ОСНОВНОЙ ПРОЕКТ MAIN PROJECT

2018 6. МОСКОВСКАЯ
МЕЖДУНАРОДНАЯ
6. MOSCOW
INTERNATIONAL
БИЕННАЛЕ МОЛОДОГО BIENNALE
ИСКУССТВА FOR YOUNG ART

Учредители / Founders
Министерство культуры
Российской Федерации / Ministry
of Culture of the Russian Federation
Департамент культуры города
Москвы / Department of Culture of
the City of Moscow Government
Государственный центр
современного искусства
в составе «РОСИЗО» /
National Centre for Contemporary
Arts (NCCA) as part of the ROSIZO
State Museum and Exhibition Centre
Московский музей современного
искусства (ММОМА) / Moscow
Museum of Modern Art (ММОМА)
Организаторы / Organisers
Государственный центр
современного искусства
в составе «РОСИЗО» /
National Centre for Contemporary
Arts (NCCA) as part of the ROSIZO
State Museum and Exhibition Centre
Московский музей современного
искусства (ММОМА) / Moscow
Museum of Modern Art (ММОМА)
Комиссар / Commissioner
Екатерина Кибовская /
Ekaterina Kibovskaya
Куратор основного проекта /
Curator of the Main Project
Лукреция Калабро Висконти /
Lucrezia Calabrò Visconti
Кураторы стратегических
проектов / Curators of the
Strategic Projects
Барбара Куэто / Barbara Cueto
Женя Чайка / Zhenya Chaika
Кураторы специальных
проектов / Curators of the
Special Projects
Амаль Авезджанова /
Amal Avezdzhanova
Ольга Александрова /
Olga Alexandrova
Полина Бахтина / Polina Bakhtina
Виктория Белоненко /
Victoria Belonenko
Татьяна Бердышева / Tatiana
Berdysheva
Даша Бирюкова / Dasha Biryukova
Виталий Боровик / Vitaly Borovik
Сергей Братков / Sergey Bratkov
Мария Бунеева / Maria Buneeva
Дмитрий Венков / Dmitry Venkov
Анастасия Волынова /
Anastasia Volynova
Мадина Гасими / Madina Gasimi
Татьяна Данилевская /
Tatiana Danilevskaya
Арина Ефанова / Arina Efanova
Мария Ada Иванова /
Maria Ada Ivanova
Полина Исаева / Polina Isaeva
Дарья Камышникова /
Daria Kamyshnikova
Аделя Каюмова / Adelya Kayumova
Александра Киселёва /
Alexandra Kiseleva
Анна Козловская /
Anna Kozlovskaya
Марина Коршок / Marina Korshok
Алина Корень / Alina Koren
Анна Кузнецова / Anna Kuznetsova
Алексей Кузько / Alexey Kuzko
Джон Лавелл / John Lavell
Михаил Левин / Mikhail Levin
Юлия Мартынова / Julia Martynova
Мария Медникова /
Maria Mednikova
Алиса Меньшикова /
Alisa Menshikova
Татьяна Миронова /
Tatiana Mironova
Мария Михайлова /
Maria Mikhaylova
Мария Мозговая / Maria Mozgovaya
Анатолий Осмоловский /
Anatoly Osmolovsky
Андрей Паршиков /
Andrey Parshikov
Натела Пилия / Natela Piliya
Мика Плутицкая / Mika Plutitsky
Мария Поморцева /
Maria Pomortseva
Екатерина Пряничникова /
Ekaterina Pryanichnikova
Юлия Реушенова /
Julia Reushenova
Дарина Рогацкина / Darina
Rogatskina
Полина Рудь / Polina Rud
Алиса Самоделова /
Alisa Samodelova
Арсений Сергеев / Arseny Sergeev
Дарья Сетевинец / Daria Setevinets
Анастасия Сергевнина /
Anastasia Sergevnina
Вера Синотина / Vera Sinotina
Оксана Ситникова /
Oksana Sitnikova
Вероника Смирнова /
Veronika Smirnova
Галя Солодовникова /
Galya Solodovnikova
Анна Сопова / Anna Sopova
Светлана Тейлор / Svetlana Taylor
Александра Филипповская /
Alexandra Filippovskaya
Александра Шейко /
Alexandra Sheyko
Галина Шестакова /
Galina Shestakova
Наталья Шульгина /
Natalia Shulgina
Иан Чарльсворт / Ian Charlesworth
Оксана Чвякина / Oxana Chvyakina
Татьяна Чижикова /
Tatyana Chizhikova
Кураторы образовательной
программы / Curators of the
Educational Program
Амбра Питтони / Ambra Pittoni
Поль-Флавьен Энрик-Сарано /
Paul-Flavien Enriquez-Sarano
Лукреция Калабро Висконти /
Lucrezia Calabrò Visconti
Экспертный совет биеннале /
The Expert Board
Александр Буренков, куратор,
главный специалист дирекции
регионального развития ГЦСИ
в составе «РОСИЗО» / Alexander
Burenkov, curator, main specialist
of the Regional Department of the
NCCA as part of the ROSIZO
Андрей Егоров, куратор, теоретик
искусства, заведующий научным
отделом ММОМА / Andrei Egorov,
curator, art theorist, Head of the
Research Department of MMOMA
Анна Журба, куратор, сотрудник
выставочного отдела ММОМА /
Anna Zhurba, curator, Exhibition
Department of MMOMA
Екатерина Иноземцева, старший
куратор Музея современного
искусства «Гараж» / Katya
Inozemtseva, Senior Curator, Garage
Museum of Contemporary Art
Екатерина Кибовская, комиссар
6-й Московской международной
биеннале молодого искусства,
глава дирекции по специальным
проектам и развитию «РОСИЗО» /
Ekaterina Kibovskaya, Commissioner
of the 6th Moscow International
Biennale for Young Art, Director of
Development and Special Projects
Department of the ROSIZO State
Museum and Exhibition Centre
Мария Кравцова, арт-критик,
шеф-редактор сайта
artguide.com / Maria Kravtsova,
art critic, editor-in-chief of the
artguide.com
Виктория Михельсон, куратор /
Victoria Mikhelson, curator
Алексей Новоселов, куратор,
заместитель директора ММОМА /
Aleksei Novoselov, curator, Deputy
Director of ММОМА
Алиса Прудникова, директор по
региональному развитию ГЦСИ
в составе «РОСИЗО», комиссар
и художественный руководитель
Уральской индустриальной
биеннале современного
искусства / Alisa Prudnikova,
Director of the Regional Department
of the NCCA as part of the ROSIZO,
Commissioner and Artistic Director
of the Ural Industrial Biennale for
Contemporary Art
Дарья Пыркина, заведующий
отделом образовательных
программ Государственной
Третьяковской галереи / Daria
Pyrkina, Head of the Educational
Programs, State Tretyakov Gallery
Алиса Савицкая, куратор,
начальник отдела выставок
Волго-Вятского филиала ГЦСИ
в составе «РОСИЗО» / Alisa
Savitskaya, curator, Head of the
Exhibition Department of the
Volga-Vyatka region branch of the
NCCA as part of the ROSIZO
Андрей Шенталь, критик,
теоретик искусства, куратор,
художник / Andrey Shental, critic,
art theorist, curator, artist
Дирекция биеннале /
Biennale Direction
Екатерина Кибовская, комиссар /
Ekaterina Kibovskaya, Commissioner
Екатерина Покровская,
исполнительный директор /
Ekaterina Pokrovskaya,
Executive Director
Алексей Уманский, технический
директор / Aleksei Umansky,
Technical Director
Кристина Сонина, менеджер
проекта / Christina Sonina, Project
Manager
Вероника Баскакова, координатор
проекта / Veronika Baskakova,
Project Coordinator
Ксения Климанова, координатор
образовательной программы /
Ksenia Klimanova, Coordinator of the
Educational Program
Алексей Подкидышев, архитектор
проекта / Aleksei Podkidyshev,
Architect of the Project
Андрей Шелютто, дизайнер
проекта / Andrei Shelyutto, design
Ирина Чекмарева, дизайнер
проекта / Irina Chekmareva,
design
Антон Козачук, руководитель
строительно-монтажной группы /
Anton Kozachuk, Head of the
Construction and Mounting Group
Гриша Сельский, продакшн
менеджер / Grisha Selsky,
Production Manager
Борис Ермоленко, главный
бригадир / Boris Ermolenko,
Chief Foreman
Наталья Царева, менеджер
по работе с художниками /
Natalia Tsareva, Manager for the
Participants’ Logistics
Андрей Саков, smm / Andrei Sakov,
smm
Мария Кобзарева, менеджер
по организации поездок / Maria
Kobzareva, Logistics Manager
Организация и координация
биеннале / Biennale Organised
and Coordinated by
Анастасия Бринцева /
Anastasia Brintseva
Александр Бутков /
Alexander Butkov
Илья Вольвич / Ilya Volvich
Ольга Гаврилина / Olga Gavrilina
Виктория Журавлева / Victoria
Zhuravleva
Вероника Кандаурова /
Veronika Kandaurova
Максим Кобенко / Maksim Kobenko
Юрий Копытов / Yuri Kopytov
Диана Краузе / Diana Krauze
Людмила Лапицкая / Ludmila
Lapitskaya
Алексей Новоселов /
Aleksei Novoselov
Сергей Перов / Sergei Perov
Манана Попова / Manana Popova
Феликc Стрелков / Feliks Strelkov
Анастасия Харченко /
Anastasia Kharchenko
Василий Церетели / Vasily Tsereteli
Татьяна Черная / Tatiana Chernaya
Анна Чернякова / Anna Chernyakova
Координация стратегических
проектов / Strategic Projects
Coordination
ММОМА / MMOMA
Татьяна Ильина / Tatiana Ilyina
Мария Небольсина /
Maria Nebolsina
Анастасия Рупасова /
Anastasia Rupasova
ГЦСИ / NCCA
Дарья Гусакова / Daria Gusakova
Максим Елизаров / Maksim Elizarov
Александр Костылев /
Alexander Kostylev
Ирина Котюргина / Irina Kotyurgina
Егор Ларичев / Egor Larichev
Павел Лужин / Pavel Luzhin
Алина Мутас / Alina Mutas
Андрей Панитков /
Andrei Panitkov
Татьяна Сазонова / Tatiana
Sazonova
PR-агентство биеннале /
Biennale PR-agency
Команда+1 / Team+One
Кристина Ситникова /
Christina Sitnikova
Максим Шелунцов /
Maksim Sheluntsov
Каталог / Catalogue
Лукреция Калабро Висконти,
концепция / Lucrezia Calabrò
Visconti, Concept
Кристина Сонина,
редактор-координатор /
Christina Sonina, Editorial
Coordination
Джакомо Раффаэлли,
подготовка научных материалов /
Giacomo Raffaelli, Research
Collaborator
Амбра Питтони, Поль-Флавьен
Энрик-Сарано, Лукреция Калабро
Висконти, концепция «Школы
конца времени» /
Ambra Pittoni, Paul-Flavien
Enriquez-Sarano, Lucrezia Calabrò
Visconti, Concept of “The School
of the End of Time”
Авторы текстов и антологии /
Anthology and contributions by
Джозефин Арнелл / Josefin Arnell
Вальтер Беньямин /
Walter Benjamin
Рут Бераха / Ruth Beraha
Бени Вагнер / Beny Wagner
Ян Вервурт / Jan Verwoert
Ингер Волд Лунн / Inger Wold Lund
Светлана Воронцова-
Вельяминова /
Svetlana Vorontsova-Velyaminova
Стирмир Эдн Гудмюндссон /
Styrmir Örn Guðmundsson
Дидрих Дидерихсен /
Diederich Diederichsen
Андреа Каваллетти и Риккардо
Джаккони / Andrea Cavalletti
and Riccardo Giacconi
Лукреция Калабро Висконти /
Lucrezia Calabrò Visconti
Федерико Кампанья /
Federico Campagna
Брайан Куан Вуд /
Brian Kuan Wood
Штефани Кнобель /
Stefanie Knobel
Лу Мадуро и Антуан Беллини /
Lou Masduraud and Antoine Bellini
Ритс Монет / Ryts Monet
Диего Маркон / Diego Marcon
Тимоти Мортон / Timothy Morton
Василис Папагеоргиу /
Vasilis Papageorgiou
Амбра Питтони и Поль-Флавьен
Энрик-Сарано / Ambra Pittoni
and Paul-Flavien Enriquez-Sarano
Ирит Рогофф / Irit Rogoff
Роберт Стейн / Robert Steijn
Оксана Тимофеева /
Oxana Timofeeva
Диего Тонус и Аноним /
Diego Tonus and Anonymous
Рут Уотерс / Ruth Waters
Стефано Харни и Фред Мотен /
Stefano Harney and Fred Moten
Хито Штайрль / Hito Steyerl
Стивен Шукайтис /
Stevphen Shukaitis
Василий Шумов / Vasily Shumov
Аарон Шустер / Aaron Schuster
Бьюн-Чул Хан / Han Byung-Chul
Хиллеви Сесилия Хёгстрём /
Hillevi Cecilia Högström
Патрик Хок / Patrick Hough
Дебора Черри / Deborah Cherry
Алис Шоша / Alice Chauchat
Authentic Boys
If I Can't Dance
Подготовка издания /
Publication
Николай Молок, руководитель
проекта / Nikolai Molok,
Executive Editor
Александр Извеков, редактор /
Alexander Izvekov, Editor
Татьяна Манин, младший
редактор / Tatiana Manin,
Editorial Assistant
Александр Извеков, биографии
художников / Alexander Izvekov,
artist’s biographies
Андрей Ефиц, Алена Марченко,
Саймон Паттерсон, Анастасия
Сафронова, перевод /
Andrei Efits, Alena Marchenko,
Anastasia Safronova, Simon
Patterson, translation
Саймон Нэппер, Анна Селезнева,
Марина Шапошникова, Елена
Якубчик, корректура / Simon
Knapper, Marina Shaposhnikova,
Anna Selezneva, Elena Yakubchik,
copy-editing
FaroStudio, Андрей Шелютто,
Ирина Чекмарева, дизайн /
FaroStudio, Andrei Shelyutto,
Irina Chekmareva, design
Анна Юрионас-Юрганс, верстка /
Anna Yurionas-Yurgans, layout
Яков Кукаркин, цветокоррекция /
Yakov Kukarkin, colour correction
Сайт youngart.ru /
Website youngart.ru
FaroStudio, Андрей Шелютто,
Ирина Чекмарева, дизайн /
FaroStudio, Andrei Shelyutto,
Irina Chekmareva, design
FaroStudio, Евгений Смирнов,
разработка / FaroStudio,
Evgeni Smirnov, development
Над биеннале работали /
Cast and Crew
Динара Зубко / Dinara Zubko
Светлана Левкович /
Svetlana Levkovich
Людмила Плахтий /
Ludmila Plakhty
ООО «Файнарт ЕСИ» / ESI Fine Art
Russia
Игорь Филатов, Генеральный
директор / Igor Filatov, General
Director
Владимир Иванов, руководитель
операционного отдела / Vladimir
Ivanov, Head of the Operational
Department
Наталья Рандина, логистик-
координатор / Natalia Randina,
logistic-coordinator
Благодарности /
Acknowledgments
Команда биеннале благодарит
за помощь в организации
проекта / The Biennale team
expresses their gratitude to
Компанию ПАО «Новатэк» и лично
Леонида Михельсона, Дениса
Соловьева, Оксану Семирягу,
Марию Невскую / PAO Novatek,
and personnaly to Leonid Mikhelson,
Denis Solovyov, Oksana Semiryaga,
Maria Nevskaya
Компанию ПАО «Сибур» и лично
Алексея Козлова, Ирину Бурбо /
PAO Sibur, and personally to Aleksei
Kozlov, Irina Burbo
Компанию KR-Properties и лично
Александра Клячина, Александра
Романченко, Анастасию Архипову /
KR-Properties, and personally to
Alexander Klyachin, Alexander
Romanchenko, Anastasia Arkhipova
Компанию ЦУМ / TSUM Central
Department Store
Отель «Азимут Смоленская»
и лично Михаила Гитмана, Рушану
Ахмодееву, Юлию Фелисову,
Ольгу Пузину, Екатерину
Шленову / Azimut Smolenskaya,
and personally to Mikhail Gitman,
Rushan Akhmodeev, Yulia Felisova,
Olga Puzina, Ekaterina Shlenova
Французский Институт культуры Специальные партнеры / Специальный партнер
Special partners региональных проектов /
в России и лично Анну Гусалову /
Special partner
Institut Français de Russie, and of regional projects
personally to Anna Goussalova
Посольство Королевства
Нидерландов в Москве и лично
Ольгу Гринкруг / The Netherlands
embassy in Moscow, and personally
to Olga Grinkrug
Партнер стратегических Партнер образовательной Официальный Партнер каталога /
Швейцарский совет по культуре проектов / Partner программы / Partner гостиничный партнер / Catalogue partner
Про Гельвеция в Москве и лично of strategic projects of education program Official hotel partner
Анну Арутюнову, Евгению
Диамантиди / Swiss Arts Council
Pro Helvetia Moscow, and personally
to Anna Arutyunova, Evgeniya
Diamantidi
Итальянский Институт культуры
в Москве и лично Ольгу Страду /
Istituto Italiano di Cultura di Mosca, Партнеры / Partners
and personally to Olga Strada
Гёте-Институт в Москве и лично
Елизавету Величко / Goethe-
Institut Moskau, and personally
to Lisa Welitschko
Фонд V-A-C и лично Терезу
Иароччи Мавику / V-A-C
Foundation, and personally
to Teresa Iarocci Mavica
Партнер путеводителя / Профильный
Guide Partner информационный партнер /
Specialized media partner

Фонд Михаила Прохорова

и лично Ирину Прохорову,
Ирину Палий, Ирину Ходяеву /
Mikhail Prokhorov Fund, and
personally to Irina Prokhorova,
Irina Paliy, Irina Khodyaeva

Компанию ООО «Эсте Лаудер

Компаниз» и лично Фредерика
Стратегический партнер / Информационные партнеры /
Малля / The Estée Lauder Strategic partner Media partners
Companies Inc., and personally to
Frédéric Malle

Фонд AVC Charity и лично Андрея

Чеглакова, Майю Авеличеву /
AVC Charity Foundation, and
personally to Andrei Cheglakov,
Maya Avelicheva

Посольство Израиля в Москве

и лично Анну Кейнан, Анну Бак /
Israeli Embassy in Moscow, and
personally to Anna Keynan, Anna Bak
Содержание
Владимир Мединский. Приветственное слово 12
Александр Кибовский. Приветственное слово 14
Сергей Перов. Приветственное слово 16
Василий Церетели. Вступительное слово 18
Екатерина Кибовская. Вступительное слово 20
Абракадабра 22
Художники Основного проекта 24
Предисловие. Жизнь и смерть Симоны Вейль 28
Введение. Разочарование и волшебные слова 36
Глава 1. Время фуши. Экономика присутствия
и стратегическая ипохондрия 52
Глава 2. Если я не могу танцевать, это не моя революция.
Тайные слова и другие истории 112 of Your Revolution. Secret Words and Related Stories 112
Глава 3. Комета, погребенная под землей.
Театр лунатиков 178
Глава 4. Рука во времени. Темные экологии
и эротические космонавты 242
Глава 5. Школа конца времени 300
Стратегические проекты 356
Специальные проекты 357
Параллельная программа 362
Contents
Vladimir Medinsky. Preface 12
Alexander Kibovsky. Preface 14
Sergei Perov. Preface 16
Vasily Tsereteli. Introduction 18
Ekaterina Kibovskaya. Introduction 20
Abracadabra 22
Artists of the Main project 26
Foreword. The Life and Death of Simone Weil 28
Introduction. Disenchantment and Magic Words 36
Chapter 1. Fusi Time. Economy of Presence
and Strategic Hypochondria 52
Chapter 2. If I Can’t Dance I Don’t Want to be Part
Chapter 3. Comet Buried Underground.
The Theatre of Sleepwalkers 178
Chapter 4. A Hand in the Game. Dark Ecologies
and Erotic Cosmonauts 242
Chapter 5. The School of the End of Time 300
Strategic projects 356
Special projects 357
Parallel program 362
 Московская молодежная биеннале появилась 10 лет назад: из фестиваля, представляюще-
го молодых авторов, она выросла в крупное международное событие. Переход в новый ста-
тус произошел не искусственно, а благодаря повышенному вниманию к проекту со стороны
молодых художников, критиков и экспертов со всего мира.
В этом году в рамках основной, параллельной и специальной программ биеннале состоится
более 50 мероприятий, которые существенно обогатят и разнообразят культурную жизнь
столицы. В проекте принимают участие авторы из разных стран, выбранные в ходе откры-
того конкурса. Мы надеемся, что творческий диалог поможет нашему наследию стать более
открытым и понятным, а молодые российские художники сделают еще один шаг к тому,
чтобы их работы были признаны на мировом уровне.
Сегодня в России проходит целый ряд аналогичных проектов, но Московская междуна-
родная биеннале молодого искусства сохраняет свою уникальность и востребованность,
открывая миру художников и кураторов нового формата. Хочу отметить, что поддержка
молодых авторов и их творческих инициатив традиционно является одним из приоритетов
деятельности Министерства культуры Российской Федерации.
Искренне желаю участникам профессиональных успехов и неиссякаемого вдохновения!
Владимир Мединский,
министр культуры Российской Федерации
12
Приветственное слово / Preface
The Moscow Biennale for Young Art began 10 years ago: from a festival presenting young artists,
it has grown into a major international event. The move to a new status did not take place artificially,
but thanks to the increased attention in the project from young artists, critics and experts from all
over the world.
This year, as part of the main, parallel and special programs of the biennale, over 50 events
will be held which will significantly enrich and diversify the cultural life of the capital. Artists from
different countries selected in an open competition will take part in the project. We hope that artistic
dialogue will help our heritage to become more open and understandable, and that young Russian
artists will take another step towards their works being recognised at international level.
A whole range of similar projects are taking place in Russia at present, but the Moscow International
Biennale for Young Art preserves its uniqueness and importance, revealing artists and curators
of a new format to the world. I would like to note that support of young artists and their creative
initiatives is traditionally one of the priorities of the Ministry of Culture of the Russian Federation.
I sincerely wish the participants professional success and inexhaustible inspiration!
Vladimir Medinsky,
Minister of Culture of the Russian Federation
13
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Дорогие друзья!
Это лето в Москве пройдет под знаком одного из самых масштабных и амбициозных про-
ектов в области современного искусства. Более 50 выставок, поддержанных как государ-
ственными, так и частными партнерами, откроются в рамках 6-й Московской международ-
ной биеннале молодого искусства.
С каждым годом к молодежной биеннале растет интерес молодых художников и кураторов
из разных стран мира: об этом свидетельствует увеличение количества заявок и расшире-
ние географии участников. Ее уникальность заключается в том, что как художники с сложив-
шейся репутацией, так и новички имеют равные возможности стать частью профессиональ-
ной среды. Одна из важнейших задач биеннале ― вовлечение в художественный процесс
не только талантливых молодых художников и кураторов, но и самого широкого круга
посетителей всех возрастов, которые хотят открыть для себя мир актуального искусства.
Основной проект этого года ― «Абракадабра» ― пройдет в новом жилищном комплексе
«Рассвет», где соединились уникальная историческая архитектура и современные дизай-
нерские решения. Пять блоков биеннале (Основной, Стратегические и Специальные про-
екты, Параллельная и Образовательная программы) пройдут на самых разных площадках
столицы. Выход проекта за пределы художественных пространств станет важным шагом
для интеграции искусства в повседневную жизнь горожан.
Важно отметить, что полтора месяца биеннале совпадают с важнейшим для всех нас собы-
тием ― чемпионатом мира по футболу. Россия станет первой страной в Восточной Европе,
которая примет у себя гостей со всей планеты и проведет мундиаль на территории обеих
частей света ― Европы и Азии. Таким образом, 6-я Московская международная биеннале
молодого искусства приобретет широкий международный контекст и будет способствовать
плодотворному диалогу между представителями разных стран и культур.
Желаю всем участникам и организаторам биеннале успешной работы, активной аудитории,
новых открытий и творческих успехов.
Александр Кибовский,
министр Правительства Москвы,
руководитель Департамента культуры города Москвы
14
Приветственное слово / Preface
Dear friends,
This summer in Moscow will take place under the sign of one of the largest and most ambitious
projects in the field of contemporary art. Over 50 exhibitions supported by both state and private
partners will open as part of the 6th Moscow International Biennale for Young Art.
Every year, interest grows in the youth biennale from young artists and curators from around
the world: this is shown by the rise in the number of applications and countries represented. Its
uniqueness lies in the fact that both artists with an established reputation and newcomers have
equal opportunities to become part of the professional environment. One of the most important
tasks of the biennale is not only involving talented young artists and curators in the artistic process,
but also the widest circle of visitors of all ages, who want to discover the world of contemporary art.
The main project of this year, “Abracadabra” will be held in the new residential complex “Rassvet”,
which combines unique historical architecture and modern design solutions. Five sections of the
biennale (Main project, Strategic and Special projects, Parallel and Educational programs) will be held
in the most diverse venues of the capital. The expansion of the project outside art spaces will be an
important step for the integration of art into the everyday life of city residents.
It is important to note that the one and a half months of the biennale coincides with an event
that is important for all of us — the FIFA World Cup. Russia will be the first country in Eastern
Europe which will receive guests from all over the world, and the championship will be held on
two continents — Europe and Asia. Thus, the 6th Moscow International Biennale for Young Art
will acquire a wide international context and will assist in productive dialogue of representatives of
different countries and cultures.
I wish all participants and organisers of the biennale successful work, an active audience, new
discoveries and creative success.
Alexander Kibovsky,
Minister of the Moscow Government,
Head of the Moscow Department of Culture
15
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Рад приветствовать участников 6-й Московской международной биеннале молодого ис-
кусства. Задачи проекта — открывать новые имена, поддерживать творческие инициативы
и создавать условия для их публичного представления — полностью совпадают с приори-
тетными задачами, которые мы ставим перед собой сегодня, работая над другими проекта-
ми «РОСИЗО».
Молодежная биеннале — удачный пример последовательного развития проекта в области
культуры, выросшего из фестиваля молодого искусства «Стой! Кто идет?» в большое меж-
дународное событие. Ведь только благодаря диалогу и сотрудничеству можно достигнуть
наивысших результатов в творческой деятельности.
Единственная в мире биеннале, участие в которой принимают только молодые художники,
включает в себя пять блоков: Основной проект, Стратегические проекты, Специальные
проекты, Параллельная и Образовательная программы. Особое внимание в этот раз мы
уделяем ученикам школ современного искусства и художественных ВУЗов — все выставки
специальной программы посвящены именно им. Уверен, что такая поддержка необходима
художникам для становления творческого пути.
Я благодарю всех коллег и партнеров, принимающих участие в организации и проведении
такого масштабного проекта, а также каждого художника, который доверил нам право стать
его проводником в арт-индустрию.
Желаю участникам успехов и приятных встреч!
Сергей Перов,
генеральный директор Государственного
музейно-выставочного центра «РОСИЗО»
16
Приветственное слово / Preface
I am glad to welcome participants of the 6th Moscow International Biennale for Young Art. The tasks
of the project — to discover new names, support creative initiatives and create conditions for their
public presentation — fully coincide with the priority tasks which we set ourselves today, working on
other ROSIZO projects.
The Youth biennale is a successful example of the consistent development of the project in the field
of culture, which grew from the festival of youth art “Qui Vive?” into a major international event. Only
thanks to dialogue and cooperation is it possible to achieve the best results in creative activity.
The only biennale in the world in which only young artists take part includes five sections: the Main
project, Strategic projects, Special projects and Parallel and Education programs. This time we pay
special attention to students of schools of contemporary art and artistic academies — all exhibitions
of the special program are devoted to them. I am sure that this support is necessary for artists to
establish their artistic career.
I thank all colleagues and partners taking part in organising and carrying out this major project,
and also every artist who has trusted us with the right to become their guide into the art industry.
I wish the participants success and pleasant encounters!
Sergei Perov,
General Director of the ROSIZO State Museum
and Exhibition Centre
17
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Московский музей современного искусства и Государственный центр современного ис-
кусства проводят молодежную биеннале в шестой раз. Начавшись с экспериментального
фестиваля молодого искусства, сегодня биеннале выросла в масштабный международный
проект, за развитием которого следит мировое арт-сообщество.
Биеннале традиционно задает новые векторы и форматы, предоставляя возможность
художникам и кураторам со всего мира свободно высказываться на актуальные темы.
В этом году она состоит более чем из 55 событий, которые пройдут на разных площадках
города, а ее основной проект пройдет в квартале «Рассвет» на Красной Пресне. Универ-
сальность темы биеннале — «Абракадабра» — позволяет выставке этого года быть дина-
мичным организмом, в котором есть место и для лингвистических загадок, и для мистиче-
ских практик, и для размышления о социальных и политических изменениях. С радостью
отмечу, что один из проектов 6-й Московской международной биеннале молодого искус-
ства откроет Образовательный центр ММОМА и представит нового партнера биеннале —
Музей AZ. Выставка «Идеальный возраст» будет состоять из двух самодостаточных и при
этом взаимодополняющих частей, которые представлены на обеих площадках, располо-
женных в пешей доступности друг от друга. Наше сотрудничество не случайно: коллекции
обоих музеев выстроены вокруг интереса к отечественному искусству второй половины
XX века, и нас объединяет открытость современной визуальной культуре. В этом году би-
еннале поддержит еще один важный партнер: местом для проведения уникальной обра-
зовательной программы станет ЦУМ.
Особое внимание я хотел бы уделить стратегическим проектам этого года: выставка «Ведут-
ся революционные работы» под кураторством Барбары Куэто в ММОМА на Гоголевском
бульваре, 10, исследует социальные, политические и экологические последствия исполь-
зования технологий. Она развернется не только в музее, но и продолжится в цифровом
пространстве — на платформе cosmoscarl.co.uk, состоящем исключительно из авторских
ссылок. Цифровому настоящему посвящен и проект Жени Чайки в ГЦСИ: «Спасибо, пожа-
луйста, извини» — волшебные слова, которые все чаще в нашем мире заменяются на скобки
и смайлики, лишь имитирующие эффект присутствия или соучастия человека.
Я уверен, что 6-я Московская международная биеннале молодого искусства в очередной
раз обратит на себя внимание и поможет молодым художникам и кураторам с успехом
интегрироваться в мировое арт-сообщество, а зрителям — легче понять язык современных
художественных произведений. Я хочу искренне поблагодарить всех художников и кура-
торов, принявших участие в проекте, партнеров, без которых он бы не состоялся, команды
ММОМА, ГЦСИ, биеннале и, конечно, посетителей — как новых, так и преданных зрителей
проекта.
Василий Церетели,
исполнительный директор
Московского музея современного искусства
18
Вступительное слово / Introduction
The Moscow Museum of Modern Art and the National Centre for Contemporary Arts are holding
the Youth biennale for the sixth time. Starting out as an experimental festival of youth art, today the
biennale has grown into a major international project, and its development is followed by the world
art community.
The biennale traditionally sets new vectors and formats, giving artists and curators from around the
world the chance to express themselves freely on relevant topics. This year it will consist of over 55
events, which will be held in various venues around the city, while the main project will be held in the
“Rassvet” block on Krasnaya Presnya. The universal theme of the biennale, “Abracadabra” allows
the exhibition this year to be a dynamic organism, in which there is a place for linguistic puzzles,
for mystical practices, and for contemplating social and political changes. I am pleased to note
that one of the projects of the 6th Moscow International Biennale for Young Art will be opened by
the MMOMA education centre, and present a new partner of the biennale — the AZ Museum. The
exhibition “Ideal Age” will consist of two independent and at the same time mutually complementary
parts, which will be displayed at both venues, located within walking distance of each other. Our
cooperation is no accident: the collections of both museums were formed around an interest in
national art of the second half of the twentieth century, and we share an openness of modern visual
culture. This year another important partner will support the biennale: the TsUM central department
store will be the venue for the unique educational program.
I would like to give special attention to the strategic projects this year: the exhibition “This Site Is
under Revolution” curated by Barbara Cueto at MMOMA at Gogolevsky 10 studies the social, political
and ecological consequences of using technology. It will not only be presented at the museum, but
will be continued in the digital space — on the platform cosmoscarl.co.uk, which consists exclusively
of artists’ links. The project of Zhenya Chaika at the National Centre for Contemporary Arts is also
dedicated to the digital present: “Please, Thank You, I’m Sorry” — magic words which are increasingly
replaced by brackets and smiley faces in our world, only imitating the effect of the presence or
sympathy of a person.
I am sure that the 6th Moscow International Biennale for Young Art will once more draw attention to
itself and help young artists and curators to integrate into the world art community, and viewers to
get a better understanding of the language of contemporary artworks. I would like to thank all artists
and curators taking part in the project, the partners without whom it would not have taken place, the
teams at MMOMA and the National Centre for Contemporary Arts, the biennale, and of course the
visitors — both new and devoted viewers of the project.
Vasily Tsereteli,
Executive Director
Moscow Museum of Modern Art
19
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Московская международная биеннале молодого искусства отмечает 10 лет. За эти годы
менялись структура биеннале, визуальные коды и логотипы, но оставалось неизменным
одно — ее миссия: открывать новые имена и выстраивать диалог настоящего с будущим.
Каждые два года этот масштабный проект доказывает свою значимость и актуальность
в мировом контексте. В 2017 году в рамках обширной программы 57‑й Венецианской би-
еннале профессиональному сообществу была представлена куратор Основного проекта
молодежной биеннале — Лукреция Калабро Висконти, которая объявила тему будущей
выставки — «Абракадабра».
В ходе работы над этим проектом нам, команде проекта, стало очевидно: все, что кажется
нелепицей, чепухой, — абракадаброй! — в действительности имеет созидательное начало
и порядок. Абсурд — парадоксальная обратная сторона повседневности, и именно поэты
и художники умеют работать с парадоксами, создавая новаторские произведения искус-
ства. Кураторы связывают нитями экспериментальные и порой абсурдистские выска-
зывания художников. Так из творческого хаоса рождается порядок. Это подтверждают
и Стратегические проекты биеннале: «Ведутся революционные работы» Барбары Куэто
(выставка в Московском музее современного искусства на Гоголевском бульваре, 10)
и «Спасибо, пожалуйста, извини» Жени Чайки (выставка в Государственном центре совре-
менного искусства).
Биеннале молодого искусства — следуя логике порядка — четко структурирована и состоит
из пяти блоков: Основной проект, Стратегические проекты, Специальные проекты, Па-
раллельная и Образовательная программы. Всего за полтора месяца пройдет 55 событий.
Особенно важным, на наш взгляд, является образовательная составляющая биеннале, по-
этому мы подготовили целую программу междисциплинарных семинаров и перформансов,
которые пройдут на созданной для биеннале площадке в ЦУМе.
Мы смогли реализовать такой масштабный проект благодаря исключительному участию
наших коллег и партнеров, и мы им за это безмерно благодарны. Мы также благодарны
кураторам, художникам и поэтам, которые созидают из хаоса новые миры.
Екатерина Кибовская,
комиссар Московской международной биеннале молодого искусства,
и команда биеннале
20
Вступительное слово / Introduction
The Moscow International Biennale for Young Art is marking its 10th anniversary. Over the years,
the structure of the Biennale, visual codes and logos have changed, but one thing has remained
unchanged — its mission: to discover new names and organise a dialogue between the present and
the future.
Every two years, this major project proves its importance and relevance in the international
context. In 2017, as part of the extensive programme of the 57th Venice Biennale, the professional
community was introduced to the curator of the Main project of the Moscow International Biennale
for Young Art, Lucrezia Calabrò Visconti, who announced the topic of the future exhibition,
“Abracadabra”.
Whilst working on this project, we, the project team, realised that everything that seems nonsense —
abracadabra! — actually has a creative principle and order. The absurd is the paradoxical reverse
side of the everyday, and it is poets and artists who can work with paradoxes, creating innovative
works of art. Curators connect the experimental and sometimes absurd statements of artists with
threads. So out of creative chaos, order is born. This is also confirmed by the Strategic projects of
the biennale: “This Site Is Under Revolution” curated by Barbara Cueto (exhibition at the Moscow
Museum of Modern Art; 10, Gogolevsky Boulevard) and “Please, Thank You, I’m Sorry” curated by
Zhenya Chaika (exhibition at the National Centre for Contemporary Arts).
The Biennale for Young Art, looking at the logic of its order, is precisely structured and consists
of five sections: the Main project, Strategic projects, Special projects, Parallel and Educational
programs. 55 events in all will take place over the course of one and a half months. In our opinion,
the educational compo-nent of the Biennale is especially important, so we have prepared a whole
program of interdisciplinary seminars and performances, which will take place at the venue created
for the Biennale at the TsUM Central Department Store.
We were able to realise this major project thanks to the exceptional involvement of our colleagues
and partners, and we are endlessly grateful to them for this. We are also grateful to the curators,
artists and poets who create new worlds from chaos.
Ekaterina Kibovskaya,
Commissioner of the Moscow International Biennale for Young Art,
and the biennale team
21
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Художники
Основного проекта

А Джозефин Арнелл, Швеция / Нидерланды  86 М Наталья Максимова, Россия  162

Александра Аникина, Россия / Великобритания  268 Диего Маркон, Италия  232
Елена Артеменко, Россия  270 Ритс Монет, Италия / Австрия  282
Полина Ахметзянова, Россия / Бельгия  146
Н София Альбина Новикофф Ангер, Дания / Великобритания  164
Б Андрес Барон, Колумбия / Франция 88
Фейко Беккерс, Нидерланды 90 П Мила Паниц, Босния и Герцеговина / Германия  234
Фритс Хендрик Бедндсен, Исландия 216 Анна Павлова, Россия  284
Давид Бернштейн, США / Германия / Нидерланды 92 Василис Папагеоргиу, Греция  166
Вильте Бражюунайте, Литва 288 Хельге Петерс, Германия  94
Йоханнес Бюттнер, Германия 94
Р Радна Рюмпинг, Нидерланды  102
В Рони Вайсc, Австрия / Израиль  96 Сибрен Ренема, Нидерланды / Великобритания  286
Бени Вагнер, Германия / США  272, 276 Диана Рубинштейн, Россия  168
Светлана Воронцова-Вельяминова, Россия  148
С Намсал Сидлецки, Италия  236
Г Илья Гришаев, Россия  98 Томас Синкевичюс, Литва / Швеция  288
Стирмир Эдн Гудмюндссон, Исландия  218 Анастасис Стратакис, Греция  238

Д Риккардо Джаккони, Италия  150 Т Диего Тонус, Италия  170

Мартино Дженки, Италия  220 to kosie, Польша / Финляндия  176
Майкл Дудек, Канада / Италия / Великобритания  224
Вайолет Дэннисон, США  274 У Зои Уильямс, Великобритания  290
Рут Уотерс, Великобритания  104
Ж Марк Жонсон, Франция  276 Петр Урбанец, Польша  292
Томоюки Уэно, Япония / Германия  294
Й Брам Де Йонге, Бельгия / Нидерланды  222
Ф Кася Фудаковски, Великобритания / Нидерланды  172
К Лев Казаченко, Нидерланды  226
Клеман Кара, Франция / Испания  100 Х Джо Хайтон, Великобритания  106
Йонна Кина, Финляндия  154 Патрик Хок, Ирландия / Великобритания  240
Виктор Руис Коломер, Испания  106 Хиллеви Сесилия Хёгстрём, Швеция / Исландия  298
Хазел Кылынч, Турция  230 Томас Хемен, Швеция / Великобритания  296
София Каэзар, Бразилия / Бельгия 228
Ц Яара Цах, Израиль  174
Л Михаэль Лиани, Израиль  156
Уэйн Лим, Сингапур  158 Ч Сабрина Чоу, Великобритания / США  108
Саша Литвинцева, Россия / Великобритания  278
Ариан Лоз, Бельгия  160 Э Оливия Эрнаиз, Бельгия / Великобритания  110
Эли Мария Лундгор, Норвегия / Швеция  280

24 25
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
Artists of the
Main Project

A Polina Akhmetzyanova, Russia / Belgium  146 L Michael Liani, Israel  156

Alex Anikina, Russia / UK  268 Wayne Lim, Singapore  158
Josefin Arnell, Sweden / The Netherlands  86 Sasha Litvintseva, Russia / UK  276
Elena Artemenko, Russia  270 Ariane Loze, Belgium  160
Eli Maria Lungaard, Norway / Sweden  280
B Andres Baron, Colombia / France 88
Feiko Beckers, The Netherlands 90 М Diego Marcon, Italy  232
Fritz Hendrik Berndsen, Iceland 216 Natalie Maximova, Russia  152
David Bernstein, USA / Germany / The Netherlands 92 Ryts Monet, Italy / Austria  282
Vilte Bražiunaitė, Lithuania 288
Johannes Büttner, Germany 94 N Sofia Albina Novikoff Unger, Denmark / UK  164

C Sofia Caesar, Brazil / Belgium 228 P Mila Panic, Bosnia and Herzegovina / Germany  134
Clement Carat, France / Spain  100 Vasilis Papageorgiou, Greece  166
Sabrina Chou, UK / USA  108 Anna Pavlova, Russia  284
Victor Ruiz Colomer, Spain  106 Helge Peters, Germany  94

D Violet Dennison, USA  274 R Sybren Renema, The Netherlands / UK  286

Michael Dudeck, Canada / Italy / UK  224 Diana Rubinstein, Russia  168
Radna Rumping, The Netherlands  102
F Kasia Fudakowski, UK / The Netherlands  172
S Namsal Siedlecki, Italy  236
G Martino Genchi, Italy  220 Tomas Sinkevičius, Lithuania / Sweden  288
Riccardo Giacconi, Italy  150 Anastasis Stratakis, Greece  238
Ilya Grishaev, Russia  98
Styrmir Örn Guðmundsson, Iceland  218 T Diego Tonus, Italy  170
to kosie, Poland / Finland  176
H Thomas Hämén, Sweden / UK  296
Olivia Hernaïz, Belgium / UK  110 U Tomoyuki Ueno, Japan / Germany  294
Joe Highton, UK  106 Piotr Urbaniec, Poland  292
Patrick Hough, Ireland / UK  240
Hillevi Cecilia Högström, Sweden / Iceland  298 V Svetlana Vorontsova-Velyaminova, Russia  148

J Marc Johnson, France  276 W Beny Wagner, Germany/USA  272, 276

Bram De Jonghe, Belgium / The Netherlands  222 Ruth Waters, UK  104
Roni Weiss, Austria / Israel  96
К Lev Kazachenko, The Netherlands  226 Zoe Williams, UK  290
Hazel Kılınз, Turkey  230
Jonna Kina, Finland  154 Z Yaara Zach, Israel  174

26 27
abracadabra
Глава 1. Введение куратора / Chapter 1. Curatorial introduction aбракадабра основной проект / main project
Предисловие Foreword
Жизнь и смерть The Life and Death
Симоны Вейль of Simone Weil
Внимание — это самый редкий и чистый вид щедрости. Attention is the rarest and purest form of generosity.

Симона Вейль1 Simone Weil1

1
Симона Вейль, письмо Жоэ Буске, 13 апреля 1942. Цит. по: Simone Pétrement, Simone Weil: A Life 1
Simone Weil, letter to Joë Bousquet, 13 April 1942; Simone Pétrement, Simone Weil: A Life
(tr. Raymond Rosenthal). Pantheon Book, 1976. (tr. Raymond Rosenthal,1976). 
Пока я набрасывала, разрабатывала и за-
вершала проект этой выставки, биография
Симоны Вейль постоянно присутствова-
ла где-то в моем подсознании, и говоря
«присутствовала», я имею в виду «навяз-
чиво увязла» у меня в голове. Все началось
с легкого намека во время подготовки
концепции и открытого конкурса, потом
стало поводом к дальнейшим размышле-
ниям и чтению во время отбора участников
биеннале и в итоге стало образом, пресле-
довавшим меня по ночам, пока я намечала
линии нарратива внутри экспозиции: Симо-
на Вейль — или по крайней мере ее образ,
который у меня сформировался, — проси-
лась стать частью выставки.
Как инициатива, посвященная молодежно-
му искусству, Московская международная
биеннале молодого искусства имеет важ-
ное условие: возраст участников не дол-
жен превышать тридцати пяти лет. Я часто
задавалась вопросом, как это возрастное
ограничение и связанные с ним пробле-
мы молодости, времени и истории могут
быть использованы в качестве плодо­
творного механизма для экспериментов
и исследований. Возможно, это и было
одной из причин, по которым мои мысли
постоянно возвращались к Симоне Вейль:
философ, активистка и мистик, она умерла
в 1943 году в возрасте тридцати четырех
лет. То есть технически, если бы она отклик-
нулась на открытый конкурс для худож-
ников, запущенный по случаю выставки
«Абракадабра», ее заявка была бы по праву
принята организаторами.
Симона Вейль родилась в Париже 3 февра-
ля 1909 года в семье нерелигиозных евре-
ев. Несколько вещей, произошедших с ней
в детстве, можно назвать по меньшей мере
странными. Когда ей было шесть, Вейль
перестала есть сахар в знак солидарности
с войсками, находящимися на Западном
фронте. В возрасте десяти лет она объяви-
ла себя большевиком, а ближе к двадцати
1
Симона Вейль, письмо Жоэ Буске, 13 апреля 1942. Цит. по: Simone Pétrement, Simone Weil:
A Life (tr. Raymond Rosenthal). Pantheon Book, 1976. 
Simone Weil, letter to Joë Bousquet, 13 April 1942; Simone Pétrement, Simone Weil:
A Life (tr. Raymond Rosenthal,1976).
30
Предисловие / Foreword
While I was drafting, developing and finalising
this project, the biography of Simone Weil was
always present in the back of my head — and,
by ‘present’, I mean ‘obsessively stuck’. It started
as a gentle suggestion while I was developing
the concept for the open call, it became then
a trigger for further thinking and reading while
selecting the artists for the show, and it finally
grew to become a sort of ghost, hunting
me in the nights while tracing the narrations
unfolding through the exhibition: Simone Weil —
or, at least, the imaginary projection of Simone
Weil I had — wanted somehow to be included
in the show.
As an initiative that has young art at its core,
the Moscow International Biennale for Young
Art requires each participant in the exhibition
to be under thirty-five years old. I have often
been questioning myself on how this age
limit and the corollary of issues related to
youth, time and history that it carries with it
could be addressed as a productive tool for
experimentation and research. This may be
one of the reasons why my thoughts kept
running towards Simone Weil: the philosopher,
activist and mystic died in 1943 when she was
thirty-four years old, therefore, technically
speaking, if she applied to the open call for
artists launched in occasion of Abracadabra,
her submission would have been legally
accepted by the organisation.
Simone Weil was born in Paris on February 3rd
1909, the daughter of non practicing Jewish
parents. Her childhood was marked by events
and statements that sound at least bizarre:
when she was six years old, Weil started to
boycott sugar in solidarity with the troops
entrenched along the Western Front. Aged ten,
she declared herself a Bolshevik, and in her
late teens she became involved in the workers’
movement, of which she was then part as an
activist for the rest of her life. A precocious
student, she was proficient in ancient Greek
by the age of twelve, and, shortly after, she is
said to have learnt Sanskrit language through
присоединилась к рабочему движению,
активисткой которого оставалась до конца
жизни. Развитая не по годам, в двенад-
цать она свободно владела древнегрече-
ским, а вскоре выучила и санскрит, читая
Бхагавадгиту. Дж. М. Кэмерон2, которой
я обязана названием этого предисловия,
пишет о ней как о «властной, своенрав-
ной и экстравагантной» девушке; тем
не менее многие люди были склонны счи-
тать ее святой.
В жизни Симоны Вейль переплетаются
и совмещаются острый ум и ипохондрия.
Всю свою жизнь она страдала от сильных
головных болей, синусита и плохой коорди-
нации — она была уверена, что ее слабое
здоровье было следствием чьей-то попыт-
ки отравить ее в раннем детстве. По словам
ее друга и биографа Симоны Петреман,
еще в юности Вейль решила, что ей нуж-
но выработать в себе мужские качества,
чтобы в полной мере соответствовать
своему предназначению — бороться
за улучшение условий жизни нуждающих-
ся. Повзрослев, Вейль часто следовала
мужскому стилю, практически никогда
не пользовалась косметикой и иногда носи-
ла мужскую одежду.
В юности Симона Вейль считала себя
марксисткой, пацифисткой и профсоюзной
активисткой. После участия во всеобщей
французской забастовке 1933 года Вейль,
преподававшая тогда в лицее для девочек
(где она распространяла квазифеминистские
идеалы и нередко отказывалась ставить
оценки ученицам), принимает решение взять
годичный отпуск, чтобы инкогнито устро-
иться рабочей на два машиностроительных
завода, полагая, что этот опыт позволит
ей лучше понять рабочий класс. Но работа
на сборочном конвейере оказалась для нее
столь тяжелой, что она возвращалась домой
разбитая и в слезах. В итоге рабочий опыт
отдалил ее от марксизма — она даже поссо-
рилась с Троцким, когда тот гостил в доме
2
J. M. Cameron, "The Life and Death of Simone Weil" in The New York Review of Books, March 3rd, 1977.
abracadabra
aбракадабра
the direct reading of the Bhagavad Gita. She
is remembered by J.M.Cameron2 — to whom
I also owe the title of this foreword — to be
‘imperious, self­-willed and extravagant’, and
nevertheless people were curiously inclined to
call her a saint.
In Simone Weil’s biography, sharp thinking and
hypochondria often intertwine and overlap. She
suffered all her life of severe headaches, sinus
infection and poor physical coordination –
she was convinced that her fragile physical
conditions were caused by someone who
tried to poison her in her early childhood.
According to her friend and biographer, Simone
Pétrement, Weil decided early in life that she
would need to adopt masculine qualities in
order to fully pursue her vocation to improve
social conditions for the disadvantaged. From
her late teenage years, Weil would generally
adopt a masculine appearance, hardly ever
using makeup and often wearing men’s clothes.
In her early adulthood, Simone Weil
considered herself a Marxist, pacifist and
trade unionist. After participating in the French
general strike of 1933, Weil decided to take a
year-long leave of absence from her position
as a teacher in a secondary school for girls —
where she was known for spreading quasi-
feminist ideals and for refusing often to give
grades to students — to work incognito as a
labourer in two cars factories, believing that
such experience would allow her to connect
with the working class. Her poor ability on
the assembly line brought her to come home
from work burnt and in tears every day, and
the experience made her move away from her
sympathy towards Marxism — she even had
a fight with Trotsky when she hosted him in
her parents’ house in Paris. In the same year
she wrote her reflections on Oppression and
Liberty, she resumed teaching and donated
most of her income to political causes and
charitable endeavours. In 1936, despite her
professed pacifism, she decided to join the
Anarchist columns of Buenaventura Durruti
31
основной проект / main project
ее родителей в Париже. В том же году она
написала книгу «Угнетение и свобода» и вер-
нулась к преподаванию, жертвуя значитель-
ную часть своего дохода на политические
нужды и благотворительные мероприятия.
В 1936 году, несмотря на свои пацифистские
убеждения, она отправилась в Испанию,
чтобы принять участие в Гражданской войне,
и присоединилась к колонне анархистов
Буэнавентуры Дуррути. Но и здесь, на войне,
в Симоне Вейль продолжали неразрывно
сосуществовать сильнейшая политическая
и социальная вовлеченность и откровенная
неуклюжесть. Ей дали оружие, но она была
так близорука, что ее не пустили в бой —
товарищи боялись, что она случайно может
выстрелить в кого-то из своих. Ее перевели
в батальонные повара, но, опрокинув ка-
стрюлю кипящего масла, она травмировала
ногу. Ее семья была вынуждена приехать
за ней в Испанию и забрать домой. В этот
период она опубликовала свой знаменитый
манифест «Об упразднении всех полити-
ческих партий» и развивала теорию о том,
что политика, как и искусство, должна стать
анонимной, потому что через анонимность
достигается братство.
Несколько лет спустя в Марселе Вейль
была арестована за распространение
листовок против режима Виши, но дело
было прекращено судьей, который счел
ее сумасшедшей. В это время под влиянием
поэмы Джорджа Герберта «Любовь» Вейль
начала свой духовный путь к католическому
мистицизму. Впрочем, она решила не прини-
мать крещение, полагая, что церкви нужны
серьезные реформы. Несколько месяцев
она работала на ферме, каждое утро читая
по-гречески «Отче наш». Вейль тщетно
пыталась уговорить Де Голля отправить на
войну группу медсестер — она была убе-
ждена, что только с помощью благородства
можно побороть крайнюю жестокость и что
только символическое женское тело, проти-
востоящее армии СС, может создать образ,
который будет сильнее гитлеризма.
32
Предисловие / Foreword
in the Spanish Civil War. Her strong political
and social engagement and her unconcealed
clumsiness emerged again inseparable in
her experience on the war field. Weil took a
rifle, but was expelled from combat line by
her comrades, as she was extremely short-
sighted, and they feared she could shoot one
of them by mistake. After being degraded
to kitchen duties, she hurt her foot by
accidentally hitting a pot of boiling oil, and her
family had to travel to Spain to bring her back
home. In this time she published her famous
manifesto On the Abolition of All Political
Parties, and theorised that politics, as well as
art, need to become anonymous, and, through
anonymity, convey brotherhood.
A few years later she got arrested in Marseille
while distributing propaganda against the
Government of Vichy, but she was dismissed
by the judge, who was persuaded she was a
lunatic. In this period she started her spiritual
journey to secretly become a Catholic mystic,
having had an epiphany after reading George
Herbert’s poem Love. She decided not to be
baptised though, because she thought that
Church needed a great reform. After working
for a few months as a farmer, feeding herself
of only the fruit of the soil and reciting every
morning the Greek text of the Lord’s Prayer,
she unsuccessfully tried to convince De Gaulle
to send a group of female nurses to war,
persuaded that generosity was the only way
to fight extreme violence, and that the symbol
of the female body against the S.S. army would
be the only way to create an image stronger
than hitlerism.
After a lifetime of battling illness and frailty,
Weil died in 1943 in Kent, England. The exact
cause of her death remains mysterious — some
think that she refused to eat out of solidarity
towards the victims of the war, other claim
that self-starvation occurred after her study
of Schopenhauer. As Richard Rees, her first
English biographer would sum up: ‘As for her
death, whatever explanation one may give
33
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project

Всю жизнь боровшаяся с болезнями и не-
мощью, Симона Вейль умерла в 1943 году
в графстве Кент, в Великобритании. Точ-
ная причина ее смерти все еще остается
загадкой — некоторые полагают, что она
отказалась от еды в знак солидарности
с узниками лагерей, другие считают, что
доведение себя до голодной смерти было
результатом чтения Шопенгауэра. По сло-
вам Ричарда Риса, ее первого английского
биографа: «Что касается смерти Вейль, то
какой бы ни была ее причина, можно ска-
зать, что она умерла от любви»3.
Жизнь Симоны Вейль вдохновляет на то,
чтобы представить возможные пути
распространения знания, декларируя
независимость действия через приня-
тие собственной физической слабости.
В ее личности политика метаболизма
сочетается с возможностями, которые
открывает перформативный и экспери-
ментальный взгляд на собственное су-
ществование; в результате складывается
такая оптика, в которой мистицизм пита-
ется теоретическим мышлением, а раци-
ональность соседствует с достатком. Но
поскольку духи еще не научились подавать
заявку на открытый конкурс, Симоны Вейль
не ­будет в окончательном списке худож-
ников «Абракадабры». Тем не менее я бы
хотела посвятить этот проект ей: она будет
его  неуклюжим героем, святым ипохон-
дриком и навязчивым призраком, время от
времени появляющимся в многослойном
нарративе выставки.
Лукреция Калабро Висконти (ЛКВ)
3
Richard Rees, Simone Weil: A Sketch for a Portrait. Oxford University Press, 1966.
34
Предисловие / Foreword
◀ 33
of it will amount in the end to saying that she Симона Вейль во время
died of love’3. Гражданской войны в Испании.
1936 / Simone Weil during Spanish
The biography of Simone Weil has been Civil War, 1936
an inspiration to imagine possible ways of
inhabiting knowledge, reclaiming a position
of independent action through embracing one’s
own physical impotences. In her persona, the
politics of metabolism and the possibilities
offered by a performative and experimental
perspective towards one’s own existence
coincide, and contribute to a vision in which
mysticism is alimented by theoretical thinking,
where rationality rubs elbows with exuberance.
Since it is not yet possible for spirits to apply
to open calls, Simone Weil won’t be featured
in the final list of artists of Abracadabra.
Nevertheless, I would like to dedicate to her this
project, of which she will be the clumsy heroin,
the saintly hypochondriac and the haunting
ghost, re-surfacing from time to time within the
layered narratives of the exhibition.
Lucrezia Calabrò Visconti (LCV)
35
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Введение Introduction
Разочарование Disenchantment
и волшебные слова and Magic Words
Эта книга для тех, кто пал, побежденный историей и современностью. This is a book for those who lie defeated by history and by the present.
Это не учебник того, как превратить нынешнее поражение в будущий триумф. It isn’t a manual to turn the current defeat into a future triumph, but a rumour
Это слух о тайном проходе, скрытом посреди поля боя, который ведет в лес позади. about a passage hidden within the battlefield leading to a forest beyond it.

Федерико Кампанья4 Federico Campagna4

4
Я привожу эту цитату из книги Федерико Кампаньи «Техника и магия» (Federico Campagna, Technic and
Magic. Bloomsbury Publishing, 2018) в надежде, что его слова будут звучать в проекте, распространяя
этот слух как тайное заклинание.
4
I am stealing this incipit from Federico Campagna’s book Technic and Magic (Bloomsbury Publishing, 2018),
with the hope that his words will equally resonate in this project, spreading the rumor as a secret enchantment.
38 39
abracadabra
Предисловие / Foreword aбракадабра основной проект / main project
◀ 38–39
Василис Папагеоргиу. Поехали / Существует теория, что современная эко-
Vasilis Papageorgiou. here we go, номика присутствия растворила границы
2017 между профессиональной, частной и об-
Фотография. Афины, Греция. щественной сферами человеческой дея-
Предоставлено художником / тельности. Система институтов опирается
Photo, Athens, Greece. Courtesy of
the artist на необходимость постоянно действовать,
при которой нематериальный труд, лич-
ные обязательства и поиски удовольствия
практически неразличимы и постоянно
функционируют. В этой дистопической
экономике, основанной на удовольствии,
общепринятые ценности с легкостью
конвертируются в нематериальные альтер-
нативы, такие как эмоции и опыт. Любовь
и подлинность — это настоящие валюты
нашего времени, обмен которых проис-
ходит через бесконечные посты в соци-
альных сетях, репродуктивный труд или
приятные эмоции, возникающие во время
групповых сессий осознанной медитации.
В таком поведенческом ландшафте, где
уже не ясно, действуем ли мы по собствен-
ной воле или нет, практика забастовки как
физического отсутствия больше не рабо-
тает в качестве стратегии отказа. Как мы
можем выйти из хроноимпериалистическо-
го исполнения ролей себя самих и тем не
менее претендовать на наше право жить
своим временем?
Абракадабра — это древнее магическое
заклинание неясного происхождения,
а также название одноименного диско-­
хита 1980-х группы The Steve Miller Band.
Это «перформативное слово�, предпола-
гающее опасный выброс непредвиденного
избытка энергии в качестве стратегии
для навигации по субполитическому боло-
ту. В наэлектризованном обществе, прони-
занном бессознательной напряженностью
и ускользающими силами, «Абракадабра�
проводит черту между современными
формами внушения и разочарованием, ра-
стущим интересом современной культуры
к эзотерике и тайным практикам, экологии
«ночных загулов» как неудержимым спо-
собам побега. «Абракадабра» исследует
40
abracadabra
Введение / Introduction aбракадабра основной проект / main project
It has been theorised that the contemporary
‘economy of presence’ has made fluid
the boundaries between the professional,
private and social spheres of human activity.
Institutional apparatus rely on our incessant
pressure to perform, where immaterial labour,
personal commitment and the search for
pleasure are barely distinguishable and in
constant operation. In this dystopian pleasure-
based economy, the conventional arbiters of
value convert easily into immaterial alternatives
such as emotions and experiences. Love and
authenticity are the currencies of our time,
exchanged alternatively through restless online
posting, reproductive labour and the good vibes
produced by corporate mindfulness meditation
sessions. This behavioural landscape, in which it
becomes unclear whether we are performing by
our own will or not, makes the practice of strike
as physical absence a strategy of refusal that
no longer functions. How can we withdraw from
chrono-imperialist, sleepless self-performance
and still claim the right to inhabit our own time?
What kind of autonomous agencies can we
perform in order to resist holistic burnout?
‘Abracadabra’ is an archaic magical incantation
with opaque origins and the title of a
homonymous 1980s disco hit by the Steve Miller
Band. It is a performative word, suggesting the
hazardous production of unforeseen surplus
energy as a strategy to navigate sub-political
quicksand. Staged in an electrically charged
society, crisscrossed by apparently unintentional
intensities and elusive forces, Abracadabra
draws a line through contemporary forms of
suggestion and disenchantment, the growing
interest of contemporary culture in esoteric,
clandestine practices, and the ecology of
“the night out” as exuberant fugitive protocols.
Abracadabra investigates the imaginary
and transformative force of these minor,
and sometimes hidden, narratives, proposing
scenarios where different times can be
inhabited, animated proxies can be invented,
and conditions can be staged to host embodied
experiments in exuberance. In the exhibition
41
образность и силу трансформаций этих
небольших, часто скрытых нарративов,
предлагая такие сценарии, при которых
можно проживать разные времена, приду-
мывать одушевленных посредников и соз-
давать условия для достижения изобилия.
На выставке такие понятия, как «секрет-
ность», «щедрость», «метаболизм», «пози-
ция», «внимание» и «близость», обретают
функциональный смысл, трансформируя
протоколы потребления в ситуативные
действия.
Понятие «разочарование»
«Абракадабра» родилась из необходимости
пересмотреть диалектику очарования и ра-
зочарования в современном мире, особен-
но в контексте приписываемых молодому
поколению чувства крушения иллюзий
и ощущения бессилия перед институциа-
лизированными формами власти. Согласно
теории социолога Макса Вебера, разо-
чарование можно примерно описать как
исторический процесс, через который мир
природы и все сферы человеческого опыта
открываются рациональной деятельности
и могут быть восприняты как познаваемые
и способные к изменению. Согласно Вебе-
ру, эта парадигма включает в себя, с одной
стороны, секуляризацию и закат магии,
а с другой — нарастание масштабов, объе-
мов и власти науки, бюрократии и политики.
По мнению Ричарда Дженкинса5, в послед-
ние десятилетия мы можем видеть, как им-
периализм формально-рациональных логик
и процессов ниспровергался — и по-преж-
нему ниспровергается — разнообразными
оппозиционными (пере)очарованиями.
Среди прочего можно привести в качестве
примеров рост религиозного фундамента-
лизма, присвоение корпорациями традици-
онных духовных и медитативных практик,
неоязычество и другие вновь изобретен-
ные духовные традиции, психоанализ, тех-
ноанимизм, различные формы эскапизма,
встроенные в субкультуры и новые тех-
5
Richard Jenkins, “Disenchantment, Enchantment and Re-Enchantment: Max Weber at the Millennium” in Max
Weber Studies, Vol. 1, No. 1, 2000, pp. 11–32.
42
Введение / Introduction
notions of secrecy, generosity, metabolism,
posture, attention and intimacy gain operational
meaning in the attempt to transform protocols of
consumption in situated practices of autonomy.
The notion of Disenchantment
Abracadabra was born out of the urgency to
re-think the dialectics between enchantment
and disenchantment within contemporaneity,
particularly in the context of the younger
generations’ alleged disillusionment and feeling
of impotence towards institutionalised forms
of power. As originally theorised by sociologist
Max Weber, disenchantment can be roughly
described as the historical process by which
the natural world and all areas of human
experience are rationalised and perceived,
at least in principle, as knowable and
manipulable. According to Weber, this paradigm
includes the secularisation and decline of
magic on one hand, and the increasing scale,
scope, and power of the formal means and
rationalities of science, bureaucracy, and
policy-making on the other. As Richard Jenkins
argues5, in the last few decades we can see
how the imperialism of formal-rational logics
and processes has been, and necessarily still
is, subverted and undermined by a diverse
number of oppositional (re)enchantments.
Amongst the others, we could list the rise of
religious fundamentalism, the spreading of
‘new age’ philosophies and the appropriation
of traditional spiritual and meditative practices
by corporations, neo-paganism and other
invented spiritual traditions, psychoanalysis,
techno-animism, neo-paganism, the diverse
forms of escapism embedded in subcultures
and new technologies, the forms of suggestion
enclosed in the quasi-hypnotic instruments
of management developed my marketing
strategies and institutional powers. For
this reason, the terms enchantment and
disenchantment can be re-considered and re-
inhabited, as contemporary society presents
an array of opposing tendencies, themes,
and forces, in which these two conditions can
нологии, формы внушения, заключенные
в квазигипнотических инструментах управ-
ления, разработанных с помощью марке-
тинговых стратегий и институциональной
власти. По этой причине термины «оча-
рование» и «разочарование» могут быть
пересмотрены и возрождены; поскольку
в современном обществе присутствует ши-
рокий спектр противоположных тенденций,
тем и сил, эти два состояния могут в равной
мере стать оружием для использования
или же способом использования.
В таком переплетении противоречий может
оказаться важным понимание термина «ра-
зочарование», предложенное Ирит Рогофф.
С ее точки зрения, разочарование — это
позитивный и продуктивный термин, обо-
значающий глубокий критический взгляд,
который тем не менее избегает бинарной
логики антагонистических противопостав-
лений: разочарование происходит тогда,
когда человек принимает решение заменить
оппозициональный подход на пропози-
циональный; разочарованный человек —
это не тот, кто поворачивается спиной к про-
блеме, но тот, кто остается с проблемой,
отказываясь решать ее конвенциональным
способом. «Разочарование — это способ
заполнить промежуток между начальным
очарованием, которое ему неизбежно
предшествует, и переочарованием, которое
за ним неизбежно последует. “Неизбежно”
потому что, как только мы осознаем свою
склонность к очарованию и понимаем его
силу, оно будет возникать снова и снова», —
как изящно сформулировала Ирит Рогофф
в своем докладе «Пантеон разочарований»6.
«Абракадабра» надеется заполнить этот
промежуток, лучше понять который нам
поможет краткий экскурс в истории, связан-
ные с самим этим словом.
Абракадабра: этимология
Широко известно, что абракадабра —
это архаическое заклинание, волшебное
6
Расшифровка выступления Ирит Рогофф на симпозиуме WEAVING POLITICS: International interdisciplinary
symposium on choreography, violence and human rights, 14–16 декабря 2012, Данзенс Хус, Стокгольм.
Transcribed from the intervention ‘A Pantheon of Disenchantment’ by Irit Rogoff in the context of WEAVING
POLITICS: International interdisciplinary symposium on choreography, violence and human rights,
14–16 December 2012, Dansens Hus, Stockholm.
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
equally become weapons to use or through
which being used.
In such convoluted mesh of elusive tensions,
the notion of disenchantment proposed by Irit
Rogoff can be of help. In Rogoff’s perspective,
disenchantment is a positive and productive
term, meaning a profoundly critical perspective
that nevertheless avoids the binary logic
of antagonistic opposites: disenchantment
takes place when one decides to replace an
oppositional perspective with a propositional one,
since the disenchanted are not those who turn
their backs on a project but rather those who
decide to stay with the problem, refusing to deal
with it in the conventional way. ‘Disenchantment
is a way to inhabit an intermediary gap’ — as
Rogoff beautifully puts it in her conference ‘A
Pantheon of Disenchantment’6 — ‘it is placed
firmly between the initial enchantment that
inevitably preceded it and the re-enchantment
that will inevitably follow it. ‘Inevitably’, because
once one has the propensity for enchantment
and the understanding of its persuasive power
it will take place again and again’. Abracadabra
hopes to inhabit such gap, which can be maybe
more clearly grasped through a quick sketch
of the stories stemming from the enigmatic origins
of the title.
The etymology of Abracadabra
In its widely known function as archaic
incantation, ‘abracadabra’ can be described
as a magic word that has an effect on the
world. Trying to step further from the exotic and
fantastic interpretation of the term towards a
more contemporary understanding of it within
linguistic terms, ‘abracadabra’ can be difined as
a performative utterance, meaning one of those
sentences that are not only describing a given
reality, but also changing the social reality that
they are describing. As the famous theory of
J.L. Austen prescribes7, this kind of sentences,
just like the ‘I do’ as uttered in the course of the
marriage ceremony, can gain a legal value, a
juridical function upon reality.
43
слово, воздействующее на мир. Но если
уйти от экзотического и фантастического
понимания слова и обратиться к современ-
ной его интерпретации в лингвистических
терминах, то абракадабра — это «перфор-
мативное выражение», одна из тех фраз,
что не только описывают данную реаль-
ность, но и изменяют социальную реаль-
ность, которую они описывают. Согласно
знаменитой теории Дж. Л. Остина7, такие
выражения, как «я согласна», произнесен-
ные во время церемонии бракосочетания,
могут приобрести правовую силу, юридиче-
скую власть над реальностью.
Наиболее распространенная гипотеза
о происхождении слова «абракадабра»,
широко апроприированная поп-культурой,
связывает его с арамейским avra kedavra
(«что сказано, должно свершиться»). Дру-
гим источником слова может быть арабское
abra kadabra («пусть все будет уничтожено»)
и арамейское abhadda kedhabra («исчезнуть,
как это слово»). По другим версиям, абрака-
дабра означает «благословение» (от иврит-
ского ha-brachah) или «эпидемия» (от ара-
мейского dabra). Тем самым абракадабра
отсылает к множеству нарративов, в рав-
ной степени относящихся как к исцеляю-
щим практикам, так и к техникам проклятий.
Сосуществование столь противоположных
и многообразных интерпретаций, возмож-
но, и стало причиной того, в русском языке
слово «абракадабра» означает также тара-
барщину, бессмыслицу, чепуху. Туманное
происхождение слова породило интерес-
ный парадокс: пусть никто толком не знает,
откуда взялась абракадабра, но это одно
из самых общепринятых слов, которое
в разных языках имеет одно и то же зна-
чение. В каком-то смысле слово «абрака-
дабра», легко понятное в разных культу-
рах, подрывает общемировую гегемонию
английского языка: неясность становится
стратегией выживания и распространения
самого значения слова.
7
J.L.Austen, How to Do Things with Words, 1962.
44
Введение / Introduction
In the common understanding of
‘abracadabra’ as it was widely appropriated
by pop culture, the most accepted hypothesis
about the origins of the term comes from the
Aramaic ‘Avrah KaDabra’, which is supposed
to mean ‘I will create as I speak’. Funnily
enough, an equally possible interpretation
of the etymology of the word comes from
the Arabic ‘Abra Kadabra’, meaning ‘let the
things be destroyed’, and from the Aramaic
‘abhadda kedhabra’, meaning ‘disappear
like this word’. ‘Abracadabra’ has been also
said to mean ‘the blessing’ (from the Hebrew
‘ha-brachah’), and as well ‘pestilence’ (from
the Aramaic ‘dabra’), carrying out multiple
narratives that appear equally valid both in
the realm of healing practices and in the one
of cursing techniques. The co-existence of
such oppositional, multiform interpretations
may be the reason why ‘abracadabra’ can be
used in Russian language with the meaning
of gibberish, nonsense, a word that does
not convey any actual meaning. The blurred
origins of the term trigger an interesting
paradox: even if nobody knows exactly
where ‘abracadabra’ comes from, the term
is considered one of the most universally
adopted phrases that is pronounced in many
different languages without translations.
‘Abracadabra’ has the ability to sabotage the
use of International English while being easily
understandable in several cultures: opacity is
performed as a strategy for the survival and
spreading of the meaning itself.
In the context of the present project and
publication, the function attributed to the word
that is mostly valued, either in the sense of
creation, destruction or nonsense, coincides
with a gnoseological one. ‘Abracadabra’
synthesises the different forms of knowledge
that the poietic, creative moment of language
can activate on the world, the metanoia
provoked by the action of the term on reality.
Metanoia means a shift of perspective, a
change in one’s way of life resulting from
spiritual conversion — Simone Weil’s reaction
В контексте Биеннале молодого искусства
наиболее важная функция этого слова,
означающего как созидание, так и разру-
шение или бессмыслицу, совпадает с его
гносеологическим значением. «Абрака-
дабра» синтезирует различные формы
знания, с помощью которого язык может
поэтически, творчески воздействовать
на мир, и действие этого слова на реаль-
ность порождает метанойю. Метанойя
означает смену точки зрения, изменение
стиля жизни, связанное с духовным преоб-
ражением; в этом смысле реакцию Симоны
Вейль на поэму «Любовь» можно считать
парадигматической. Метанойя означает
принятие того, что способ мышления был
необратимо изменен и что воздействие
этих изменений на реальность будет иметь
последствия и для нас самих. По словам
Армена Аванессиан и Анке Хенниг:
«Что мы на самом деле имеем в виду,
когда говорим что-то вроде “Я вижу мир
по-новому”? Подобные заявления импли-
цитно подразумевают, что наше нынеш-
нее понимание отличается от понимания
прежнего. Но можем ли мы обрести преж-
нюю перспективу? Увидеть мир новыми
глазами означает изменение в мышлении
раз и навсегда. И не только это: увидеть
мир в ­новом свете также значит, что мир
тоже видит нас в новом свете и смотрит
на нас по-другому»8.
Наконец, как замечает Василий Шумов,
самой популярной мелодией зарубеж-
ной эстрады на советских дискотеках
­1980-х годов была Abracadabra группы
The Steve Miller Band. Эта последняя, отсы-
лающая к локальной истории, интерпрета-
ция слова открывает для «Абракадабры»
возможность предложить ситуативный
взгляд внутрь исторических практик
и нарративов, «малую» историю, которая
позволяет нам вновь активировать этот
термин сегодня.
8
Armen Avanessian, Anke Hennig, Metanoia. A Speculative Ontology of Language, Thinking, and the Brain.
Bloomsbury Publishing, 2017.
abracadabra
aбракадабра
to the poem Love will sound paradigmatic in
this sense. Metanoia means accepting that
one’s thinking has been irrevocably transformed
and that the effects provoked on reality have
consequences on ourselves as well. As Armen
Avanessian and Anke Hennig explain:
What do we really mean when we say that
something like “I see the world with new eyes”?
Such statements implicitly acknowledge that
our understanding now is different from our
understanding earlier. But can we ever regain
the former perspective? To see the world with
new eyes means that our thinking has changed
once and for all. And not only that: to see the
world in a new light also always means that the
world, too, sees us in a new light and looks back
at us differently.8
As Vasily Shumov points out, the most popular
Western tune in the Soviet discotheques in
the 1980s was Abracadabra by the Steve
Miller Band. This latest and historically
grounded interpretation of the terms opens
the possibilities of ‘abracadabra’ to propose
a situated perspective within historical
practices and narrations, a minor story
that allows us to activate the term still
another time today.
The Anthology
This book features an anthology of pre-existing
writings, that in different ways have produced
a moment of ‘metanoia’ within the project.
As Jan Verwoert suggests, the declaration
of indebtedness to others is a way to move
from the fear of influence towards a politics
of dedication9. Acknowledging the debt means
to pay tribute to those who have enabled you
to practice what you do by inspiring you:
With regard to inspiration, the I Can is realised
in a very particular way because another
person’s thoughts, works or conversation
make you experience the liberating sensation
of potentiality that, yes, you can also think,
45
основной проект / main project
Антология
В этот каталог включена антология прежде
опубликованных текстов, которые, каж-
дый по-своему, создают момент метанойи
внутри настоящего проекта. Как пишет
Ян Вервурт, признание долга перед други-
ми — это способ уйти от страха влияния
в сторону политики преданности9. Призна-
ние долга — это дань уважения тем, вдох-
новляясь которыми вы можете заниматься
тем, чем занимаетесь:
«Если говорить о вдохновении, выражение
“я могу” реализуется особенным образом,
потому что мысли другого человека, его ра-
бота или разговоры с ним передают вам это
освобождающее чувство потенциальных
возможностей: да, вы тоже можете думать,
чувствовать, говорить и действовать таким
же образом. Быть вдохновленным, по сути,
означает понимать, что “я могу” потому, что
“ты можешь”. Любой тип работы, который
совершается через обращение к работе
других (в том числе и эта статья), питается
этим чувством. Реализация на практике
момента вдохновения и действие сообраз-
но принципу “я могу потому, что ты можешь”
подразумевает трансформацию долга
перед другим в проактивный жест посвяще-
ния своей работы этому другому»10.
Эта, надеюсь, вдохновляющая антология
включает в себя разнообразную группу
текстов — эссе, стихи, статьи, интервью,
сценарии, описания и предисловия, — при-
надлежащих разным контекстам. Во многих
случаях эти тексты нарушают этикет,
которого куратор должен придерживаться
при написании статьи в каталог выставки.
Тексты достаточно необычны, среди них
есть стейтмент группы, не участвующей
в выставке, или цитата из цитаты, взя-
той из текста художника; названия часто
заимствованы из работ с выставки; иногда
один из авторов появляется в антологии
несколько раз, а фрагменты текстов сильно
feel, speak and act this way. To feel inspired
essentially means to realise I Can because
You Do. Any form of work that unfolds through
addressing the work of others (including this
essay) thrives on this sensation. To put the
moment of inspiration into practice and act
upon the implications of the realisation that I
Can because You Do involves transforming
the debt to the other into a pro-active gesture
of dedicating one’s practice to this other.10
This hopefully contagious collection of writings
features a heterogeneous array of sources:
essays, poems, articles, interviews, scripts,
descriptions and introductions coming from
different contexts. In many cases, the writings
misbehave and disattend the etiquette that
one should follow when writing a catalogue:
the sources are quite unusual, they can include
the statement of a collective whom is not
involved in the show or a quote of a quote
coming from an artists’ text; the titles are often
borrowed from artworks in the exhibition;
sometimes one of the authors appears multiple
time in the anthology, and the fragments of
the texts are very dishomogeneous in lengths.
Most importantly, multiple times it happens that
the authors featured in the anthology refer to the
original text where the fragment come from —
it is not rare to find meta-references as ‘in this
book’, or ‘in the next chapter’. While it is usually
a common and preferable practice to cut these
comments out from the text that one is quoting,
these meta-reflections have been kept and
sometimes chose specifically for this anthology,
fostering the illusion that every time in which the
authors refer to their own book they are actually
talking about the same extended source. The
reader can fall into believing for a moment that
all the fragments are ideally coming from the
same story, a shared narration composed of
words and postures that perform very different
roles in the world.
The choice of creating an anthology of
writings instead of producing new texts goes
in two directions. The attempt to pursue a
различаются по длине. Но самое важное, general ecological perspective towards writing
что во многих случаях авторы отсылают encountered the conviction in the strength of
к другим разделам своих книг, из которых repetition — it is historically proved how much
взяты эти фрагменты, — нередко встреча- more powerful can a word become when it
ются метассылки, как, например, «в этой is repeated multiple times, as the strategies
книге» или «в следующей главе». Несмо- entailed by the market (through persuasion) and
тря на то что существует общепринятая power structures (through corrective teaching)
практика купировать такие метассылки can testify. Sameways, magic formulas usually
из цитируемого текста, в данном случае need to be declaimed multiple times to produce
они были сохранены, а подчас и подобраны their effect on reality, and this anthology tries to
специально. Тем самым создается иллюзия, re-embody and inhabit the words of the authors
что каждый раз, когда авторы отсылают who wrote them to homage and amplify their
к своим собственным книгам, все они на content. The unknown origin and meaning of the
cамом деле обращаются к одному общему word Abracadabra thus become a productive
источнику. Читатель может на мгновение absence, performing as a placeholder for other
поверить в то, что все фрагменты происхо- spells, and the moments of metanoia they can
дят из одной и той же идеальной истории, trigger in the reader.
некоего общего нарратива, состоящего
из слов и позиций, которые играют в этом LCV
мире самые разные роли.
Решение собрать антологию из существую-
щих текстов, а не заказанных новых, связа-
но с двумя причинами. Попытка следовать
общему экологическому отношению к тек-
сту здесь пересеклась с убежденностью
в силе повторения. Исторически доказано,
насколько мощнее звучит слово, повторен-
ное несколько раз; об этом свидетельству-
ют стратегии, связанные с рынком (через
силу внушения) и силовыми структурами
(через корректирующее обучение). Подоб-
ным образом магические формулы обычно
нужно произносить несколько раз, прежде
чем они начнут изменять реальность. Зада-
ча антологии — вновь вспомнить и пред-
ставить слова этих авторов, чтобы отдать
им дань уважения и за счет повторения
придать им больше мощи. Таким образом,
слово «абракадабра», чье происхождение
и значение не ясны, становится продуктив-
ным отсутствующим и замещает все другие
заклинания и те моменты метанойи, кото-
рые они могут вызвать у читателя.
ЛКВ

9
Пользуясь случаем, я бы хотела выразить свое признание долга и безмерную благодарность Джакомо
Раффаэлли, без которого этот каталог и весь проект не были бы такими, какими они задумывались.
I take the occasion of this small footnote to declare my indebtedness and unquantifiable gratitude to Giacomo
Raffaelli, without whom the present publication and the project it stems from wouldn’t be the same.
10
Jan Verwoert, “Exhaustion and Exuberance: Ways to Defy the Pressure to Perform” in Dot Dot Dot, no. 15, 2008.

46 47
abracadabra
Введение / Introduction aбракадабра основной проект / main project

Едва ли приходится сомневаться, что выбор
слова «магия» как общего термина, опреде-
ляющего чью-то философскую концепцию,
сразу же кажется дурацкой идеей. Сейчас
все, что называется магией, звучит дешево,
заставляя вспомнить о злоупотреблении
этим словом в телесериалах и рекламе
парфюмерии или смутном представлении
о колдовстве, поддерживаемом некоторы-
ми подростковыми субкультурами. Тем не
менее термин «магия» содержит важные
элементы, которые ни одно другое слово
не может передать в такой выразительной
форме. Перед тем как начать наше исследо-
вание системы реальности, которую я хотел
бы представить как возможную альтер-
нативу «технике», мы должны пристально
рассмотреть термин, который эту систему
определяет. Что магия означает в контексте
этой книги? И как ее значение здесь отлича-
ется от ее обычного понимания? <…>
В том виде, как она представляется сегод-
ня — наиболее заметно в кино и литерату-
ре, — магия состоит не более чем из набора
зрелищных технических навыков, сводимых
к эквиваленту будто бы еще не открытых
научных достижений в области технологий.
Таким образом магия рассматривается
лишь как еще один, возможно, более эк-
зотический способ эксплуатации мира как
скопления незадействованных ресурсов,
которые маг способен мобилизовать с по-
мощью своих собственных сил.
Федерико Кампанья
Фрагмент из кн.: Federico Campagna,
Technic and Magic. The Reconstruction
of Reality. London: Bloomsbury Publishing;
2018. р. 81
48
Введение. Антология / Introduction. Antology
▶ 50–51
There is little doubt that choosing ‘Magic’ Рут Бераха. Abracadabra per Lu /
as the overall term to define one’s Ruth Beraha, Abracadabra per Lu,
philosophical proposal, sounds immediately 2017
like a foolish idea. Nowadays, anything Фотография, Венеция, Италия.
called ‘Magic’ has a cheap ring to it, bringing Предоставлено художником /
Photo, Venice, Italy. Courtesy of
to mind the misuse of this word in TV series the artist
and perfume commercials, or the confused
notion of witchcraft entertained by some
teenage subcultures. Nonetheless, there are
important elements to the term Magic, that
perhaps no other word can convey in such an
evocative from. Before starting our exploration
of a system of reality that I wish to present
as a possible alternative to that of Technic,
we should begin by casting a closer look at
the term that defines it. What does ‘magic’
stand for in the context of this volume? And
how is its meaning, here, different from its
general understanding? <…>
As it is usually presented today — most notably
in films and literature — magic amounts to
little more than a set of spectacular technical
skills, reducible to the equivalent of as-yet
undiscovered scientific advancements in the
field of technology. Magic is thus considered
as merely another, possibly more exotic way to
exploit the world as a stockpiling of standing-
reserves, which the magician is able to mobilise
through his/her individual powers.
Federico Campagna
Excerpt from Technic and Magic.
The Reconstruction of Reality. London:
Bloomsbury Publishing;
2018, p. 81
49
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
50 51
abracadabra
Глава 1. Введение куратора / Chapter 1. Curatorial introduction aбракадабра основной проект / main project
Глава 1 Chapter 1
Время фуши Fusi Time
Экономика присутствия Economy of Presence
и стратегическая ипохондрия and Strategic Hypochondria

«Время фуши» — термин, использовавшийся в социалистической Венгрии и Fusi Time: Hungarian term used during the Communist period, meaning ‘to steal time
означавший «красть время завода для производства собственных товаров». Эта from the factory in order to produce your own goods’. The practice included the
практика включала в себя как нелегальное производство товаров на заводских illegal production of goods performed with the available machinery in factories or the
станках, так и использование рабочего времени для самовыражения. engagement of working time for self-expression.
 © Omeira Jill
https://omairagill.com/2017/02/20/
now-you-see-me-now-you-dont/

54 55
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
Уильям Дж. Митчелл впервые исполь-
зовал термин «экономика присутствия»
в 1999 году. В своей основополагающей
книге e-topia11 он, рассуждая о широком
спектре возможностей и уровней при-
сутствия, которые доступны нам благо-
даря новым технологиям, писал, что при
совершении ежедневных трат мы все
больше начинаем задумываться о том,
какое количество виртуальности исполь-
зовать в том или ином случае: идти ли
нам в магазин и встречаться с продавцом
лицом к лицу, или же использовать один
из возможных способов дистанционного
общения. В то время, когда Митчелл писал
эти слова, большинство социальных сетей
еще не существовало, еще не была со-
здана теория когнитивного капитализма,
а компьютеры соединялись с интернетом
через модемы. Спустя почти двадцать
лет мы видим, как изменилась ситуация:
из футурологического инструмента в на-
ших руках она превратилась в дистопию
с экономикой, основанной на удоволь-
ствии, в которой живет большинство стран
мира. Экономизация присутствия сделала
невозможными любые различия между
временем работы и отдыха. Продуктив-
ность и эффективность — это качества,
которые ценятся в каждой сфере нашей
жизни и на каждой онлайн-платформе,
через которую мы представляем себя
миру и заявляем о своем присутствии:
будь то отлично написанный рабочий имейл
или же сказочно красивая фотография
из нашего последнего отпуска. Где бы мы
ни были, нам необходимо быть всегда он-
лайн, и даже институциональные системы
полагаются на наш так называемый страх
отсутствия. В ситуации, когда нематериаль-
ный труд, личные обязательства и поиск
удовольствия едва различимы и посто-
янно функционируют, Сабрина Чоу пред-
упреждает: «Не смотри вниз. Если ты это
сделаешь, тебя ждет головокружительный
трип по утопическим, высокоскоростным
ландшафтам. Это пространства, исключаю-
11
William J. Mitchell, e-topia. Urban Life, Jim—But Not As We Know It. The MIT Press, 1999.
56
Глава 1. Время фуши / Chapter 1. Fusi Time
It was 1999 when William J.Mitchell first used
the term ‘economy of presence’. In his seminal
text ‘e-topia’11 he reflected on the wide range
of possibilities and grades of presence that
are available to us thanks to new technologies,
and explained how, in conducting our daily
transactions, we would more and more find
ourselves weighing the amount of virtuality
to use against the costs, choosing to engage
in face-to-face meetings or to rely on one of
the multiple different remote communication
techniques at our disposal. When Mitchell was
writing most social media platforms were not
born yet, cognitive capitalism was far away
from being theorised and personal comput-
ers still had a dial-up internet access. Almost
twenty years later, we can easily observe how
the situation has metamorphosed from being
a futuristic tool in our hands to the dystopian
pleasure-based economy most of the world
lives in. The so called «economy of presence»
has made fluid the boundaries between the
professional, private and social spheres of
human activity, and has been equally engaged
by entertainment industries, corporations and
users themselves. Today institutional appara-
tus rely on our incessant pressure to perform,
where immaterial labour, personal commitment
and the search for pleasure are barely distin-
guishable and in constant operation. Sabrina
Chou warns us: ‘Don’t look down. If you do,
you’ll trip in a vertigo of utopic, high-perfor-
mance landscapes. These are spaces that
suspend reality, surfaces upon which we
project our fantasies and ideals: aesthetic,
functional, hyperreal, supernatural’.
These behavioural landscapes presume a
radical turnover in our lives: we are not working
anymore, we are rather always performing – and
it becomes more and more unclear whether we
are performing of our own will or not. Further-
more, in a context in which economy is no more
based on the production of objects, but rather
runs on information, the conventional arbiters
of value of the Fordist age convert easily into
immaterial alternatives such as emotions and
щие реальность; поверхности, на которые
мы проецируем наши фантазии и идеалы:
эстетические, функциональные, гиперре-
альные, сверхъестественные».
Эти поведенческие ландшафты предпола-
гают радикальное изменение нашей жизни:
мы больше не работаем, мы скорее испол-
няем — и становится все менее ясным, де-
лаем ли мы это по своей собственной воле.
Пристойность, подлинность и любовь —
вот валюты нашего времени. Формальное
благосостояние и институциализированные
формы поддержки могут быть заменены
положительными эмоциями, получаемыми
во время сеансов осознанной совместной
медитации, комментариями в ответ на пост
в интернете или личным участием в репро-
дуктивном труде. Как иронично пишет Брайн
Куан Вуд: «Нередко говорят, что у нас боль-
ше нет адресата для наших политических
требований. Но это неправда. Мы есть друг
у друга. То, что мы больше не можем полу-
чить от государства, от партии, от профсо-
юза, от босса, мы просим друг у друга. И мы
друг другу это даем»12.
Именно поэтому в постфордистскую эпоху
«ужаса тотального здесь-бытия», как это
назвала Хито Штайрль13, традиционная прак-
тика борьбы рабочего класса не работает:
забастовка как физическое отсутствие —
это стратегия отказа, которая больше не
эффективна. Какие формы автономного
управления мы можем задействовать,
чтобы противостоять глобальному исто-
щению? В поисках альтернативной формы
борьбы с эксплуатацией рабочих Клеман
Кара в игровой форме реапроприировал
­наследие термина «фуши»: для своего видео
«Время фуши» он устроил гонки двух вилоч-
ных погрузчиков на заводе в будапештском
районе Чепель. Гонки проходили в рабочее
время, и оба водителя буквально использо-
вали «время фуши». Погрузчики, ездящие
по кругу, — это стрелки идеальных часов,
помещенных в начале выставки; видео
Brian Kuan Wood, “Is it Love?”, in e-flux journal, # 53, 2014.
12
Hito Steyerl, “The Terror of Total Dasein” in DIS Magazine, 2015.
13
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
experiences. Niceness, authenticity and love
are the currencies of our time. Formal welfare
and institutionalised forms of support can
therefore be replaced by the good vibes pro-
duced during corporate mindfulness medita-
tion sessions, by the set of reactions one can
share to comment on a post online, by our
personal engagement in reproductive labour.
As Brian Kuan Wood ironically puts it: "It has
often been said that we no longer have an ad-
dressee for our political demands. But that's
not true. We have each other. What we can no
longer get from the state, the party, the union,
the boss, we ask for from one another. And
we provide"12.
This is why, in the post-Fordist age of ‘the
terror of total Dasein’, as Hito Steyerl would
name it13, the traditional history of 20th
century workers’ struggle cannot be of
much help: the practice of strike as physical
absence is a strategy of refusal that ceased
to be effective. What kind of autonomous
agencies can we perform in order to resist
holistic burnout? Fusi Time by Clement Carat
features a race organised by the artist in
a factory in Csepel, Budapest, to playfully
reappropriate the legacy of the term ‘Fusik’,
searching for alternative ways to react
to workers’ exploitation. The two forklifts
running in circles perform as the hands of
an ideal clock at the beginning of the exhibi-
tion and at the heart of this same narration,
running on a time-loop that is always stolen
and therefore always a gift.
If time management is the battlefield on
which the economy of presence fights its
war, health is a poisonous gift in the epoch
of exploitation and global capitalism. Being
healthy means being productive and achiev-
ing, and this is why the mental well-being of
workers is as important as the job per-
formed — of course the responsibility of
the worker getting ill is totally on the worker,
but this is another story. ‘It’s all about you’
as Olivia Hernaïz’s work sings to the visitor,
57
­ акольцовано, то есть время всегда украде-
з who is lying down on a massage table in the
но, а значит, всегда преподносится как дар.
Если управление временем — это поле бит-
вы, на котором экономика присутствия ведет
свою войну, то здоровье — это яд эпохи
эксплуатации и глобального капитализма.
Быть здоровым значит быть продуктивным
и добиваться результатов, и именно поэтому
психическое состояние рабочих столь же
важно, как и выполняемая ими работа (ко-
нечно, ответственность за болезнь рабочего
полностью лежит на самом рабочем, но это
уже другая история). «Всё о тебе» — поет
работа Оливии Эрнаиз посетителю выставки,
лежащему на массажном столе в первом
зале экспозиции. Рядом фильм «Под мами-
ным крылышком в Бразилию»: Джозефин
Арнелл везет свою мать из сгоревшего леса
в Швеции в бразильский город Абадиания,
где живет Джон от Бога, один из самых
известных целителей в мире. По приезде им
сообщают, что Джон от Бога в больнице, и ге-
роини вынуждены сами искать способ исце-
литься. Главная тема фильма — взаимоотно-
шения матери и дочери, показанные через
любовь, алкоголизм и взаимозависимость.
Как Бьюн-Чул Хан отметил в своей книге
«Общество выгорания»14, в культуре вы-
сокой производительности доминирует
избыток позитивности, отсюда и патологи-
ческие состояния нашего времени. «Другое»
поглощается и переваривается, и в постим-
мунологической перспективе никто не бу-
дет болеть. Избыток позитивности также
понимается как излишек стимулов и инфор-
мации, которые реорганизуют политику
внимания, и как «безграничное могу», лежа-
щее у истоков любой деятельности, осно-
ванной на вере в то, что каждый человек
должен иметь возможность вырабатывать
неисчерпаемое количество энергии исклю-
чительно за счет собственных ресурсов.
Вот почему в обществе чрезмерных дости-
жений концепции усталости, истощения,
выздоровления и болезни могут стать как
14
Byung-Chul Han, The Burnout Society. Stanford University Press, 2015.
58
Глава 1. Время фуши / Chapter 1. Fusi Time
first room of the exhibition. Nearby, in the
film Mothership Goes to Brazil, Josefin Arnell
brings her mother on a journey from a Swed-
ish burned down forest to the spiritual town
of Abadiania, Brazil, to meet John of God, one
of the most famous healers in the world. When
they arrive, they are informed that John of God
has been himself hospitalised, and mother
and daughter have to figure out their own way
to find healing in a story that unfolds through
love, alcoholism and codependency.
The culture of high-performance, as Byung-
Chul Han pointed out in The ­Burnout ­Society14,
is dominated by an excess of positivity, likewise
the pathological conditions of our time. The
other is absorbed and digested, in a post-im-
munological perspective that does not make
anyone sick. The same excess of positivity is
intended as the surplus of stimuli and infor-
mation re-organising the politics of attention,
and as the unlimited can that underpins every
activity, based on the illusion that each individ-
ual should be able to generate an inexhaustible
amount of energy solely from his/her own re-
sources. This is why concepts as tiredness, ex-
haustion, convalescence and illness can gain a
productive and corrosive meaning if tentatively
performed in the society of over-achievement.
Han refers to the Austrian dramaturg Peter
Handke, who exalted deep tiredness as a form
of salvation and rejuvenation: deep tiredness
brings back a sense of wonder into the world.
It is not I-tiredness, but we-tiredness: ‘I am not
tired of you, but I am tired with you’.
In the time of post-immunological reaction,
hypochondria itself can become an interesting
theme to address and a helpful device to em-
ploy. As Gilles Deleuze argued in Difference and
Repetition15, the hypochondriac is not suffering
of a form of abnormal malady, but rather ex-
pressing a supersensitivity to bodily forces. The
hypochondriac can see and feel what regularly
healthy people cannot, thus becoming able
to activate processes of knowledge produc-
продуктивными, так и губительными. Хан tion that escape the tyranny of the excess of
ссылается на австрийского драматурга positivity. In Ruth Waters’ Redsky66, the saintly
Петера Хандке, который превозносил уста- hypochondriac’s supersensitivity takes the
лость как форму спасения и омоложения — shape of apeirophobia: the fear of eternity. The
усталость ­возвращает в мир ощущение чуда. film is staged as a Skype call with Redsky66,
Это не «я-усталость», а «мы-усталость»: impersonating one of the patients affected by
«Я не устал от тебя — я устал с тобой». this phobia with whom the artist engaged in
conversations for six months before shooting
В эпоху постиммунологической реакции the film. Redsky66 recalls the moment in which
даже ипохондрия может стать важной темой his illness started: the man was seven years old
для размышлений и полезным инструмен- and he was watching a scene from the film Bo-
том. Как писал Жиль Делёз в книге «Разли- gus Journey, in which the protagonists Bill and
чие и повторение»15, ипохондрик не страдает Ted are catapulted in the dark void of eternal
от необычной формы болезни, а скорее nothingness after dying. From that moment on,
выражает повышенную чувствительность the scene was stuck in the imagination of Red-
к силам тела. Ипохондрик может видеть sky66 as the inevitable symbolic representation
и чувствовать то, что обычные люди не мо- of eternity, triggering the downward spiral of
гут, таким образом обретая возможность phobic behaviours he is affected by, and esca-
запустить процесс производства знания, lating when a Twitter comment he made went
которое ускользает от тирании повышенной viral a few months before the call. The dystopi-
позитивности. В работе Рут Уотерс Redsky66 an effects of the economy of presence strike
суперчувствительность святого ипохондри- back again in the film, this time in the form of
ка принимает форму апейрофобии — страха an involuntary over-presence that becomes so
бесконечности. Фильм снят как разговор unbearable that it resembles infinity.
по «Скайпу» с Redsky66, который играет
роль пациента, страдающего от апейрофо- LCV
бии; художница говорила с ним на протяже-
нии шести месяцев, перед тем как сделать
свою работу. Redsky66 вспоминает, когда
началась его болезнь: ему было семь лет,
и он смотрел отрывок из фильма «Новые
приключения Билла и Теда», в котором глав-
ные герои после смерти катапультируются
в темную пустоту вечного ничто. С тех пор
эта сцена стала в воображении Redsky66
неизбежным символическим образом веч-
ности и вызывала нисходящую спираль фо-
бического поведения, которое только усили-
лось после того, как (за несколько месяцев
до ее звонка) его комментарий в «Твиттере»
стал вирусным. В фильме дистопия эконо-
мики присутствия наносит ответный удар,
на этот раз в виде невольного сверхприсут-
ствия, которое становится столь невыноси-
мым, что напоминает бесконечность.
ЛКВ
15
Aaron Shuster, The Trouble with Pleasure: Deleuze and Psychoanalysis. The MIT Press, 2016.
59
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
 В этом смысле любовь не возвышенный
романтический феномен, а экономизация
эмпатии. Любовь — это абсолют нематери-
ального капитала в сфере ценностных от-
ношений, в которых капитал и труд больше
не являются основными операторами или
арбитрами ценности. Пока незафиксиро-
ванный капитал требует все высших и выс-
ших регистров на арене обмена, его нарас-
тающая абстракция постоянно толкает его
на поиски более низкого уровня для фик-
сации стоимости. Но сейчас мы находимся
в моменте, когда эта ситуация достигла
точки, в которой мы на самом деле больше
не говорим о ценности в экономическом
смысле, но скорее о том, как поддерживать
значение в его наиболее фундаментальных
семантическом и онтологическом смыслах.
И это значение формируется базовыми
основаниями жизни и идентификации, со-
лидарности и поддержки, репродуктивных
и чувственных отношений, от рождения
ребенка до дружбы.
Также существует идея о том, что соли-
дарность между людьми в сфере капитала
способна компенсировать неравенство,
вызванное им, и она составляет некоторое
исключение в экономике, внутри которой
находится. Но на самом деле подобная
Сердце в небе над Каиром,
нарисованное египетскими
солидарность составляет самую суть того,
армейскими истребителями. что регулирует потоки стоимости и компен-
2 июля 2013 / Heart in the sky сирует ее непостоянство через обещания
over Cairo drawn by Egyptian Army и любезности: рукопожатие или петтинг.
fighter planes, July 3, 2013
Брайан Куан Вуд
Фрагмент статьи: Brian Kuan Wood, "Is it
Love", in e-flux journal, no. 53, March 2014
60
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
Love is in this sense not an elevated romantic
phenomenon but the economisation of
empathy. Love is immaterial capital in the
absolute in a sphere of value relations where
capital and labour are no longer the main
operators or arbiters of value. As unfixed capital
summons higher and higher symbolic registers
into the arena of exchange, its increasing
abstraction puts it constantly on the prowl for
a lower base to peg value to. But we now find
ourselves in a moment where the situation has
taken hold to the point where we are no longer
really talking about value in an economic sense,
but rather about how to sustain meaning in its
most fundamental semantic and ontological
sense. And this meaning is provided by
the base level foundations for life and for
identification, for solidarity or for support,
in reproductive and affective relations, from
childbirth to friendship.
There is also an idea that solidarities between
people within the sphere of capital are capable
of compensating for the inequities produced
by capital, and that this constitutes a kind of
exception to the economy within it. But in fact
these solidarities are the very essence of what
regulates the flows of value and compensate
for its inconsistencies through promises,
favours — the handshake or the handjob.
Brian Kuan Wood
Excerpt from "Is it Love", in e-flux journal, no. 53,
March 2014
61
Когда в 1979 году легендарный концеп-
туалист Горан Джорджевич попытал-
ся привлечь художников ко всеобщей
арт-­забастовке, некоторые из них ответили,
ч­то уже бастуют, то есть не производят
работ или новых работ. Но это ничего
не изменило. Очевидно, в наше время это
кажется смешением общепринятых пред-
ставлений о том, чем была забастовка и как
она работала. Забастовка была призвана
истощить трудовые силы, необходимые
работодателям, которым затем придется
пойти на уступки требованиям рабочих.
Но в сфере искусства все было по-другому.
Реакция сегодняшнего художника кажется
очевидной. Никто из работающих в сфере
искусства больше не ожидает, что его труд
станет незаменимым или хотя бы немного
значимым. В век безудержной самозаня-
тости (или скорее самонезанятости) идея
о том, что кому-то есть дело до чьей-то
особой силы труда, кажется довольно
экзотичной. Хотя, конечно, труд в сфе-
ре искусства всегда отличался от труда
в ­других сферах.
Одной из причин сегодняшней ситуации
может быть то, что современная эконо-
мика искусства больше полагается на
присутствие, чем на традиционные идеи
о силе труда, привязанной к производ-
ству объектов. Присутствие в смысле
физического присутствия, посещения или
здесь-бытия. Почему присутствие так
желанно? Идея присутствия пробуждает
обещание непередаваемой коммуникации,
блеск неограниченного существования,
кажущийся неотчужденным опыт и аутен-
тичную встречу между людьми. Она под-
разумевает присутствие не только худож-
ника, но и каждого по отдельности, что
бы это ни значило и чему бы ни служило.
Присутствие означает будто бы реальную
дискуссию, обмен, коммуникацию: хеппе-
нинг, событие, живость, что-то реальное —
ну, вы понимаете, о чем речь <…>
62
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology
When legendary conceptual artist Goran Вопрос следующий: оживляет ли этот occupations? Is it going hand in hand with the
Djordjevic tried to rally artists to go on a general культ присутствия хайдеггеровские идеи body count performed by institutions to prove
art strike in 1979, some of them responded о Dasein в век многозадачных помощни- their perceived importance by attendance
that they were on strike already — i.e. did not ков и краудсорсинговых платформ типа numbers while simultaneously harvesting
produce work or new work. But it made no Amazon Turk? Является ли культ воплощен- visitors data and preferences?
difference whatsoever. Clearly, at this time this ного и вовлеченного присутствия, которое
seems to have confounded received ideas of не может быть копировано и вставлено, Hito Steyerl
what a strike was and how it worked. A strike выражением безжалостной квантифика- Excerpt from "The Terror of Total Dasein:
was supposed to drain needed labour power ции всего, что связано с большинством Economies of Presence in the Art Field" in DIS
from employers, who would then need to make современных профессий? Идет ли он рука Magazine, 2015
concessions to workers demands. But in the art об руку с подсчетом тел, выполняемым
field things were different. институциями, чтобы доказать восприятие
их важности цифрами посещаемости, од-
Today, the artistʼs reaction seems obvious. новременно собирая данные и предпочте-
No one working in the art field expects his or ния пользователей?
her labour to be irreplaceable or even mildly
important anymore. In the age of rampant self- Хито Штайрль
employment or rather self-unemployment the Фрагмент статьи: Hito Steyerl,
idea that anyone would care for oneʼs specific "The Terror of Total Dasein: Economies
labour power seems rather exotic. Of course, of Presence in the Art Field"
labour in the art field has always been different in DIS Magazine, 2015
from labour in other areas.
One of the current reasons, however, might
be that the contemporary economy of art
relies more on presence than on traditional
ideas of labour power tied to the production
of objects. Presence as in physical presence,
as in attendance or being-there in person.
Why would presence be so desirable? The
idea of presence invokes the promise of
unmediated communication, the glow of
uninhibited existence, a seemingly unalienated
experience and authentic encounter between
humans. It implies that not only the artist but
everyone else is present too, whatever that
means and whatever it is good for. Presence
stands for allegedly real discussion, exchange,
communication: the happening, the event,
liveness, the real thing––you get the idea <…>
The question is: is this cult of presence
revitalising Heideggerian ideas about Dasein
in the age of task rabbits and Amazon Turkers?
Is the cult of an embodied and engaged
presence that cannot be copied and pasted
an expression of the relentless quantification
of everything within most contemporary
63
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
64 65
abracadabra
Глава 1. Введение куратора / Chapter 1. Curatorial introduction aбракадабра основной проект / main project
◀ 64–65
Джозефин Арнелл. У каждого века есть отличительные неду-
Под маминым крылышком ги. К примеру, бактериальный век в своей
в Бразилию / Josefin Arnell, крайней точке закончился открытием
Mothership Goes антибиотиков. Несмотря на широко рас-
To Brazil, 2016 пространенный страх эпидемии гриппа,
Видео. 27 мин. 32 сек.
Предоставлено художником /
мы не живем в веке вирусов. Благодаря
Video, 27' 32''. иммунологическим технологиям он остался
Courtesy of the artist позади. С точки зрения патологии зарожда-
ющийся XXI век определяется не бактери-
ями, не вирусами, а нейронами. Неврологи-
ческие заболевания, такие как депрессия,
синдром дефицита внимания и гиперактив-
ности, пограничное расстройство лич-
ности и синдром выгорания, определяют
ландшафт патологий начала XXI века. Это
не инфекции, а инфаркции; они происхо-
дят не из негативности иммунологически
чуждого, а из избытка позитивности. Таким
образом они ускользают от технологий
и техник, которые основаны на борьбе с чу-
жеродным. Прошлый век был иммунологи-
ческим. Эта эпоха искала четкое разделе-
ние между внутренним и внешним, другом
и врагом, собой и другим. Холодная война
также следовала иммунологическому
паттерну. В самом деле: иммунологическая
парадигма прошлого века была продикто-
вана словарем холодной войны и в целом
милитаристским диспозитивом. Атака
и защита определяли иммунологическое
действие. Иммунологический диспозитив,
выходящий за пределы строго социально-
го в пространство коммунальной жизни
в целом, предоставляет убежище слепому
пятну: всему, что чуждо, просто оказывает
противодействие, и оно держится на рас-
стоянии. Объектом защиты иммунитета яв-
ляется чужое как таковое. Даже если у него
нет враждебных намерений, даже если оно
не представляет угрозы, оно уничтожается
на основании своей инаковости.
В последнее время мы стали свидетелями
расцвета дискурса об обществе, которое
открыто задействует иммунологические
модели объяснения. Тем не менее валюта
иммунологического дискурса не должна
66
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
Every age has its signature afflictions. Thus,
а bacterial age existed; at the latest, it ended
with the discovery of antibiotics. Despite
widespread fear of an influenza epidemic,
we are not living in а viral age. Thanks to
immunological technology, we have already
left it behind. From а pathological standpoint,
the incipient twenty-first century is determined
neither by bacteria nor by viruses, but by
neurons. Neurological illnesses such as
depression, attention deficit hyperactivity
disorder (ADHD), borderline personality
disorder (BPD), and burnout syndrome mark the
landscape of pathology at the beginning of the
twenty-first century. They are not infections,
but infarctions; they do not follow from the
negativity of what is immunologically foreign,
but from an excess of positivity. Therefore, they
elude all technologies and techniques that seek
to combat what is alien.
The past century was an immunological
age. The epoch sought to distinguish clearly
between inside and outside, friend and foe,
self and other. The Cold War also followed
an immunological pattern. Indeed, the
immunological paradigm of the last century
was commanded by the vocabulary of the
Cold War, an altogether military dispositive.
Attack and defence determine immunological
action. The immunological dispositive, which
extends beyond the strictly social and onto
the whole of communal life, harbours а blind
spot: everything foreign is simply combated
and warded off. The object of immune defence
is the foreign as such. Even if it has no hostile
intentions, even if it poses no danger, it is
eliminated on the basis of its Otherness.
Recent times have witnessed the proliferation
of discourses about society that explicitly
employ immunological models of explanation.
However, the currency of immunological
discourse should not be interpreted as а
sign that society is now, more than ever,
organized along immunological lines. When
а paradigm has come to provide an object of
67
интерпретироваться как знак общества,
которое сейчас организовано в иммуно-
логическом ключе больше чем когда-либо.
Когда парадигма начинает предоставлять
предмет для размышления, это часто
означает, что ее кончина близка. Теоретики
не сумели увидеть, что уже на протяже-
нии какого-то времени происходит сдвиг
парадигм. Холодная война закончилась как
раз в тот момент, когда этот сдвиг запу-
стился. Все больше и больше современное
общество напоминает комплекс, в целом
не укладывающийся в иммунологическую
схему организации и защиты. Для него
характерны исчезновение инаковости
и ­чуждости. Инаковость представляет
собой фундаментальную категорию имму-
нологии. Каждая иммунореакция — это ре-
акция на инаковость. Сейчас же на смену
инаковости приходит различие, которое не
влечет за собой иммунореакцию. В самом
деле, постиммунологическое, постмо-
дернистское различие не делает никого
больным. Говоря в терминах иммунологии,
оно представляет то же самое. Подобному
различию не хватает, так сказать, ядови-
тости чужого, провоцирующей мощную
иммунореакцию. Чуждость сама по себе
деактивируется в формулу потребления.
Чужое уступает путь экзотическому. Через
него путешествует турист. Турист, то есть
потребитель, перестает быть иммунологи-
ческим субъектом <…>
Если человеку скучно, пока он идет, и это
состояние для него нестерпимо, он начнет
двигаться беспокойно, урывками или будет
ходить туда-сюда. Тем не менее кто-то
с большей выдержкой после некоторого
времени обнаружит, что наскучила ему
ходьба как таковая. Как следствие, он будет
вынужден найти такое движение, которое
будет совершенно иным. Бег, в том числе
на скорость, не производит новой поход-
ки. Это всего лишь ускоренная ходьба.
А вот танец или скольжение представляют
собой совершенно новые формы движе-
68
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology
reflection, it often means that its demise is
at hand. Theorists have failed to remark that,
for some time now, а paradigm shift has been
underway. The Cold War ended precisely as
this paradigm shift was taking place.More and
more, contemporary society is emerging as а
constellation that escapes the immunological
scheme of organization and defence
altogether. It is marked by the disappearance
of otherness and foreignness. Otherness
represents the fundamental category
of immunology. Every immunoreaction
is а reaction to Otherness. Now, however,
Otherness is being replaced with difference,
which does not entail immunoreaction.
Postimmunological — indeed , postmodern-
difference does not make anyone sick. In
terms of immunology, it represents the Same.
Such difference lacks the sting of foreignness,
as it were, which would provoke а strong
immunoreaction. Foreignness itself is being
deactivated into а formula of consumption.
The alien is giving way to the exotic. The
tourist travels through it. The tourist —
that is, the consumer — is no longer an
immunological subject <…>
If а person experiences boredom while walking
and has no tolerance for this state, he will
move restlessly in fits and starts or go this
way and that. However, someone with greater
tolerance for boredom will recognize, after
а while, that walking as such is what bores
him. Consequently, he will be impelled to find
а kind of movement that is entirely different.
Running, or racing, does not yield а new
gait. It is just accelerated walking. Dancing
or gliding, however, represent entirely new
forms of motion. Only human beings can
dance. It may be that boredom seized him
while walking, so that after-and through-this
"attack" he would make the step from walking
to dancing. Compared with linear walking,
straight ahead, the convoluted movement of
dancing represents а luxury; it escapes the
achievement-principle entirely <…>
ния. Только люди могут танцевать. Может, The general denarrativization of the world
скука полностью захватила человека во is reinforcing the feeling of fleetingness. It
время ходьбы, так что после и через этот makes life bare. Work itself is а bare activity.
«приступ» он сделал шаг от ходьбы к танцу. The activity of bare labouring corresponds
В сравнении с линейной ходьбой по прямой entirely to bare life. Merely working and merely
запутанное движение танца — это роскошь, living define and condition each other. Because
полностью ускользающая от принци- а narrative thanatotechnics proves lacking,
па ­достижений <…> the unconditional compulsion arises to keep
bare life healthy. Nietzsche already observed
Общая денарративизация мира вновь уси- that; after the death of God, health rose to
ливает чувство мимолетности. Она делает divine status. If а horizon of meaning extended
жизнь голой. Работа сама по себе — это beyond bare life, the cult of health would not be
голая активность. Такая активность, как able to achieve this degree of absoluteness.
голый труд, полностью соответствует голой
жизни. Простая работа и простая жизнь Byung-Chul Han
определяют друг друга и взаимно зада- Excerpt from The Burnout Society
ют условия. Из-за того, что нарративная Stanford: Stanford University Press, 2015,
танатотехника оказывается недостаточной, pp. 1-18
чтобы сохранить голую жизнь здоровой,
возникает безусловное принуждение.
Ницше уже замечал это; после смерти Бога
здоровье возвысилось до священного
статуса. Если бы горизонт смыслов прости-
рался по ту сторону голой жизни, культу
здоровья не удалось бы достичь такого
уровня абсолюта.
Бьюн-Чул Хан
Фрагмент из кн.: Byung-Chul Han, The
Burnout Society. Stanford: Stanford University
Press, 2015, pp. 1–18
69
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
 abracadabra
aбракадабра
◀ 70–71
Стирмир Эдн Гудмюндссон. Состояние выздоровления — подвешенное
Леокадия / Styrmir Örn состояние между опустошением и актив-
Guðmundsson, Leokadia, ностью, между «Я не могу» и «Я могу», —
2017–2018 воплощает собой пустой момент полной
Цифровая печать. Шесть осознанности. В этот момент иллюзия
частей, 60 × 44 см каждая.
Предоставлено художником /
потенциала, прерванная болезнью, еще
Digital print, 6 pieces, 60 × 44 cm не восстановлена (ты никак не можешь вер-
each. Courtesy of the artist нуться к работе в таком состоянии), но чув-
ство оценки, восстанавливающееся в виде
«Мне есть дело», возвращается в полной
силе: тебе вновь есть дело до жизни боль-
ше, чем до этого.
Можем ли мы представить это состояние
выздоровления как разделенное условие
опыта или скорее как условие, разделяемое
через искусство и мышление? Если живя
под давлением, заставляющим действо-
вать, мы начинаем видеть, что состояние
опустошения — это горизонт коллективно-
го опыта, можем ли мы рассматривать этот
опыт как точку отсчета для формирования
особенной формы солидарности?
Ян Вервурт
Фрагмент статьи: Jan Verwoert,
Exhaustion & Exuberance: Ways to Defy the
Pressure to Perform, in Sheffield 08: Yes
No and Other Options. A pamphlet for the
exhibition. Sheffield Contemporary Art Forum,
2008, p. 110
72
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
As a state of suspension between exhaustion
and activity, between the I Can’t and the I Can,
the state of convalescence is the epitome of
an empty moment of full awareness. In this
moment the illusion of potency, interrupted
through illness, is not yet restored (there is no
way that you can go back to work in this state)
but still the sense of appreciation is redeemed
as the I Care returns in its full potential: You
begin to care about life again, more than ever.
Could we imagine this state of convalescence
as a shared condition of experience, or rather
a condition shared through art and thinking?
If, living under the pressure to perform, we
begin to see that a state of exhaustion is a
horizon of collective experience, could we then
understand this experience as the point of
departure for the formation of a particular form
of solidarity?
Jan Verwoert
Excerpt from: "Exhaustion & Exuberance:
Ways to Defy the Pressure to Perform", in
Sheffield 08: Yes No and Other Options.
A pamphlet for the exhibition. Sheffield
Contemporary Art Forum, 2008. p. 110
73
◀ 74–75 ▶ 77
Рут Уотерс. Redsky66 / Ruth Authentic Boys. Happyland
Waters, Redsky66, 2017 (Посвященные) / Authentic Boys,
Видео. 16 мин. 51 сек. Happyland (the Devoted), 2014
Предоставлено художником / Предоставлено художниками /
Video, 16' 51''. Courtesy the artists
Сourtesy of the artist

76 77
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
Вызов Делёза психоанализу состо-
ит в сдвиге в симптоматологии, отходе
от классической фрейдовской идеи симп­
тома как закодированного сообщения,
шифра удовольствия, к непосредственно
проживаемому опыту желаний, «вибраций,
вращений, кружений, тяготений, танцев
и прыжков, которые достигают рассудок
непосредственно». Для этого невротиче-
ское требование, застрявшее на перепутье
между колеблющейся волей и проти-
воречивыми директивами Другого (чего
хочу я? чего хочет Другой? существует ли
Другой? оправдано мое существование или
нет?), Делёз предлагает заменить другим
видом беспокойства: ипохондрической ги-
перчувствительностью к телесным силам.
Как он объясняет Парне, «интенсивность
их недовольства прекрасна, превосходна».
В другом месте он пишет о «святом ипо-
хондрике». Смысл здесь состоит не в ро-
мантизации серьезного заболевания,
но в улавливании того, что стоит за этим
мучением — мучением, которое не так ча-
сто попадает в поле зрения систем репре-
зентации, не так часто встречается во снах
и фантазиях, а ближе к сердцебиению
реальности: желанию (Делёз) или удоволь-
ствию (Лакан). Ипохондрик, оплакивающий
малейший дискомфорт его бунтующих
органов, — лучшая модель, чем невротик,
терзаемый призраком своего умершего
отца. Делёз однажды заявил, что хочет
прочесть целую лекцию об ипохондрии,
шутя, что прийти на нее можно будет только
неипохондрикам, иначе зал будет перепол-
нен. Как мог бы выглядеть этот неслучив-
шийся семинар?
В самом деле, клиническая концепция
ипохондрии близка многим размышлениям
Делёза об ощущении, воплощении, ста-
новлении, границах восприятия и имперсо-
нальной жизни, и определенная выборка
его текстов могла бы составить подобный
курс. Мы можем предположить, что его
сквозной линией была бы идея о том, что
78
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology
Deleuze’s challenge to psychoanalysis
involves a shift in symptomatology, a move
away from the classic Freudian idea of the
symptom as a coded message, a cipher of
enjoyment, to the immediate lived experience
of the drives, “vibrations, rotations, whirlings,
gravitations, dances or leaps which directly
touch the mind.”38 For the neurotic demand,
stuck on the swaying will and contradictory
directives of the Other—what do I want? what
does the Other want? does the Other exist?
is my existence justified or not? — Deleuze
proposes to substitute another kind of
worry: the hypochondriac’s supersensitivity
to bodily forces. As he explains to Parnet,
“the intensity of their complaint is beautiful,
sublime.” Elsewhere he writes of the
“saintly hypochondriac.” Now, the point is
not to romanticise a serious illness, but to
grasp what is at stake in this suffering—a
suffering that is less captured by systems
of representation, less caught up in dreams
and fantasies, and closer to the beating heart
of reality: desire (Deleuze) or enjoyment
(Lacan). A hypochondriac lamenting the tiniest
discomforts of his rebel organs is a better
model than a neurotic tormented by his dead
father’s ghost. Deleuze once announced that
he wanted to give a whole lecture course on
hypochondria, joking that it should be reserved
for nonhypochondriacs, to prevent the lecture
hall from being overcrowded. What might this
missing seminar have looked like?
In fact, the clinical concept of hypochondria
is close to many of Deleuze’s concerns about
sensation, embodiment, becoming, the limits
of perceptibility, and impersonal life, and a
certain selection of his writings taken together
would already constitute such a course. We
can surmise that the guiding thread would
have been that hypochondria is not so much
a sickness, and especially not the “imaginary
malady” it is often made out to be, but rather
a strange kind of insight, a heightened form
of perception. The hypochondriac is the
subject who sees what he should not see and
ипохондрия не столько заболевание и уж
точно не «воображаемая болезнь», как
ее часто представляют, но скорее странный
вид интуиции, развитая форма восприятия.
Ипохондрик — это человек, который видит
то, что не должен видеть, и чувствует то,
что не должен чувствовать. К примеру,
он ощущает микроскопические смерти
тысяч отдельных клеток или придумы-
вает совершенно другое расположение
органов — «почему бы… не пробуравить
одну дыру на все случаи жизни — чтобы
и есть, и очищать организм», цитирует
Делёз Уильяма Берроуза — или пережи-
вает обильную множественность полов,
более утонченные градации сексуальности,
стоящие за санкционированным обще-
ством разделением на мужчину и женщи-
ну. Ипохондрик ближе к сырой материи
опыта, его болезнь скорее врожденная, чем
воображенная. Это не ипохондрия явля-
ется дефектом или нефункциональностью
органов чувств, а «нормальная» жизнь, ос-
нованная на фильтрации и онемении потока
микровосприятий, и которую ипохондрик
переживает слишком остро и знает слиш-
ком хорошо. У Делёза особая симпатия
к этому состоянию — его «жалость к пло-
ти», если цитировать Фрэнсиса Бэкона,
проистекающая из того, что он понимает
как уникальную комбинацию сил, хрупко-
сти и уязвимости, которые являются не
только слабостью, снижением способности
тела к действию, но также возможностью
чего-то беспрецедентного: большего, более
жестокого и более оригинального аппарата
чувств, «новых возможностей жизни». От-
талкиваясь от работы Делёза, может быть
начато множество тематических исследо-
ваний: Антонен Арто с его иссохшим телом
без органов; острая чувствительность
Винсента ван Гога к цвету или невиданным
силам семечки подсолнечника; Бастер
Китон, качающийся вперед-назад в конце
«Фильма» Беккета; психоделические ис-
следования Анри Мишо; шизофренические
путешествия, записанные Р. Д. Лэйнгом.
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
feels what he should not feel. He senses, for
example, the microscopic deaths of thousands
of individual cells, or conceives a completely
different arrangement of the organs—“why not
have one all-purpose hole to eat and eliminate,”
as Deleuze quotes William Burroughs—or
experiences a voluptuous multiplicity of sexes,
far finer gradations of sexuality, beneath
the socially sanctioned division of man and
woman. The hypochondriac is closer to
the raw stuff of experience, more a malade
originaire than a malade imaginaire. Instead of
hypochondria being a defect or malfunctioning
of the senses, it is “normal” life that is based on
a filtration and numbing of the flux of microper
ceptions that the hypochondriac feels too
acutely and knows all too well. Deleuze’s
special sympathy for this condition—his “pity
for flesh,” to quote Francis Bacon — stems
from what he sees as its unique combination
of forces, a frailty and vulnerability that is not
only a weakness, a diminishment of the body’s
powers of action, but also the possibility of
something unprecedented: a greater, more
violent, and more original sensorium, “new
possibilities for life.” A number of case studies
could be drawn from Deleuze’s work: Antonin
Artaud with his desiccated and organless
body; Vincent van Gogh’s acute sensitivity to
colour or the unheard-of forces of a sunflower
seed; the rocking back and forth of Buster
Keaton at the end of Beckett’s Film; the
psychedelic explorations of Henri Michaux;
the schizophrenic voyages recorded by R.
D. Laing. And what about psychoanalysis?
“When psychoanalysis is no longer subject to
the neurotic regime of demand, but instead
the regime of the psychosomatic complaint,
including the complaint of the psychoanalyst,
the whole field undergoes a transformation.”
The focus shifts from intersubjectivity to
innervation, from the dialectics of self and
other mediated by the Law to the impersonal
drives that compose and detonate bodies,
and the task of analysis becomes that of
inventing means to explore this volatile and
fertile domain for, to again paraphrase Spinoza,
79
 ▶ 82–83
А как же психоанализ? «Когда психоанализ “No one knows what the body is capable Authentic Boys.
перестает быть предметом невротического of aching from.” Happyland (Просвещенные)
режима требования, перерастая в режим / Authentic Boys, Happyland
психосоматической жалобы, включая Aaron Schuster (the Enlightened), 2014
жалобу психоаналитика, вся сфера начи- Excerpt from "The Saintly Hypocjondriac", in Предоставлено художниками /
Courtesy the artists
нает переживать трансформацию». Фокус Aaron Schuster, The Trouble with Pleasure.
перемещается с интерсубъективности Deleuze and Psychoanalysis. Cambridge,
к иннервации, от диалектики себя и другого Mass., London: The MIT Press, 2016, pp. 22–23
через медиацию Закона к имперсональным
желаниям, которые составляют и детониру-
ют тела, и задача анализа состоит в изобре-
тении средств исследования этой изменчи-
вой и плодородной территории, ведь, вновь
парафразируя Спинозу: «Никто не знает,
от чего тело способно испытывать боль».

Аарон Шустер
Фрагмент из главы "The Saintly
Hypocjondriac" в кн.: Aaron Schuster,
The Trouble with Pleasure. Deleuze and
Psychoanalysis. Cambridge, Mass., London:
The MIT Press, 2016, pp. 22–23

80 81
abracadabra
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра основной проект / main project
01 Джозефин Арнелл 01 Josephine Arnell
02 Андре Барон 02 Andrés Baron

03 Фейко Беккерс 03 Feiko Beckers

04 Давид Бернштейн 04 David Bernstein

05 Йоханнес Бюттнер, Хельге Петерс 05 Johannes Büttner, Helge Peters

06 Рони Вайсс 06 Roni Weiss

07 Илья Гришаев 07 Ilya Grishaev

08 Клеман Кара 08 Clement Carat

09 Радна Рюмпинг 09 Radna Rumping

10 Рут Уотерс 10 Ruth Waters

11 Джо Хайтон, Виктор Руис Коломер 11 Joe Highton, Victor Ruiz Colomer

12 Сабрина Чоу 12 Sabrina Chou

13 Оливия Эрнаиз 13 Olivia Hernaiz

01
Джозефин Арнелл
Josefin Arnell
Швеция / Нидерланды
Sweden / The Netherlands
1984
Юснедаль, Швеция /
Ljusnedal, Sweden
Живет и работает в Амстердаме /
Lives and works in Amsterdam
josefinarnell.se
Образование / Education
2014
Институт изящных искусств
Сандберга, Амстердам / Sandberg
Institute Fine Arts, Amsterdam
2011
Колледж дизайна Бекманса,
Стокгольм / Beckmans College of
Design, Stockholm
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
One Work Gallery. Вена / Vienna
2017
Smile and be happy because things
could be worse (совместно с Аапо
Никканеном / with Aapo Nikkanen).
Sorbus Gallery, Хельсинки / Helsinki
2017
MamaCamp (совместно с Наташей
Лучко / with Natasja Loutchko).
Uqbar, Берлин / Berlin
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Beyond future is past. Кунстхалле
Мюнстера / Kunsthalle Münster
2017
The Future is Feminist.
Beursschouwburg, Брюссель /
Brussels
2016
Международный фестиваль до-
кументального кино, Амстердам /
International Documentary Festival
Amsterdam, Amsterdam
86
Под маминым Moby Dick. I believe she could be
a stunning actress because she
крылышком has lived a double life as long as
в Бразилию / I can remember: drunk and crazy
at night but a hardworking mom
Mothership Goes during the day. She loves when
To Brazil, 2016 the camera appears and we find
a way of communicating through
metaphors and landscapes around
 идео. 27 мин. 32 сек.
В
her house. “Then I ask you to dance
Предоставлено художником /
and you pretend to almost throw
Video, 27' 32''.
up when you put the smoke in your
Courtesy of the artist
throat. You acquire the ability to
breathe fire from your fingers and
Я хочу, чтобы мама сыграла
admit you have accidentally burned
в моем новом фильме о неряшли-
down the forest”
вом морячке, который убивает
китов больших, чем Моби Дик.
I ask if you want to go to Brazil
Я верю, что она могла бы быть
because a world famous healer,
потрясающей актрисой, ведь она,
who I’ve discovered on Oprah
как я помню, вела двойную жизнь:
Winfrey, lives there. His name is
ночью была пьющей оторвой,
John of God and he can cure all
а днем — трудолюбивой матерью.
diseases. We start to believe that
Она любит, когда появляется
maybe John of God can help our
камера и мы находим общий язык,
inflamed bodies to find relief. We
используя метафоры и обсуждая
wonder if he is going to use any of
пейзажи вокруг ее дома. «Сейчас
his psychic surgery skills on us, like
я попрошу тебя потанцевать, а ты
the eye scraping that he does with
сделай вид, что тебя тошнит, ког-
a kitchen knife or the scissors up
да ты закуриваешь. Ты обретаешь
the nose penetrating the outside
новую способность — с кончи-
part of the brain. In September 2015
ков твоих пальцев срывается
we arrive in the spiritual town of
огонь, и признаешь, что случай-
Abadiania, Brazil, only to realise that
но спалила лес».
John of God has been hospitalised.
Mom does not want to be in Brazil,
Я спрашиваю тебя, хочешь
it is hot and sticky.
ли ты поехать в Бразилию, ведь
JA
там живет всемирно известный
целитель, о котором я узнала
у Опры Уинфри. Его зовут Джон
от Бога, и он может излечить все
болезни. Мы начинаем верить
в то, что Джон от Бога может
помочь нашим воспаленным
телам найти покой. Нам инте-
ресно, будет ли он применять
на нас какие-нибудь из своих
навыков паранормальной
хирургии вроде скобления глаза
кухонным ножом или засовыва-
ния ножниц в нос, чтобы достичь
коры мозга. В сентябре 2015 года
мы прибываем в Абадианию,
набожный город в Бразилии,
чтобы узнать, что Джона от Бога
положили в больницу. Мама
не хочет оставаться в Бразилии,
там жарко и влажно.
ДА
I want my mother to play in my
new film about a scruffy sailor
who kills whales bigger than
87
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
02
Андре Барон Напечатанный By borrowing from the traditional —
if not worn-out — codes of the
Andrés Barón закат / Printed romantic film, Printed Sunset

Колумбия / Франция
Sunset, 2017 arouses ambivalent emotions
in the viewer. The soundtrack,
Colombia / France first, supports the unbearable
expectation of an aesthetic delight:
Оцифрованная 16-мм цветная
1986 slow, purring and played in a loop,
пленка, звук. 6 мин. 21 сек.
Богота / Bogotá it stirs the irrepressible desire to
Предоставлено художником /
Живет и работает в Париже / Lives discover the object of contemplation
16 mm film transferred to video,
and works in Paris of the two women. The slowness
colour, sound, 6' 21'',
of the image emanates from
Сourtesy of the artist
andres-baron.com languor, created by the almost
imperceptible movements of the
Видео «Напечатанный закат»,
Образование / Education camera. However, the elements
эксплуатируя заимствован-
2016 of decoration, the choice of clothing
ные и традиционные (если не
Высшая национальная школа of the characters and their
сказать изношенные) коды
декоративных искусств, Париж / neutrality instil from the beginning
романтического фильма, вы-
École Nationale Supérieure des Arts an inconvenience in this scene
зывает у зрителей противоре-
Décoratifs, Paris which could be idyllic. The wide
чивые эмоции. На протяжении
2011 shot reveals the background, the
всего фильма музыка держит
Университет Хавериана, Богота / impersonality of the outfits provides
зрителя в невыносимом ожи-
Universidad Javeriana, Bogotá a feeling of depersonalisation of the
дании эстетического восторга:
actresses, while the inexpressivity
урчащая, медленная, зациклен-
Избранные персональные of their game gradually awakens
ная, она возбуждает неудержи-
выставки / frustration. Everything hinders
мое желание увидеть объект
Selected Solo Exhibitions the contemplation by procuration,
созерцания двух женщин.
2017 all is obstruction to a personal
Неспешность изображения
Mirror Travelling. Международная and emotional transposition
излучает истому, созданную
галерея искусств Сите, Париж / for the viewer. The scene is played
почти незаметными движени-
Galerie de la Cité Internationale des in a pasteboard decor mounted from
ями камеры. Однако элементы
Arts, Paris scratch and shows itself as such,
декора, выбор одежды пер-
2011 and the end of this scene sewn
сонажей и их нейтральность
Formas Arcaicas y Familiares. Про- with white thread only confirms it:
привносят с самого начала
ектная комната Андского универ- the sun with saturated hues proves
беспокойство в сцену, которая
ситета, Богота / Sala de Proyectos to be a gross imitation on an easel,
могла бы показаться идилличе-
Universidad de los Andes, Bogotá an artefact created from scratch.
ской. Ширина кадра обнажает
Everything seems perfect, but by
фон, безличность костюмов
Избранные групповые выставки / being over-scripted, the emotive
создает ощущение деперсона-
Selected Group Exhibitions potential soon vanishes.
лизации героев, в то время как
2018
невыразительность их игры
68-й Салон молодого творчества. Camille Richert
постепенно разочаровывает.
Дворец изящных искусств, Париж /
Все препятствует созерцанию,
68 Salon Jeune Création, Palais des
все мешает личному и эмоцио-
Beaux Arts, Paris
нальному вовлечению наблю-
2017
дателя. Действие происходит
Pazmaker. Народный институт, Ме-
в картонных декорациях, соз-
хико / Vernacular Institute, México
данных с нуля, и само является
62-й Салон в Монруже. Франция /
сконструированным, и конец
62ème Salon de Montrouge, France
сцены, шитой белыми нитками,
2013
только подтверждает это: солн-
Bogotá Gruppenausstellung.
це с насыщенными оттенками
Baustelle Kalk, Кёльн / Cologne
оказывается грубой имитацией
2011
на мольберте, искусственным
Periferias. Фонд Хильберто Альса-
артефактом. Все кажется совер-
те Авенданьо, Богота / Fundación
шенным, но, будучи чрезмерно
Gilberto Alzate Avendaño, Bogotá
написанным, быстро теряет
эмоциональный потенциал.

Камилль Ришер

88 89
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
03
Фейко Беккерс
Feiko Beckers
Нидерланды
The Netherlands
1983
Витмарсум, Нидерланды /
Witmarsum, The Netherlands
Живет и работает в Брюсселе /
Lives and works in Brussels
www.feikobeckers.com
Образование / Education
2011
Рейксакадемия, Амстердам /
Rijksakademie van Beeldende
Kunsten, Amsterdam
2006
Академия Минерва, Гронинген /
Academie Minerva, Groningen
2005
Калифорнийский колледж ис-
кусств, Сан-Франциско / Californian
College of the Arts, San Francisco
Персональные выставки /
Solo Exhibitions
2018
Bearable. Музей Фрис, Леувар-
ден, Нидерланды / Fries Museum,
Leeuwarden, The Netherlands
2017
You might actually learn something.
Tenderpixel, Лондон / London
The Understanding of Nonsense.
Beursschouwburg, Брюссель /
Brussel
2015
Where everything is safe and sound.
Gallery Jeanine Hofland, Амстер-
дам / Amsterdam
A conversation is a risk to lose your
own opinion. Le CAP, Лион / Lyon
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Rumors of Glory. basis, Франкфурт /
Frankfurt
Het Zalige Nietsdoen. Музей
Краненбург, Берген, Нидерланды
/ Museum Kranenburgh, Bergen,
The Netherlands
2016
Game People Play. NEST, Гаага /
The Hague
2013
Nouvelle Vague. Пале де Токио,
Париж / Palais de Tokyo, Paris
90
Вы и вправду можете
что-то узнать /
You might actually
learn something,
2017
Перформанс.
Предоставлено художником /
Performance. Courtesy
of the artist
Проект «Вы и вправду можете
что-то узнать» состоит из пяти
отдельных перформансов.
Но может быть, они и не совсем
перформансы. По крайней мере
я их так не называю. Вместо
этого мне нравится говорить
о них как о мастер-классах.
Потому что перформанс может
понравиться или не понравиться.
Можно посоветовать друзьям
посмотреть его или же отго-
ворить их от этого. И несмотря
на то что это может случиться
и с этими перформансами, есть
все же причина, по которой
я называю их мастер-классами.
Потому что я уверен: что бы ни
случилось и каким бы ни был
конкретный зрительский опыт,
в конце концов вы действитель-
но узнаете что-то новое.
ФБ
You might actually learn something
consists of five different
performances. But maybe they're not
really performances. At least that's
not what I call them. Instead, I like to
refer to them as workshops. Because
Фото: Борбала Шоош / Photo: Borbála Soós
a performance you can like or dislike.
You can encourage your friends to
see it, but you can also discourage
them. And although that can still
happen with these performances,
there's a reason why I call them
workshops instead. Because I'm
convinced that no matter what will
happen and what your experience
will be, at the end of the day you will
have actually learned something.
FB
91
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
04
Давид Бернштейн Сад / Garden, 2018
David Bernstein Инсталляция, скульптуры,
смешанная техника. Размеры
США / Германия / Нидерланды
варьируются. Предоставлено
USA / Germany / The Netherlands
художником. Работа сделана
специально для проекта
1988
«Абракадабра» /
Сан-Антонио, США /
Installation and sculptures, mixed

Фото: Ромуальд Демиденко / Photo: Romuald Demidenko

San Antonio, USA
media. Dimensions variable.
Живет и работает в Амстердаме /
Courtesy of the artist. New
Lives and works in Amsterdam
commission for "Abracadabra"
www.yesyesdavid.com
Работа «Сад» — это абстракт-
ный ландшафт для прикоснове-
Образование / Education
ний и разговоров. Его создает
2015–2016
фальшпол, который представ-
Академия Яна ван Эйка, Маастрихт /
ляет собой нечто большее, чем
Jan van Eyck Academie, Maastricht
просто покрытие. Он становится
2011–2013
внутренней игровой площад-
Институт изящных искусств
кой; песочницей для взрослых;
Сандберга, Амстердам / Sandberg
платформой тактильного опыта.
Institute Fine Arts, Amsterdam
Здесь вы свободно открывае-
2006–2010
тесь гостеприимству объектов
Институт Пратта, Нью-Йорк /
и следуете за своим любопыт-
Pratt Institute, New York
ством и чувствами. Предметы
«Сада» пробуждают воспомина-
Избранные персональные
ния и ассоциации и побуждают
выставки /
к обмену историями. Это пред-
Selected Solo Exhibitions
меты между: между известным
2017
и неизвестным, привычным Obsessys, 2018
Because most of the cosmos is
и странным, между вами и мной. Объекты для прикосновения
compost. P/////AKT, Амстердам /
Amsterdam и разговоров. Размеры
ДБ варьируются. Презентация
2016
Huis Museum. Музей «Восточный проекта в Guest Rooms, Брюссель.
Garden is an abstract landscape Предоставлено художником /
перрон», Амстердам / Museum
for touching and talking. The raised Objects for touching and talking.
Perron Oost, Amsterdam
floor is more than just a carpet on Dimensions variable. Presentation
2015
the ground. It becomes like an indoor at Guest Rooms, Brussels. Courtesy
Zenwacky. Galerie van Gelder,
playground; a sandbox for adults; of the artist
Амстердам / Amsterdam
a platform for haptic experience.
2014
Here you are welcome to receive
There are always at least two ways of
the hospitality of objects and to
looking through a loophole. Walden
follow your curiosity and senses.
Affairs, Гаага / The Hague
These things become a medium for
2013
memories, associations, and stories
The Marble Man. Frutta, Рим / Rome
to be shared. They are things in
between; in between the known and
Избранные групповые выставки /
the unknown, the familiar and the
Selected Group Exhibitions
strange, and in between you and me.
2018
Bureau of Unspecified Services.
DB
SALT Galata, Стамбул / Istanbul
2017
Everyone Has a Book Inside Them.
Гданьская городская галерея /
Gdanska City Gallery
2016
Von den Strömen der Stadt. Музей
Абтайберг, Мёнхенгладбах /
Mönchengladbach, Abteiberg
Museum

92 93
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
05
Йоханнес Бюттнер,
Хельге Петерс
Johannes Büttner,
Helge Peters
Германия
Germany
www.johannes-buettner.com
Йоханнес Бюттнер /
Johannes Büttner
1985
Франкфурт-на-Майне / Frankfurt
am Main
Живет и работает в Берлине / Lives
and works in Berlin
Образование / Education
2006–2015
Университет искусств, Берлин /
University of the Arts, Berlin
2009–2010
Художественный университет
Мусасино, Токио / Musashino Art
University, Tokyo
Хельге Петерс / Helge Peters
1984
Эрфурт, Германия / Erfurt, Germany
Живет и работает в Берлине / Lives
and work in Berlin
Образование / Education
2014–2018
Оксфордский университет /
University of Oxford
2011–2012
Голдсмит-колледж, Лондон /
Goldsmiths College, London
2008–2011
Университет искусств, Берлин /
University of the Arts Berlin
Персональные выставки /
Solo Exhibitions
2017
The Tip. Бангкок / Bangkok
2014
E. Salon MUTLU, Берлин / Berlin
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
L‘ennemi de mon ennemi. Пале де
Токио, Париж / Palais de Tokyo, Paris
2018
Crash Test. La Panacée. Монпелье,
Франция / Montpellier, France
94
Пик Паники / manuals, manifestos, inventories,
rumours — to draw partial maps for
Peak Panik, 2014 navigating crumbling anthropogenic
Серия перформативных
landscapes precariously held
together by a metastasising
мастер-классов. Предоставлено techno-ecology of identification,
художниками / Ongoing, security, and control. Peak Panik
performative workshop series. brings Rodchenko's century-
Courtesy of the artists old revolutionary injunction that
the things in our hands must be
Утилизация, перенастройка, our equals, even comrades, into
оптимизация: «Пик Паники» a dialogue with Anthropocene
раскапывает стратегии усколь- sensibilities for the agency of
зающих аппаратов схватывания nonhuman others, asking how to
через перформативные праксео- enter into alliances of solidarity
графии, позволяющие совладать with recalcitrant materials resisting
с цивилизационным распадом. their commodification and control.
«Пик Паники» апроприирует Peak Panik speculates on relations
фрагменты коллективного of comradeship and complicity
письма текущего момента — with our lively surrounds by inviting
руководств, манифестов, спи- participants to engage in concrete
сков, слухов, — чтобы начертить material practices reconstructing
фрагментированные карты collective forms of life within the
навигации по распадающимся eerie ecologies festering beneath
антропогенным ландшафтам, the scrap heap of the age of Man.
непрочно сдерживаемым вместе
метастазирующей техноэкологи- JB / HP
ей идентификации, безопасности
и контроля. «Пик Паники» начи-
нает диалог между революцион-
ным наказом Родченко вековой
давности о том, что вещи в наших
руках должны быть равны нам
или даже быть товарищами,
и чувствительностью антропоце-
на к агентности нечеловеческого
другого, ставя вопрос о том,
как вступать в солидарный союз
с неподатливыми материалами,
сопротивляющимися коммо-
дификации и контролю. «Пик
Паники» исследует отношения
товарищества и соучастия
с нашим живым окружением,
приглашая участников к вовлече-
нию в конкретные материальные
практики, реконструирующие
коллективные формы жизни
в пределах таинственных эколо-
гий, гноящихся под свалкой века
Человеческого.
ЙБ / ХП
Salvaging, repurposing, commoning:
Peak Panik excavates tactics
for escaping apparatuses of
capture through performative
praxeographies of coping with
civilisational decay. Peak Panik
appropriates fragments from the
collective écriture of our moment —
95
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
06
Рони Вайсс
Roni Weiss
Австрия / Израиль
Austria / Israel
1984
Хайфа, Израиль / Haifa, Israel
Живет и работает в Лос-
Анджелесе / Lives and works in Los
Angeles
www.johannes-buettner.com
Образование / Education
2013
Академия искусств и дизайна
«Бецалель», Иерусалим / Bezalel
Academy of Art and Design,
Jerusalem
2011
Программа студенческого обмена
в колледже Cooper Union,
Нью-Йорк / Student Exchange
Program at Cooper Union, New York
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2016
Middle Ages. Музей искусства
Петах-Тиквы, Израиль / Petach
Tikva Museum of Art, Israel
2013
Economia. Академия искусств
и дизайна «Бецалель», Иерусалим /
Bezalel Academy of Art and Design,
Jerusalem
2007
B. Qeritica Gallery, Варанаси, Индия /
Varanasi, India
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2015
20 Years After. Холоновский тех-
нологический институт, Израиль /
Holon Institute of Technology, Israel
Objectonomy. MeetFactory Gallery,
Прага / Prague
Mind the Gap. The Midrasha Gallery,
Тель-Авив / Tel Aviv
2013
Goods. MoBY — Художественный
музей Бат-Яма, Израиль / MoBY:
Bat-Yam Museum of Art, Israel
96
Отбеливатель / the face of social convention.
The transformations applied to
Bleach, 2015 the object suggest a solemn and
minimal vocabulary. It addresses the
Кинетическая инсталляция. physical parameters of colour, size,
Предоставлено художником / shape, and texture, recruiting the
Kinetic installation. sensorial-perceptual to transcend
Сourtesy of the artist the material and bring about
something of a revelation.
Инсталляция «Отбеливатель»,
созданная из индустриальных Sally Haftel Nave / RW
материалов, травестирует один
из самых важных предметов
любого домашнего хозяйства не-
ожиданно абсурдным и поэтич-
ным способом. В «Отбеливателе»
большая бутыль чистящего сред-
ства соединена с электрическим
устройством, которое перио-
дически заставляет емкость
выстреливать разноцветными
конфетти. Универсальный образ,
который ассоциируется как
с чистотой, так и с сильными
кор­розийными свойствами 
активных химических реагентов,
трансформируется в анархиче-
скую праздничную машину, кото-
рая радостно взрывается в лицо
социальным условностям. Транс-
формации, которые претерпел
предмет, предполагают торже-
ственный и минимальный набор
средств. [Теперь] он обращается
к физическим параметрам цвета,
размера, формы и текстуры, ис-
пользуя чувственно-перцептив-
ное, чтобы превзойти материю
и преподнести нечто, похожее
на откровение.
Салли Хафтель Наве / РВ
The installation Bleach, made from
industrial materials, subverts the
most basic household’s appliance
in a surprisingly absurd and poetic
Фото: Яир Агмон / Photo: Yair Agmon
way. In Bleach, a large detergent
bottle is connected to an electrical
device that upon operation
makes the bottle emit occasional
outbursts of multicoloured confetti.
The universally recognisable
bottle of liquid, which connotes
both cleanliness and harsh
corrosive properties of its active
chemical agents, is transformed
into an anarchic celebration
machine, joyfully exploding in
97
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
07
Илья Гришаев
Ilya Grishaev
Россия
Russia
1984
Пермь / Perm
Живет и работает в Перми
и Санкт-Петербурге / Lives and
works in Perm and St. Petersburg
http://grishaevilya.tumblr.com/
Образование / Education
2007
Пермский гуманитарно-технологи-
ческий институт / Perm Humanities
and Technology Institute
2013
Школа молодого художника
PRO ARTE, Санкт-Петербург /
PRO ARTE School for Young Artists,
St. Petersburg
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
ло_ ло_. Галерея DVD, Санкт-Пе-
тербург / lo_ lo_. DVD Gallery,
St. Petersburg
2017
её лозунг дальше. Воронежский
центр современного искусства /
its slogan follows. Voronezh Center
for Contemporary Art
2016
pas tout / не всё. Галерея Anna
Nova, Санкт-Петербург / pas tout.
Anna Nova Gallery, St. Petersburg
2015
кон. Мастерские «Непокорён-
ные, 17», Санкт-Петербург /
con. “Nepokorennye, 17” Studios,
St. Petersburg
2015
кон. Мастерские на ул. Бурако-
ва, 27, Москва / con. Studios on
ul. Burakova, 27, Moscow
98
Нонсенс /
Nonsense, 2018
Уголь, гипсовая стена. Размеры
варьируются. Предоставлено
художником. Работа сделана
специально для проекта
«Абракадабра» /
Сharcoal on plaster wall,
dimensions variable. Courtesy
of the artist. New commission for
"Abracadabra"
В работе Ильи Гришаева «Нон-
сенс» исследуются взаимоот-
ношения между технологией
воспроизведения информации
и способностью человека
механически повторить форму.
В результате возникает паттерн,
заполняющий разрыв между
языком алгоритма и автоматиче-
ским письмом.
ЛКВ
Глаз крысы, струна арфы, пусть
вода превратится в ром.
Симус Финниган
Заговор места.
«мотив / ла-ла ла-ла. множества /
на-на-на на-на-на-на. декоратив-
ная вязь случайностей / вжух».
Устройство художником.
Художник устройством.
Виртуальное в свойства
физического,
материал в цифровом.
Кувырком, раз за разом.
Дигитальные копии в механиче-
ские копии в дигитальные копии…
Nonsense mamba jamba!
Визуальный перевод и программ-
ные логические операции между
отношениями: язык/абстракция,
машина/автор.
Рисование-письмо на computer
numerical control… устройство
подчиняет… растворяется…
Абстрактная графика, проходящая
сквозь Max/MSP в PureData, обре-
тая по пути свойства ризомы,
теряя начальные и конеч-
ные; или визуализация в фре-
ске. еще…
Художники / Artists
Автоматическое письмо, заумь,
глоссолалия;
машинная антропология.
ИГ
Nonsense by Ilya Grishaev
challenges the relationship between
the technology of reproduction
of data and the human ability to
mechanically replicate a shape,
producing a pattern inhabiting the
gap between algorithmic language
and automatic writing.
LCV
Eye of rabbit, harp string hum, turn
this water into rum.
Seamus Finnigan
Conspiracy of place.
“motif / la-la-la-la, multitudes / na-na-
na na-na-na-na, decorative wreath of
coincidences / shazam”.
Device by an artist.
Artist by a device.
The virtual into the qualities of the
physical,
the material in the digital eё лозунг дальше / its slogan
Head over heels, again and again. follows, 2017
Digital copies into mechanical Фрагмент фрески. Воронежский
copies into digital copies… центр современного искусства
Nonsense mumbo jumbo! Предоставлено художником /
Virtual translation and logical Fresco fragment. Voronezh Centre
program operations between of Contemporary Art. Courtesy of
relations: the artist
Language/abstraction, machine/
author
Drawing and writing on a computer
numerical control… the device
obeys…
dissolves
Abstract graphics passing through
Max/MSP into PureData, acquiring
the properties of rhizomes on the
way.
losing beginning and end;
or virtualisation in a fresco.
also…
Automatic writing, transsense,
glossolalia;
machine anthropology.
IG
99
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
08
Клеман Кара
Clément Carat
Франция / Испания
France / Spain
1991
Эври, Франция / Evry, France
Живет и работает между
Амстердамом и Мадридом /
Lives and works between
Amsterdam and Madrid
www.clementcarat.com
Образование / Education
2016
Институт изящных искусств
Сандберга, Амстердам / Sandberg
Institute Fine Arts, Amsterdam
2010–2013
Школа изящных искусств, Рен,
Франция / Fine Art School of
Rennes, France
Избранные выставки /
Selected exhibitions
2017
Биеннале искусств Валенсии /
Bienal de las Artes de Valencia
17-я Биеннале медиаарта WRO,
Вроцлав / WRO 17th Biennale of
Media Art, Wrocław
XTC, transference between
neighbors. Green Gallery, Амстер-
дам / Amsterdam
2015
Tchat. Gallerie du 41, Рен, Франция /
Rennes, France
The Search Department. Утрехтский
университет / University of Utrecht
EEA Remix. Rietveld Pavillon,
Амстердам / Amsterdam
Fusi City. Télétérités gallery,
Будапешт / Budapest
100
Время фуши /
Fusi Time, 2018
Видеоперформанс. 5 мин. 41 сек.
Предоставлено художником /
Video performance, 5' 41''.
Courtesy of the artist
Эти перформанс и видео были
созданы во время резиден-
ции, организованной галереей
Télétérités (Будапешт) в заводской
части Чепеля (района Будапеш-
та). Работа связана с венгерским
термином «фуши», который
в коммунистический период ис-
пользовался в значении «красть
время завода для производства
собственных товаров или для са-
мовыражения». Чтобы испытать
эту концепцию, я организовал
гонку между двумя водителями
вилочных погрузчиков из района
Чепель. Я предложил им сорев-
нование, чтобы понять, кто из них
лучше водит.
КК
This video/performance was
produced during a residency
organised by the Télétérités Gallery
(Budapest, Hungary) in the factory
district of Csepel (municipality of
Budapest). The work was linked
with the Hungarian term Fusi which,
during the communist period, had
the meaning of “to steal time from
the factory in order to produce your
own goods, or for self-expression”.
In order to experiment with this
concept, I organised a race with
two forklift drivers from a factory in
the Csepel district. I suggested this
challenge to them in order to see
who was the best driver between the
two of them.
CC
101
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
09
Радна Рюмпинг
Radna Rumping
Нидерланды / The Netherlands
1983
Алкмар, Нидерланды / Alkmaar,
The Netherlands
Живет и работает в Амстердаме /
Lives and works in Amsterdam
www.radna.nl / www.sofarsoreal.net
Образование / Education
2016–2017
Академия Яна ван Эйка,
Маастрихт / Jan Van Eyck
Aсademie, Maastricht
2001–2005
Школа журналистики, Утрехт /
School of Journalism, Utrecht
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2017
The Signal Is Strong [лекция-
перформанс / performance lecture].
Пространство «Спарта», Академия
художеств, Дюссельдорф / Sparta,
Kunstakademie Düsseldorf
Избранные групповые
выставки / Selected Group
Exhibitions
2018
2 Unlimited. De Appel, Амстердам /
Amsterdam
2017
Print! Press! Publish!, Городской
музей, Амстердам / Stedelijk
Museum, Amsterdam
Season Finale. Центр искусств
Ругаланна, Ставангер,
Норвегия / Rogaland Kunstsenter,
Stavanger, Norway
Why Patterns. De Vleeshal,
Мидделбург, Нидерланды /
Middelburg, The Netherlands
So Far, So Real. Академия Яна ван
Эйка, Маастрихт / Jan Van Eyck
Aсademie, Maastricht
102
Уберись отсюда
снова (расширенная
версия) / Get Rid
Of Yourself, Again
(Extended Version),
2017
Аудиоэссе, видео. 39 мин.
20 сек. Предоставлено
художником / Audio essay,
39' 20''. Courtesy of the artist.
Текст написан и записан
Радной Рюмпинг. Голоса: Иван
Мартинес Лопес, Равин Мартин,
Люсия Пранша, Радна Рюмпинг
и Деймон Зуккони (текст
на экране) / Text written and
recorded by Radna Rumping.
Voices: Iván Martínez López,
Raewyn Martyn, Lúcia Prancha,
Radna Rumping and Damon
Zucconi (text on screen).
«Уберись отсюда снова (расши-
ренная версия)» — аудиоэссе
Радны Рюмпинг о присутствии
и отсутствии, видимости
и невидимости и (не)возмож-
ности текучей идентичности.
Цифровая саморепрезентация,
скрытые послания ткани Vlisco,
потерявшийся брат, камуф-
ляжный грим и различные
стратегии таких художников,
как Адриан Пайпер, Bernadette
Corporation, и музыканта Гарри
Уилсона претендуют на свою
роль в медленно разворачива-
ющемся повествовании.
Неясно, что собой пред-
ставляет «Уберись отсюда
снова», и эта двусмысленность
намеренна. Это произведение
искусства? Критика? Способ
публикации? Текст распро-
страняется не через печать,
а только как звук и частично
как видеозапись пятью разны-
ми голосами. Среди этих пяти
голосов есть и голос авто-
ра — в виде экранного текста,
запрограммированного вместе
с Деймоном Зуккони.
В разное время работа
демонстрировалась по-раз-
ному: первоначально она
Художники / Artists
существовала в виде трансля-
ции на онлайн-радиостанции
Ja Ja Ja Nee Nee Nee в конце
2016-го, расширенная версия
была представлена в 2017 году
в рамках проекта «Открытые
студии» в Академии Яна ван
Эйка в Маастрихте и в Город-
ском музее в Амстердаме;
также для этих институций
был выпущен лимитированный
тираж компакт-кассет с запи-
сью ­аудиоверсии.
РР
Фото: Тим Холландер / Van Eyck Open Studios 2017 /
Photo: Van Eyck Open Studios 2017, by Tim Hollander
Get Rid Of Yourself, Again (Extended
Version) is an audio essay written by
Radna Rumping about presence and
absence, visibility and invisibility and
the (im)possibilities of a fluid identity.
Digital self-presentation, the hidden
messages of a patterned Vlisco
fabric, a lost brother, camouflage
make-up and the different strategies
of artists Adrian Piper, Bernadette
Corporation and musician Gary
Wilson all claim their own role in
a slowly unfolding narrative.
Get Rid of Yourself, Again is
ambiguous as to what it exactly
is on purpose. Is it an artwork? A
critique? A way of publishing? The
text hasn't been shared as a printed
text, but only through audio and
partly through video, narrated by
five different voices. Those five
voices include the voice of the
author, but also a text on a screen,
programmed in collaboration with
artist Damon Zucconi.
The work has appeared in
various versions: an initial short
version was broadcasted on the
online radio station Ja Ja Ja Nee
Nee Nee in late 2016, the extended
version was previously presented
at Van Eyck Open Studios 2017
(Maastricht) and Stedelijk Museum
(Amsterdam) — for which an
(Audio Only Version) has also been
published in the form of a limited
edition cassette tape.
RR
103
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
10
Рут Уотерс
Ruth Waters
Великобритания
UK
1986
Кендал, Великобритания /
Kendal, UK
Живет и работает в Лондоне /
Lives and works in London
www.ruthwaters.co.uk
Образование / Education
2016
Голдсмит-колледж, Лондон /
Goldsmiths College, London
2010
Фалмутский университетский кол-
ледж, Великобритания / University
College Falmouth, UK
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
J. A Generalized Anxiety Relaxation.
GOLDSMITHSGALLERY, Лондон /
London
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Seep. Peer Gallery, Лондон / London
2017
Cacotopia. Annka Kultys Gallery,
Лондон / London
2017
Like Caramel That Has Melted /
(Lux) Pump House Gallery, Лондон /
London
2016
Solopreneur. Kingsgate Project
Space, Лондон / London
2016
SHAM. Chalton Gallery, Лондон /
London
104
Redsky66, 2017 progresses we see how this fear
evolves from morbid fascination into
Видео. 16 мин. 51 сек. debilitating phobia. This shift occurs
Предоставлено художником / when Redsky66 finds himself at the
epicentre of a twitterstorm. Within
Video, 16' 51". Courtesy
the piece Waters carefully unpicks
of the artist
how our online presence can quickly
become an eternal record of life's
Redsky66 рассказывает исто-
great mistakes. The piece draws on
рию о тревожном человеке
the artists own experience of having
средних лет, страдающем от
an extreme phobia, and examines
апейрофобии — боязни веч-
how such anxiety disorders are
ности, — и том, что случается,
когда он публикует вирусный amplified in the digital age.
твит. Фильм сочетает найденные
съемки с записями из «Скайпа» RW
и принимает вид полуреального
интервью с Redsky66, в кото-
ром Уотерс исполняет роль
художника. Фильм открывается
фрагментом фильма «Новые
приключения Билла и Теда»
(1991), где парочку засасывает
в открытый космос, — и это тот
самый момент, когда зародился
пожизненный страх Redsky66.
По ходу интервью мы видим, как
этот страх из мрачного восхище-
ния становится разрушительной
фобией. Этот переход происхо-
дит, когда Redsky66 оказывается
в эпицентре твиттерного штор-
ма. В этом произведении Уотерс
последовательно разбирает, как
наше присутствие онлайн может
быстро стать вечным напомина-
нием о самых больших жизнен-
ных ошибках. Работа основана
на личном опыте автора, которая
страдала от сильной фобии, и ис-
следует, как такие тревожные
расстройства усиливаются
в цифровой эре.
РУ
Redsky66 tells the story of an
anxious middle aged man who has
apeirophobia — fear of eternity —
and what happens when he sends
a viral tweet. The film integrates
found footage with a Skype
recording and takes the format of
a semi-fictionalised interview with
Redsky66, where Waters, plays the
character of “artist”. It opens with
a clip from Bill and Ted’s Bogus
Journey (1991) where the pair get
sucked into outer space and it was in
this moment that Redsky66’s lifelong
fear originated. As the interview
105
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
11
Джо Хайтон
и Виктор Руис
Коломер
Joe Highton and
Victor Ruiz Colomer
Великобритания и Испания
UK and Spain
www.joehighton.com
www.vrrzcr.com
Джо Хайтон / Joe Highton
1993
Лондон
Живет и работает в Лондоне /
Lives and work in London
Виктор Руис Коломер / Victor Ruiz
Colomer
1993
Барселона
Живет и работает в Лондоне /
Lives and work in London
Образование / Education
Окончили Школу изобразительных
искусств Слейда, Лондон /
Graduated from Slade School of Fine
Art, London
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
5 × 5 × 5 Project. «Манифеста 12»,
Палермо / Manifesta 12, Palermo
2017
Gimmick vol.1. Sant Andreu
Contemporani, Барселона /
Barcelona
2017
Le Carnaval des Animaux et la Danse
Macabre. San Mei Gallery, Лондон /
London
2016
MANY. Limbo, Лондон / London
Limbo Parade. Limbo, Лондон /
London
Привлекатель
внимания /
Puller, 2018
Мотор, древесина, камень,
полиэтиленовые пакеты,
различные материалы.
60 × 60 × 300 см.
Предоставлено художниками
и Actora, Барселона. Работа
сделана специально для проекта
«Абракадабра» /
Motor, wood, rock, various other,
plastic bags, 60 × 60 × 300 cm.
Сourtesy of the artists
and Actora, Barcelona. New
commission for the "Abracadabra"
«Привлекатель внимания» начал
обретать форму после размыш-
лений о способах локализации,
создания и перенаправления
энергии. Наш интерес к идеям
трения и потока сосредоточен
где-то между праздничным
и демонстративным, ставя вопрос
о происхождении подобных
потребностей и традиций и о том,
что сохранилось от них сейчас.
Эти новые скульптуры напо-
минают прообразы метронома
и были созданы на основе фото-
графий исторических попыток
создания вечного двигателя. На-
чиная с IX века тайное стремление
инженерного искусства к освобо-
ждению от трения воплощалось
в движении внутри себя, которое
постоянно продвигается вперед,
полагаясь на независимый при-
вод, который может показаться
нам лишь лихорадочным стремле-
нием к идее прогрессии.
Полукруглая база выступает
в роли каркаса, оснащенного
механизмом, вращающим груз
(камень) по кругу. Пока груз
движется к одному краю, он вы-
нуждает базу наклониться в том
же направлении, а когда про-
должает перемещение по своей
орбите, база качается обратно.
Хотя соотношение количества
ударов (bpm) и оборотов (rpm)
в минуту неизменно, этот танец
выбивается из ритма, когда база
набирает движущую силу. Чем
сложнее эта рутина, тем более
ненадежным чувством времени
она оборачивается.
Множество деталей работают
вместе как группа, натягивая верев-
ки и размахивая ими и баннерами
(сделанными из пластика, найден-
ных на улице материалов и остатков
других проектов) между точками
здания, в котором они находятся.
Для нашего разума сила «повторяе-
мой попытки» сосредоточена где-то
между сопротивлением и праздни-
ком и всегда должна находиться там,
чтобы торжество старательности,
сопротивления и совместной работы
сопровождалось осознанием того,
где локализовано топливо, на кото-
ром работают эти активности.
ДХ / ВРК
Puller started to become when thinking
about ways to locate, create and redirect
energy. Our interests on ideas of friction
and flow exist somewhere in between
the celebratory and the demonstrative,
by questioning the origins and remains
of such needs and traditions now. These
new sculptures arrived as ancestors
to the metronome, and were based
on photographs of historic attempts
at perpetual motion. Since the ninth
century, a guilty desire of ultimate
engineering to escape friction has
developed a motion within itself, which
perpetually pushes forward, relying on an
independent drive which we can only see
as a fever for some idea of progression.
The semicircular base acts as a rib
cage provided with a mechanism that
swings a weight (rock) in a circle. As the
weight travels toward one edge, it causes
the base to tip in that direction, and as
it continues its orbit, the base seesaws
back. Whilst the central mechanism’s
bpm/rpm is constant, the base knocks a
dance off rhythm as it gains momentum.
A more complicated routine melts into a
more unreliable sense of time.
Multiple units work together as
a group, pulling and waving ropes,
banners (made of plastics, materials
found in the street and remains from
other projects) between points within
the architecture they are in. In our
minds the power of the ‘repeated
attempt’ lies in between the resistive
and the festive, and should forever
do that in order to celebrate the ideas
of trying, resisting and working with
others, whilst being conscious of where
these activities locate their fuel.
JH / VRC

106 107
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
12
Сабрина Чоу
Sabrina Chou
США / Великобритания
USA / UK
1987
Лос-Анджелес / Los Angeles
Живет и работает в Оксфорде,
Великобритания / Lives and works
in Oxford, UK
www.sabrinachou.com
Образование / Education
2017–2020
Оксфордский университет, Велико-
британия / University of Oxford, UK
2012–2014
Институт Пита Зварта, Роттердам /
Piet Zwart Institute, Rotterdam
2005–2009
Гарвардский университет, Кем-
бридж, США / Harvard University,
Cambridge, USA
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2018
Sparagmos (Scene V). A Maior,
Визеу, Португалия / Viseu, Portugal
2016
Body Shop. Publication Studio
Rotterdam, Роттердам / Rotterdam
2015
HR. Human Resources, Лос-Андже-
лес / Los Angeles
Vulgar Fractions. Pracownia Portretu,
Лодзь / Łodz
SHOWSHOW Spring/Summer 2015.
Peach, Роттердам / Rotterdam
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Doch bitte aber. FABRIKculture, Эге-
найм, Франция / Hégenheim, France
Catalogue. Showroom MAMA, Рот-
тердам / Rotterdam
State of Statelessness. ISELP, Брюс-
сель / Brussels
2017
Intra-Structures — Monster of the
Seven Lakes. Treignac Projet, Тре-
ньяк, Франция / Treignac, France
2016
Peach. W139, Амстердам /
Amsterdam
108
Не смотри вниз /
Don’t Look Down
2018
Инсталляция, смешанная
техника. Размеры варьируются.
Предоставлено художником.
Работа сделана специально
для проекта «Абракадабра» /
Environmental installation, mixed
media, dimensions variable.
Сourtesy of the artist. New
commission for "Abracadabra"
Не смотри вниз. Если ты сдела-
ешь, тебя ждет головокружи-
тельный трип по утопическим,
высокоскоростным ландшафтам.
Это пространства, исключаю-
щие реальность; поверхности,
на которые мы проецируем наши
фантазии и идеалы: эстетиче-
ские, функциональные, гипер-
реальные, сверхъестественные.
Это пространства для перфор-
манса, активируемого человече-
скими телами, и пространства,
которые должны быть перфор-
мерами — согласно стандартам,
по которым они были сконстру-
ированы. Здесь мы встречаемся
с выборкой ландшафтов, отража-
ющих и преломляющих фигу-
ративные утопии — простран-
ства, нуждающиеся в людях
для активации и действующие
по ­собственным правилам, логи-
ке и идеалам. Они требуют тел,
выполняющих определенные
виды труда, будь то работа, игра,
спорт, выживание или удоволь-
ствие. Эти тела должны следо-
вать определенным правилам,
придерживаться специфических
структур и систем и верить
в определенные реалии, чтобы
пространства функционировали
полностью. Ландшафты сами
по себе становятся протаго-
нистами, расположенными
где-то между их потенциалом
и моментами, когда им не удается
исполнить свою роль.
СЧ
Don’t look down. If you do, you’ll
trip into a vertigo of utopic, high-
performance landscapes. These
are spaces that suspend reality,
Художники / Artists
surfaces upon which we project
our fantasies and ideals: aesthetic,
functional, hyperreal, supernatural.
They are simultaneously spaces for
performance — activated by human
bodies — and spaces that must
perform — to the standards to which
they are built. Here we encounter a
sampling of landscapes that reflect
and refract figurative utopias —
spaces that require humans to
activate them, operating with their
own rules, logics, and ideals. They
necessitate bodies that perform
types of labour, whether for work,
play, sport, survival, or pleasure.
These bodies must follow certain
rules, adhere to specific structures
and systems, and believe in certain
realities in order for the spaces
to function fully. The landscapes
themselves become protagonists,
situated somewhere between their
potentiality and the moments when
they fail to perform.
SC
Динамика студии. Старые
мастера. / Studio Dynamics:
Old Masters, 2015
Видеообои для теннисной
тренировки. HR, Human
Resources, Лос-Анджелес.
Предоставлено художником /
Video backdrop for tennis
practice, HR (Human Resources,
os Angeles)
Courtesy of the artist
Остров / L’Île, 2016
Каркас шезлонга, ткань,
волокнистый наполнитель,
переобтянутый стул, коктейль.
Предоставлено художником
/ Chaise-longue frame, fabric,
fiberfill, reupholstered stool,
cocktail.
Courtesy of the artist
109
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
13
Оливия Эрнаиз
Olivia Hernaïz
Бельгия / Великобритания
Belgium / UK
1985
Брюссель / Brussels
Живет и работает в Лондоне /
Lives and works in London
www.oliviahernaiz.com
Образование / Education
2016
Голдсмит-колледж, Лондонский
университет / Goldsmiths College,
University of London
2009
Колледж La Cambre, Брюссель /
La Cambre, Brussels
2008
Лувэнский католический уни-
верситет, Лувэн-ла-Нёв, Бельгия,
и Университет Буэнос-Айреса /
UCL, Louvain-la Neuve, Belgium
and UBA, Buenos Aires
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2017
As Long As The Sun Follows Its
Course. Музей Икселя, Брюссель /
Museum of Ixelles, Brussels
2014
Hzarad. Ladestructiondeses­
pacesvides, Брюссель / Brussels
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2015
20 Years After. Холоновский тех-
нологический институт, Израиль /
Holon Institute of Technology, Israel
2015
Objectonomy. MeetFactory Gallery,
Прага / Prague
2015
Mind the Gap. The Midrasha Gallery,
Тель-Авив / Tel Aviv
2013
Goods. MoBY — Художественный
музей Бат-Яма, Израиль / MoBY:
Bat-Yam Museum of Art, Israel
110
Всё о тебе /
All About You, 2017
Совместный проект
с певицей и пианисткой
Лейлой Уйсал и скрипачом
Ричардом Монтгомери.
Массажный стол, печать
на ткани и бумаге кодзо,
ширмы, видео (5 мин. 42 сек.).
Предоставлено художником /
Collaboration with the singer
and pianist: Leyla Huysal and
violinist Richard Montgomery
Installation with printed
fabric on massage table,
printed kozo paper on folding
screens and video, 5' 42".
Courtesy of the artist
В инсталляции «Всё о тебе»
Эрнаиз призывает зрителей
задуматься о двух условностях,
с которыми мы ­сталкиваемся
ежедневно: язык и деньги.
И то и другое — символы,
которые ничто без реальности,
которую они обозначают. Оба —
­инструменты, которые позволя-
ют нам осознать себя как обще-
ство. Деньги облегчают обмен
товарами, язык — ­информацией.
С этой точки зрения язык оце-
нивается по признаку эффек-
тивности: ­послание должно
быть кратким, ясным и точным.
Впрочем, Эрнаиз напоминает, что
не все человеческие отношения
включены в рыночные обмены
и что язык нельзя ограничивать
только информацией. Язык —
это также выступления, споры,
поэзия. Только избыток речи
вернет нам нашу человечность.
В инсталляции «Всё о тебе»
эти два символа сплетаются.
Лежа на массажном столе, зри-
тели слушают песню — ее слова
составлены из слоганов банков,
многие из которых закрылись
после финансового кризиса
2008 года, но они звучат как
нежные слова возлюбленного.
Рисунок ширмы представляет
собой узор из Open Outcry, языка
жестов биржевых трейдеров
1980-х годов.
«Всё о тебе» — это песня
о любви. Обещание, надежда,
доверительные отношения,
Художники / Artists
которые не удались, но которые
пытаются восстановить. Потому
что все основано на вере, вере
в рост, вере в будущее. Вере
в то, что завтра будет лучше,
чем ­сегодня.
ОЭ
In her installation All About You,
Hernaïz invites the viewer to rethink
two daily conventions: language
and money. Both are symbols that
are nothing without the reality they
refer to. Both are tools that allow us
to organise ourselves as a society.
Money facilitates the exchange of
goods; language, the exchange of
information. From this perspective,
language is assessed in terms of
efficiency. The message must be
short, clear and precise. However,
Hernaïz seeks to remind us that
not all human relationships are
embedded in commercial exchanges
and that language cannot be
reduced to information. Language
is speech, debate, poetry. Only an
excess of language will give us our
humanity back.
The installation All About
You intertwines these two
symbols, inviting the viewer to lay
on a massage table and listen
to a song. The lyrics are slogans
of banks — many of which have
closed down after the 2008
financial crisis — yet they sound
like the tender words of a lover.
Whilst the screens are composed
of the Open Outcry sign language
used by the traders on the stock
exchange in the eighties.
All About You is a love song.
A promise, a hope, a trusting
relationship that is broken and
that someone seeks to restore.
Because everything rests on trust,
trust in growth, trust in the future.
The belief that tomorrow will be
better than today.
OH
111
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Глава 2
Если я не могу танцевать,
это не моя революция
Тайные слова
и другие истории
Не слушайте никого, не говорите ни с кем, сядьте отдельно от других пассажиров.
Выйдите из поезда на станции Сен-Ном, из первого вагона, и поверните налево.
­Следуйте указаниям тех, кто вас встретит, не задавайте вопросов, идите группами
по двое, самое большее — по трое, не разговаривая, пока не дойдете до тропинки,
которая отходит от дороги, по ней нужно идти друг за другом, держа дистанцию
в несколько метров. При приближении к месту встречи остановитесь и ждите,
когда вас проведут туда по одному. Потом вы должны замереть и молчать
до самого конца… Обсуждение встречи запрещено под любым предлогом.
«Как попасть в “Асефаль”. Инструкция»16
16
Georges Bataille et al., Encyclopaedia Acephalica. Eds. Isabelle Waldberg, Iain White. Atlas Press, 1996.
Chapter 2
If I Can’t Dance
I Don’t Want to be Part
of Your Revolution
Secret Words and Related Stories
‘Do not acknowledge anybody, do not speak to anybody, and take a seat at some distance
from other travellers. Get off the train at Saint-Nom, exit the station in the direction
of the train and turn left. Follow the instructions of those who will meet you on the road,
asking no questions, walk in groups of two or three at the most, without talking, until
you reach the path that leaves the road, when you should walk in Indian file, a few
metres apart. On nearing the meeting-place, stop and wait to be conducted to it one
at a time. Then remain motionless and silent until the end... All discussion of the meeting
is forbidden, under whatever pretext.’
Instructions to reach the secret meeting point of Acéphale16
В фильме «Бессилие» Ариан Лоз исследует
клише, возникающие из-за чувства бессилия
современного человека. Художница высту-
пает от лица сразу нескольких персонажей,
столкнувшихся с проблемами современного
общества, но не способных преодолеть не-
соответствие между действием и волей. Эта
неспособность что-либо изменить связана
с очевидной утратой таких категорий, как
история, работа, вещь, семья, детство, класс,
политика, природа, которые были реле-
вантны еще несколько десятилетий назад,
а также с общим разочарованием и недо-
верием к институциональной политике. Лоз
представляет ироничный и нежный портрет
современной девушки, которая в своих
социально-политических устремлениях
пытается избежать общепринятого взгляда
на политику как на нечто, происходящее
только в партиях и парламентах. По словам
немецкого социолога Ульриха Бека, автора
термина «субполитика», «в обществах риска
политика делается в различных сферах суб-
политики, будь то компания, лаборатория,
заправка или супермаркет. Возникают новые
типы конфликтов и становятся возможными
новые коалиции. Таким образом, субполити-
ка ставит под сомнение статус существую-
щих систем, призывает к переосмыслению
различных схем классификации, с помощью
которых люди воспринимают свою органи-
зационную среду, и взывает к новым инсти-
туциональным способам борьбы с экологи-
ческой опасностью»17.
Субполитику можно считать оборотной
стороной экономики присутствия: она
является одной из возможных стратегий,
которые можно использовать для возвра-
та контроля над собственным временем.
Это позволит начать размышления за пре-
делами принятых терминов и графиков,
но не отрицая доминирующие парадигмы,
а немного отклоняясь от навязываемых
ожиданий или превосходя их. Поступая
так, можно саботировать организацию
времени и пространства, навязанную
Ulrich Beck, “Subpolitics. Ecology and the Disintegration of Institutional Power”, in Organization & Environment,
17
1997, 10 (1).
114
Глава 2. Если я не могу танцевать... / Chapter 2. If I Can't Dance...
In her film Impotence, Ariane Loze explores the
vacuity of clichés triggered by the feeling of
powerlessness of the contemporary individ-
ual, when the multiple characters she plays in
the film have to face the asymmetry between
action and will in front of the issues of contem-
porary society. The shared inability to initiate
change finds its core in the apparent insignif-
icance of many categories that were relevant
until a few decades ago — history, work, sub-
ject, family, childhood, class, politics and nature
amongst the others — and in the generalised
disappointment and mistrust in institutional
politics. Loze depicts ironic and tender portrait
of contemporary youth, the ideal prelude of a
differentiated range of socio-political endeav-
ours that run away from a conventional view
of politics as something that only takes place
in parties and parliaments. As German Sociol-
ogist Ulrich Beck suggested when he coined
the term ‘subpolitics’:
‘In the world risk society, politics is made in
various realms of subpolitics, whether it is in the
firm, the laboratory, at the gas station, or in the
supermarket. New types of conflict emerge and
new coalitions become thinkable. Subpolitics
thus questions the status of existing systems,
calls for a rethinking of the various schemes
of classification according to which people
are accustomed to perceive their organisa-
tional environment, and asks for the invention
of new institutional ways to deal with environ-
mental risk’17.
Subpolitics can be considered as the flipside
of the economy of presence: one of the possi-
ble strategies one can entail to regain control
over their own time is to start thinking side-
ways the given terms and schedules, not ne-
gating dominant paradigms but rather slightly
disattending or exceeding expectations. By
so doing, the arrangement of time and space
imposed on social life by the culture of high
performance can be sabotaged. Excess pro-
vides for the production of unforeseen surplus
energy, a gift that transgresses predefined
общественной жизни культурой высокой
производительности. Чрезмерность обес­
печивает производство непредвиденной
избыточной энергии — подарок, который
нарушает предопределенные требования.
Как предположили некоторые мыслители,
от Жоржа Батая до Яна Вервурта, изобилие
невозможно ни просчитать, ни проконтро-
лировать: оно существует само по себе,
без какой-либо легитимации. Изобилие
прерывает режим предложения и спроса,
долга и кредита, активируя неожиданную
экономику переизбытка: давать слишком
много того, что на данный момент не поль-
зуется спросом, — радикальная щедрость
против рационального расчета.
Энергичная субполитика танцпола —
это бьющееся сердце этой части моего
рассказа. Взаимосвязь танца, экономики
избытка и социальной борьбы имеет глу-
бокие корни и чрезвычайно разнообразна.
В контексте настоящего проекта особен-
но интересно остановиться на терминах,
существующих в парадигме истощения
и изобилия. История появления знаме-
нитой фразы анархистской активистки
Эммы Гольдман «Если я не могу танцевать,
это не моя революция» и ее последующей
трансформации (как, например, в названии
этой главы) — это рассказ о том, что поиск
прав и возможностей не должен быть
загнан в прочно оцепленную арену под на-
званием «политическое», как подчеркивают
участники коллектива IICD из Амстердама.
В разных частях экспозиции несколько
«танцевальных объектов» приглашают зри-
телей почувствовать разнообразие суще-
ствующих ритмов, одним из таких объектов
становится символический эпилог в виде
«танцпола» образовательной программы18.
to kosie использует по-новому традицион-
ный греческий танец протеста зейбекико,
который неоднократно запрещался гре-
ческими властями; «Фантазия» Михаэля
Лиани иронично открывает возможности
самоэкзотизации, а видео Sic Semper
18
Образовательная программа выставки «Абракадабра» принимает форму «Школы конца времени» —
проекта, инициированного Амброй Питтони, Паулем-Флавьеном Энрикес-Сарано и Лукрецией Калабро
Висконти. См. последнюю главу наст. изд. / The educational programme of Abracadabra borrows the shape of
The School of the End of Time, a project initiated by Ambra Pittoni and Paul-Flavien Enriquez-Sarano – please see
the last chapter of this volume.
abracadabra
aбракадабра
demands. As several thinkers have theorised,
from Georges Bataille to Jan Verwoert, exu-
berance cannot be calculated nor controlled:
it is a way to perform without any legitimation.
Exuberance interrupts the regime of supply
and demand, debt and credit, through the
activation of an unexpected economy of
overabundance: giving too much of what is
not presently requested — radical generosity
against rational calculus.
The exuberant subpolitics of the dancefloor are
the beating heart of this section of the narra-
tion. The interconnection between dance, the
economy of excess and social struggles is his-
torically charged and extremely diverse. What
is of interest in the context of this project is the
reading of the terms through which it is pur-
sued through the paradigms of exhaustion and
exuberance. The story of the birth of anarchist
activist Emma Goldman’s famous statement
‘If I can’t dance, I don’t want to be part of your
revolution’ and its succeeding transformation in
multiform slogan — lastly, the title of this same
chapter — stands as a suggestion that the
search for empowerment cannot be regulat-
ed to a firmly cordoned-off arena named the
political, as the Amsterdam based collective
IICD underline in their own statement. Across
the exhibition several dancing bodies invite the
viewer to join a diversity of rhythms, up to the
symbolic epilogue in the form of the dance-
floor of the educational programme18. to kosie
reappropriates Zeibekiko dance, a traditional
dance of protest banned multiple times by
Greek authorities, Fantasia by Michael Liani
ironically opens to the possibilities of self-ex-
oticisation, while Sic Semper Tyrranis (Dance,
Dance, Dance) by Anastasis Stratakis narrates
historical violence through an involuntary cho-
reography triggered by the mis-editing of found
footage. In Stratakis’ video piece a civilian is
filmed while smashing a bronze statue of Hitler
with a sledgehammer, in Cologne right after the
end of World War II. The video fragments when
the statue is hit were removed, while the sound
was left audible — for this reason, the feet of
115
основной проект / main project
Tyrannis (Dance, dance, dance) Анастасиса
Стратакиса рассказывает об историческом
насилии посредством непроизвольного
танца, получившемся при перемонтаже
записи, легшей в основу работы. На видео
Стратакиса запечатлен один из жителей
Кёльна, разбивающий вскоре после оконча-
ния Второй мировой войны бронзовую ста-
тую Гитлера с помощью кувалды. Фрагмен-
ты оригинальной записи, где были видны
удары, вырезаны при монтаже, но сопрово-
ждающий их звук остался; по этой причине
ноги человека, бьющего по статуе, странно
движутся, словно танцуя под музыкальный
металлический стук невидимых ударов
кувалды, разбивающей голову памятника
и постепенно деформируя ее.
Кинопортрет итальянского певца и поэта-­
песенника Альберто Камерини, сделанный
Риккардо Джаккони, также идеально впи-
сывается в этот сюжет выставки. Джаккони
начинает свое повествование с юности
Камерини, участника радикальных левых
движений в Милане, а затем переходит
к рассказу о том, как певцу удалось стать
звездой электро-поп-панк-фолка, и о закате
его карьеры. В многогранной личности Ка-
мерини пересекаются множество культур-
ных пластов и героев: Арлекино, персонаж
комедии дель арте, Джамбаттиста Тьеполо
и венецианское сеттеченто, технологиче-
ские инновации и начало компьютерной
эры. Аудиторию Камерини в первую очередь
составляли молодые девушки, в основном
равнодушные к политике, тем не менее, как
он с горечью отмечает в фильме, его сцени-
ческий персонаж олицетворял «пролетари-
ат, бедность и голод — Арлекин был героем
потерянных и проклятых, как и Альберто
Камерини». Начав терять популярность, Ка-
мерини полностью сосредоточился на своей
частной жизни, отказавшись от какой-либо
политической и социальной активности,
что стало характерной приметой итальян-
ского общества рубежа 1970–1980-х годов.
История Альберто Камерини диалектически
116
Глава 2. Если я не могу танцевать... / Chapter 2. If I Can't Dance...
the person hitting the statue are moving oddly
in the background, seemingly dancing to the
musical, metallic sound of the invisible blows
of the hammer while smashing the head of the
monument that is gradually deformed.
The filmic portrait of Italian singer-songwrit-
er Alberto Camerini proposed by Riccardo
Giacconi ideally winds up this trajectory.
Camerini's story unfolds from his beginnings
within radical Left movements in Milan through
his breakthrough as an electro-pop-punk-folk
star and the decline of his career. A variety of
references merged in Camerini’s elaborated
persona: the character of Arlecchino from
Commedia dell’Arte, Giambattista Tiepolo and
Venetian Settecento, technological innova-
tions and the beginnings of the computer age.
Camerini’s success was mainly limited to a
young female audience, mostly indifferent to
political references. Nevertheless, as he bitterly
points out in the film, his stage character was
representing ‘proletariat, poverty and hunger —
Arlecchino was the hero of the lost and the
damned, just like Alberto Camerini’. The course
of Camerini’s success ended with his general
resignation to the private sphere and a con-
comitant political and social disengagement,
a trend that characterized the transition from
the Seventies to the Eighties in Italy.
The story of Alberto Camerini is dialectically
linked to what was happening in the Soviet Un-
ion in the same years. As Vasily Shumov recalls
in his article ‘The Golden Age of Soviet Disco-
theques’, in the Seventies dancing parties were
tolerated and encouraged by the Communist
Party’s culture department, that was employ-
ing them as an entertaining moment following
political meetings, so that the participation to
these meetings would seem more appealing
to the workers. As the strategy would spread
and become increasingly common, it became
acceptable for the Party that people would
host independent dancing parties, as long as
the title was following the guidelines from the
Central Committee, stating a good political
связана с тем, что происходило в те же годы
в Советском Союзе. Как вспоминает Васи-
лий Шумов в статье «1980-е: золотой век
советских дискотек», в 1970-х танцевальные
вечера принимались и поощрялись отделом
культуры ЦК КПСС, которая использовала
их для того, чтобы сделать более привлека-
тельными собрания трудовых коллективов,
предшествующие танцам. Как только эта
стратегия показала свою жизнеспособ-
ность и стала общепринятой, партия сквозь
пальцы начала смотреть на то, что танцы
могли проводиться сами по себе — но лишь
при условии, что они имеют четкое идеоло-
гическое обоснование. Со временем стали
открываться дискотеки при общежитиях,
рабочих клубах и уличных кафе, где можно
было танцевать под любимую музыку и в то
же время находить себе и другие занятия,
например, послушать небольшую лекцию
о рок-музыке, тайно обменяться пластинка-
ми или заграничными вещами. История со-
ветских дискотек, в которой естественным
образом сосуществовали интересы офици-
альных политических сил, неформальный
поиск развлечений и система теневого чер-
ного рынка, является важнейшим примером
того, как экономика изобилия сталкивается
с ключевыми вопросами, которые связаны
с социальными возможностями, сопряжен-
ными с непрозрачностью и микрополитикой.
В своей книге Undercommons, Fugitive
Planning and Black Study Фред Мотен
и Стефано Харни разрабатывают новый
подход — способ совместного существо-
вания и обучения, — который определяет
возможности и способы криминального по-
бега, существующего в субстрате каждого
институционального организма, регулиру-
емого исправительным аппаратом. Соглас-
но Харни и Мотену, радикальные формы
общественности и коллектива могут быть
испытаны и исполнены через определение
undercommons. Это концепция, практика
и сценарий; это территории, неподвласт-
ные цифровому надзору; пространства,
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
explanation to celebrate and dance. This is how
discotheques opened in student dormitories,
workers’ clubs and street cafes, were people
could dance to the music they wanted and
where they slowly started to engage in other
activities, such as short lessons about rock mu-
sic or the secret exchange of cultural products
and clandestine goods coming from abroad.
The multiform story of Soviet discotheques,
in which the interest of official political pow-
ers, the informal search for entertainment and
the system of a secret black market naturally
co-existed, is the cornerstone where the econ-
omy of exuberance meets crucial issues related
to the social possibilities entailed in opacity and
micro-politics.
In their pivotal text The Undercommons, Fugi-
tive Planning and Black Study, Fred Moten and
Stefano Harney theorise an approach — a way
of being and learning together — that identi-
fies and takes advantage of the opportunities
for criminal escape that exist in the substra-
tum of every institutional organism governed
by a corrective apparatus. According to Har-
ney and Moten, radical forms of sociality and
collectivity can be experienced and performed
through the definition of 'Undercommons'. The
'Undercommons' are a concept, a practice and
a scenario: they are territories that escape
digital surveillance, spaces that have not yet
been colonized by financial normalisation,
collectives that have refined a logic of subter-
fuge as a survival strategy to the dynamics of
global capitalism. In the definition of Harney
and Moten, black studies meet post-operati-
cism, welcoming in a trans-historical perspec-
tive the first communities of fugitive slaves of
the African diaspora, researchers not recog-
nized in the universities, nurses in the hospital
smoking rooms.
Diametrically opposed to the exercise of
rejection as political immobility, the authors
think of a widespread behavior, a certain way
of being with others, fluid and impossible to be
relegated to a specific institutional life. ‘Under-
117
 ▶ 118–119
еще не колонизированные финансовой commons’ means rejecting the idea that music Светлана Воронцова-
«нормализацией»; коллективы, отточившие begins only when the musician picks up the Вельяминова. All Work and
логику уловок в качестве способа выжива- instrument. Harney and Moten insist on the No Play (Только работа и никакой
ния в динамике глобального капитализма. need to listen to the noise that we are already игры) / Svetlana Vorontsova-
В определении Харни и Мотена «черность» producing, embracing it to reject the offers Velyaminova, All Work
and No Play, 2018
(black studies) сочетается с постопера­ we receive to turn it into music. Неон, плексиглас.
измом, приветствуя в трансисторической Предоставлено художником.
перспективе первые сообщества беглых LCV Создано при участии
рабов, исследователей, не признаваемых Московской международной
университетами, медсестер в больничных биеннале молодого искусства /
Neon sculpture. Courtesy of
комнатах для курящих.
the artist. ­Co-produced by the
Moscow International Biennale
Диаметрально противопоставляя себя про- for Young Art
явлению отторжения как политической не-
подвижности, авторы размышляют о широко
распространенном поведении, определен-
ном способе быть с другими, быть гибким
и без возможности связи с определенной
институциональной жизнью. Undercommons
значит отказаться от идеи, что музыка
начинается только тогда, когда музыкант
прикасается к инструменту. Харни и Мотен
настаивают на необходимости прислушать-
ся к звукам, которые мы уже издаем, и при-
нять их, чтобы отказаться от поступающих
предложений превратить их в музыку.

ЛКВ

118 119
abracadabra
Глава 2. Если я не могу танцевать... / Chapter 2. If I Can't Dance... aбракадабра основной проект / main project
120 121
abracadabra
Глава 2. Если я не могу танцевать... / Chapter 2. If I Can't Dance... aбракадабра основной проект / main project
Об Эмме Гольдман
Название If I Can’t Dance, I Don’t Want To
Be Part of Your Revolution («Если я не могу
танцевать, это не моя революция») заим-
ствовано у Эммы Гольдман, известной фе-
министки и анархо-активистки, родившейся
в Литве и переехавшей в Соединенные
Штаты в 1885 году. Там она становится од-
ним из самых заметных и известных амери-
канских радикалов, читает лекции и пишет
тексты об анархизме, правах женщин и на
другие политические темы. Получила не-
сколько тюремных сроков, в том числе
за призыв к безработным отбирать хлеб,
если просьбы о нем остаются без ответа,
за лекцию о предупреждении беременно-
сти, за протест против военного призыва.
В 1908 году была лишена американского
гражданства, после чего эмигрировала
в Россию, а затем в Европу, где путешество-
вала и читала лекции во многих странах.
Знаменитая фраза «Если я не могу танце-
вать, это не моя революция» стала источни-
ком вдохновения для исследования If I Can’t
Dance, направленного на изучение критиче-
ских и праздничных измерений в современ-
ном перформансе, а также в кураторских
и теоретических практиках. Нам нравится
примерять на себя слова Эммы Гольдман,
так как они подразумевают, что поиск
агентности и потенциала для расширения
прав должен вестись на всех уровнях жизни
и не может быть ограничен прочно оцеплен-
ной ареной под названием «политическое».
Он воплощается и отражается и в искусстве.
Говорят, что Эмма Гольдман никогда не про-
износила эти слова. В автобиографии «Про-
живая свою жизнь» (1931) она описывает,
как однажды получила замечание за танцы
на вечеринке в Нью-Йорке: «Агитаторше не
пристало танцевать. По крайней мере с такой
беспечной развязностью». Гольдман была
в ярости, ответив: «Я не верю, что Дело —
наш прекрасный идеал анархизма, свобода
122 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
On Emma Goldman
The name “If I Can’t Dance, I Don’t Want To Be
Part of Your Revolution” comes from a quote
by Emma Goldman, a renowned feminist and
anarchist activist, who was born in Lithuania
and moved to the United States in 1885. There
she became one of the most outspoken and
well-known of American radicals, lecturing
and writing on anarchism, women’s rights and
other political topics. She served prison terms
for such activities as advising the unemployed
to take bread if their pleas for food were not
answered, for giving information in a lecture
on birth control, and for opposing military
conscription. In 1908 she was deprived of
her U.S. citizenship. She emigrated to Russia
and then to Europe, where she travelled and
lectured in many countries.
Emma Goldman’s famous quote “If I can’t
dance, I don’t want to be part of your revolution”
is a source of inspiration for If I Can’t Dance to
explore critical and celebratory dimensions in
contemporary performative art practice and
in curatorial and theoretical practice. We like
to embrace Emma Goldman’s statement, as it
suggests that the search for agency and the
potential for empowerment lies in all elements
of life and cannot be regulated to a firmly
cordoned-off arena named the political. It is
embedded and reflected in art too.
It has been claimed that Emma Goldman
never literally spoke those famous words. In
her autobiography Living My Life (1931) she
describes how she was once admonished for
dancing at a party in New York and was told
“that it did not behove an agitator to dance.
Certainly not with such reckless abandon,
anyway.” Goldman responded furiously: “I
did not believe that a Cause which stood for
a beautiful ideal, for anarchism, for release
and freedom from conventions and prejudice,
should demand the denial of life and joy. I
insisted that our Cause could not expect me
to become a nun and that the movement
от навязанных устоев и предрассудков —
может призывать нас отречься от радостей
жизни. Я настаивала: наше Дело не должно
требовать, чтобы я стала монашкой, а наше
движение не должно превращаться в мона-
стырь. Если Дело такое предусматривает,
я не хочу за него бороться». Позднее этот
эпизод был пересказан и трансформировал-
ся в эту известную цитату.
Биограф Гольдман, писательница-­
феминистка Аликс Шульман объясняет,
что цитата в том виде, в каком мы знаем ее
сегодня, является воплощением обновлен-
ного и плодотворного интереса к истори-
ческим феминистским практикам начиная
с 1970-х. В 1973 году друг-печатник попро-
сил Шульман подобрать какую-­нибудь ци-
тату из Гольдман, чтобы нанести ее на фут-
болку. Шульман отправила ему выдержку
из гольдмановской автобиографии, но пе-
чатник перефразировал отрывок, превра-
тив его во фразу «Если я не могу танцевать,
это не моя революция». Как рассказывает
Шульман, в дальнейшем эта сентенция
появилась на миллионах значков, афиш,
футболок, автомобильных наклеек, в кни-
гах и статьях: «В те голодные феминистские
дни история развивалась так быстро, что
вскоре после первого тиража футболки
слоган распространялся, копировался
и транслировался по стране и за рубежом,
под и над землей, иногда в отсутствие тек-
ста, с которым можно было бы свериться,
меняясь в пути подобно детской игре в ис-
порченный телефон, пока... изначальная
беспечная свобода не улетучилась в ка-
честве котирующегося знания, воспарив
к статусу мифа». Продолжая линию по ис-
следованию потенциала феминистского
наследия, If I Can’t Dance хочет продолжить
прославление мифа о танце Эммы Гольд-
ман, критически представляя и исследуя
перформативные произведения искусства.
If I Can’t Dance, I Don’t Want To Be Part
of Your Revolution
www.ificantdance.org/About/00-IfICantDance/
OnEmmaGoldman
основной проект / main project
should not be turned into a cloister. If it meant
that, I did not want it.” This episode was later
paraphrased and transformed into the famous
quote.
Goldman’s biographer and feminist writer Alix
Shulman explains that the quote, as we know it
today, is the embodiment of the renewed and
fruitful interest in historical feminist practice
since the 1970s. In 1973, a befriended printer
asked Shulman for a quotation by Goldman for
use on a t-shirt. Shulman sent him the passage
from Goldman’s autobiography, but the printer
rephrased the passage into “If I can’t dance,
I don’t want to be part of your revolution”. As
Shulman recounts, the citation subsequently
found its way onto millions of buttons, posters,
T-shirts, bumper stickers, books and articles:
“History exploded so quickly in those hungrily
feminist days that the slogan on the original
shirt-run was soon dispersed and copied and
broadcast nationwide and abroad, underground
and above, sometimes, absent a text to be
checked against, changing along the way
like a child’s game of Telephone, until (…)
[the] initial light-hearted liberties had taken
wing as quotable lore and soared up into
the realms of myth.”
In line with this ongoing exploration of the
potential of feminist legacy, If I Can’t Dance
would like to continue to celebrate the myth of
Emma Goldman’s dance, by critically presenting
and exploring performative works of art.
If I Can’t Dance, I Don’t Want To Be Part
of Your Revolution
www.ificantdance.org/About/00-IfICantDance/
OnEmmaGoldman
123
На одной из молодежных
дискотек в Москве. 1980-е /
A discotheque in Moscow, 1980s.
Фото: © Георгий Розов / РИА
Новости / Photo: © Georgy Rozov /
RIA Novosti

124 125
abracadabra
Введение / Introduction aбракадабра основной проект / main project
1980-е: золотой век
советских дискотек
Если говорить о досуге советского челове-
ка, первое, что приходит на ум, — это диско-
тека. Восьмидесятые действительно были
«золотым веком» советских дискотек.
Сегодня хорошо известно, что жизнь в Со-
ветском Союзе была тяжелой, монотон-
ной и рутинной. Однако, несмотря на это,
советские люди хотели веселиться, и един-
ственным естественным и безопасным
способом развлечения были танцеваль-
ные вечеринки.
Даже в сталинское время жесткой диктату-
ры танцы устраивались в домах культуры
или во дворах. Старшее поколение еще
помнит летние вечера, когда кто-нибудь
выносил во двор патефон и все соседи вы-
ходили, чтобы танцевать под «Рио Риту» —
популярную в то время мелодию.
Музыку на танцах обычно исполнял аккор-
деонист или трио, а иногда играл прои-
грыватель. Танцы в СССР были, наверное,
­одним из немногих официально разрешен-
ных развлечений. Во многих советских
фильмах 1930–1950-х есть танцевальные
сцены, и такие фильмы идеологически одо-
брялись советской цензурой.
В 1970-е годы мировая диско-лихорадка
дошла до СССР. Первая волна дискотек
в Советском Союзе началась в Прибалтике,
страны которой сегодня входят в Евросоюз.
Советские граждане с радостью воспри-
няли этот — западный — тип дискотеки,
потому что он придал танцевальным вече-
ринкам новую и современную форму.
В рядовом советском учреждении, где люди
работали с 9 утра до 6 вечера, раз в месяц
проводились собрания сотрудников. На них
происходили идеологические проработки,
а местные партийные функционеры высту-
126 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
1980s: The golden age
of Soviet discotheques
Looking back on how people in the Soviet
Union spent their time after work, the first
thing that comes to mind is the discotheque:
The 1980s were truly the golden age of Soviet
discos.
It is well known now that, in the Soviet Union,
people led a hard, monotonous and uneventful
lifestyle. Yet, regardless how difficult life was
for Soviet citizens, they liked to have fun—so
they found a natural and safe way to entertain
themselves by organising dancing parties.
Even during Stalin’s hard-line dictatorship,
people were able to dance in official culture
clubs in the cities, or in the "dvor" (courtyard) in
front of their homes. The older generation still
remembers summer evenings when someone
would bring their “patephone” (gramophone)
in front of the building and neighbours would
come down to dance "Rio Rita"—a popular tune
at the time.
The sources of music at dancing parties
were usually the mechanical turntable, an
accordionist, or a simple, three-piece band.
Dancing in the Soviet Union was probably
one of a few officially permitted types of
entertainment. Many Soviet films in the
1930s–1950s included dancing scenes, and
these films were ideologically approved by
Soviet censors.
In the 1970s, the worldwide disco fever
reached the homes of Soviet citizens. The first
discotheques in the Soviet Union started in
the Baltic republic, which are now independent
states and members of the European Union.
Western types of discotheques were very
welcome among Soviet citizens, because
such discos gave them a new and modern
way to arrange the dancing parties they
loved so much.
пали с так называемой политинформацией.
Все это происходило в домах культуры или
в каких-то других аудиториях, куда помеща-
лось несколько сотен человек. Чтобы народ
пришел, коммунисты и комсомольцы при-
думали в конце этих формальных и скучных
собраний проводить развлекательные
мероприятия — и дискотека была идеаль-
ным решением.
Таким образом дискотека стала инстру-
ментом развлечения, который контро-
лировался отделом культуры ЦК КПСС.
Поскольку большинство приходивших
на танцы были представителями молодого
поколения, то организация дискотек была
­поручена комсомолу.
Дискотеки в СССР были разными. Самыми
желанными и модными были дискотеки
в барах при гостиницах сети «Интурист».
Там были хорошее оборудование и приятная
атмосфера. Но обычные советские гражда-
не не могли попасть в эти бары и гостиницы.
Они были доступны лишь для советской
и комсомольской номенклатуры, иностран-
ных туристов, местных проституток и армии
тайных агентов КГБ. Кроме того, дискотеки
в интуристских гостиницах регулярно посе-
щали всевозможные подпольные дилеры
и спекулянты — дискотеки идеально подхо-
дили для их теневого бизнеса.
Именно в таких высококлассных местах
появились и первые профессиональные
диджеи. Но поскольку в СССР не существо-
вало развлекательной индустрии западно-
го типа, то эти диджеи выступали в харак-
терном антикапиталистическом стиле.
Каждая танцевальная вечеринка должна
была иметь официальное название с объ-
яснением причин, по которым она прово-
дилась. В этих объяснениях были отраже-
ны последние руководящие указания ЦК
КПСС или последний доклад генерального
­секретаря Леонида Брежнева; нередко они
основной проект / main project
In a typical Soviet organisation, where
people went to work from 9 a.m. to 6 p.m.,
staff meetings were mandatory at least
once a month. Such meetings were full of
ideological speeches and so-called political
information presented by local leaders
of the Communist Party.
Events of this kind were arranged in culture
clubs or at auditoriums, where a few hundred
people could be seated. To make such events
more attractive to people, local Communist
Party operatives and their younger followers
from the Komsomol (Soviet communist
youth organisation) tried to put some kind of
entertainment at the end of the stiff and boring
ideological event — and the discotheque was
the perfect solution.
This means that the disco was an
entertainment tool controlled by a Communist
Party’s culture department. Since most of the
disco attendees were from a younger Soviet
generation, its management was put in the
hands of Komsomol <…>
Only Soviet and Komsomol nomenclature
could get in to mingle among foreign tourists,
local hookers and an army of KGB undercover
agents. In addition, black-market dealers and
profiteers were regular visitors at Intourist
hotels bars, and discos because the place
that offered a natural environment for their
transactions <…>
Each dancing event required an official
title explaining the reason why people were
dancing there. The explanation should have
reflected the latest guidelines from the Central
Committee of the Communist Party, or the
latest speech of General Secretary Leonid
Brezhnev, or some kind of a slogan about
benefitting Soviet people’s health…
"Let's take our great friendship with
of our dearest friends from Socialist
countries to the next level!"
127
приобретали форму лозунга — например,
о том, что танцы помогают укрепить здоро-
вье советского человека...
«Вывести великую дружбу с нашими друзь-
ями из социалистических стран на новый
уровень!»
«Будем танцевать, чтобы наши тела были
стройными и здоровыми!»
«Дискотека по случаю Международного
женского дня»
«Отпразднуем свадьбу наших дорогих това-
рищей Иванова и Петровой!»
Чтобы получить официальное разрешение
на исполнение тех или иных музыкаль-
ных композиций, диджеи должны были
проявить всю свою творческую смекалку.
Поскольку музыка была частью советской
идеологии, существовали цензоры, кото-
рые решали, какую музыку можно ставить,
а какую — нет.
Летние Олимпийские игры 1980 года в Мо-
скве придали дискотекам новый мощный
импульс. К Олимпиаде были построены но-
вые спорткомплексы и гостиницы с зонами
для отдыха и развлечения. Когда Олимпиада
закончилась и тысячи иностранных тури-
стов уехали из Москвы, эти новейшие диско-
теки стали особенно желанным местом для
молодежи. Одна из таких модных дискотек
проходила на Велотреке в Крылатском. Она
подчинялась Кунцевском райкому комсомо-
ла. Но даже несмотря на это, здесь допу-
скалась определенная свобода, а иногда
выступали даже андерграундные группы —
к радости модной студенческой тусовки.
В СССР была такая тенденция: если что-то
новое и модное появляется в Москве, то
через несколько лет оно распространяется
по всей стране. Так произошло и с дискоте-
ками.
128 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
"Let’s dance to keep our bodies fit and healthy!"
"Discoteque dedicated to International
Women’s Day"
"Let's celebrate the wedding of our dearest
comrades Ivanov and Petrova!"
DJs needed be very creative to obtain an
official approval for their music sets. Since
music was a part of Soviet ideology, there were
censors who decided which music could be
performed and which could not be allowed
<…>
Various discotheques were open in student
dormitories, workers’ culture clubs, street cafes
and restaurants. In these places, censorship
was nominal and people were able to play any
type of music they wanted.
It is interesting that, in the Soviet Union, most
popular music tunes were not the same as
in the West. For example, in the early 1980s,
the most popular Western tune in the Soviet
discotheques was "Abracadabra" by the Steve
Miller Band. This song was everywhere.
Also, there were popular tunes from Boney M,
Dschinghis Khan, Modern Talking. Some Soviet
DJs, such as Sergei Minayev, tried to imitate
popular Western disco tunes by creating
Russian versions of it accompanied by a stage
performance.
Soviet people very much enjoyed Italian pop
singers such as Celentano, Pupo, Al Bano and
Romina Power and, of course, "Estrada" music
style based on hits from Soviet pop stars . As
a result, a typical Soviet disco night included
music from the U.S., England, Germany, Italy,
France, Sweden and the Soviet Union. It is
very unusual and it may seem strange, but
this is how it was, and music tastes among the
general Russian public has not changed much
since the 1980s.
Дискотеки проходили в студенческих обще- The discotheques were also a place for black-
житиях, в домах культуры, в уличных кафе market commerce. Tickets for discos were
и ресторанах. В подобных местах цензура often counterfeited. Bartenders were selling
была минимальной, и люди могли испол- crooked cocktails with cheap alcohol. Dealers
нять любую музыку. were selling Western clothes and jeans under
the table. Discotheques became hotspots for
Музыкальные предпочтения советских alternative culture and commerce.
людей отличались от того, что слушали на
Западе. Например, в начале 1980-х годов Vasily Shumov
самой популярной западной песней на Excerpt from "1980s: The golden age
советских дискотеках была Abracadabra of Soviet discotheques", in Russia Beyond,
группы Стива Миллера. Она звучала везде. September 13, 2013
Столь же популярны были песни Boney M,
Dschinghis Khan, Modern Talking. Некото-
рые советские диджеи, например, Сергей
Минаев, делали русские версии популярных
песен и исполняли их со сцены.
Советские люди очень любили итальянских
поп-певцов, таких как Адриано Челентано,
Пупо, Аль Бано и Ромина Пауэр, и конечно,
эстрадные мелодии, основанные на хитах
советских поп-звезд. В итоге на типичной
советской дискотеке странным образом
сочеталась американская, английская, не-
мецкая, итальянская, французская, швед-
ская и советская музыка. И с 1980-х годов
музыкальные вкусы широкой российской
публики не сильно изменились.
Кроме того, дискотеки были местом те-
невой торговли, черного рынка. Входные
билеты часто подделывались, бармены
продавали «кривые» коктейли с дешевым
алкоголем, спекулянты подпольно торгова-
ли западной одеждой и джинсами. Дискоте-
ки стали горячими точками альтернативной
культуры и торговли.
Василий Шумов
"1980s: The golden age of Soviet
discotheques", in Russia Beyond,
September 13, 2013
основной проект / main project 129
130 Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology основной проект / main project 131

Если человеку скучно, пока он идет, и это
состояние для него нестерпимо, он нач-
нет двигаться беспокойно, урывками или
будет ходить туда-сюда. Тем не менее
кто-то с большей выдержкой после неко-
торого времени обнаружит, что наскучила
ему ходьба как таковая. Как следствие,
он будет вынужден найти такое движение,
которое будет совершенно иным. Бег, в том
числе на скорость, не производит новой по-
ходки. Это всего лишь ускоренная ходьба.
А вот танец или скольжение представляют
собой совершенно новые формы движения.
Только люди могут танцевать. Может, скука
полностью захватила человека во время
ходьбы, так что после и через этот «при-
ступ» он сделал шаг от ходьбы к танцу.
В сравнении с линейной ходьбой по прямой
запутанное движение танца — это роскошь,
полностью ускользающая от принци-
па ­достижений.
Бьюн-Чул Хан
Фрагмент из кн.: Byung-Chul Han, The Burnout
Society. Stanford University Press, 2015.
pp. 1–18
132 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
◀ 128–129
If а person experiences boredom while walking Дискотека в парке, Куйбышев.
and has no tolerance for this state, he will 1980-е / Discotheque in a park,
move restlessly in fits and starts or go this Kuybyshev, 1980s
way and that. However, someone with greater Фотография из книги
tolerance for boredom will recognise, after «Куйбышевский
металлургический завод», 1988.
а while, that walking as such is what bores © vk.com/metallurgbook / Fhoto
him. Consequently, he will be impelled to find reproduced in the book “Kuibyshev
а kind of movement that is entirely different. metallurgical plant”, 1988.
Running, or racing, does not yield а new © vk.com/metallurgbook
gait. It is just accelerated walking. Dancing
or gliding, however, represent entirely new
forms of motion. Only human beings can
▶ 132–133
dance. It may be that boredom seized him Steve Miller Band,
while walking, so that after-and through-this Abracadabra, 1982
"attack" he would make the step from walking Кадр из клипа / Still from video
to dancing. Compared with linear walking,
straight ahead, the convoluted movement
of dancing represents а luxury; it escapes the
achievement-principle entirely.
Byung-Chul Han
Excerpt from Byung-Chul Han, The Burnout
Society. Stanford: Stanford University Press,
2015, pp. 1–18
основной проект / main project 133
С ночным загулом все обстоит иначе. Здесь
случайное ощущение всегда предпочти-
тельнее точного наблюдения. Желательно
перманентно отвлеченное состояние.
Во время разговора наши глаза постоянно
блуждают за спиной собеседника. Знаю
ли я того человека или я только хотел бы
с ним познакомиться, хотя, может, он не так
уж и симпатичен? Даже в редком случае
по-настоящему детального, серьезного
разговора цель состоит в инсценировке
для публики интимной беседы, это форма
демонстрации, а не беседы как таковой.
Важнее всего обещания, а не то, выполня-
ются ли они. Все пронизано возможностя-
ми: над ночью витает дух Брехта с его «Еще
столь многое может случиться».
И, конечно, это приятное ощущение, что
еще так много всего может случиться,
остается надолго лишь тогда, когда — ино-
гда — ­действительно что-то происходит:
решающие события, прекрасные или раз-
рушительные, — для деликатного ремесла
ночного загула предпочтительнее что-то
одно. И все же чувство того, что что-то
может произойти, меняется на протяжении
жизни с каждым выходом из дома. Когда
мы молоды, драма выхода в свет опреде-
ляется кульминацией: это секс и наркотики
или секс. Важно войти в короткий и плот-
ный контакт с как можно большим коли-
чеством людей, людей, как можно более
разных и далеких друг от друга; в каждом
случае поддерживая максимальный уро-
вень вовлеченности на короткое время —
и этому времени лучше быть как можно
короче, чтобы повысить число таких встреч.
­Таким образом мы игровым путем приходим
к тому, что ницшеанская экономика называ-
ет установкой контактов.
Мы поддерживаем высокий показатель
встреч, что одновременно ослабляет
привязанность и влечет за собой меньшие
обязательства, ведь основной посыл этой
стратегии, сохраняющей чувство свободы
136 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
The night out is different. Here, casual
sensation is always preferable to precise
observation. A permanent state of distraction is
desired. In conversation, our eyes permanently
wander just past our interlocutor. Do I know the
person back there, or would I only like to know
him, or isn’t he actually kind of butt-ugly? Even
in the rare event of a truly detailed conversation
taken seriously, the aim is to stage an intimate
colloquy for the public, a form of ostentation,
not the colloquy itself. That promises are made
is what matters most, not that they are fulfilled.
Everything breathes potentiality: Brecht’s “So
much might yet happen” rules the night.
And of course this pleasant feeling that so
much might happen is sustained in the long
run only by the things that do occasionally
actually happen: the decisive events, beautiful
or disastrous — either one being preferable to
the delicate work of the night in. Yet the sense
that something must actually happen changes
its meaning over the course of a lifetime of
nights out. The important thing is to enter
into brief and dense contact with as many
people as possible, people who are as different
and distant from one another as possible;
realising in each instance a maximum degree
of commitment for a brief moment — and this
moment had better be as brief as possible
to keep the number of encounters high. In this
way we playfully learn what the Nietzsche
economy calls networking.
We keep the number of encounters high, while
perceiving each one as less binding, entailing
less commitment, because this strategy
maintains the sense of freedom and potential
whose fundamental message is that we are
all interconnected to each other, or at least
to those present. In encounters that entail
commitment — whatever that means — I must
act as a responsible and self-aware I; in the
dense but noncommittal encounters that make
up a hyperactive social — and sometimes
sexual — promiscuity, I can shed my self-
awareness and step outside myself. It is only
и потенциала, в том, что все мы связаны
друг с другом или по крайней мере с теми,
кто сейчас здесь. Во встречах, которые вле-
кут за собой обязательства — что бы это ни
значило, — я должен действовать как от-
ветственное и обладающее самосознанием
Я; в плотных отношениях без обязательств,
приводящих к гиперактивному социально-
му и иногда сексуальному промискуитету,
я могу скрыть самосознание и выйти за гра-
ницы себя. Лишь когда я в экстатическом
состоянии, вне себя, я могу быть со всеми
и парить в чувстве потенциальности. Поль-
зователь подобной сети отношений всегда
должен быть в экстазе, поддерживать слег-
ка преувеличенный энтузиазм, опьяняться
возможностью стольких связей, которые
никогда не смогут быть реализованы или
переведены в статус настоящего сотрудни-
чества, и использовать это опьянение для
скачка ко следующей встрече.
Приходя домой после подобного вечера —
обычно очень поздно или уже утром, —
нам не нужно ничего осмыслять, нет нужды
возвращаться к словам друзей с филоло-
гической точностью; достаточно получить
удовольствие от поющих за окном птиц —
так рано и уже такой щебет! — от прекрасно-
го, широко открытого мира. Слово, которым
мы описываем последние шесть-восемь
часов: крутой. Да, это была крутая ночь!
Житель мегаполиса вроде Вены или Берли-
на, выходящий из дома в шесть утра, встре-
тит все эти улыбающиеся лица довольных
тусовщиков (иногда как только что сложив-
шуюся пару, но, как правило, поодиночке),
дрейфующих в сторону дома, держащихся
на ногах благодаря богатству обрушивших-
ся на них возможностей. «Все возможно»,
подумают они перед тем, как уснуть.
Дидрих Дидерихсен
Фрагмент статьи: Diedrich Diederichsen,
"People of Intensity, People of Power: The
Nietzsche Economy", in e-flux journal, № 19,
октябрь 2010
основной проект / main project
when I am ecstatic, outside of myself, that I can
be with everyone, that I can float in a sense
of potential. A networker must always be
ecstatic, must maintain a slightly exaggerated
enthusiasm, must get high on the potential
of so many contacts that can never be realised
or translated into actual collaboration, using
this high in turn to leap to the next encounter.
Coming home after an evening of this type —
it is usually very late or already the next
morning—we don’t need to review anything,
there is no need to go over our friends’ texts
with philological precision; it is enough to
take pleasure in the birds singing outside our
windows — so early and already so chipper! —
signifying a world that is great and wide open.
The word we use to describe the past six or
eight hours is: intense. Now that was a pretty
intense night. The resident of a metropolis
like Vienna or Berlin leaving home at six in
the morning will meet all these smiling faces,
satisfied goers-out — sometimes even a newly
formed couple, but most are alone — floating
homeward, buoyed by the wealth of potential
they have just inhaled. “Anything is possible,”
they think before falling asleep.
Diedrich Diederichsen
Excerpt from "People of Intensity, People
of Power: The Nietzsche Economy", in
e-flux journal, no. 19, October 2010
137
Пора, друзья, балет сплясать,
чтобы все это разломать
и старый мир снести к чертям.
Рауль Ванейгем «Книга желаний»
В автобиографии Джеймса Карра, бывшей
«черной пантеры» и основателя совместно
с Джорджем Джексоном «Волчьей стаи»
в тюрьме Соледад, рассказывается, что, ус-
лышав песню Dancing in the Streets группы
Martha and the Vandellas, он понял, что поли-
тическая философия изменилась. Он хотел
преодолеть дуализм между Martha and the
Vandellas и безжалостной воинственностью
Сергея Нечаева в духе «цель оправдывает
средства»: найти способ «сделать револю-
цию уличным танцем». В середине 1960-х
в Чикаго появились точки пересечения
между активистскими синдикалистскими
рабочими организациями «Индустриальные
рабочие мира» (IWW) и полетом фантазии,
вдохновленным сюрреализмом и вопло-
тившимся в распространении таких публи-
каций, как «Рабочий бунтарь». В отличие
от привычных нам мрачных и аскетичных
образов борьбы рабочего класса эта
часть IWW поддерживала молодежный
бунт, фри-джаз, художественные экспери-
менты и рок-н-ролл, преследуя развитие
«критической теории в лучших традициях
Багза Банни» и «диалектику в духе Неверо-
ятного Халка».
Вдохновляясь набирающими силу полити-
ческими волнениями, все больше находив-
шими отражение в поп-культуре, они при-
дут к текстам о политическом потенциале
развития общественной борьбы, подпиты-
ваясь этой социальной энергией и заявляя
в брошюре «Моды, рокеры и революция»,
что песни вроде Dancing in the Streets
показывают, что стремление к свободе
и отказ подчиняться бюрократическому
давлению — это не просто желание не-
больших групп активистов, а скорее «почти
инстинктивное отношение большинства
138
Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
Dance-time is here, folks,
the artistic ballet of fucking it up,
and shaking the old world to the ground.
Raoul Vaneigem, “Collection of Desires”
In the autobiography of James Carr, one-time
Black Panther and cofounder of the “Wolf Pack”
with George Jackson in Soledad Prison, it is
related that upon hearing the song Dancing in
the Streets by Martha and the Vandellas, he
knew that his political philosophy had changed.
He wanted to overcome the duality between
Martha and the Vandellas and the ruthless
ends-justifies-the-means militancy of Sergei
Nechayev: to find a way to “make the revolution
a dance in the street”. During the mid-1960s in
Chicago there emerged a crossover between
the militant syndicalist labour organising of
the Industrial Workers of the World (IWW) and
Surrealist inspired flights of fancy, embodied
and circulated in publications such as the Rebel
Worker. But rather than the sombre and austere
images of labour struggle that one often finds,
this section of the IWW embraced youth revolt,
free jazz and artistic experimentation, and rock
n’ roll in their pursuit of developing “critical
theory at it Bugs Bunniest Best” and “dialectics
in the spirit of the Incredible Hulk.”
Taking their inspiration from the growing tides
of political unrest expressed increasingly
through forms of pop culture they would
come to write about the political potential
for developing social struggle drawing from
these social energies, arguing in pamphlets
like Mods, Rockers, and Revolution that songs
like Dancing in the Streets show that the
yearning for freedom and refusal to submit
to bureaucratic pressures are not just the
desires of small bands of militants but rather
“almost instinctive attitudes of most of our
fellow workers”. From this they would conclude
that their task was not to “bring” awareness of
the problems of capitalism, racism, and social
injustice to people who for the most part were
already quite aware of them. Rather, taking
наших рабочих товарищей». Это приведет
их к выводу о том, что их задача состоит
не в «донесении» осведомленности о про-
блемах капитализма, расизма и социаль-
ной несправедливости до людей, которые
по большей части и так о них знали. Скорее
их больше вдохновляли Леннон и Ленин,
они искали способ объединения множества
уже существовавших форм протеста и не-
довольства, вовлекая все типы социальных
субъектов, чьи действия часто не рассма-
тривались как политические: «Да здрав-
ствует Невероятный Халк, стихийные
забастовки, восстание рабов Ната Тёрнера,
бросившие школу, уклонисты, дезертиры,
правонарушители, саботажники и все те
братья по духу, мечтатели с дикими гла-
зами, настоящие и воображаемые герои
неповиновения и протеста, чьи коллек-
тивные ресурсы складываются в прелест-
ную материальную трансформацию мира
согласно их желаниям!»
Но как связаны эти моменты, бунты и не-
подчинение, слабые соединения между
которыми удерживаются подпорками этой
поп-песни? Есть ли в этой песне что-то
особенное? Хотя такой вопрос мог бы легко
привести нас к мнению о том, что это про-
стое совпадение, он иллюстрирует более
крупные процессы политики минорной ком-
позиции: политики, основанной на исполь-
зовании любых материалов, доступных
в социальной среде, чтобы сформулировать
новые отношения, формы самоорганизации
и воплотить радикальное воображение.
В самом деле, где бы группа Martha and
the Vandellas ни выступала в конце 1960-х,
кажется, что ее везде сопровождали проте-
сты — люди, «танцующие посреди огней».
Во время туров журналисты постоянно
спрашивали участниц группы, является
ли их музыка призывом к протесту, а они
сами — лидерами активистских движений
в Соединенных Штатах. Музыка здесь
может быть рассмотрена как ­к лючевая
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
more inspiration from Lennon than Lenin, they
sought to connect the multitude of forms of
rebellion and discontent that already existed
involving all sorts of social subjects whose
actions were not often assumed to have a
political character:
Long live the Incredible Hulk, wildcat strikes, the
Nat Turner Insurrection, high-school dropouts,
draft-dodgers, deserters, delinquents,
saboteurs, and all those soul-brothers, wild-
eyed dreamers, real and imaginary heroes
of defiance and rebellion who pool their
collective resources in the exquisite, material
transformation of the world according to desire!
But how are these moments and revolts and
insubordination, bridged tenuously through
the semiotic scaffolding of this pop song,
connected? Is there something particular
about this song? While such a question could
easily raise the concern that such is a mere
coincidence, it is illustrative of a larger process
of the politics of minor composition: a politics
based on using whatever materials are available
in the social milieu to formulate new relations,
forms of self-organisation, and embodiments
of the radical imagination.
Indeed, everywhere that Martha and the
Vandellas played in the late 1960s they seemed
to be accompanied by the occurrence of a
riot — people “dancing amidst the flames”.
While touring they were constantly questioned
by the press if their music was a call to riot and
if they were the leaders of militant movements
in the United States. Music here can be seen as
constituting a key part of daily life rather than a
distraction from it, as crystallising and bringing
together social energies and political passions
through a tune that one could easily claim is
“just a party song.” Through the circulation
of particular musical compositions people
found a means to organise and articulate their
desires for escaping from the daily grind of
the workday, to develop a critique in culture
(rather than of culture) of the dystopian nature
139
­ оставляющая повседневной жизни, а не
с of work that people sought to escape from.
как что-то от нее отвлекающее, как кри-
сталлизующая и соединяющая вместе
социальные энергии и политические стра-
сти в одной песне, которую легко можно
было бы назвать хитом для вечеринок.
Через циркуляцию отдельных музыкальных
композиций люди нашли средства орга-
низовать и артикулировать свои желания
к уходу от ежедневной рабочей рутины,
разработать критику в культуре (а не
культуры) дистопической природы работы,
от которой люди хотели избавиться. Форма
политической композиции материализуется
вокруг формы художественной компози-
ции, выражаемой через распространение
продуктов нарождающегося обществен-
ного воображаемого — еще одной ин-
карнации карнавализированной энергии,
которая «показала невиданную веками
силу и способность бросать вызов тради-
ционным иерархиям». Именно через такие
циркуляции, связи и ретрансляции бродит
и реализуется революция повседневной
жизни, то есть она воплощается и развива-
ется через постоянно меняющуюся повсед-
невность революции.
Стивен Шукайтис
Фрагмент из кн.: Stevphen Shukaitis,
Imaginal Machines: Autonomy & Self-
Organization in the Revolutions of Everyday
Life. London — New York — Port Watson:
Minor Compositions, 2009, pp. 61–63
140 Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
A form of political composition materialises
around the form of an artistic composition,
articulated through the distributed workings
of an emergent social imaginary — another
incarnation of the carnivalesque energies that
have “displayed a power and ability to challenge
traditional hierarchies unseen for centuries”.
It is through these kinds of circulations,
connections, and relays that the revolution
of everyday life is fermented and realised —
that is, it is embodied and evolves through
a constantly morphing everyday life
of revolution.
Stevphen Shukaitis
Excerpt from Stevphen Shukaitis, Imaginal
Machines: Autonomy & Self-Organization in the
Revolutions of Everyday Life. London — New
York — Port Watson: Minor Compositions,
2009, pp. 61–63
Фото: Werner Mantz Lab, Маастрихт / Photo: Werner Mantz Lab, Maastricht
▶ 139
Диего Тонус. Момент тьмы /
Diego Tonus, A Moment
of Darkness, 2018
Алюминиевый цемент.
Фрагмент инсталляции
в Академии Яна ван Эйка,
Маастрихт. Предоставлено
художником /
Aluminium Cement. Installation
view at the Jan Van Eyck Academie,
Maastricht. Courtesy of the artist
основной проект / main project 141
Каковы принципы, по которым работа-
ет это понятие «контрабанда»? Во-пер-
вых, это форма тайного трансфера, подполь-
ного трансфера из одной области в другую.
­Перемещение контрабанды из ­одного места
в другое не санкционировано и не имеет
видимых и доступных протоколов, которым
можно было бы ­следовать. Ее работа вопло-
щает непрочное состояние, характерное для
многих аспектов нашей жизни.
Контрабанда действует как принцип
­движения, текучести и распростране-
ния, невзирая на границы. Внутри этого
движения идентичности самих объектов
скрыты, они невидимы и неидентифици-
руемы. Во многом они функционируют
как концепции и идеи, которые населяют
пространство квазилегитимным путем.
Идеи, которым не совсем по себе в данной
структуре знания и которые расцветают
в движении между вещами и не принад-
лежат легитимирующей рамке или среде.
Линия контрабанды работает не для того,
чтобы отследить старые линии существу-
ющих разделений, — но скользит по ним.
Перформативный разрыв, который произ-
водит себя не как конфликт <…>
Богатство понятия «контрабанда» в том,
что отношение с источником полно-
стью размыто, и понятие «путешествие»
не ­следует логике пересечения барьеров,
границ, водоемов, но скорее перемеще-
нию украдкой вслед за ними в поисках
подходящего момента, подходящей бре-
ши, через которую можно переместиться
на ­другую сторону <…>
«Контрабанда» существует именно в таком
нелегитимном отношении к основному со-
бытию или доминантной экономике, которое
не подразумевает конфликта с ними и про-
изводства прямого критического ответа.
Ирит Рогофф
Фрагмент статьи: Irit Rogoff, Smuggling —
An Embodied Criticality, in eipcp — European
Institute for Progressive Cultural Policies,
08, 2006 (http://eipcp.net/transversal/0806/
rogoff1/en)
142
Глава 2. Антология / Chapter 2. Antology
So what are the principles by which this
notion of ‘smuggling’ operates? Firstly, it is a
form of surreptitious transfer, of clandestine
transfer from one realm into another. The
passage of contraband from here to there
is not sanctioned and does not have visible
and available protocols to follow. Its workings
embody a state of precariousness which is
characteristic of many facets of our current
lives. Smuggling operates as a principle of
movement, of fluidity and of dissemination that
disregards boundaries. Within this movement
the identity of the objects themselves are
obscured, they are not visible, identifiable.
They function very much like concepts and
ideas that inhabit space in a quasi legitimate
way. Ideas that are not really at home within a
given structure of knowledge and thrive in the
movement between things and do not settle
into a legitimating frame or environment. The
line of smuggling does not work to retrace the
old lines of existing divisions — but glides along
them. A performative disruption that does not
produce itself as conflict <…>
What is so rich about the notion of ‘smuggling’
is that the entire relation to an origin is eroded
and the notion of journey does not follow the
logic of crossing barriers, borders, bodies of
water but rather of sidling along with them
seeking the opportune moment, the opportune
breach in which to move to the other side <…>
“Smuggling” exists in precisely such an
illegitimate relation to a main event or a
dominant economy without being in conflict
with it and without producing a direct critical
response to it.
Irit Rogoff
Excerpt from Irit Rogoff, Smuggling — An
Embodied Criticality, in (eipcp — European
Institute for Progressive Cultural Policies,
08, 2006 (http://eipcp.net/transversal/0806/
rogoff1/en)
143
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
14 Полина Ахметзянова 14 Polina Akhmetzyanova
15 Светлана Воронцова-Вельяминова 15 Svetlana Vorontsova-Velyaminova

16 Риккардо Джаккони 16 Riccardo Giacconi

17 Йонна Кина 17 Jonna Kina

18 Михаэль Лиани 18 Michael Liani

19 Уэйн Лим 19 Wayne Lim

20 Ариан Лоз 20 Ariane Loze

21 Наталья Максимова 21 Natalie Maximova

22 София Альбина Новикофф Унгер 22 Sofia Albina Novikoff Unger

23 Василис Папагеоргиу 23 Vasilis Papageorgiou

24 Диана Рубинштейн 24 Diana Kotsyubinskaya

25 Диего Тонус 25 Kasia Fudakowski

26 Кася Фудаковски 26 Diego Tonus

27 Яара Цах 27 Yaara Zach

28 to kosie 28 to kosie
14
Полина Ахметзянова Нетленное /
Polina Akhmetzyanova L’incorruptible, 2017
Россия / Бельгия
Russia / Belgium
1987
Первоуральск, Россия /
Pervouralsk, Russia
Живет и работает в Брюсселе /
Lives and works in Brussels
Образование / Education
2008–2012
Студии P.A.R.T.S., Брюссель /
P.A.R.T.S. Studios, Brussels
Избранные персональные
проекты /
Selected Solo Projects
2017
L’incorruptible. Центр изящных ис-
кусств BOZAR, Брюссель / BOZAR
center of fine arts, Brussels
2015
Несносные бинокли. Фестиваль
«Малоформатный», Екатеринбург /
Maloformatny festival, Yekaterinburg
2013–2017
L’Integration (совместно c Cи-
рьяком Вильмо). Центр изящных
искусств BOZAR, Брюссель;
Национальная сцена «Экинокс»,
Шатору, Франция / BOZAR center of
fine arts, Brussels; “Equinox” national
stage, Châteauroux, France
Принимала участие в таких
постановках, как /
Took part as a performer in the
following projects and productions
2016
Work / Travail / Arbeit Анны Терезы
де Кеерсмакер / by Anna Teresa de
Keersmaker. WIELS, Брюссель; Тейт
Модерн, Лондон / WIELS, Brussels;
Tate Modern, London
2014–2016
Drumming Анны Терезы де
Кеерсмакер / by Anna Teresa de
Keersmaker
Перформанс-лекция.
Предоставлено художником /
Performance.
Courtesy of the artist
Перформанс-лекция
L’incorruptible («Нетленное»)
обращается к политике памяти
и процессам разложения на
примере Владимира Ленина
и танцовщика, а также первого
советского джазмена Валентина
Парнаха. Истории их тел пере-
плетаются в этой постановке,
используя формально схожие
жесты: один десятилетиями
лежит на Красной площади в Мо-
скве, тогда как другой на мгно-
вение поражает публику танцем
на спине. Доходящее до абсурда
присутствие одного сравнивает-
ся с полным забвением друго-
го — при этом и Ленина, и Пар-
наха можно считать жертвами
советского режима.
Физическая культура — один из
важных мотивов перформанса.
С начала 1920-х она исполь-
зовалась как политический
инструмент в формировании
идей о Новом Человеке. Тогда как
авангардисты романтизировали
его потенциал, для государ-
ства Новый Человек в первую
очередь был объектом для
эксплуатации. Таким образом
вокруг здоровья и долголетия
образовалось удобное поле
для лицемерной политической
игры. Некоторые интонации
в перформансе напоминают о тех
политиках и бандитах, о которых
я слышу с 1990-х и по сей день.
Пока что не Новый Человек
и даже не мумии, а эти коррум-
пированные монстры, говоря-
щие сквозь зубы, переживают
все эпохи и перевороты.
of their bodies are intertwined
in this production on the basis
of formally similar gestures: one
lies for decades on Red Square
in Moscow, while the other amazes
the audience for a moment by
dancing on his back. The presence
that goes to absurd lengths of Lenin
is compared with the complete
oblivion of Parnakh — while both
of them may be considered victims
of the Soviet regime.
Physical culture is one of the
important motifs of the
performance. From the 1920s, it was
used as a political tool in forming
ideas about the New Person. While
avant-garde artists romanticized
its potential, for the state the New
Person was primarily an object
for exploitation. Thus, a convenient
space for a hypocritical political
game was formed around health
and longevity. Some intonations
in the production remind us of the
politicians and gangsters who I have
been hearing about from the 1990s
until the present. It is not the New
Person and not even mummies, but
these corrupt monsters speaking
through their teeth who survive
all eras and upheavals.
PA

ПА

The performance/lecture
“L’incorruptible” appeals to memorial
politics and processes of decay from
the example of Vladimir Lenin and
the dancer and first Soviet jazzman
Valentin Parnakh. The histories

146 147
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
15
Светлана Воронцова- All Work and No Play to activate the word “Abracadabra”,
that had to be written several
Вельяминова (Только работа times in columns, in which the last
Svetlana Vorontsova- и никакой игры) / letter of each line would gradually
disappear. The amulet combines
Velyaminova All Work and No Play, the proverb “All work and no play

Россия
2018 makes Jack a dull boy" and the
propagandistic invitation to have
Russia fun of advertising strategies,
Неоновая скульптура.
proposing а call for a break from the
Предоставлено художником.
1985 contemporary 24/7 mode of work
Создано при участии Москов-
Балашиха, Московская область / typical of the demand of “virtuosity”
ской международной биеннале
Balashikha, Moscow Region as it was theorised by Paolo Virno.
молодого искусства /
Живет и работает в Москве / Lives SVV / LCV
Neon sculpture. Courtesy of the
and works in Moscow
artist. Co-produced by the Moscow
But this is not the only connection
International Biennale for Young Art
Образование / Education with the theme of the biennale.
2016 The word “abracadabra” has long
All Work and No Play («Только
Институт проблем современного been used in amulets to heal
работа и никакой игры») — это
искусства, Москва / Institute of illnesses, when it was written
своеобразное магическое закли-
Contemporary Art (ICA), Moscow 11 times in a column, leaving out one
нание современности. Здесь
2007 letter in each line. This work is also
в забавной форме реанимирова-
Московский государственный a kind of magic amulet. It seems
на древняя традиция активации
университет им. М. В. Ломоносова, that in the modern world, to learn
слова «абракадабра», которое
факультет искусств / Moscow State to master one’s own time you can’t
следовало писать несколько раз
University, arts faculty do without magic.
в столбик, каждый раз отсекая
последнюю букву. В тексте
Избранные групповые выставки / SVV
заклинания часть пословицы All
Selected Group Exhibitions
work and no play makes Jack a dull
2017
boy («Джек в дружбе с делом,
Что-то пошло не так. Solyanka VPA,
в ссоре с бездельем — бедняга
Москва / Something went wrong.
Джек не знаком с весельем»)
Solyanka VPA, Moscow
превращается в рекламный сло-
2016
ган, призывающий отвлечься от
Город — художникам, худож-
режима работы 24/7 и отказать-
ники — городу. Музей Москвы /
ся от производства материаль-
The City for Artists, Artists for the
ного продукта (что Паоло Вирно
City. Museum of Moscow
называл «виртуозностью»).
2016
Прокрастинация. Московский
СВВ / ЛКВ
музей современного искусства /
Procrastination. Moscow Museum of
Но связь с темой биеннале
Modern Art
не только в этом. Слово «абра-
2015
кадабра» с давних пор исполь-
Горизонты событий. Музей Ва-
зуется в амулетах для лечения
дима Сидура, Москва / Horizons
болезней, когда его писали
of Events. Vadim Sidur Museum,
одиннадцать раз в столбик, опу-
Moscow
ская в каждой строке по одной
2015
букве. Эта работа — тоже своего
Пространство между. Мастерская
рода магический амулет. Похоже,
Ильи Кабакова, Москва / Space
для того, чтобы в современном
between. Ilya Kabakov’s Studio,
мире научиться владеть соб-
Moscow
ственным временем, без ма-
гии не обойтись?

СВВ

The piece is a magical amulet for

contemporary times. It playfully
re-appropriates the magical
procedure used in ancient times

148 149
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
16
Риккардо Джаккони
Riccardo Giacconi
Италия
Italy
1985
Толертино, Италия / Tolentino, Italy
Живет и работает в Лилле,
Франция / Lives and works in Lille,
France
riccardogiacconi.com
Образование / Education
2004–2010
Университет IUAV, Венеция / IUAV
University, Venice
Избранные персональные
­выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
The Variational Status. FRAC Шам-
пань — Арденны, Реймс, Франция /
FRAC Champagne-Ardenne,
Reims, France
2016
The Variational Status. ar/ge kunst,
Больцано, Италия / Bolzano, Italy
2014
Scherzo. Университет ­Хавериана,
Кали, Колумбия / Universidad
Javeriana, Cali, Colombia
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Lost in Narration. MAC,
Белфаст / Belfast
2016
everything in nature has a lyrical
essence… WUK, Вена / Vienna.
2015
The man who sat on himself.
Фонд Сандретто Ре Ребауденго,
Турин / Fondazione Sandretto
Re Rebaudengo
2014
Republika Postav. tranzitdisplay,
Прага / Praha
2013
Rumores Ultramarinos. GalerieTon
de Boer, Амстердам / Amsterdam
150
Альберто Камерини. breakthrough as a popstar, his steep
decline — is evoked against the
Пролог и экфрасис / background of the so-called riflusso:
Prologue and a general resignation to the private
sphere and a concomitant political
ekphrasis on Alberto and social disengagement that
Camerini, 2017–2018 characterized the transition from
the 70s to the 80s in Italy.
Инсталляция, смешанная техни-
RG
ка. Размеры варьируются.
Предоставлено художником,
ar/ge kunst, Больцано, и FRAC
Шампань — Арденны, Реймс /
Installation, mixed media. Dimen­
sions variable. Courtesy of the
artist, ar/ge kunst, Bolzano and
FRAC Champagne-Ardenne, Reims
Портрет певца и поэта-песенни-
ка Альберто Камерини. Возвра-
щаясь к отдельным ключевым
моментам в его карьере, фильм
очерчивает особенности его сти-
ля, объединившего в себе поп,
панк, фолк и электронику и вдох-
новленного, с одной стороны,
комедией дель арте, Джамбат-
тистой Тьеполо и венецианским
сеттеченто, а с другой — тех-
нологическими инновациями
и зарей компьютерной эры.
Жизненный путь Камерини —
от участия в радикальных левых
движениях в Милане до взлета
его карьеры поп-звезды и резко-
го забвения — разворачивается
на фоне так называемого riflusso,
отлива: общего ухода в частную
сферу и сопутствующего спада
политической и социальной
вовлеченности, характерных
для перехода от 1970-х
к 1980-м годам в Италии.
РД
A portrait of singer-songwriter
Alberto Camerini. Evoking certain
key moments in the career of
the singer-songwriter, the film
outlines the peculiarities of his
style, bringing together pop, punk,
folk and electronic music, inspired
on one hand by the Commedia
dell’Arte, Giambattista Tiepolo and
Venetian Settecento, and on the
other by technological innovations
and the beginnings of the computer
age. Camerini's trajectory —
comprising his beginnings within
radical Left movements in Milan, his
151
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
16
Риккардо Джаккони Варьирующийся Masetti, who in 1911 in Bologna
shot at his commander in an
Riccardo Giacconi статус / act of insubordination against
The Variational the colonial war in Libya. The
two figures share the total
Status, 2016–2018 amnesia of their act of revolt,
carried out in a trance or a state
Инсталляция, смешанная of somnambulism. Conceived
техника. Размеры варьируются. as a cutaway view of a puppet
Предоставлено художником, show, the installation comprises
ar/ge kunst, Больцано, и FRAC a marionette abandoned on the
Шампань — Арденны, Реймс / floor, performing an automatic
Installation, mixed media. Dimen­ choreography activated
sions variable. Courtesy of the by a mechanism that pulls its
artist, ar/ge kunst, Bolzano and strings, and a plastic curtain that
FRAC Champagne-Ardenne, Reims serves both as a visual reference
to the traditional backdrops used
Работа основана на сходствах in puppetry, and as a storyboard
между эспиритадо, персонажем for the various episodes of the
колумбийского театра мари- Colombian puppet show El Diablo
онеток, ­предположительно en el pozo, whose script includes
появившимся после убийства the espiritado character.
полицейского в ходе деревен-
ского праздника, и итальянским RG
солдатом Аугусто Мазетти,
который в 1911 году в Болонье
выстрелил в своего командира,
что являлось жестом непови-
новения против колониальной
войны в Ливии. Две эти фигуры
объединяет тотальное забвение
их акта протеста, совершенного
в трансе или сомнамбуличе-
ском состоянии. Задуманная
как вид кукольного представ-
ления, инсталляция включает
в себя оставленную на полу
марионетку, автоматически
выполняющую хореографи-
ческие движения с помощью
тянущего за веревочки меха-
низма, и пластиковый занавес,
который одновременно служит
визуальной отсылкой к традици-
онным задникам, используемым
в кукольных представлениях,
и сценарной раскадровкой
различных сцен колумбийско-
го кукольного представления
«Дьявол в колодце», одним
из персонажей которого являет-
ся эспиритадо.

РД

The Variational Status develops

around the similarities between
the espiritado, a Colombian puppet
character presumably inspired
by the murder of a policeman
during a village celebration,
and Italian soldier Augusto

152 153
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
17
Йонна Кина
Jonna Kina
Финляндия
Finland
1984
Лаппеэнранта, Финляндия /
Lappeenranta, Finland
Живет и работает в Финляндии /
Works and lives in Finland
www.jonnakina.com
Образование / Education
2015
Школа искусств, Университет
­Аалто, Эспоо, Финляндия / School
of Arts, Aalto University, Espoo,
Finland
2013
Финская академия художеств,
Хельсинки / Academy of Fine Arts,
Helsinki
Избранные персональные
проекты /
Selected Solo Projects
2018
Somnivm. Beaconsfield, Лондон /
London
2016
Foley Objects. Catherine Edelman
Gallery, Чикаго / Chicago
2016
Secret Words and Related Stories.
Ama Gallery, Хельсинки / Helsinki
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
9-й Афинский фестиваль авангард-
ного кино / 9th Athens Avant Garde
Film Festival
Mapping the Invisible. Токийский
музей фотоискусства / Tokyo
Photographic Art Museum
2017
34-й фестиваль документального
кино, Кассель, Германия / 34th
KASSEL DOKFEST. Kassel, Germany
2014
Изобретение повседневности:
Витрина районной библиотеки.
Библиотека № 1 ЦБС Выборг-
ского района, Санкт-Петербург /
Inventing Everyday Life: Local
Library Window. Library № 1,
Vybogrsky District Central Library
System, St. Petersburg, Russia
154
Секретные слова
и другие истории /
Secret Words and
Related Stories, 2016
HD-видео. 20 мин. 20 сек.
Предоставлено художником /
HD video, 20’ 12’’.
Courtesy of the artist
Работа, представляющая собой
коллекцию анонимно собранных
паролей и их историй, ставит
вопрос о месте персональных
«секретов» и безопасности
в современном обществе. Мо-
лодые актеры 13–16 лет стоят
на красном фоне и читают глу-
бокомысленные, юмористиче-
ские и эмоциональные истории
об избранном слове, которое
часто раскрывает личную ин-
формацию, что противоречит его
назначению. Рассказы о 74 па-
ролях и истории о них также
изданы как одноименная книга,
своим дизайном напоминающая
романы в мягкой обложке.
ЙК
The work is a collection
of anonymously collected
passwords and the stories behind
them, questioning the place
of personal ‘secrets’ and security
in contemporary society. In the
video young actors, between
the ages of 13–16, stand in
front of a red backdrop and
read thoughtful, humorous, and
emotional stories about a chosen
word that often discloses personal
information, which is the antithesis
of its purpose. Alongside the video
the 74 passwords and stories
behind them is published in a book
with the same name in the style
of a paperback novel.
JK
155
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
18
Михаэль Лиани
Michael Liani
Израиль
Israel
1987
Мигдаль-ха-Эмек, Израиль /
Migdal Ha’emek, Israel
Живет и работает в Тель-Авиве /
Lives and work in Tel Aviv
www.michaelliani.com
Образование / Education
2016
Академия искусств и дизайна
«Бецалель», Иерусалим / Bezalel
academy of Art and Design,
Jerusalem
2015
Открытый университет, Тель-Авив /
The Open University, Tel Aviv
2014
Школа искусств «Миншар», Тель-­
Авив / Minshar School of Arts,
Tel Aviv
Персональные проекты /
Solo Exhibitions
2018
Fantasia. Rosenfeld Gallery,
Тель-Авив / Tel Aviv
2015
HA’CK. Kav 16 Gallery, Тель-Авив /
Tel Aviv
Фантазия /
Fantasia, 2018
Видео. 5 мин. 55 сек.
Предоставлено художником /
Video, 5’ 55’’.
Courtesy of the artist
В фильме «Фантазия» иссле-
дуются различия в значениях
слов fantasy («воображе-
ние») и fantasia («фантазия»).
Эти различия породили не-
сколько визуальных тем,
связанных с ориентализмом,
гендером и психоанализом;
особое в­ нимание уделяется
­понятиям желания, памяти,
­травмы и воображения.
МЛ
The film Fantasia explores the gap
between the meaning of “fantasy”
and “fantasia”. This gap brings forth
visual themes from orientalism,
gender and psychoanalysis with
a specific focus on desire, memory,
trauma, and fantasy.
ML

Избранные групповые выставки /

Selected Group Exhibitions
2017
Фестиваль AFULI’Z, Афула, Изра-
иль / AFULI’Z Festival, Afula, Israel
2017
Hineni. Beit Kandinof. Яффа, Изра-
иль / Jaffa, Israel
2017
Fresh paint 9. video greenhouse.
Тель-Авив / Tel Aviv
2016
Биеннале THE NEW WIGHT 2016,
Лос-Анджелес / THE NEW WIGHT
BIENNIAL 2016, Los Angeles
2016
Painting Camp. Музей «Негев»,
Беэр-Шева, Израиль / The Negev
Museum, Beer Sheva, Israel
2016
ZOOM. Дом Тихо, Иерусалим /
Ticho House, Jerusalem

156 157
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
19
Уэйн Лим
Wayne Lim
Сингапур
Singapore
1989
Путянь, Китай / Putian, China
Живет и работает в Сингапуре /
Lives and works in Singapore
www.waynewjlim.com
Образование / Education
2015–2017
Институт искусств ArtEZ, Арнем,
Нидерланды / ArtEZ Institute of
the Arts, Arnhem, The Netherlands
2007–2013
Колледж искусств LASALLE, Син-
гапур / LASALLE College of the Arts,
Singapore
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Ideology Meets Implementation:
Screening V. W139, Амстердам /
Amsterdam
2016
Биеннале перформанса, Афины /
Performance Biennial, Athens
2015
Socio-Criticism and Fictional
Spaces. Flaneur Gallery, Сингапур /
Singapore
2013
Winston Oh Travelogue Show. ICAS,
Сингапур / Singapore
158
Гиперсдержанный to the hyperreal image — essentially
a photogenic neoliberalist, dystopian
порядок / state — that somewhat resembles
The Hyperrestrained Guy Debord’s society of the
spectacle. From the perpetuality
Order, 2017 of a statist education system,
to culturally and militaristically
Видеоинсталляция. Размеры coded semiotics, and finally
варьируются. Предоставлено to everyday corporate language,
художником / The Hyperrestrained Order reveals
Video installation. Dimensions the systematic reorganisation, and
variable. Courtesy of the artist occupation of time-space through
the mobilisation-and-mobility
«Гиперсдержанный порядок» of a mass of obedient citizen
исследует символическое зна- bodies. And these time spaces
чение и механизмы дисциплины are the enclosures of schools,
и контроля в Сингапуре. Основы- military camps, and ultimately
ваясь на концепциях дисципли- the corporation, where one
нарного общества Мишеля Фуко moves under absolute control,
и обществах контроля Жиля and in obedience — seamlessly
Делёза, гиперсдержанное обще- from one to the other.
ство представляется как амаль-
гама этих двух предшествующих WL
видов общества. «Гипер» отсы-
лает к гиперреальному образу —
по сути, фотогеничному неоли-
беральному антиутопическому
государству, которое в чем‑то 
напоминает общество спектакля
Ги Дебора. Анализируя среди
прочего непрерывность госу-
дарственной образовательной
системы, культурно и милита­
ристски закодированные семи-
отические системы и, наконец,
повседневный корпоративный
язык, «Гиперсдержанный поря-
док» выявляет систематическую
реорганизацию и оккупацию
пространства-времени через
мобилизацию-и-мобильность
массы послушных тел граждан.
А эти пространственно-времен-
ные оболочки заключают в себе
школы, военные лагеря и прежде
всего корпорацию, в которой
движение каждого подчинено
абсолютному контролю и по-
слушанию — плавно переходя
от одного к другому.
УЛ
The Hyperrestrained Order examines
the symbolism and mechanisms of
discipline, and control in Singapore.
Building upon Michel Foucault’s
disciplinary society, and Gilles
Deleuze’s societies of control,
a hyperrestrained society is an
amalgamation of the former two
types of societies. The ‘hyper’ refers
159
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
20
Ариан Лоз
Ariane Loze
Бельгия
Belgium
1988
Бельгия / Belgium
Живет и работает в Брюсселе /
Lives and works in Brussels
www.arianeloze.com
Образование / Education
2008–2012
Студии P.A.R.T.S., Брюссель /
P.A.R.T.S. Studios, Brussels
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
1-я Рижская биеннале современ-
ного искусства / 1st Riga Biennale
of Contemporary Art
2018
Salon de Montrouge. Париж / Paris
2017
9-я биеннале Watch This Space.
Лилль, Брюссель / Watch This
Space Biennale #9. Lille, Brussels
2017
Kunst om de lijf. Emergent Gallery,
Верне, Бельгия / Veurne, Belgium
2016
You are such a curator. Центр ис-
кусств De Appel, Амстердам /
De Appel Arts Centre, Amsterdam
160
Бессилие /
Impotence, 2017
Цветное HD-видео со звуком.
18 мин. 11 сек. Предоставлено
художником / HD video with
sound, colour. 18’ 11’’.
Сourtesy of the artist
Может ли головокружение быть
симптомом нашей сбитой с толку
эпохи? Фильм Ариан Лоз выстро-
ен вокруг головокружения-без-
дны и головокружения-пустоты
и стремится, иногда безнадеж-
но, восстановить смысл там,
где он был окончательно
потерян. Прошлое потеряло
свою значимость и способность
осветить настоящее. Будущее —
глобализация? — стоит на зыб-
учих песках. Фильм показывает
нам эти представления о мире,
развернутые по их воле. Четверо
персонажей с помощью слов
исследуют парадоксальное
чувство несоответствия между
действиями и желанием, мора-
лью и эмпатией, мечтой и реаль-
ностью. Все это происходит в си-
туации пустого пространства.
АЛ
Could the feeling of vertigo be the
symptom of our disoriented age?
Articulated around the vertigo-
chasm and vertigo-vacuity, the film
of Ariane Loze tries, sometimes
desperately, to reconstruct sense
there where it had been abandoned.
The past has lost its weight and
its ability to illuminate the present.
The future — globalisation? — now
finds itself on quicksand. The film
reports these representations
of the world to us, shed by their will.
Through words, the four characters
explore this paradoxical feeling of
asymmetry between action and
will, between morality and empathy,
between dream and reality. All this
in a nude setting.
AL
161
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
21
Наталья Максимова ILL SEEN, 2016
Natalie Maximova Видео. 5 мин. 52 сек.
Предоставлено художником /
Россия
Video, 5’ 52’’.
Russia
Courtesy of the artist

1986
Видео строится как впечатление,
Москва / Moscow
быстро записываемое в блокнот.
Живет и работает в Москве /
Обрывки жестов, пойманные
Lives and works in Moscow
взглядом, движения, не жажду-
щие быть увиденными, оценен-
nmaximova.com
ными или понятыми. Незрелая
маскулинность, одновременно
Образование / Education
дикая и юная, движение плеча,
2015
трепетное соприкосновение
Mосковская школа фотографии
лопаток и прыжок — остав-
и мультимедиа им. А. Родченко /
ляют конечное тело в вечном
The Rodchenko Moscow School
времени. Жест доминирует над
of Photography and Multimedia
плотью. Сырая, невычищенная,
2009
неподготовленная реальность
Московский государственный уни-
прорывается сквозь защитные
верситет дизайна и технологии /
­механизмы, тщательно расстав-
Moscow State University of Design
ленные современным миром
and Technology
и самим автором.
Избранные групповые выставки /
НМ
Selected Group Exhibitions
2016
The video is built like a first
56-й Октябрьский салон, Белград /
impression, quickly written into
Тhe 56th October Salon, Belgrade
a notebook. Fragmented gestures
2015
captured in a glance, movements
BALAGAN!!! Кюльхаус, Берлин /
that aren’t eager to be seen, valued
BALAGAN!!! Kühlhaus, Berlin
or understood. Juvenile masculinity:
2015
the movements of the shoulders,
Что говорить, когда нечего
the sensitive touch of the shoulder
говорить. Бывший кинотеатр
blades and the leap — forever
«Ударник», Москва / What to say
leaving the body in eternal time.
when there is nothing to say. Former
Raw and unprepared reality breaks
Udarnik Cinema, Moscow
through the defensive mechanisms
2014
carefully set by the modern
4-я Московская международная
world and the author.
биеннале молодого искусства /
4th Moscow International Biennale
NM
for Young Art

Награды / Awards

2013
Гран-при конкурса «Серебряная
камера», номинация «Лица» /
‘Silver Camera’ Award Grand Prize,
‘Faces’ nominee

162 163
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
22
София Альбина Плейлист genres in an eclectic mix of historical
and contemporary pieces. The work
Новикофф Унгер сопротивления aims at using music to embrace
Sofia Albina и восстания / the subcultures that are fighting for
equality: from the acid house techno
Novikoff Unger Playlist of Resistance scene, which became political in the

Дания / Великобритания
& Rebellion, 2017 UK in the late 80s, to the emergence
of current rave scenes in Kiev and
Denmark / UK Tbilisi. The case of the forbidden
Онлайн-плейлист.
alternative rock scene in Moscow
Предоставлено художником /
1990 and St Petersburg in the 80s, that
Оnline playlist.
Копенгаген / Copenhagen would use bootleg X-rays instead
Courtesy of the artist
Живет и работает в Лондоне / of vinyls; the first Blues recordings
Lives and works in London of Robert Johnson against slavery;
«Плейлист сопротивления
the anti-government songs of Syrian
и восстания» — это предложение
www.albidus.dk musicians, are examples of how
по созданию архивной платфор-
powerful music is and how dancing
мы для музыкантов, которые
Образование / Education is (still) political.
творчески выражали и выража-
2016–2019
ют себя вне зависимости от ре-
Голдсмит-колледж, Лондон / SANU
жимов и ситуаций, в которых они
Goldsmiths College, London
находятся. Здесь представлены
2011–2014
различные музыкальные жанры,
Финская художественная акаде-
а историческое и современное
мия, Оденсе, Дания / The Funen Art
сочетается в эклектичном един-
Academy, Odense, Denmark
стве. Задача работы — через
2010–2011
музыку показать субкультуры,
Колледж искусства и дизайна
которые борются за равенство
Отиса, Лос-Анджелес / Otis College
и возможность быть иным:
of Art and Design, Los Angeles
от ­эйсид-хаус и техносцены,

которая обрела политическое
Персональные выставки /
измерение в Великобритании
Solo Exhibitions
в конце 1980‑х, до сегодняшних
2018
популярных рейвов в Киеве
and the Sun was High. Relæet,
и Тбилиси. Московский и ленин-
Copenhagen / Копенгаген
градский рок 1980‑х, находив-
2017
шийся в подполье из‑за всевоз-
Item for a Resurrection. Changing
можных ограничений; «музыка
Rooms, Лондон / London
на костях» — ­феномен советской
2014
эпохи, когда запрещенная в стра-
Ad Lib. Golf it. yup., FAA Project
не музыка пиратским способом
Room, Оденсе, Дания / Odense,
записывалась на использо-
Denmark
ванные рентгеновские снимки;
первые блюзовые записи Ро-
Избранные групповые выставки /
берта Джонсона, посвященные
Selected Group Exhibitions
рабству; исполнение сирийскими
2017
музыкантами антиправитель-
Irridescent Oil (eons below). Jupiter
ственных песен — вот лишь
Woods, Лондон / London
несколько примеров того, какой
2016
властью обладает музыка,
A YES SCREAMING NO. The One
и того, что танцы — (все еще)
Minutes, Амстердам / Amsterdam
политический жест.
2016
The Door that isn’t locked at night.
САНУ
Kreuzberg Pavillon, Берлин / Berlin
The Playlist of Resistance
& Rebellion is a shared library
that gives voice to those artists
who were and still are expressing
themselves artistically no matter
what conditions they were and are
in, representing different musical

164 165
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
23
Василис Самый темный час —
Папагеоргиу перед рассветом
Vasilis Papageorgiou (размышление
Греция
о выпивке
Greece в одиночку) /
1991 The Darkest Hour is
Афины / Athens Just Before the Dawn
Живет и работает в Афинах / Lives
and works in Athens (Thoughts on Solo
www.vasilispapageorgiou.com
Drinking), 2018
Инсталляция, смешанная техни-
Образование / Education ка. Размеры варьируются.
2015–2017 Предоставлено художником /
Школа искусств LUCA, Брюссель / Mixed media installation.
LUCA School of Arts, Brussels Dimensions variable. Courtesy
2009–2014 of the artist
Афинская школа изящных ис-
кусств / Athens School of Fine Arts Работы Василиса Папагеоргиу
сочетают образы, связанные
Персональные выставки / с тюнингом машин, мотоакроба-
Solo Exhibitions тикой, культурой улиц и баров,
2017 и включают в себя влияния
Exhausted. Il Colorificio, Милан / и черты социальных групп,
Milano которые кажутся подвешенными
2017 между драматургией и повсед-
All eyes on me. Clovis XV, Брюс- невностью. Визуальные ссылки,
сель / Brussels которыми насыщены его работы,
2017 системно располагаются в дис-
Take a long holiday. BRDG, Антвер- курсе о непроизводительной
пен / Antwerp деятельности и сопротивлении
2017 принятым нормам результа-
Somebody had to do it. Elika Gallery, тивности. Бар, стадион, авторе-
Афины / Athens монтная мастерская — это лишь
часть фона для эстетического
Избранные групповые выставки / и социального исследования
Selected Group Exhibitions мест отдыха и встреч, мест
2018 социальных измерений, которые
Constellations among dirt. позволяют самоидентифициро-
­Куфониси / Koufonisi, Греция ваться и обрести чувство при-
2017 надлежности — альтернативное
Keep on Keeping on. A visual meta- более жестким понятиям класса,
collection. Галерея Американского расы, религии и другим.
колледжа в Греции, Афины / The Представленные работы
American College of Greece Art участвуют в долгосрочном
Gallery, Athens исследовании скульптурной
2016 деконструкции бара. Все начи-
Tradition Doesn’t Graduate. Komplot, нается с простых элементов:
Брюссель / Brussels поверхность барной стойки,
2015 на которой подаются напитки,
Fireworks out of season – Riviera. металлическая подножка, кожа-
Кинотеатр «Ривера», Афины / ные накладки на углах стойки,
Riviera cinema, Athens которые позволяют облоко-
титься на мягкое, — в целом они
представляют собой почти аб-
страктные структуры, не лишен-
ные юмора и индивидуальности.
Внимательный зритель может
166
Художники / Artists
обнаружить следы воображаемых
посетителей этого бара и рекон-
струировать их личности только
намеченными символическими
элементами скульптуры. Каждый
может свободно рассуждать
об их борьбе, в то время как Папа-
георгиу с позиции наблюдателя
и портретиста оживляет тривиаль-
ные детали повседневной жизни
в повествование, которое в то же
время является героическим и кон-
трэпическим.
Микеланджело Корсаро
Combining imagery related to car
tuning, motorbike acrobatics, street-
and bar-culture, the work of Vasilis
Papageorgiou often weaves together
affects and traits of social groups
that seem suspended between a
fictional dramaturgy and everyday life.
The visual references that populate
his work are systematically situated
within a discourse on non-productive
activities and on the resistance to
accepted norms of efficiency. The bar,
the stadium, the car tuning workshop
are some of the backdrops for an
aesthetic and social inquiry into places
of leisure, of collective gathering, but
also of social dimensions that allow
identification and a sense of belonging
in alternative to more rigid notions of
class, race, religion, etc.
The works presented here
participate to a long-term research
on the sculptural deconstruction of
a bar. Everything starts with simple
elements: the surface of a bar top
where to serve a drink, a metal
footrest, the leather pads that in
some bars cover the corner of the
counter to offer a soft cushioning
where to lean on—altogether they
are almost abstract structures not
devoid of humour and personality.
Here and there the attentive visitor
can find traces of fictional customers
that populate the bar, with their
identities, only sketched by the
symbolic elements of a sculpture.
One is allowed to freely speculate on
their struggles while Papageorgiou,
from the position of an observer and
portraitist, animates the trivial details
of everyday lives into a narrative
that is at the same time heroic and
counter-epic.
Michelangelo Corsaro
167
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
24
Диана Рубинштейн
Diana Rubinstein
Россия
Russia
1998
Москва / Moscow
Живет и работает в Москве /
Lives and works in Moscow
Диссоциация:
Роспись
по номерам /
Dissociation: Paint By
Numbers, 2017–2018
Бумага, смешанная техника.
Предоставлено художником /
Mixed media on paper.
Courtesy of the artist

Сложно уследить за всем. Я ре-

бенок или взрослый? Я Алиса
или кролик? Это реальность? Что
это я почувствовала? Я разберу
это на простые детали: вот таким
был цвет неба, цвет волос моей
души, вот розовый, а вот жел-
тый, иногда синий или зеленый
и часто черный. Вот оно, нечто
простое. Простое, счастливое,
полное цвета, как будто я вновь
расписываю картинку по номе-
рам. Подойди посмотреть, это
просто. Это детсадовское заня-
тие: вписать себя в условности
цвета и написанного слова. Как
сюда проникло мое страдание?

ДР

It’s hard to keep track of things.

Am I a kid or an adult? Am I Alice or
the rabbit? Is it reality? What was it
that I felt? I would break it down to
something easy: here is what the
colour of the sky was, my psyche’s
hair, here is pink and here is yellow,
sometimes blue or green, and
often black. Here it is, something
simple. Simple, happy, full of colour
as if I was, once again, painting by
numbers. Come look, this is easy.
It’s kindergarten work: fitting myself
into conventions of colour and the
written word. How did my sorrow
crawl in there?

DR

168 169
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
25
Диего Тонус
Diego Tonus
Италия
Italy
1984
Порденоне, Италия /
Pordenone, Italy
Живет и работает в Амстердаме /
Lives and works in Amsterdam
www.diegotonus.com
Образование / Education
2013
Институт изящных искусств
Сандберга, Амстердам / Sandberg
Institute Fine Arts, Amsterdam
2009
Университет IUAV, Венеция /
IUAV University of Venice
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
The Added Value. Ellen de Bruijne
Gallery, Амстердам / Amsterdam
2017
Topography of Terror (19.12.2016).
ar/ge kunst, Больцано / Bolzano
2015
Five Cases of Intrusion. Центр
искусств De Appel, Амстердам /
De Appel Arts Centre, Amsterdam
2013
Processing Authorities — ACT I. Бюро
Городского музея, Амстердам /
Stedelijk Museum Bureau, Amsterdam
2011
Hour of the Wolf. Павильон Дании,
Венеция / Danish Pavilion, Venice
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
That’s it!. Музей современного
искусства, Болонья / MAMbo
Museum, Bologna
2017
Биеннале SAAL, Таллин / SAAL
Biennal, Tallinn
2016
Artists’ Film International. Музей
Хаммера, Лос-Анджелес / Hammer
Museum, Los Angeles
2015
Atopolis. WIELS, Брюссель / Brussels
170
Я хочу все деньги
мира / I Want
Everyone’s Money,
2018
В соавторстве с Анонимом.
Неоновая надпись, 200 × 30 см.
Предоставлено художником.
Фото: Werner Mantz Lab,
Маастрихт / In collaboration with
Anonymous. Neon sign, 200 × 30
cm. Courtesy the artist. Photo:
Werner Mantz Lab, Maastricht
Цикл «Фрагменты разговора
с фальшивомонетчиком» иссле-
дует трансформацию и передачу
ценности, связанные с вопроса-
ми переоценки времени и про-
странства во времена кризиса.
Проект предполагает серию
новых работ, берущих начало
в разговоре с фальшивомонет-
чиком, которого Тонус встретил
и с которым он обменялся проти-
воречивыми мнениями о совре-
менных системах определения
ценностей. Каждая работа —
проявление этого дискурса
через объекты, действия и слова,
прочувствованные фальшиво-
монетчиком во время опытов
по воспроизведению ценностей,
их транспортировки, взлома си-
стем контроля и в соотношении
с определением индивидуаль-
ности. Каждая работа пред-
ставлена в соавторстве с фаль-
шивомонетчиком и намерена
работать с его интеллектуальной
собственностью, ставя вопросы
о борьбе с подделками.
Фрагменты, представленные
на биеннале — «Я хочу все день-
ги мира», — неоновая вывеска
с личным девизом мошенника
и его бизнес-стратегией, и «Част-
ные беседы», инсталляция
из набора чемоданов с устрой-
ством (включаемым в произ-
вольное время), придуманным
для того, чтобы менять частоту
волн и не позволить какому‑либо
диктофону записать разговоры
на территории выставки, созда-
вая платформу для возможных
высказываний и дискуссий.
Для того чтобы присвоить
себе идеи фальшивомонетчика
и поделиться ими с междуна-
Художники / Artists
родной публикой, художник
зарегистрировал работы как
коммерческие тайны в Офисе
интеллектуальной собственно-
сти Бенилюкса.
ДТ
Fragments of a Conversation with
a Counterfeiter investigates the
transformation and transportation
of value, both related to questioning
the valorisation of time and space in
time of crisis. The project involves
a series of new works derived from
the conversation with a forger Tonus
encountered, who shared a series
of controversial thoughts related
to contemporary systems of the
definition of value. Each work is a
manifestation of this discussion
through objects, actions, and words
experienced by the forger within his
practice of reproduction of value
and ways of transporting it, hacking
system of controls and dealing
with the definition of individuality.
Each artwork is presented in
co-authorship with the forger and
aims at working with his intellectual
property, trying to question the
counter of counterfeiting.
The fragments presented for
this occasion are: I Want Everyone’s
Money, a neon sign stating the
personal motto of the forger and
his business strategy, and Private
Conversations, an installation
consisting of a series of briefcases
containing a device (activated at
random hours) conceived to alter
radio frequencies and to prevent any
type of audio recorder to capture
conversations within the exhibition
space, creating a platform for
potential speeches and discussions.
In order to appropriate the
forger’s ideas and share them with
the international audience, the artist
has registered the works as trade
secrets at the Benelux Office for
Intellectual Property.
DT
171
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
26
Кася Фудаковски
Kasia Fudakowski
Великобритания / Нидерланды
UK / The Netherlands
1985
Лондон / London
Живет и работает в Берлине /
Lives and works in Berlin
www.kasiakasia.com
Образование / Education
2006
Школа рисунка и изящных
искусств Рёскина, Оксфордский
университет / The Ruskin School
of Drawing and Fine Art, Oxford
University
Персональные выставки /
Solo Exhibitions
2018
Boiling Frogs. Кунстферайн
Рейнской земли и Вестфалии,
Дюссельдорф / Kunstverein für
die Rheinlande und Westfalen,
Düsseldorf
2017
Double Standards. ChertLüdde.
Берлин / Berlin
2017
Bad Basket. Lodos. Мехико /
Mexico City
2016
Meat in the window, worried by
a wasp. Центр современно-
го искусства Futura, Прага /
Contemporary Art Center, Prague
2014
Stoikerinnen. Кунстферайн
«Гамбургский вокзал», Гамбург /
Harburger Bahnhof Kunstverein,
Hamburg
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
15-я Стамбульская биеннале /
15th Istanbul Biennial
2017
Bring Art into Life! The Collector
Wolfgang Hahn and the 1960s.
Музей Людвига, Кёльн / Museum
Ludwig, Cologne
2017
Produktion! Made in Germany 3.
Музей Шпренгеля, Ганновер /
Sprengel Museum, Hannover
172
Мученичество
Профессора
Санчеса /
The Martyrdom
of Professor Sanchez,
2016
HD-видео. 3 мин. 43 сек.
Предоставлено художником
и Chertlüdde, Берлин / HD video,
3’ 43’’. Courtesy of the artist and
Chertlüdde, Berlin
В ближайшем будущем ученые
подтверждают связь между
резко поднимающимся уровнем
Мирового океана и тем, сколько
мы говорим. Представители всех
наций на своих встречах пыта-
ются найти быстрое решение
этой проблемы и объявляют,
что каждый житель Земли может
произнести в день не более 433
слов. Это правило становится
известным под названием «закон
Кейджа» — Джон Кейдж был
автором пьесы «4:33». В то время
как английский язык становится
официальным языком межнацио­
нального общения, нарушения
закона Кейджа идут рука об руку
с абсурдными коррекционными
последствиями.
Эта серия кинофрагментов —
начало большего проекта, кото-
рый исследует, как человеческая
способность приспосабливаться
может обернуться крахом. Ряд
персонажей этих фильмов стре-
мятся приспособить свои при-
вычки и поведение под нужды
общего блага; другие отрицают
это понятие, предпочитая отда-
литься от системы, что приводит
их к самому суровому наказанию.
КФ
В ролях: Алессандро Брассанел-
ло (Профессор), Лена Райнхольд
(Дженнифер), Мануэль Черник
(полицейский), Маттиас Шлезин-
гер (Охранник 1), Винсен ван  berlin, Ehemalige Haftanstalt
Юффелен (Охранник 2).
Съемочная группа: п ­ родюсер —
Мариетта Аурас, оператор —
Дзёдзи Кояма, ассистент
оператора — Якоб Гросс, звук —
Художники / Artists
Пауль Глодек, ассистент про-
изводства — Аями Авадзухара,
хлопушка — Филипп Модерзон,
монтаж — Дзёдзи Кояма, звуко-
режиссер — Клаудио Сомильи.
Фильм снят в Kunstanstalt.berlin,
­бывшей тюрьме Кёпеник, Бер-
лин. При поддержке Кунстферай-
на Рейнской земли и Вестфалии
In the near future scientists confirm
a direct correlation between the
dramatically rising sea levels and
the amount of words that we speak.
Delegates from every nation of
the world gather together to find a
quick solution and resolve that each
citizen of the world shall be rationed
to 433 words per day. This comes
to be known as Cage Law after
John Cage’s 4”33’. While English
conceitedly becomes the standard
language all nations must officially
employ, violating Cage Law comes
with it’s own absurd correctional
consequences.
This series of film fragments
make up the beginning of a larger
on-going project, which explores
how humanity’s ability to adapt may
forecast it’s eventual demise. Some
characters strive and struggle to
adjust their behaviour for what they
perceive as ‘the greater good’, while
others reject the whole notion and
choose instead to withdrawal entirely
from the system, thereby ironically
facing it’s most severe punishment.
KF
Cast: Alessandro Brassanello
(Professor), Lena Reinhold (Jennifer),
Manuel Tschernik (Police Officer),
Matthias Schlesinger (Guard 1),
Vincent van Uffelen (Guard 2).
Crew: Producer — Marietta Auras,
Director of Photography — Joji
Koyama, Camera Assistant —
Jakob Gross, Sound — Paul
Glodek, Production Assistant —
Ayami Awazuhara, Clapper — Philipp
Modersohn, Edit — Joji Koyama,
Sound mix — Claudio Somigli.
Shot on location at Kunstanstalt.
Köpenick, Berlin. With support from
the Kunstverein für die Rheinlande
und Westfalen.
173
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
27
Яара Цах
Yaara Zach
Израиль
Israel
1984
Хайфа, Израиль / Haifa, Israel
Живет и работает в Тель-Авиве
Lives and works in Tel Aviv
Образование / Education
2011
Академия искусств и дизайна
«Бецалель», Иерусалим / Bezalel
Academy of Art and Design,
Jerusalem
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Unreasonable Doubt. Музей
искусства Петах-Тиквы, Израиль /
Petach Tikva Museum of Art,
Petach Tikva, Israel
2016
In Daylight. RawArt Gallery,
Тель-Авив / Tel Aviv
2014
Manicure-Pedicure. RawArt Gallery,
Тель-Авив / Tel Aviv
2013
Allow Me to Be Indifferent. Музей
искусств Янко Дады, Эйн-Ход,
Израиль / Janko Dada Museum
of Art, Ein Hod, Israel
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017–2018
No Place Like Home. Музей
Израиля, Иерусалим; Музей
коллекции Берарду, Лиссабон /
Israel Museum, Jerusalem; Museum
Berardo Collection, Lisbon
2015
Carpets: The Territory of Painting.
Галерея Академии «Бецалель»,
Тель-Авив / The Bezalel Academy
Gallery, Tel Aviv, Israel
2011
And What Shall We Do with Painting
in the 21st Century (Formally
Speaking). Музей искусств Хайфы,
Израиль / Haifa Museum of Art,
Israel
174
Без названия /
Untitled, 2017
Скульптуры. Костыли, кнуты,
кожа, клей. Размеры варьируют-
ся. Предоставлено художником
и RawArt Gallery, Artport Gallery,
Тель-Авив / Sculptures.
Crutches, whips, leather, glue.
Dimensions variable. Courtesy
of the artist and RawArt Gallery,
Artport Gallery, Tel Aviv
Инсталляция Яары Цах состоит
из отдельных скульптурных
элементов, которые соединяют
вместе костыли и кнуты, созда­-
вая новые независимые тела.
На земле, рядом с костыля-
ми-кнутами расположена группа
почти монохромных объектов,
которые напоминают разные эво-
люционные стадии этих сплав-
ленных тел. У них выросли части
тела, в форме прозрачных емко-
стей для жидкостей, заполненных
черными и темно-фиолетовыми
чернилами. Некоторые из частей
с жидкостью подвешены в про-
странстве, пуская корни в ноги
органической формы из косты-
лей. Зритель двигается то ближе,
то дальше от зоны инсталляции
и постоянно меняет позицию: от
активной к пассивной, от зрителя
к участнику, от безграничных до
ограниченных возможностей.
YZ
Yaara Zach’s installation is comprised
of distinct sculptural elements that
fuse together crutches and whips
into new, independent bodies. Lying
on the floor, next to the crutches-
whips there is a series of almost
monochromatic objects that appear
as different evolutionary stages of the
fused bodies. They have now grown
limbs in the shape of transparent
liquid bags filled with black and dark
purple ink. Some liquid parts are
hanging in space, rooted
in the organic shaped crutches’ legs.
The viewers move to and from the
installation’s arena and are constantly
changing positions: from active to
passive, from witness to participant,
from able to disabled.
YZ
175
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
28
to kosie
Польша / Финляндия
Poland / Finland
1986
Седльце, Польша / Siedlce, Poland
Живет и работает в Хельсинки /
Lives and work in Helsinki
tokosie.tumblr.com
Образование / Education
2015–2017
Финская академия художеств,
Хельсинки / Academy of Fine Arts,
Helsinki
2010–2013
Академия изящных искусств,
Варшава / Academy of Fine Arts
in Warsaw
Варшавский университет /
University of Warsaw
Персональные выставки /
Solo Exhibitions
2018
Blue. B-galleria, Турку, Финляндия /
Turku, Finland
2014
Root. Galeria Kultura, Седльце,
Польша / Siedlce, Poland
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Donut disturb. Rietveld Pavilion,
Амстердам / Amsterdam
2017
Фестиваль политической фото-
графии, Хельсинки / The Festival
of Political Photography, Helsinki
2016
Matter Matter. Exhibition Laboratory,
Хельсинки / Helsinki
176
из черноты ввысь /
up from the black,
2017
Видео. 1 мин. 36 сек.
Предоставлено художником /
Video, 1’ 36’’.
Сourtesy of the artist
Видео основано на движениях
и идее танца зейбекико, традици-
онного греческого танца проте-
ста, исполняемого как импрови-
зация одним мужчиной, который
выражает таким способом свои
личные или общесоциальные
трудности и пытается обрести
надежду. Танец был запрещен
властью в нескольких случаях,
но до сих пор спонтанно испол-
няется современными греками.
Эта работа была создана как
часть проекта «Сделано в Афи-
нах», которую организовала
Академия художеств в Хельсин-
ки с целью обратить внимание
на проблемы, которые сейчас
стоят перед Европой, и пере-
осмыслить их художественны-
ми средствами.
Исполнитель: to kosie.
Операторы: Йо Кьяргор, Бонья
Луиза Висньевская.
Музыка: Мадс Эмиль Нильсен
«Свей».
тк
The video is based on the
movements of Zeibekiko dance,
a historical Greek protest dance
improvised by one male, traditionally
performed to share one’s struggle
within the community. Banned
earlier by authorities, the dance is
still spontaneously performed by
contemporary Greeks.
The work was made as a part
of the project ‘Made in Athens’
organised by Academy of Fine Arts
in Helsinki.
Performer: to kosie / Cameras:
Jo Kjaergaard and Bogna Luiza
Wisniewska / Music: Mads Emil
Nielsen ‘Sway’.
tk
177
abracadabra
Художники / Artists aбракадабра основной проект / main project
Глава 3 Chapter 3
Комета, погребенная под землей Comet Buried Underground
Театр лунатиков The Theatre of Sleepwalkers

Во время наших регулярных ночных смен главный менеджер сурово ругал
­любого работника, которого он видел засыпающим: каждому из них он находил
какую-­нибудь кару. Однажды ночью сто восемь из нас легли спать на полу в цехе.
­Менеджеры, по очереди приходившие нас проверять, видели нас спящими и тихо
уходили. Мы спали так три ночи подряд. Они не вели себя некорректно, не пред-
принимали никаких действий против нас. Такому примеру последовали и другие
отделы фабрики. Это стало своего рода традицией.
Фариабад Маздур Самахар 19
During our regular night shifts, the general manager used to be abrasive with any worker
he saw dozing. He used to take punitive action against them. One night, one hundred and
eight of us went to sleep, all together, on the shop floor. Managers, one after the other, who
came to check on us, saw us all sleeping in one place, and returned quietly. We carried on
like this for three nights. They didn’t misbehave with us, didn’t take any action against us.
Workers in other sections of the factory followed suit. It became a tradition of sorts.
Faridabad Mazdoor Samachar19

▶ 180–181
Фритс Хендрик Бедндсен.
Пес в космосе / Fritz Hendrik
Berndsen, Dog in Space, 2017
Холст, МДФ, масло, шелкография.
95 × 80 см. Предоставлено
художником и Музеем
Хабнарборг, Хабнарфьордюр,
Исландия / Oil on canvas, MDF,
Screenprint, 95 × 80 cm. Courtesy
of the artist and the Hafnarborg
19
Raqs Media Collective, "Is the World Sleeping, Sleepless, or Awake or Dreaming?", in e-flux journal, # 56, June 2014. Museum, Hafnarfjörður, Iceland
180 181
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
В последние несколько десятилетий неод-
нократно обсуждалось, что сон, сновиде-
ния наяву и бессознательное могут быть
законным ответом на тревожную бессонни-
цу постоянной продуктивной гиперкомму-
никации, навязываемой культурой высокой
производительности. Если поле битвы
экономики присутствия глубоко связано
с циркадным ритмом, то нам стоит искать
пути стратегического отступления, исполь-
зуя возможности, которые дает диалектика,
возникающая между обычным и изменен-
ным состояниями сознания. В 1930-е годы
Жорж Батай вместе с такими видными
деятелями того времени, как Андре Массон,
Роже Кайуа и Пьер Клоссовски, основал се-
кретное общество «Ацефаль» (букв. — «Без
головы»). Все еще неясно, в чем заключа-
лась цель этой группы мыслителей, тайные
встречи которых проходили в лесах на
окраинах Парижа. По всей видимости, они
прославляли acéphalité, «безглавую толпу»,
которая должна избавиться от иерархиче-
ского порядка в пользу безлидерства —
восторженной эпохи хаоса — в надежде
на возрождение таких ценностей, как
расходы, потери, риски, сексуальность и
смерть. В одноименном социологическом
журнале, который публиковался группой
с 1936 по 1939 год, со знаменитым безголо-
вым витрувианским человеком на обложке,
нарисованным Андре Массоном, авторы
приглашали избавиться от излишней ра-
циональности, которая характеризовала
современность, той самой рациональности,
которую они видели в том, как нацизм наби-
рал силу. «Человеческая жизнь опустошена
тем, что она служила главой и причиной
этой вселенной. Пока она становится этой
главой и этой причиной, пока она стано-
вится необходимой для вселенной, она
принимает рабство», — писал Батай в своей
первой статье «Священное заклинание»20.
В фильме «Шалуньи» Диего Маркона
несколько девушек спят в Каза дель
Фашо в Комо — одном из выдающихся

20
The Sacred Conspiracy (The Internal Papers of the Secret Society of Acéphale and Lectures to the College
of Sociology). Eds. Marina Galletti, Alastair Brotchie. Atlas Press, London, 2018.
182
Глава 3. Комета, погребенная... / Chapter 3. Comet Buried...
In the last few decades it has been speculated
that sleep, lucid dreaming and unconsciousness
can be a legit reply to the anguished insomnia
of constant productive hyper-connectivity
imposed by the culture of high-performance. If
the battleground of the economy of presence is
deeply embedded in the circadian rhythm, it is in
that same realm that we can search for strategic
withdrawals, inhabiting the possibilities for ac-
tion entailed in the dialectics between ordinary
awareness and altered states of consciousness.
In the Thirties, Georges Bataille, together with
prominent figures of the time as André Masson,
Roger Caillois and Pierre Klossowski, founded a
secret society called Acéphale (literally: head-
less). It is still unclear what kind of activities
were pursued by the group of thinkers during
their secret meetings that would take place in
the woods in the outskirts of Paris. They would
presumably celebrate "acéphalité", a "chief-
less crowd" which was demanded to reject
hierarchies in favor of a leaderless, ecstatic
age of chaos, hoping for the rebirth of values
as expenditure, loss, risk, sexuality and death.
In the homonymous public review published
between 1936 and 1939 by the group, featuring
the famous headless Vitruvian Man drawn by
André Masson on the cover, the authors invited
the readers to discard the extreme rationality
that carachterised modernity, that same ration-
ality that they could see incarned in the rise of
Nazism. "Human life is exasperated by having
served as the head and reason of the universe.
Insofar as it becomes this head and this reason,
insofar as it becomes necessary to the universe,
it accepts serfdom", writes Bataille in his first
article, "The Sacred Conjuration"20.
In the film Monelle by Diego Marcon, a group
of young girls is seen sleeping amongst the
architectural elements of the Casa del Fascio in
Como, built in the Thirties by Giuseppe Terragni
as the local headquarter of the National Fascist
Party and still considered one of the most
remarkable modernist buildings in Italy. Most of
the film is black, as the images appear unex-
pectedly thanks to flashlights that are spread in
примеров модернистской архитектуры
в Италии, построенном в 1930‑е годы
Джузеппе Терраньи для отделения Наци-
ональной ­фашистской партии. Большую
часть времени изображение затемнено,
фигуры появляются неожиданно, когда
их освещают случайные вспышки. Назва-
ние «Шалуньи», по‑видимому, относится
к самим девушкам, хотя в фильме присут-
ствуют и другие — цифровые — существа,
неотличимые от живых, которые окружают
девушек и занимаются чем‑то неясным,
создавая единственный, диегетический
звук фильма. Ожидаемое столкновение
между изображением и звуком не происхо-
дит, и в то же время кинематографический
механизм саботируется через иллюзию,
что подобные существа могут находиться
за нашими спинами.
Эта работа является тонким размышлени-
ем о том, что происходит с архитектурой,
служившей декорацией определенному
режиму, после того как он теряет свою
власть. Соединение тропов триллера и буф-
фонады помогает понять, что подобная
смена статуса включает в себя множество
неясных процессов, наше участие в кото-
рых не подразумевается, а наши ощущения
воли и контроля оказываются только об-
маном. Современный миф о прозрачности
постепенно сменяется неясностью тайных
сил, которым мы в итоге поддаемся, как на
сеансе группового гипноза. В своем зна-
менитом рассказе «Марио и волшебник»21
Томас Манн изобразил завораживающую
власть авторитарных европейских лиде-
ров своего времени в образе волшебника
Чиполлы, гипнотизера, который использо-
вал свои способности, чтобы установить
контроль над зрителями. Диктаторские
замашки зловещего волшебника помогают
ему подчинить себе любую аудиторию, но
в итоге его убивает Марио, коренной жи-
тель города, в который волшебник приехал
с гастролями. Как указывает Андреа Кавал-
летти в своей книге «Внушение», рассказ
Thomas Mann, Mario und der Zauberer. Ein tragisches Reiseerlebinis (1929); Томас Манн.
21
Марио и волшебник. 1929.
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
the space, exposing the sleeping bodies of the
girls in the architecture before being plunged
back into darkness. The title Monelle seems to
refer to the girls as the protagonists of the film,
nevertheless a series of other presences —
digitally generated but indistinguishable from
the real bodies — surround the girls and engage
in different obscure activities within the space,
producing the only detectable diegetic sound of
the movie. The perceptive expectations of the
match of images and sound are constantly dis-
appointed, as the cinematographic mechanism
gets sabotaged through the illusion that such
mysterious presences could as well be behind
our backs in the exhibition space.
The film subtly tackles the question of what
happens to architectures that were built as the
scenography of a specific power, once that
power has been put aside. The hybridisation
of the tropes of horror movies and slapstick
comedy makes us realise that these transfor-
mations usually involve opaque processes in
which we are not invited to participate, or in
which will and control are often just a trickery.
The modern myth of transparency is tentatively
replaced by the opacity of mysterious forces
that we end up accommodating as in a collec-
tive hypnosis operation. In the famous novel
by Thomas Mann Mario and the Magician21, the
author represented the mesmerising power
of authoritarian leaders in Europe at the time
through the metaphor of the magician Cipolla,
a hypnotist who uses mental powers to control
his audience. In the novella, the sinister magi-
cian subjugates the masses with his autocratic
attitude, but is finally murdered by Mario, a
native of the city where the hypnotist was
touring. The story, as Andrea Cavalletti would
point out in his book Suggestione (Suggestion),
allows the reader to imagine an alternative to
the control of authoritarian powers, because
there is something which is completely outside
the magician’s supervision, since conscious-
ness, will and self-control are products of a
game of suggestion that works in both direc-
tions. The self-suggestion of the hypnotist is as
183
 позволяет обнаружить альтернативные
способы противостояния авторитарной
власти: в мире существует нечто, непод-
властное волшебнику, ведь сознание, воля
и самоконтроль — это результаты парной
игры внушений. Самовнушение гипноти-
зера столь же важно, как и его убедитель-
ность перед зрителями, среди которых
может встретиться некто, кто не поддает-
ся его ­чарам, что может привести к неожи-
данному — а в случае с Марио к смертель-
ному — исходу.
В диалоге «Театр лунатиков» Андреа Кавал-
летти и Риккардо Джаккони анализируют
сходство между историями трех персона-
жей: Марио, который убивает волшебника
Чиполлу в новелле Томаса Манна; эспири-
тадо, колумбийской марионетки, чье появ-
ление предположительно связано с убий-
ством полицейского во время деревенского
праздника; итальянского солдата Аугусто
Мазетти, который выстрелил в своего
командира в знак протеста против колони-
альной войны в Ливии. Книга Джаккони The
Variational Status исследует эти три вари-
анта акта неповиновения, в каждом случае
совершенных в состоянии транса или при-
ступе лунатизма: бессознательное стано-
вится настоящим оружием, разрушающим
Диего Маркон. Шалуньи /
Diego Marcon, Monelle, 2017
субординацию, — важнейший элемент
Кадр из видео. Предоставлено рационального порядка вещей.
художником и Ermes-Ermes,
Вена / Video still. Courtesy of the Место действия неизвестно.
artist and Ermes-Ermes (Vienna) История начинается:
РАССКАЗЧИК
Никто прежде здесь не был. Пес —
первый посетитель.
В такой момент его нюх и обоняние
кажутся почти проклятием.
Чистое пустое пространство его
одновременно завораживает и пугает.
ПЕС
Что это?
184
Глава 3. Комета, погребенная... / Chapter 3. Comet Buried... abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
important as the suggestion of the audience,
amongst which a non-suggestable subject may
suddenly appear, producing an unforeseeable
outcome — in the case of Mario, a deadly one.
In the text "The Theatre of Sleepwalkers"
­Andrea Cavalletti and Riccardo Giacconi
analyse the similarities between the eventful
stories of three characters: Mario shooting the
magician Cipolla in Thomas Mann’s novel; the
espiritado, a Colombian puppet character pre-
sumably inspired by the murder of a policeman
during a village celebration; the Italian soldier
Augusto Masetti, who shot at his commander
in an act of insubordination against the co-
lonial war in Libya. Giacconi’s The Variational
Status examines precisely the variations on
this topos performed by the three overlapping
narrations. In each case, an action of mutiny
is carried out in a state of trance or somnam-
bulism: ­unconsciousness becomes the real
weapon enabling an insubordination that would
be unimaginable in the rational order of things.
"The story takes place in an unknown space.
Narration begins.
NARRATOR
No one has been here before. Dog is
the first visitor. His keen sense
of smell and feeling for his
environment almost feel like a
curse in a moment like this. The
clean empty space both fascinates
and intimidates him.
DOG
What’s this?
NARRATOR
A floating staircase looms in the
middle of the room. Anti-gravity is
a phenomenon unknown to Dog and
thus his paws are still firmly
placed on the ground.
Dog stares at the staircase in confusion".
185
РАССКАЗЧИК
Парящая лестница виднеется в центре
комнаты. Антигравитация — явление,
­незнакомое псу, и поэтому его лапы
по-прежнему твердо стоят на земле.
Пес в замешательстве смотрит на лестницу.
Подобно главному герою короткого сцена-
рия, который сопровождает работу «Пес
в космосе» Фритса Хендрика Бедндсена,
сила бессознательного и возможности,
включенные в «незнание», могут порож-
дать волю и в конечном итоге влиять на
реальность. Как отмечает Ирит Рогофф,
«мы все знаем, как мы знаем то, что мы уже
знаем, но мы не знаем, как знать то, что мы
не знаем. Это фундаментальная характери-
стика западного знания»22. В этом смыс-
ле момент разочарования — это момент
осознания границ понимания мира, ре-
зультатом которого могут стать различные
повествовательные формы, но при условии,
что они определены и исполнены.
Такое измерение существования находит
отклик с тем, что Федерико Кампанья опре-
деляет как невыразимое. По его словам,
«невыразимое измерение сущего — это то,
что невозможно охватить описательным
языком, и то, что избегает всех попыток
его “проработать”, будь то в экономическом
серийном производстве или в гражданстве,
технологии, науке, социальных ролях и так
далее»23. Стратегическая задержка значе-
ния невыразимого приобретает функцию
расширения прав и возможностей, которая
прочно связана с магическим мышлением.
Как недавно отметил философ Массимо
Дона, «магическое мышление живет цели-
ком и всегда в “первоначальной разнице”
процесса, который никогда не может быть
полностью завершен. Таким образом “маги-
ческая” форма мышления — это та, которая
осознает избыток, лежащий в основе каж-
дого шага его развития»24.
22
Расшифровка выступления Ирит Рогофф на симпозиуме WEAVING POLITICS: International interdisciplinary
symposium on choreography, violence and human rights, 14–16 декабря 2012, Данзенс Хус, Стокгольм. /
Transcribed from the intervention ‘A Pantheon of Disenchantment’ by Irit Rogoff in the context of WEAVING
POLITICS: International interdisciplinary symposium on choreography, violence and human rights,
December 14–16, 2012, Dansens Hus, Stockholm.
186
Глава 3. Комета, погребенная... / Chapter 3. Comet Buried...
Similarly to the protagonist of the short script
that accompanies Dog in Space by Fritz Hen-
drik IV, the force of the unconscious and the
potentialities embedded in ‘not-knowing’ can
generate will and eventually have an effect on
reality. As Irit Rogoff points out: ‘We all know
how we know what we already know, but we
don’t know how to know what we don’t know.
That is a very fundamental notion of western
knowledge’22. In this sense, disenchantment
is that moment of self-recognition of the
limits of one’s own understanding of the world
that can trigger different forms of narrations,
if it is acknowledged and performed.
Such dimension of existence resonates with
what Federico Campagna defines as "the
ineffable". In the author’s words, ‘the ineffable
dimension of existence is that which cannot be
captured by descriptive language, and which
escapes all attempts to put it to "work" — ­either
in the economic series of production, or in
those of citizenship, technology, science, social
roles, and so on’23. The strategic latency of
meaning of ‘the ineffable’ gains an empowering
function, which is strictly related to magical
thinking. As recently noted by the Italian phi-
losopher Massimo Donà: ‘Magical thinking lives
wholly and always in the ‘initial difference’ of a
process which can never be fully accomplished.
"Magical" is thus that form of thinking which is
aware of the excess at the basis of any step of
its unfolding.24
The unspeakability of the ineffable, that can
never be reduced to any linguistic classifica-
tion, is key to its ability to fail the expectations
that are imposed on it by external forces. If we
cannot describe ‘the ineffable’ with language,
we could metaphorically imagine it to be inter-
preted and performed by the sphinx featured
in And if in a Thousand Years by Patrick Hough.
The protagonist of the film, originally buried
after being produced and used on the film-set
for Cecil B DeMille’s The Ten Commandments,
comes back to life in its hybrid form and cryptic
presence, reflecting on its ability to constantly
Непроговариваемость невыразимого, disappoint the demands and claims that were
которое невозможно свести к какой-­либо made upon it time after time. The strategic
лингвистической классификации, это ключ latency of the sphinx raises a last, unanswered
к способности невыразимости не оправды- question: to what extent the persistence of the
вать ожидания, которые навязаны внешним ineffable is to be ascribed to the strength of its
миром. Если мы не можем описать «невы- forces and to what extent it is instead a humble
разимое» через язык, мы могли бы мета- consequence of human impotence? As the
форически представить себе его интер- sphinx itself suggests, apostrophising the view-
претацию и исполнение сфинксом из видео er: "So do I persist because I am a riddle without
«И если спустя тысячу лет» Патрика Хока. clues or because you are endlessly forgetful?"
Этот главный герой фильма, погребенный
после работы на съемках фильма Сесила LCV
Б. Демилля «Десять заповедей», возвра-
щается к жизни в своей гибридной форме
и загадочной сущности, отражающей его
способность постоянно уходить от отве-
тов и требований, которые раз за разом
ему предъявлялись. Стратегия скрытно-
сти, которой следует сфинкс, поднимает
последний незаданный вопрос: «В какой
степени упорство невыразимого следу-
ет приписывать силе его возможностей
и в какой степени это, наоборот, является
скромным последствием человеческого
бессилия?» Как предполагает сам сфинкс,
цитируя зрителя: «Так настаиваю ли я, пото-
му что я загадка без подсказок или потому
что ты бесконечно забывчив?»
ЛКВ
Federico Campagna, Technic and Magic. Bloomsbury Publishing, 2018.
23
Ibid.
24
187
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
Риккардо Джаккони: Утром 30 октября
1911 года во дворе казарм Чальдини
в Болонье, ожидая отправления на войну
в Ливию, солдат Аугусто Мазетти выстре-
лил из винтовки в подполковника Строп-
па, ранив его в плечо. Во время допроса
Мазетти скажет, что не помнит инцидента
и по этой причине не может признать вину.
Я хотел бы начать с разговора о твоей книге
«Внушение» (Suggestione. Bollati Boringhieri,
Турин, 2011) и особенно об этом эпизо-
де, связанном с темами книги, и который
ты тем не менее решил из нее убрать.
Андреа Каваллетти: На самом деле это
был век амнезии, деперсонализации и суг­
гестии. На рубеже XX века количество
случаев двойной идентичности увеличи-
лось, как и количество женщин или мужчин,
исчезнувших или потерявших свою память
и начавших новую жизнь в другом месте.
Эпизод с анархистом Мазетти — часть этой
панорамы, и поэтому корни его поступка
находятся глубже в истории. Точно так же,
как слово «суггестия» в то время означало
то, что в конце XVIII века называли гипно-
тизмом или животным магнетизмом, так
и в случае с потерей и удвоением персо-
нальности старая история об одержимости
появилась вновь. При всем этом вместо
того, чтобы фокусироваться на теме ответ-
ственности, я верю, что более важно под-
черкнуть политический компонент власти
внушения и ее непредсказуемость.
РД: Похоже, что в Колумбии случай, похо-
жий на дело Мазетти, стал основой для
появления фигуры марионетки, известной
как эспиритадо. В ходе серии интервью
многие кукловоды Боготы говорили мне,
что для успеха в этой профессии необхо-
димо «войти» в предмет, который ты ожив-
ляешь. Это своего рода двусторонняя
одержимость: предмет также движет
тобой. Кажется, эта идея похожа на пассаж
в твоей книге: «Голос персонажа в голосе
магнетиста не определяем. И в то же время
188
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
Riccardo Giacconi: On the morning of 30
October 1911, while in the courtyard of the
Cialdini barracks in Bologna, waiting to leave
for the war in Libya, the soldier Augusto
Masetti shot his rifle at Lieutenant Colonel
Stroppa, wounding him in the shoulder. On
being interrogated, Masetti would say he had
no recollection of the incident, and that for this
reason he could not repent. I would like to start
off by talking about your book, Suggestione
(Bollati Boringhieri, Turin 2011), and in particular
about this episode, linked to the themes of the
book, yet which you actually decided to omit.
Andrea Cavalletti: Actually, this was the age of
amnesia, depersonalisations and suggestion.
Around the turn of the 20th century, the cases
of double personalities escalated, as well
as women or men disappearing or, with no
memories of themselves, starting a new life
elsewhere. The episode of the anarchist Masetti
is part of the panorama, and thus it has roots
that go far back. Just as the word ‘suggestion’
itself at the time stood for that which at the end
of the 18th century was called ‘mesmerism’
or ‘animal magnetism’, likewise in the loss and
doubling of the personality, the old story of
possession re-emerged. That said, rather than
insisting on the issue of responsibility, I believe
it to be more important to highlight the political
component of suggestive possession, and its
unforeseeableness.
RG: It would appear that in Colombia, a case
similar to that of Masetti may have given rise to
a marionette figure, known as the espiritado .
During a series of interviews that I carried out,
many of the puppeteers of Bogotá told me that
in order to be a good puppeteer, you have to let
yourself go to the object that you’re bringing
to life. This is a kind of two-way possession:
it’s also the object that is animating you. It
seems to be a similar idea to a passage found
in your book when you write: “The voice of
the character is undetermined in that of the
magnetiser. Yet at the same time, even the
influence of the magnetiser is lost in the genius
189
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
◀ 189
Открытка с портретом Аугусто
даже влияние магнетиста теряется в гении
Мазетти. Напечатана группой магнетизируемого. Создается превосход-
автономистов, Восточный ное сосуществование, непревзойденная
Бостон, 1910-е / Picture postcard двойственность и тотальная неопреде-
of Augusto Masetti. Published by ленность». Я хотел бы поговорить об идее
Gruppo Autonomo, East Boston
(MA), 1910s
силы, которая, пока действует, также долж-
Предоставлено Риккардо на неким образом отпустить ситуацию.
Джаккони / Courtesy Riccardo Ты определяешь ее как парадигму неопре-
Giacconi деленности власти <…>
АК: …В суггестивных отношениях власти
▶ 192–193
Риккардо Джаккони. Альберто есть непреодолимая неуверенность или
Камерини. Пролог и экфрасис / неопределенность. Именно по этой при-
Riccardo Giacconi, Prologue and чине в книге, в которой я прямо не пишу
ekphrasis on Alberto Camerini, о Мазетти, а рассказываю о Марио, пер-
2016–2017 сонаже рассказа Томаса Манна «Марио
Кадр из видео. Предоставлено
художником, ar/ge kunst,
и волшебник», который убивает Чиполлу,
Больцано, и FRAC Шампань — гипнотизера и волшебника (альтер эго
Арденны, Реймс / Still from video. Муссолини), я предлагаю замену парадигме
Courtesy the artist, ar/ge kunst сопротивления, движимого самосознанием
(Bolzano) and FRAC Champagne- и свободной волей. В противовес класси-
Ardenne (Reims)
ческому прочтению Ханса Майера, осно-
ванному на концепциях свободной воли
и сопротивления, я выдвигаю интерпрета-
цию, базирующуюся на неопределенности
и двусмысленности суггестивной игры.
На деле оппозиция между волей/внушени-
ем не должна рассматриваться как сама
собой разумеющаяся. Хотя воля и не мо-
жет генерировать внушение, как сказал
один из эпигонов Бернхайма, внушение
генерирует волю. Что также применимо
к сопротивлению: оно вызывается, про-
воцируется внушающим, который прежде
всего должен понять, что субъект не будет
выполнять и к чему, с другой стороны, он
будет чувствителен: не каждый сделает
все, но каждый что-нибудь да сделает. Та-
ким образом, чтобы объяснить жест Марио
(или Мазетти), я попытался осветить то, что
находится полностью вне контроля вол-
шебника. Пробуждая желания, провоцируя
сопротивление, он верит в то, что может
контролировать субъектов, доминируя
над ними и поддерживая упорядоченное,
вертикальное, иерархическое отношение.
Чтобы быть сильным, волшебник должен
190
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
of the magnetised. A perfect co-existence is
created, an unsurpassable duplicity and a total
indeterminacy.” I would like you to talk about
this idea of a power which, while it acts, must
also in some way let itself go. You define it as
the paradigm of the uncertainty of power <…>
AC: …There is an insuperable uncertainty
or indeterminacy in suggestive power
relationships. And it’s for this reason that, in
the book, where I do not speak directly about
Masetti but about Mario, the figure in the story
by Thomas Mann Mario and the Magician who
kills Cipolla, the hypnotist and magician (the
alter ego of Mussolini), I proposed substituting
the paradigm of the resistant animated by self-
awareness and free will. To counter the classical
reading by Hans Mayer, based on the concepts
of free will and resistance, I set out to present
an interpretation based on indeterminacy and
the ambiguity of the suggestion game. In actual
fact, the opposition between will/suggestion is
not to be taken for granted. While will cannot
generate suggestion, as one of Bernheim’s
epigones said, suggestion generates will.
Which also goes for resistance: this is aroused,
provoked by the suggester, who must first of
all understand what orders the subject will not
carry out and to which, on the other hand, he
will be sensitive: while not everyone will do
everything, everyone will do something. And so,
in order to explain Mario’s (or Masetti’s) gesture,
I tried to illuminate that which is completely
outside the magician’s control. By animating
desires, provoking resistances, he believes
he can control the subjects, dominate them
and manage an orderly, vertical, hierarchical
relationship. In order to be strong, the magician
has to believe in his strength and thus he does
not recognise the duplicity of genius, nor does
he contemplate the possibility that those who
appear to carry out his orders are in actual
fact following another voice, that nothing is
so clean-cut, and that everything in the end is
indeterminate and unforeseeable.
That which remains obscure to the suggesting
magician instead appears perfectly clear
191
192 193
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
верить в свою силу, то есть он ни признает
двойственность гения, ни рассматривает
возможность того, что те, кто, казалось бы,
выполняет его приказы, на самом деле сле-
дуют за другим голосом, что ничего не ясно
и что в конце концов все неопределенно
и непредвиденно.
То, что остается скрыто для мага-внушите-
ля, напротив, кажется совершенно ясным
для кукловодов, которых ты упоминал:
для них это вопрос необходимости отпу-
стить себя, вместе с голосом собственного
гения и гения-кукловода — или скорее
характера, — чтобы достичь состояния
­неопределенности, в котором кукла и ку-
кловод являются одним и тем же.
РД: На самом деле в моих разговорах
с кукловодами часто всплывало понятие
пустого пространства — пространства,
которое должно остаться свободным,
чтобы процесс оживления мог запуститься.
Это напомнило мне об одноименной книге
Питера Брука, опубликованной в 1968 году,
которая открывается такими словами: «Лю-
бое ничем не заполненное пространство
можно назвать пустой сценой. Человек
движется в пространстве, кто-то смотрит
на него, и этого уже достаточно, чтобы воз-
никло театральное действие».
АК: В конце концов это пустое простран-
ство сознания, воли — это момент, в кото-
рый раскрывается сфера пассивности, от-
крытости к влияниям и неопределенности.
Точно по той же причине, по которой кукло-
вод может сам привести себя к жизни, это
не удается волшебнику Чиполле, потому
что мы не знаем, кто кем движет, не ожида-
ем это узнать. Политический маг — то есть
диктатор как «великий артист», если ци-
тировать определение Муссолини, пред-
ложенное Камилло Бернери, — стремится
к установлению отношения субординации
и подчинения и осуществлению формы
контроля, к которой кукловод справедли-
194
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
to the puppeteers you mentioned: for
them it’s a matter of letting themselves go,
along with the voice of their own genius
and that of the genius-puppeteer —
or rather the character — to reach the
state of indeterminacy in which puppet and
puppeteer are one and the same thing.
RG: In fact, in my conversations with
puppeteers, the notion of ‘empty space’ often
came up, of that space to be left free in order
for the animation process to take place. I was
reminded of the book of the same name by
Peter Brook, published in 1968, which opens
thus: “I can take any empty space and call it
a bare stage. A man walks across this empty
space whilst someone else is watching him,
and this is all that is needed for an act of
theatre to be engaged.”
AC: Ultimately, it’s an empty space
of consciousness, of will: it’s the moment in
which the sphere of passivity, of the openness
to influence and of indeterminacy emerges.
Just as the puppeteer may himself be brought
to life, it is for the same reason that Cipolla the
magician fails: because we don’t know who
is animating whom, nor do we expect to know it.
The political magician — i.e. the dictator as the
‘great actor’, to cite the definition of Mussolini
offered by Camillo Berneri — aims to establish
a relationship of subordination and subjection
and exercise a form of control about which
the puppeteer is rightly unconcerned, instead
keeping to the indeterminacy of the suggestive
relationship and the duplicity of possession. We
might say that the political magician really is, in
every sense, a wicked puppeteer.
In Brook’s terms, as you rightly understand
them, we might say instead that he who stands
as a leader or "great actor" vainly attempts
to use his commands to fill what remains
an "empty space" for the real puppeteer.
Of course, here we’re talking about a theory
of inspiration (or indeed of genius), which
however reveals — like all our aesthetic
во равнодушен, вместо этого придержи-
ваясь неопределенности суггестивного
отношения и двойственности одержимо-
сти. Можно сказать, что политический маг
во всех смыслах является по-настоящему
злым кукловодом <...>
РД: Как тебе пришла идея написать книгу
о внушении? Мне кажется, в политическом
анализе ты указываешь на недостаток
размышлений о концепте воли, которая
является не данностью, а конструктом.
АК: Возможно, идею воли как конструкта
(и результата внушения) я позаимство-
вал у великих французских психологов
XIX века — я прибегаю к ней, чтобы оспо-
рить теорию Майера (и подспудно все
теории воли как первичного, непроизвод-
ного элемента, в чью способность констру-
ировать формы этики и политики верили
и верят до сих пор).
Теперь рассмотрим волшебника Чиполлу
в «Марио и волшебнике», явно вдохнов-
ленного Муссолини и также скроенного
по образу знаменитого Чезаре Габриелли,
гипнотизера, который в то время выступал
в итальянских театрах и даже снимался
в ленте «Дети смотрят на нас» Де Сика
(фильм вышел в 1943 году, и Габриелли
показан в нем уставшим, в упадке, как
и фашистская диктатура). Тем не менее
к концу XIX века гипнотизеры разработа-
ли канон, который применялся не только
в их представлениях, но и в научных шту-
диях о феноменах лунатизма, животного
магнетизма и истерии. Например, Шарко
в своем театре-лектории в Сальпетриере,
по замечанию Жозефа Дельбёфа, с ­ обрал
прямолинейные зрелища, в которых ключе-
вую роль играла имитация, и, как отмечали
критики, не сделал ничего, кроме копирова-
ния модели гипнотизерской интермедии с
парой вариаций здесь и там. И Манн в своей
истории листает обширный каталог техник
внушения, предложенных такими персо-
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
concepts — a decidedly political edge.
The void in question is an absence of arché.
Thus the possession of the masses by the
leader is countered by the anarchic inspiration
of your puppeteers, or of the two-sided,
indeterminable geniuses. That’s it, we need
to become puppeteers, artists, to reach and
nourish the duplicity or ambiguity of the genius,
the perfect inseparability of subjectivation
and subjection, in order not to subject
and not simply be subjected ourselves.
RG: How did the idea come about of writing
a book on suggestion? It seems to me that, in
the political analysis, you’re hinting at a lack of
reflection on the concept of will, which is not
something given but which is constructed.
AC: I might pick up on the idea of will
as construction — and as a product of
suggestion — from the great French
psychologists of the 19th Century: I cite it to
contest the theory of Mayer (and implicitly all
the theories on will as the first, underivable
element on which there was and still is the
belief of being able to construct a form of
ethics and politics).
Now, the character of Cipolla the magician
in Mario and the Magician, clearly inspired
by Mussolini, is also modelled on the famous
Cesare Gabrielli, the hypnotist who performed
in Italian theatres in that period, and who is
also portrayed in The Children are Watching
Us by De Sica (the film came out in 1943, and
Gabrielli is shown here as a tired figure, in
decline, just like the Fascist dictatorship). By the
end of the 19th century, however, hypnotisers
had put together a canon to be deployed not
only in their shows but also in the scientific
study of the phenomena of sleepwalking,
animal magnetism and hysteria. Charcot,
for example, in his theatre-cum-lecture hall at
the Salpêtrière, as Joseph Delboeuf noted,
put together outright spectacles in which
imitation played a key role, and — as his critics
would point out — did nothing but copy the
195
нажами, как Донато (поистине настоящий
отец-основатель, достойным продолжа-
телем которого был Габриелли) и другими,
кто, наоборот, практиковал свое искусство
в самых престижных клиниках. В част-
ности, Чиполла применяет чередование
побудительных приглашений с властными
командами, технику, разработанную самим
Бернхаймом. И между прочим, Манну долж-
ны были быть известны его теории, если не
напрямую, то по крайней мере через эссе
Фрейда (который, кстати, был переводчиком
работ Бернхайма), прежде всего «Психоло-
гия масс и анализ человеческого “Я”» (1921).
Во всяком случае, значение Бернхайма
фундаментально во всех отношениях. Один
из наиболее интересных и современных
аспектов его теории — идея того, что внуше-
ние не осуществляется строго по вертикали,
но как будто по кругу, с обратным эффектом
или выработкой условного рефлекса, то
есть внушающий издает приказы и в то же
время испытывает влияние этих приказов на
себе. Другими словами, я командую, я могу
командовать, если моя реакция подходит
к ответам внушаемого. То есть реальный
порядок запускается реакцией на порядок;
это внушение, которое в зависимости от
того, как оно воспринимается и возвратного
эффекта, включает определенную игру во
власть, игру, в которой внушающий может
доминировать в той мере, в которой он пока-
зывает уместную чувствительность к отве-
там. Иначе говоря, командир — это тот, кто
убежден в том, что он командует. Таким об-
разом, не существует вертикальной позиции
власти, данной раз и навсегда; здесь скорее
работает комплексное отношение, в кото-
ром положение команды должно время от
времени перестраиваться (точно так же,
как конструируется воля). Поэтому внушаю-
щий должен оставаться в состоянии мило-
сти, а харизматичная власть сама по себе
всегда требует обратной связи <…>
РД: Многие кукловоды в Колумбии рас-
сказали мне о своем интересе к амне-
196
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
model of sideshow hypnotists, with a few
variations here and there. And so Mann, in his
story, thumbs through the vast catalogue of
suggestive techniques offered by figures such
as the famous Donato (the genuine founder,
of whom Gabrielli was a worthy descendent)
and by others, who instead practised their arts
in the most prestigious of clinics. In particular,
Cipolla uses the alternation of the persuasive
invitation and the imperious command, which
was a technique developed by Bernheim
himself. And as a matter of fact, Mann must
have known his theories: if not directly, at least
through the essays by Freud (who had in fact
been a translator of Bernheim’s works), first and
foremost through Group Psychology and the
Analysis of the Ego (1921).
The importance of Bernheim, at any rate, is
fundamental in all respects. One of the most
interesting and contemporary aspects of his
theory is the idea that suggestion is not carried
out in a precisely vertical manner, but as it were,
circular, with a return effect or conditioning,
meaning that the suggester issues orders while
undergoing the effects of those orders himself.
In other words, I command, I can command
if I react suitably to the responses of the
suggestee. That is, the real order is triggered
by the reaction to the order; it’s a suggestion
which, depending on how it is perceived and
on the effect of the return, triggers a certain
power game, a game which the suggester may
dominate in the measure to which he shows
himself to be happily sensitive to the answers.
In other words, the commander is the one who
is convinced he is commanding. Thus there is
no vertical position of power given once and for
all; rather, there is a complex relationship, one
in which the position of command must be built
time after time (just as the will is constructed).
The suggester must therefore remain in a state
of grace, and it is charismatic power itself that
always requires feedback <…>
RG: Many puppeteers in Colombia told
me that they are interested in Masetti’s
зии М
­ азетти: с одной стороны, потому
что в определенном смысле здесь
мы имеем дело с парадигмой кукольных
практик; с другой — потому что она может
быть рассмотрена как «совершенный
анархический акт». Амнезия пытается из-
бавить от ответственности, то есть от тех
механизмов, которые государство развер-
тывает, чтобы привязать индивида к его
действиям. В короткометражке 1964 года,
Мазетти, которого интервьюирует Серджо
Дзаволи, продолжает заявлять, что
ничего не помнит из тех тридцати шести
часов, и задается вопросом: «Как можно
признать вину в чем-то, если у тебя нет
­воспоминаний об этом?»
АК: Мазетти утратил compos sui, здравый
ум и твердую память. С другой стороны,
он обнаруживает себя в казарме, будучи
подчиненным армейской дисциплине.
Действие по своей воле в таком контек-
сте не было бы характерно, поэтому в его
случае не может быть ничего, кроме про-
бела. Заявление Мазетти очень точное
и умное, сбрасывающее со счетов право
владения самой военной власти, которая
контролирует жизни других. Более того,
оно также переворачивает проблему
ответственности и безответственности
подчиненных этой власти, трансформи-
руя и подрывая фразу «Я не несу ответ-
ственности, а только выполняю приказы»
(конечно, заставляя нас вспомнить об
Эйхмане с его «я не из тех, кто не подчи-
няется»). Если вкратце: раз уж однажды
ты хотел меня подчинить, не проси объяс-
нений сейчас. Проблема ответственности
и действия оставляет пространство для
темы непредвиденности или двойствен-
ности, что делает их ­неделегируемыми.
РД: Мазетти вскоре был интернирован,
а государство объявило его сумасшед-
шим, чтобы не превратить в героя и при
этом не казнить его. Так судебный меха-
низм уступает дорогу психиатрическому,
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
amnesia: on one hand because it is in some
way a paradigm of the practices of the
puppeteer; on the other because it may
be seen as a ‘perfect act of anarchy’. Amnesia
attempts to dismantle responsibility, i.e. those
mechanisms that the state deploys to bind
an individual to his actions. In a short 1964
film in which he is interviewed by Sergio Zavoli,
Masetti continues to claim that he can only
draw a blank over a period of thirty-six hours,
and asks: “How can one repent something
he has no memory of?”
AC: Masetti has lost the compos sui, the
mastery of himself. On the other hand, he finds
himself in an army barrack, being subjected to
military discipline. An action of his own, in that
context, would be unlikely: thus in his place
there may be nothing but a gap. Masetti’s
statement is a very fitting and intelligent one,
which turns the tables of possession against
the very military power which takes control
of the lives of others. Furthermore, it also
turns around the issue of the responsibility
or irresponsibility of those subjected to
that power, transforming and undermining
the sentence “I’m not responsible, I’m just
following orders” (making us think here of
Eichmann of course with his “it’s not me who
is not obeying”). In short: seeing as you once
wanted to subject me, don’t come asking for
explanations now. The issue of responsibility
and action leaves room for the theme of the
unforeseeableness or duplicity which makes
them both unassignable.
RG: Masetti was then interned and declared
mad by the state which, so as not to turn
him into a hero, could not execute him. The
judiciary mechanism thus gives way before the
psychiatric one; his gesture is transformed from
a political act to a ‘degenerate’ one, or — to use
a term typical of Foucault, ‘abnormal’. You write
that the biopolitical government, as a machine
of mass suggestion, “captures the population
by drawing a line between the healthy and the
unhealthy, the normal and the abnormal.”
197
его жест трансформируется из политиче-
ского действия в «дегенеративное» или,
используя термин, типичный для Фуко,
«анормальное». Ты пишешь, что биополити-
ческое правительство как машина массово-
го внушения «охватывает население, прово-
дя линию между здоровым и нездоровым,
нормальным и анормальным».
АК: Да, и оно делает это именем категорий
сознания, воли и самоконтроля. Вместо
этого было бы только справедливо при-
знать, что сознание, воля и самоконтроль
на деле являются не чем иным, как продук-
том игры внушения.
«Театр лунатиков». Беседа Риккардо Джак-
кони с Андреа Каваллетти
Фрагмент из кн.: Riccardo Giacconi.
The Variational Status. Milano: Humboldt
Books, 2017. pp. 40–58
198
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
AC: Yes, and it does so in the name of the
categories of consciousness, will and self-
control. Instead it would be only right to
acknowledge that consciousness, will and self-
control are in actual fact nothing but products
of a game of suggestion.
The Theatre of Sleepwalkers: Andrea
Cavalletti in conversation with Riccardo
Giacconi
Excerpt from Riccardo Giacconi.
The Variational Status. Milano: Humboldt
Books, 2017, pp. 40–58
▶ 199
Андре Массон. Обложка журнала
Acéphale, № 1, 24 июня 1936 /
André Masson, Cover of the
magazine Acéphale, no. 1,
24 June 1936
199
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
И если через тысячу лет
Часть I
Дата: 24 февраля, 21:30. Номер файла:
AF302. Получено из кэша 31c. Теперь копии
передаются на серверы.
Файл — 1,25 минуты, вероятно, создан в
HD, но теперь сильно сжат и фрагментиро-
ван.
Похоже, что метаданные были очищены
или повреждены, но на этикетке устрой-
ства хранения есть надпись:
«Десять заповедей».
На кадре изображен большой арте-
факт, раскопанный командой из девя-
ти ­археологов.
Идентичность археологов остается
­неизвестной.
Я займусь этим после полной каталогиза-
ции данных.
Артефакт, о котором идет речь, кажется
пустым, звероподобным, с отчетливой
задней лапой, похожей на кошачью, ко-
торую можно заметить в правом нижнем
углу ­изображения на 0,8 секунды.
Он сделан из чего-то, напоминающего
гипс, который теперь стал хрупким и край-
не неустойчивым.
Хестер уже начала моделировать глав-
ный артефакт, чтобы мы скорее увидели
его восстановленным.
Благодаря ее виртуальной обработке
первые несколько моделей уже появи-
лись… В основном это тряпки и монеты,
а также какие-то старые склянки, похожие
на аптечные пузырьки, консервные банки,
200
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
And If In A Thousand Years
Part I
Date is February 24th 9.30 PM. File number
is AF302. Retrieved from cache 31c.Backup
copies are being transmitted to servers now.
The file — 1.25 minutes probably originating
in HD but now heavy compressed and
fragmentary.
Unfortunately it seems like the meta-data
has either been wiped clean or it corrupted
at some point, but there’s a note on the
label of the storage device which reads:
The Ten Commandments.
The footage depicts a large artefact being
excavated by team of nine archaeologists.
The Identity of the archaeologists remains
unknown.
I will follow up on this after the data is fully
catalogued.
The artefact in question appears to be hollow,
mammalian, with an acutely feline hind leg
recognisable in lower right of image at .08
seconds.
It’s constructed from what appears to be
some kind of gypsum which is now fragile and
extremely unstable.
Hester has started to run a reconstructive
simulation on the main artefact so we should
know what it is soon.
The first few models have emerged from her
virtual processing already… they are mostly
textiles and coins along with what looks like
old medicinal bottles, food tins, and even one
model appearing to be a kind of canister, with
letters reading EASTMAN.
а одна модель представляет собой своего
рода канистру с надписью EASTMAN.
Я просмотрел активные файлы в нашей
базе данных и обнаружил возможную
связь с ситуацией, когда археологи отпра-
вились на поиски города, погребенного
под пустынными песками.
Восстановленные артефакты оказались
частями больших статуй, иероглифами
и фрагментами города Фараона.
Однако их происхождение было не древней
цивилизацией, а Голливудом 1920-х.
Хорошо, мы можем перемотать назад,
в начало?
[Невнятно] Эй! Мы нашли рот!
Ты это слышал? Вернись.
[Все еще нечеткое] Эй! Мы нашли рот!
И опять.
Эй! Мы нашли рот!
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
I’ve been scanning active files in our database
and there is a possible correlation to a
case some years ago where archaeologists
set out to unearth a city buried beneath
the desert sands.
The artefacts recovered included fragments
of large statues, hieroglyphs and sections
of a Pharaoh's city.
Their provenance, however, was not an ancient
civilisation but 1920s Hollywood.
Ok can we actually rewind back to
the beginning?
[Indistinct] Hey! We found the mouth!
Did you hear that? Go back.
[Still indistinct] Hey! We found the mouth!
And again.
Hey! We found the mouth!
201

Часть II
[Бормотание начинается с прерывистых
звуков, взятых из первых нескольких
строк, затем оно постепенно оформляется
в ­нечто осмысленное.]
Позволь.
Быть.
Позволь быть дару. Одари мужчину. Ода-
ри его всем злом. Наивысшим благом
и наименьшим злом. Одари его одного
всем меньшим и свободным от зла. Ода-
ри женщину властью. Одари ее сужде-
нием о добрых мужчинах и об оковах зла.
В одиночку против владычества палящего
солнца и неумолимого света. Позволь быть
мужчине в оковах, а женщину надели вла-
стью над горькой жизнью слуги, надели ее
неумолимостью и непоколебимостью. По-
зволь быть хрусталю из цемента и горьких
листьев и подай его свободным от примеси.
Позволь ему быть съеденным. Позволь
быть дару.
Я появилась на свет внезапно.
Я всплыла, быть может, или проросла, как
растение, или скрутилась, как примитивный
организм.
Я не боялась, не смущалась и не кричала.
Это не был мой первый вдох, или проблеск,
или мысль.
Казалось, я просто ждала.
Я поняла, что я терпелива, как кошка, или
не безразлична, как бог, или импульсивна,
как вы.
Нет, это было больше похоже на то, что
меня вылили, как воду: темное пятно
на ­песке, забытое, как точная формулиров-
ка. Всего лишь суть.
Я чувствовала, что меня уже произнесли,
пересказали друг другу из уст в уста.
Или как клише,
202
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
Part II
[Babble starts with broken sounds
taken from the first few lines, then
gradually coalesces into sense.]
Let.
There.
Be.
Let there be a given. Let man be given. Let him
be given all things evil. Greater good and lesser
evils. Let one man be given all things lesser and
free from evil. Let woman be given dominion.
Let woman have opinion over good men and evil
bondage. Alone against an empire of bright sun
and light rigour. Let there be a man in bondage,
a woman, light and strong, with dominion over
bitter lives, serving, dishing out freely and with
rigour and mortar. Let there be a cry of grout
and bitter leaves served free from grit. Let there
be a light bite. Let there be a given.
I came to light quite suddenly.
I surfaced, maybe, or tended upwards like a
plant or spooled out like a primitive organism.
I was not afraid or confused and did not
scream.
This was not my first breath or glimpse or
thought. I had simply been waiting, it seemed.
I find that I am patient, like a cat, not listless like
a god, or impulsive like you.
No, it was more as if I had been poured out like
water, a dark stain in the sand, forgotten, like
precise wording.
Mere gist.
I felt I had been already spoken,
passed around in rumour.
Or as cliché,
a universal habit,
a mechanised tic.
I worked myself up into a lingering, enigmatic
question, rising above the garbled hints and
hearsays that pointed about idiotically and
which kept you busy with petty uncertainties.
как универсальная привычка,
механизированный тик.
Я задалась затянувшимся, неведанным
вопросом, возвышаясь над бессвязными
советами и слухами, которые глупо указы-
вали и грузили вас мелочными сомнениями.
Но что, если я не вынесу повторений?
Что, если застряну в тупике изнурительных
шифров или размякну до незначительной
детской сказки?
Вы протащили меня притчей сквозь па-
хотные земли, сдерживаемые древними
холмами, а народные равнины оказались
плоски в своем отказе игнорировать вели-
чественных богов, к которым они обраща-
ются ради солнца, дождя и червей.
Как и всегда, ваши тела согнуты в знак
уважения к почве, в которой растения
делают все возможное, чтобы вырваться
из горячего центра земли и пробраться
к прохладному воздуху, где вы скрывае-
тесь и ­множитесь.
Кажется, не удивила я вас.
Всегда ли вы ощущали мое присутствие?
Или вы просто приучились к магии,
потому что жизни ваши настолько волшеб-
ны, и я не могу познать их?
Некоторых из вас я застала в дремоте,
это правда. У вас был заслуженный отдых
после тяжелой работы. Но вы упорно тру-
дитесь, даже когда мертвы, кормя червей
и подрезая ангелов.
Эй вы! Прислонитесь к нему спиной.
Продолжайте давить.
Тяните! Тяните! Вы там, потяните, ради бога.
Хотя бог и не тут, и не там для них.
Они лишь по заказу создают ваши видения.
Ваши ангелы — паразиты.
У ваших богов нет позвоночников
и тестикул.
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
But what if I don’t bear reiteration well?
What if I decline into a tiresome, cryptic
dead-end or soften into a trifling mystery
for children?
You drew me across the arable lands of the
parables, where the ancient hills hold back,
and the public plains are flat in their refusal
to ignore lofty gods, whom they telegraph
regularly for sun and rain and worms;
Your bodies bent as they always have,
in deference to the soil, where plants do their
best to escape the hot centre of the earth
and ascend to the cool air, where you cloak
yourselves and gather.
I seemed to come as no surprise to you.
Had you always felt my presence nearby?
Or are you simply inured to magic because your
lives are so enchanted in ways I can’t perceive?
I caught some of you napping, it’s true.
You were having a well-earned rest after lives
of toil. But you work hard even at your deaths,
subcontracting the worms and undercutting
the angels.
Hey you! Lean your backs into it.
Keep pushing.
Pull! Pull! You over there — pull,
for goodness’ sake.
Although goodness is neither here
nor there to them.
They simply create your visions on demand.
Your angels are parasites.
Your gods lack backbone and balls.
Which is why your sacred towns will always
disappoint.
Legends will scour the pavements,
and ideals sluice the roads,
but stuff and flesh will always cling and corrupt.
Human nature will always grow back.
This dusty town had been waiting for me.
The way had been cleared,
the need for a new future advertised
203

Именно поэтому ваши священные города
всегда будут огорчать.
Легенды будут мести тротуары,
и идеалы — мыть дороги,
но ткань и плоть всегда будут цепляться
и разлагаться.
Человеческая натура всегда будет
врастать обратно.
Этот пыльный город ждал меня.
Путь был очищен,
необходимость нового будущего реклами-
ровалась
низменными потребностями,
застрявшими между пространствами,
и чрезмерными объектами, собранными
в темном свете грязных окон.
Я — миф, наполовину поглощенный
другими историями,
мои боги вывернуты наизнанку
новым бременем, с которым они
не в силах справиться.
Так я до сих пор существую, потому
что я загадка без подсказки или потому
что вы бесконечно забывчивы?
Изменилась ли форма моя согласно нужде
и вкусу?
Возросла ли скорость моя до ожидаемых
уровней?
Так же я важна, как песни и монстры?
Пусть протекают они в своих десятках,
в своих сотнях, в своих тысячах. Беско-
нечные потоки чисел, и скота, и тягот под
каменными ногами четырех колоссальных
образов, высеченных в скале собственным
потом, кровью и силами. Пусть свернутся
они, свернутся! Проникнут. Предположим,
что в нескончаемом восходящем потоке
рождаются безграничные целые числа.
Я вижу, что стала устаревшим монстром,
забытым даже песнями.
Поп-музыка заглушила мою чудовищность.
204
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
▶ 206–207
by cheerless necessities Патрик Хок. И если спустя
stranded between spaces, тысячу лет / Patrick Hough And
and by redundant objects that mustered If In A Thousand Years, 2017
in the dark light of dirty windows. Кадр из видео. Предоставлено
художником и Jerwood /
FVU Awards / Still from
I am a myth half-consumed by other stories, video. Courtesy of the artist
my gods turned inside-out and Jerwood/ FVU Awards
by new pressures they can’t command.
So do I persist because I am a riddle without
clues or because you are endlessly forgetful?
Has my form mutated according to necessity
and taste?
Has my pacing quickened to the current levels
expected?
Am I as important now as songs and monsters
will always be?
Let them stream by, in their tens, their
hundreds, their thousands. Unending streams
of numbers and beasts and burdens, beneath
the stone feet of four colossal images hewn
from solid rock, by their sweat and blood and
sinew. Let them roll up, roll up! Insinuate. Imply
vast solid numbers born free in the unending
upward stream.
I see now that I am an obsolete monster that
even the songs have forgotten.
Pop has drowned out my enormity.
Images no longer cut deep,
but flit across slick surfaces or hang
in tubes of gas.
I am an outline diminished to an echo,
an overcome fear
and a misremembered hope.
I am a trespasser in your routine mortality, not
so much powerfully mute as an irrelevance that
no longer speaks to you.
Let you be seen then: a grand avenue of twenty
sisterbrothers, twenty centuries — more —
before lion and fox battled for audience. Let
me be seen now as lion and king-queen, bricks
and pixels, sister bits and bytes. See me part
205
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
206 207
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
Образы больше не режут так глубоко, the whole sea of screen apart, washing over и ряд религий;
а скользят по гладким поверхностям centuries of hazy idolising audience. Sister- множество богов,
или же виснут в газовых трубках. brother-king-queens of sand, to when have и все чересчур человечны.
Я — очертанье, уменьшенное до эха, you gone to ground? I am here now, bathing Я — голодные пальцы,
преодоленный страх in twenty million avenues of light. гормоны,
и забытые надежды. углеродные следы
I once was the resurrection of a collective и вирусы.
Я — нарушитель вашей обыденной смерт- memory, buried in haste and painstakingly Я — тысячи полигонов,
ности, мое безмолвье не столь могуще- extracted from a history that was cobbled and и отданное хозяйство,
ственно, как неуместность, которая polished to reflect those looking back on it. и машинное зрение.
больше не общается с вами. Я — амбиции,
But now I am the encrypted phantom финансы,
Позвольте увидеть вас: величественные of a reconstruction of a representation фикции
проспекты из двадцати сестробратьев, of a prop, peripheral to a sideshow in the и свет.
двадцати веков — или больше — до битвы prologue to the main story.
льва и лиса за публику. Узрите меня как Патрик Хок и Салли О’Райли
львицу и царецарицу, как кирпичи и пиксе- I am the sham face of ancient power, the fake Сценарий проекта «И если через тысячу
ли, как сестринские биты и байты. Узрите breast of the oppressed, the assumed rump лет». 2017
меня частью моря, отделенного краном, of an extinct imaginary, re-encoded within Часть I — сценарий Патрика Хока;
вымывающего столетиями и слепо обожа- a pervasive, lucid present. Часть II — сценарий Салли О’Райли.
ющую публику. Сестробратья-царецарицы Предоставлено художниками
песка, когда вы пришли на землю? Теперь I am production units и Jerwood / FVU Awards
я здесь, купаюсь в двадцати миллионах and sparks
проспектов из света. and catering wagons
and careers.
Когда-то я была воскрешением I am personal belief
­коллективной памяти, погребенной не- and several religions;
когда в спешке и кропотливо извлеченной many gods
из истории, ­которую вымостили булыжни- and all too human.
ком и отполировали, чтобы отразить всех, I am hungry fingers,
кто оглядывался на нее. hormones,
carbon footprints
Но теперь я зашифрованный призрак вос- and viruses.
становленного представления об опоре, I am thousands of polygons,
подпирающей несущественный пролог and render farms
к главной истории. and machine vision.
I am ambition,
Я — ложное лицо древней власти, finance,
­поддельная грудь угнетенных, вымыш- fiction
ленный остаток потухшего, вообра- and light.
жаемого, перекодированного в своем
­распространении, ясного настоящего. Patrick Hough and Sally O’Reilly
Script for And if in a Thousand Years, 2017.
Я — производственные единицы, Part I — script by Patrick Hought; Part II —
и вспышки, script by Sally O'Reilly.
и вагоны общественного питания, Courtesy of the artists and Jerwood / FVU
и карьера. Awards
Я — личное убеждение

208 209
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра

Кажущиеся постоянными и прочными
[исторические] памятники никогда не за-
вершены. Живя в настоящем со своим мно-
жеством прошлых, они могут выдержать
реставрацию или разрушение, временную
перестройку, адаптацию под новое исполь-
зование, апроприацию, материальные или
визуальные изменения; они могут привле-
кать к себе новых посетителей, обнаружи-
вать новые способы использования и апро-
приации. Во время колониального периода
античные сооружения и комплексы стали
определяться как памятники и трансформи-
ровались в места археологических иссле-
дований и консервации, в то время как дру-
гие были реконструированы под жилое
и другое применение или вовсе оставлены.
В последнее время дворцы и форты стали
туристическими достопримечательностя-
ми; исторические храмы и мечети также яв-
ляются объектами поклонения современ-
ности. Памятники сбрасывались со своих
пьедесталов и на них воздвигались новые.
Огромные комплексы религиозных культов
были стерты с лица земли. Были построе-
ны новые сооружения, часто цитирующие
и адаптирующие предыдущие. Пока поколе-
ния зрителей, переводчиков, гидов, ком-
ментаторов и туристов с фотоаппаратом
смотрят и оценивают их, памятники пере-
живают непрекращающийся рост смыслов,
в то время как следящие за ними и их значе-
нием сообщества появляются, меняют кон-
фигурации, перегруппируются, исчезают.
Дебора Черри
Фрагмент статьи: Deborah Cherry, “The
Afterlives of Monuments”, in South Asian
Studies, volume 29, issue 1 (March 2013)
pp. 1–14
210
Глава 3. Антология / Chapter 3. Antology
▶ 212–213
Seemingly permanent and enduring, Патрик Хок. И если спустя
monuments are never finished. Living on from тысячу лет / Patrick Hough And
their many pasts into the present, they may If In A Thousand Years, 2017
sustain addition or demolition, temporary Кадр из видео. Предоставлено
accretions, adaptive re-use, appropriation, художником и Jerwood /
FVU Awards / Still from video.
and material and visible change, and summon Courtesy of the artist and
new visitors, uses, and appropriations. During Jerwood/ FVU Awards
the colonial period ancient structures and
complexes were designated monuments
and transformed into sites of archaeological
investigation and preservation, while others
were remodelled for residential or other
uses, or disregarded. More recently, palaces
and forts have become tourist destinations;
historic temples and mosques are also sites
of contemporary worship. Statues have been
toppled off their plinths, and the new sculptures
installed. Large complexes of religious
worship have been erased. New structures
have been erected, often citing and adapting
earlier precedent. Viewed and reviewed by
generations of spectators, interpreters, guides,
commentators, and image-makers, monuments
undergo a restless proliferation of meanings as
signifying and custodial communities emerge,
reconfigure, regroup, depart.
Deborah Cherry
Excerpt from "The Afterlives of Monuments", in
South Asian Studies, volume 29, issue 1,
March 2013, pp. 1–14
211
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
212 213
Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
29 Фритс Хендрик Бедндсен 29 Fritz Hendrik Berndsen
30 Стирмир Эдн Гудмюндссон 30 Styrmir Örn Guðmundsson

31 Мартино Дженки 31 Martino Genchi

32 Брам Де Йонге 32 Bram De Jonghe

33 Майкл Дудек 33 Michael Dudeck

34 Лев Казаченко 34 Lev Kazakchenko

35 София Каэзар 35 Sofia Caesar

36 Хазел Бюшра Кылынч 36 Hazel Büşra Kılınç

37 Диего Маркон 37 Diego Marcon

38 Мила Паниц 38 Mila Panic

39 Намсал Сидлецки 39 Namsal Siedlecki

40 Анастасис Стратакис 40 Anastasis Stratakis

41 Патрик Хок 41 Patrick Hough

29
Фритс Хендрик
Бедндсен
Fritz Hendrik
Berndsen
Исландия
Iceland
1993
Рейкьявик / Reykjavík
Живет и работает в Рейкьявике /
Lives and works in Reykjavík
www.fritzhendrik.com
Образование / Education
2013–2016
Исландская академия художеств,
Рейкьявик / Iceland Academy of the
Arts, Reykjavík
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
Alive. Перформанс на YouTube /
Performance on YouTube
2016
Witch Window. Онлайн-выставка /
Online exhibition / www.fritzhendrik.
com/witchwindow
2015
Beita, Kubburinn. Исландская
академия художеств, Рейкья-
вик / Iceland Academy of the Arts,
Reykjavík
2015
Sögulegur atburður. Kaffistofan,
Рейкьявик / Reykjavík
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Pamphlets. Open, Рейкьявик /
Reykjavík
2017
Borða hér / Taka með. Korpúlfsstaðir.
Граварвойи, Исландия / Grafarvogi,
Iceland
Painting — Not a Medium. Музей
Хабнарборг, Хабнарфьордюр, Ис-
ландия / Hafnarborg, Hafnar örður,
Iceland
2016
Fullorðið Fólk. Verksmiðjan, Хьяль-
тейри, Исландия / Hjalteyri, Iceland
Á dökkumiðum / Murky Waters. Port
Project Space, Рейкьявик / Reykjavík
216
Пес в космосе /
Dog in Space, 2017
Холст, МДФ, масло, шелкография.
80 × 95 см. Предоставлено
художником и Музеем
Хабнарборг, Хабнарфьордюр,
Исландия / Oil on canvas, MDF,
screenprint. 80 × 95 cm. Courtesy
of the artist and the Hafnarborg
Museum, Hafnarfjörður, Iceland
Пес, герой короткого диалога,
сопровождающего картину
­Бедн­дсена, видит перед собой
парящую в воздухе лестницу. Ме-
сто действия не известно, однако
из диалога мы ­узнаем, что по-
скольку феномен антигравита-
ции Псу не известен, его лапы
все еще твердо стоят на земле.
Пес растерянно смотрит на лест-
ницу, парящую в декорациях, на-
писанных художником на основе
скачанных из сети 3D-объектов
и странным образом напомина-
ющих зал на фабрике «Рассвет»,
который для выставки был со-
хранен в своем первоначальном
со­стоянии.
ЛКВ
События разворачиваются
в ­неизвестном месте. Повество-
вание начинается.
РАССКАЗЧИК
Никто не был здесь до этого.
Пес —
первый посетитель.
Его острый
нюх и чувствительность
к тому, что его окружает,
становятся проклятьем
в такие моменты.
Чистое пустое пространство
как зачаровывает,
так и пугает его.
ПЕС
Что это?
РАССКАЗЧИК
Парящая лестница маячит
в центре комнаты.
Антигравитация —
явление незнакомое Псу,
и поэтому его лапы твердо
стоят на земле.
Пес в замешательстве смотрит
на лестницу.
Художники / Artists
Dog, the protagonist of the short
script that accompanies the painting,
is confronted with a staircase that
looms mid-air in front of him. We
are not told where the story takes
place, but the script informs us that
since anti-gravity is a phenomenon
unknown to Dog, his paws are still
firmly placed on the ground. Dog
stares in confusion at the levitating
staircase in the middle of the
set — painted by the artist after
3D objects downloaded from the
web — that uncannily resembles the
original room of the Rassvet factory,
maintained in its original condition in
occasion of the exhibition.
LCV
The story takes place in an unknown
space. The narration begins.
NARRATOR
No one has been here before. Dog is
the first visitor. His keen sense
of smell and feel for his
environment almost feel like a
curse in a moment like this. The
clean empty space both fascinates
and intimidates him.
DOG
What’s this?
NARRATOR
A floating staircase looms in the
middle of the room. Anti-gravity is
a phenomenon unknown to Dog and
thus his paws are still firmly
placed on the ground.
Dog stares at the staircase in
confusion.
217
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
30
Стирмир Эдн Леокадия /
Гудмюндссон Leokadia, 2017–2018
Styrmir Örn Цифровая печать. Шесть
Guðmundsson частей, 60 × 44 см каждая.
Предоставлено художником /
Исландия Digital print. 6 pieces, 60 × 44 cm
Iceland each. Courtesy of the artist

1984 Леокадия — это спай-фикшн

Рейкьявик / Reykjavík
Живет и работает в Рейкьявике /
Lives and works in Reykjavík
www.styrmir.eu
Образование / Education
2005–2009
Академия искусств Геррита Рит-
вельда, Амстердам / Gerrit Rietveld
Academy Fine Art, Amsterdam
2010–2012
Институт изящных искусств
Сандберга, Амстердам / Sandberg
Institute Fine Arts, Amsterdam
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2017
What Am I doing With My Life.
Кунстферайн, Амстердам /
Kunstverein, Amsterdam
2016
Spring’s Call of Nature. Galeria
Starter, Варшава / Warsaw
2015
The Death Show. Центр совре-
менного искусства, Вильнюс /
Contemporary Art Center, Vilnius
Black Appetite. Gallery JOEY
RAMONE, Роттердам / Rotterdam
(spiritual fiction) о девушке, ко-
торая переживает околосмерт-
ный опыт. И этот опыт ей так
нравится, что она взламывает
границу между жизнью и смер-
тью и находит способы посто-
янно возвращаться в загробную
жизнь. Сборник ее рассказов
дает представление о жизни
сознания после смерти.
СЭГ
Leokadia is a spi-fi story (spiritual
fiction) about a young woman who
undergoes a near-death-experience.
She loves the experience so much
that she hacks the border of life
and death and finds ways to jump
back and forth to the afterlife. Her
collected stories give us a glimpse
of consciousness alive and kicking
after death.
SÖG

Избранные групповые выставки /

Selected Group Exhibitions
2016
The Assembly of the Hyperboreans.
Skaftfell, Сейдисфьордюр, Ислан-
дия / Seyðisfjörður, Iceland
2013
Karaoke Police [перформанс /
performance]. Центр совре-
менного искусства, Вильнюс /
Contemporary Art Center, Vilnius
2013
The Talker Taker and he Reader
Raider [перформанс / performance].
Павильон Литвы, павильон Кипра,
Венеция / Lithuanian Pavilion,
Cyprus Pavilion, Venice

218 219
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
31
Мартино Дженки
Martino Genchi
Италия
Italy
1982
Милан / Milan
www.martinogenchi.com
Образование / Education
Университет IUAV, Венеция /
IUAV University, Venice
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
Bite into the ice shelf. Galleria
Michela Rizzo, Венеция / Venice
Pick the thing in the eye. Музей
Средневековья, Болонья / Museo
Civico Medievale, Bologna
2016
Comet buried underground. Мастер-
ская Марио Айро и Диего Перроне,
Милан / Studio of Mario Airò and
Diego Perrone, Milan
2015
starting conditions. CLOG, Турин /
Turin
2014
Acuta Cuspide. Итальянский
­Институт культуры, Париж / Istituto
di Cultura Italiana, Paris
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
New Perspective. Миланская триен-
нале / Triennale Milano
2017
Fondazione Malutta | Collezione
Malutta. Monitor Gallery, Рим / Rome
Alchimie culturali. Фонд Бевилакква
Ла Маза, Венеция / Fondazione
Bevilacqua La Masa, Venice
Jupiter fade. Миланская триенна-
ле / Triennale Milano
2016
Time and details. Различные лока-
ции, Венеция / Various locations,
Venice
220
Комета, погребенная
под землей /
Comet Buried
Underground, 2016
Скульптура-инсталляция.
Размеры варьируются.
Предоставлено художником /
Sculpture-installation. Mixed media.
Dimensions variable. Courtesy of
the artist
Они вышли рано утром. Шел не-
большой приятный легкий дождь.
Фото: Риккардо Банфи / Photo: Riccardo Banfi
Следы шин на земле, озера черной
замерзающей воды на всем пути.
Проходя через раскопки, осве-
щенные белесыми огнями, группа
достигла цели — места, где, как
они полагали, находилась скважи-
на. Поле было темным и влажным,
подобно тени древних времен,
когда эта самая земля покоилась
в глубинах доисторических оке-
анов. Тихое морское дно, полное
неподвижного ила, на котором
изредка появлялись следы жизни.
Углубляясь в липкую землю,
они почувствовали некую холод-
ную энергию, исходящую от нее.
­Поток, текущий вверх, проходящий
через их тела как мягкий белый
шум, вздрагивание или искра. Было
ли это тем, что они искали?
МД
They went out early morning. Soft,
fine, light rain falling. Tire trails on the
ground, ponds of freezing black water
along the length of the road.
Walking through the excavation
site, lined with pale white lights, the
group reached the core, the place
where they believed the borehole was.
The field was dark and moist, like a
shadow of ancient times when that
same land laid buried in the depths of
prehistoric oceans. A silent seabed of
quiet mud, only occasionally crossed
by a path of life.
Down there under the sticky
soil they felt some cold energy,
emanating from the ground. A current
flowing upward, crossing their bodies
like a soft white noise, a shiver or
a spark. Was that what they were
searching for?
MG
221
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
32
Брам Де Йонге
Bram De Jonghe
Бельгия / Нидерланды
Belgium / The Netherlands
1985
Остенде, Бельгия / Ostend, Belgium
Живет и работает в Гааге / Lives
and works in The Hague
www.bramdejonghe.com
Образование / Education
2003–2009
Школа искусств LUCA, Гент / LUCA
School of Arts, Ghent
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
En Dat Ook. 1646, Гаага / The Hague
2016
Brushless Thoughts, De Heldere
Essentie Van De Schemering.
Netwerk Aalst, Алст, Бельгия / Aalst,
Belguim
Counting Away. Ассоциация
«Баррьера», Турин / Associazione
Barriera, Turin
2015
The Servant Of The Unmeasurable.
TTTT, Гент / Ghent
Opmerkzaamheidspanne. P/////AKT,
Амстердам / Amsterdam
2014
Grist To The Mill. Stroom Den Haag,
Гаага / The Hague
Награды / Awards
2015
Премия в области визуального
искусства Volkskrant / Volkskrant
Beeldende Kunstprijs
222
Ветер дует где ему
хочется / The Wind
Blows Where It Wants
To, 2017
Кинетическая скульптура,
cмешанная техника. Размеры
варьируются. Предоставлено
художником / Kinetic sculpture,
mixed media. Dimensions variable.
Courtesy of the artist
Одним из источников вдохнове-
ния для Де Йонге в этой работе
послужила сцена из «Элегии
дороги» Александра Сокурова,
в которой главный герой ночью
блуж­дает по музейным залам,
и в объективе камеры интерьеры
здания начинают сливаться с сю-
жетами на картинах. Подобным
образом, в фильме «Город Лувр»
Николя Филибера движущаяся
камера создает иллюзию третье-
го измерения, в котором вообра-
жаемые пейзажи произведений
искусства и реальность фильма
совпадают. У Де Йонге свеча,
движущаяся по комнате, точно
так же создает психологическое
пространство, в котором прото-
колы репрезен­тации постоянно
меняются, а границы между дви-
жением света и источником света,
между производством вещи и ее
показом, между реальным вре-
менем и проживаемым временем
все более стираются.
БДЙ / ЛКВ
Between the inspirations of The
wind blows where it wants to there
is a scene from the film Elegy of
a voyage by Alexandre Sukourov
in which the protagonist wanders
around the rooms of a museum at
night, with very little light. In the
film, the elements of the building
and the subjects of the paintings
overlap in the words of the narrator
and in the frame of the camera.
Just like the disembodied eyes
of the sculpture moving in La Ville
Louvre by Nicolas Philibert, the gaze
of the constantly moving camera
creates the illusion of a third space,
where the imaginary landscapes of
the artworks and the reality of the
movie coincide. De Jonghe’s candle
Художники / Artists
moving in the room equally evoques
a mental space, where the protocols
of representation are constantly
reversed while the boundaries
between the movement of light and
light source, production and display,
real time and narrated time become
more and more blurred.
BDJ / LCV
Пековая скульптура /
Tar Sculpture, 2017
Смешанная техника. Размеры
варьируются. Предоставлено
художником / Mixed media.
Dimensions variable.
Courtesy of the artist
Пек — высоковязкая жидкость,
находящаяся в постоянном, но
медленном ­движении — стал объ-
ектом самого продолжительного
лабораторного опыта в мире,
начатого профессором Тома-
сом Парнеллом еще в 1927 году
и продолжающегося по сей день:
каждые 8 или 9 лет по ­воронке
стекает одна капля пека. «Пеко-
вая скульптура» находится в про-
цессе постоянного движения, но
время здесь подчинено законам
гравитации. Гравитация для Де
Йонге — это счетчик времени, чья
работа основана на естественных
процессах, а не на общественном
договоре.
БДЙ / ЛКВ
Tar is a high-viscosity fluid that is
constantly, slowly, in movement. This
material is the object of the “pitch
drop” experiment, the world’s longest
continuously running laboratory test,
started in 1927 by Professor Thomas
Parnell and still continuing today:
according to the experiment, every
8 or 9 years a drop of tar falls. The
sculpture by De Jonghe keeps on
moving and changing, reflecting on
time thanks to the gravity to which
it is subjected. In the artist’s work,
gravity becomes a possible device
to calculate time through a natural
process rather than according to
a human agreement.
BDJ / LCV
223
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
33
Майкл Дудек
Michael Dudeck
Канада / Италия /
Великобритания
Canada / Italy / UK
1984
Виннипег, Канада / Winnipeg,
Canada
Живет и работает между Римом
и Эдинбургом / Lives and works
between Rome and Edinburgh
www.michaeldudeck.com
Образование / Education
2020
Эдинбургский колледж искусств
Эдинбургского университета /
Edinburgh College of Art, University
of Edinburgh
2014
Университет Конкордия, Монре-
аль / Concordia University, Montreal
2008
Школа искусств Манитобского
университета, Виннипег, Канада /
University of Manitoba School of Art,
Winnipeg, Canada
Избранные перформансы /
Selected Performances
2018
Fish Scroll (Yaldaboath). Институт
современного искусства KW,
Берлин / Institute for Contemporary
Art, Berlin
2017
Liber Meta 2.0. LAPSody 2017,
Хельсинки / Helsinki
2016
Psalms. Национальная галерея ис-
кусств Захента, Варшава / Zachęta
National Gallery of Art, Warsaw
Messiah Complex 5.0. Театраль-
ный центр, Торонто / The Theatre
Center, Toronto
2015
Fish M / Other (Ape Witch). Кунстфе-
райн, Грац / Grazer Kunstverein, Graz
224
Будиккийский
колледж
критического
колдовства /
Boudiccan College for
Crytical Witchcraft
(ArchMage), 2018
Струйная печать на
тряпичной бумаге. 28 × 40 см.
Предоставлено Музеем
искусственных историй /
Inkjet print on ragpaper. 28 × 40 cm.
Courtesy of The Museum of
Artificial Histories
Hyper=Ry//A
(из Арк-хивов
самовыдуманного
пантеона) /
Hyper=Ry//A (from the
Ark-Hives of the Self-
Invented Pantheon),
2018
Струйная печать на
тряпичной бумаге. 32 × 20 см.
Предоставлено Музеем
искусственных историй /
Inkjet print on ragpaper. 32 × 20 cm.
Courtesy of The Museum of
Artificial Histories
Магия Хаоса возникла в 1970-х
как постмодернистский ответ на
оккультизм. Ее адепты отвергали
техники и иерархию классической
магической системы и продви-
гали очень индивидуальную,
нонконформистскую практику,
основанную на гнозисе (знании
опыта) и центральном принципе
«вера — это инструмент». «Будик-
кийский колледж критического
колдовства» — это номадическая,
темпоральная педагогическая
программа / социальная скульп­
тура, разработанная и продви-
гаемая художником и колдуном
Майклом Дудеком, который пы-
Художники / Artists
тается усовершенствовать прин-
ципы Магии Хаоса для того, чтобы
ими можно было воспользовать-
ся в случаях нетрадиционных, фе-
министских, постколониальных
и метамодерновых художествен-
ных и ритуальных выступлений.
Критическое колдовство исходит
из того, что магия — это античная
традиция взлома исходного кода
реальности. В течение пяти дней
будет собираться пятичасовой
шабаш, на котором можно будет
научиться и практиковать ради-
кальные магические формулы,
специально разработанные для
художников и творцов в метамо-
дерновой современности.
МД
Chaos Magic emerged in the 1970s
as postmodernity’s response to
the occult. Its practitioners rejected
the techniques and hierarchies
of traditional magical systems
and advocated instead for highly
individualistic, non-conforming
practises grounded in gnosis
(experiential knowledge) and the
central principle that belief is a
tool. The Boudiccan College of
Crytical Witchcraft is a nomadic,
temporal pedagogical program/
social sculpture, conceived of and
facilitated by artist and witchdoctor
Michael Dudeck, that seeks to
upgrade principles of Chaos Magic
to be useful in queer, feminist,
postcolonial and metamodern
artistic and ritualistic interventions.
The foundation of Crytical
Witchcraft is grounded in the belief
that magic is an ancient tradition of
hacking the source-code of reality.
For five days, for five hours per
day, a temporary coven will gather
together, to learn and practise
radical magykal formulas particularly
designed for artists and makers in
the metamodernist present.
MD
225
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
34
Лев Казаченко Название игры /
Lev Kazachenko Name of the Game,
Нидерланды
2014–2018
The Netherlands
Интерактивная инсталляция.
Размеры варьируются.
1984
Предоставлено художником /
Москва / Moscow
Interactive installation. Dimensions
Живет и работает в Амстердаме /
variable. Courtesy of the artist
Lives and works in Amsterdam
Инсталляция «Название игры»
Образование / Education
состоит из элементов, которые
2012
являются основой большинства
Рейксакадемия, Амстердам /
игр с участием мяча и границы.
Rijksakademie van Beeldende
В данном случае маленькие
Kunsten, Amsterdam
металлические шарики, будто па-
2008
рящие в выставочном простран-
Королевская академия художеств,
стве, вступают в диалог с грани-
Гаага / Royal Academy of Fine Art,
цами, создавая интерпассивную
The Hague
игру, одновременно приглашаю-
щую и отталкивающую зрителя.
Избранные групповые выставки /
Правила и смысл игры могут быть
Selected Group Exhibitions
истолкованы как грубые, в зави-
2014
симости от материалов и пропор-
Duo Est. Leize Jenius, Берлин / Berlin
ций данных элементов.
A Guide to Making a Genie. 427,
Рига / Riga
ЛК / ЛКВ
Art & Parenté. Мэрия 8-го
округа, Париж / Mairie du 8e
Name of the Game features the
arrondissement, Paris
elements that lay the basis of most
2013
games involving balls and borders.
The End of Light. Blavatnik Family
In this case, a number of small metal
Foundation, Нью-Йорк / New York
marbles, apparently floating across
No Land’s Men. De Punt, Амстер-
the walls of the exhibition space, are
дам / Amsterdam
in dialogue with a series of borders,
creating an inter-passive game
in which the viewer is invited and
repulsed at the same time. The rules
of the game can be interpreted as
crude and the implications as brutal,
depending on the materials and
proportions of the given elements.

LK / LCV

226 227
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
35
София Каэзар
Sofia Caesar
Бразилия / Бельгия
Brazil / Belgium
1989
Рио-де-Жанейро / Rio de Janeiro
Живет и работает в Рио-де-
Жанейро и Брюсселе / Lives and
work in Rio de Janeiro and Brussels
sofiacaesar.net
Образование / Education
2019
Высший институт изящных ис-
кусств HISK, Гент / Higher Institute
for Fine Arts, Gent
2015
Институт изящных искусств
Сандберга, Амстердам / Sandberg
Institute Fine Arts, Amsterdam
2012
Колледж Ангелы Вианны,
Рио-де-Жанейро / Faculdade Angel
Vianna, Rio de Janeiro
228
Я, Уэлтон Сантос /
I am Welton Santos,
2016
Перформанс-читка.
Книги, камера, свет,
звукозаписывающее
устройство, наушники.
Размеры варьируются.
Предоставлено автором /
Reading performance with books,
camera, lights, sound recorder,
and headphones. Dimensions
variable. Courtesy of the artist
Для перформанса «Я, Уэлтон
Сантос» София Каэзар разрабо-
тала протокол для реэнактмента
интервью, которые она провела
с Уэлтоном Сантосом в Бразилии.
Эти разговоры были посвящены
практике Сантоса, сочетающей
в себе архитектуру и лозоход-
ство — использование лозы
для поиска и определения на-
правления подземных вод и дру-
гих энергетических потоков.
Ключевым элементом перфор-
манса является небольшая книга
с расшифровками этих бесед:
желающие могут читать ее вслух
и разыгрывать диалоги — без
подготовки — в специально
оборудованном пространстве.
В перформансе должны прини-
мать участие более двух чтецов,
таким образом эти парные роли
(интервьюера и интервьюиру-
емого) делятся между всеми
чтецами. Так диалог становится
полифонией импровизированных
актеров, интерпретаций и звуков,
которые используют способ
лозоходства Сантоса как инстру-
мент для новой записи моментов
эмансипации в отношениях меж-
ду публикой, текстом и окружаю-
щей архитектурой.
В то время как чтецы претворяют
в жизнь свою версию диалога
и действий, которые Каэзар
и Сантос записали на камеру, пу-
блика примеряет на себя инстру-
менты Сантоса для создания
особого знания о мире, который
он называет Театр энергий. В то
время как Каэзар и Сантос вза-
имно подвергают сомнению спо-
Художники / Artists
собы документирования реаль-
ности, и лоза Сантоса, и камера
Каэзар подвергаются сомнению
как пристрастные инструменты
для создания знания и поиска
истины. «Я, Уэлтон Сантос» за-
пускает такое перформативное
состояние, в котором, по словам
Сантоса, «всё лицедействует
и у всего есть своя роль».
СК
For the performance “I am Welton
Santos”, Sofia Caesar developed a
technique for the reenactment of
interviews conducted with Welton
Santos in Brazil. The interviews
are about Santos’s practice,
that combines architecture and
rhabdomancy, of using a rod to
Parco d’Arte Vivente, Turin, IT / Парк живого искусства, Турин
divine the direction and location
of underground rivers and other
energetic fields. Caesar’s proposition
comes in the shape of a script-book
based on transcripts of the interviews,
that she invites volunteers to read
out loud and interpret together, with
no rehearsal, around an interview
set. The reading engages more than
two readers, and, because of that,
the two characters (interviewee and
interviewer) are broken apart and
shared by all readers. The dialogue,
then, becomes a polyphony of
improvised actions, interpretations,
and sounds, that take Santos’ practice
of dowsing as a tool for re-inscribing
moments of emancipation in the
relation between the public, the text,
and the surrounding architecture.
As the readers bring to life their
interpretation of the dialogue and
actions Caesar and Santos recorded
on camera, the public experiences
Photo: Sol Archer / Фото: Сол Арчер
Santo’s tools for creating a singular
knowledge of the world, that he
calls “¬A Theatre of Energies”. While
Caesar and Santos question each
other's tools to document reality,
Santos dowsing rods and Caesar’s
camera are both questioned for being
biased tools for creating knowledge
and truth. “I am Welton Santos”
proposes a performative state, where,
in Santo’s words, “everything is acting,
each thing with its own role”.
SC
229
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
36
Хазел Бюшра
Кылынч
Hazel Büşra Kılınç
Турция
Turkey
1995
Анкара / Ankara
Живет и работает в Анкаре /
Lives and works in Ankara
https://www.behance.net/kilinchazel
Образование / Education
Университет Хаджеттепе, Анкара /
Hacettepe University, Ankara
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
İletişim. Tosca Art & Design, Анкара /
Ankara
2017
Anlatimin olanaklarinda desen. Худо-
жественная галерея Университета
Хаджеттепе, Анкара / Hacettepe
University Fine Arts Faculty’s Gallery,
Ankara
2017
Neueröffnung. Церковь Святой Ма-
рии, Берлин / St. Marienkirche, Berlin
Rudgang kunst. Высшая школа
искусств и социальных наук Ала-
нус, Бонн / Alanus Hochschule für
Kunst und Gesellschaft, Bonn
2016
Mekan atölye-3 / Içine çekildiğim
dünya. CerModern, Анкара / Ankara
230
Подводное течение / give them." This discourse prompts
us to ask some questions about
Undertow, 2017 how images are produced and
Видеоинсталляция. Видео: 24 сек.
how they are given. Who gives
these images to us and how does
Предоставлено художником / this "returning" happen? We are
Video installation. Video: 24ˮ. producers of the images and the
Courtesy of the artist spreading of these produced images
is carried out in various ways. But
Когда изображение демонстри- the places they come from belong
руется зрителю прямо с экрана, to the images themselves. I think
зритель входит в простран- it should be evaluated together
ство, а объекты, которые он with the place where the produced
видит, определяют его дви- image originates in the way Baker
жение в этом пространстве. mentions.
Это ­открытое приглашение.
To this end, the video is in a closed
Улус Бакер сказал: «Видео — box and is positioned on the floor.
это искусство возвращения Regarding what we can see, the
изображений тем, кто их выда- undertow, despite the current,
ет». Этот дискурс заставляет physically prevents the ball from
нас з
­ адаться вопросом о том, drifting. We can replace the physical
как производятся изображения situation you see here with 'things'.
и каким образом они даются. They somehow exist and are thrown
Кто выдает эти изображения into a situation.
и как происходит «возвраще-
ние»? Производителями изобра- HBK
жений являемся мы, а их рас-
пространение осуществляется
различными способами. Но ме-
сто, откуда они появляются, при-
надлежит самим изображениям.
Думаю, изображение должно
рассматриваться вместе с ме-
стом его производства, подобно
тому, как об этом говорит Бакер.
Так, данное видео находится
в закрытой коробке, лежащей
на полу. В остальном же, говоря
о том, что мы видим, «Подводное
течение», несмотря на поток, не
дает плыть мячу на физическом
уровне. Физические условия,
наблюдаемые здесь, мы можем
заменить «вещами». Они суще-
ствуют тем или иным образом
и вброшены в ситуацию.
ХБК
When the image is presented
directly to the viewer from the
screen, the viewer enters the space,
and the things they see determine
the movement of the viewer in the
space. This is an open invitation.
Ulus Baker says, "Video is the art
of returning images to those who
231
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
37
Диего Маркон
Diego Marcon
Италия
Italy
1985
Бусто-Арсицио, Италия / Busto
Arsizio, Italy
Живет и работает в Милане / Lives
and works in Milan
www.diegomarcon.net
Образование / Education
2012
Университет IUAV, Венеция /
IUAV University, Venice
2006
Муниципальная школа кино, теле-
видения и новых медиа, Милан /
Scuola Civica di Cinema, Televisione
e Nuovi Media, Milan
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2015
FRANTI, FUORI! Careof, Милан / Milan
2013
Pour vos beaux yeux. Gasconade,
Милан / Milan
2013
SPOOL. Artspace, Окленд, Новая
Зеландия / Auckland, New Zealand
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Directing the Real: Artists’ Film and
Video in the 2010s. Палаццо Меди-
чи Риккарди, Флоренция / Palazzo
Medici Ricciardi, Florence
Live End Dream No. Galerie Steinek,
Вена / Vienna
As the story was told. Catalyst Arts,
Белфаст / Belfast
2016
16-я Квадриеннале искусства.
Рим /16a Quadriennale d’Arte. Rome
Laurene. Ermes-Ermes, Милан / Milan
Награды / Awards
2018
Museo Chiama Artista, Ассоциа-
ция итальянских музеев со-
временного искусства AMACI /
AMACI — Associazione Musei Arte
Contemporanea Italiani
232
Шалуньи / the flashlight. Monelle is a film that
circumscribes a place of promiscuity
Monelle, 2017 and ambiguity between the different
formats used — 35mm and CGI
Цветной фильм со звуком на ­ animation — and the approaches
35-мм пленке, CGI-анимация. of two opposite cinema attitudes —
16 мин. Продюсер: In Between Art the structural film and the horror
Film. Предоставлено художником movie genre.
и Ermes-Ermes, Вена / 35mm film,
CGI animation, colour, sound, 16ʼ, DM
loop. Produced by In Between Art
Film. Courtesy of the artist and
Ermes-Ermes (Vienna)
Несколько молодых девушек
спят, лежа в переходах и в архи-
тектурных элементах Каза дель
Фашо Терраньи в Комо, одного
из самых важных образцов
архитектуры модернизма.
Вспышки озаряют пространство,
позволяя ему быть увиденным
на доли секунды, перед тем как
оно снова погружается во тьму.
Спящие тела окружают какие-то
существа, созданные в 3D, они
населяют постройку, занимаясь
своими темными делами: ничто
из того, чем они заняты, нам
не видно, за исключением тех
кратких моментов, когда они
освещаются вспышками. «Ша-
луньи» — это фильм, который
описывает место разнородности
и неопределенности между
двумя использованными форма-
тами — 35-мм пленкой и CGI-­
анимацией — и подходами двух
противоположных кинематогра-
фических взглядов — структур-
ного кино и хоррора.
ДМ
A number of young girls lie asleep
between the intersections and the
architectural elements of Terragni’s
Casa del Fascio in Como, one of
the most important examples of
modernist architecture. Flashlights
illuminate the space, making the
images appear for an instant before
being plunged back into darkness.
Around the sleeping bodies, some
presences developed in 3D occupy
the architecture and move around
the space in obscure activities:
nothing of their actions is visible
to us, except in the fragments in
which the image shows itself under
233
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
38
Мила Паниц
Mila Panic
Босния и Герцеговина / Германия
Bosnia and Herzegovina / Germany
1991
Брчко, Босния и Герцеговина /
Brcko, Bosnia and Herzegovina
Живет и работает в Берлине /
Lives and works in Berlin
www.milapanic.weebly.com
Образование / Education
2015–2017
Университет Баухаус, Веймар /
Bauhaus-Universität, Weimar
2010–2014
Академия художеств Баня-Луки,
Босния и Герцеговина / Academy of
Arts, University of Banja Luka, Bosnia
and Herzegovina
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Burning Field. Helmut Gallery,
Лейпциг / Leipzig
2017
No pig, No party. Gallery EPEKA, Ма-
рибор, Словения / Maribor, Slovenia
We have a wonderful life. U10
Gallery, Белград, Сербия / Belgrade,
Serbia
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
The trouble with grandparents.
Кунстхаус, Дрезден / Kunsthaus
Dresden
2017
On Drawing. LAGE-EGAL Gallery,
Берлин / Berlin
2016
25-я Славонская биеннале, Осиек,
Хорватия / 25th Slavonski Biennale,
Osijek, Croatia
Contemporary Thesaurus. Музей
современного искусства Сербии,
Баня-Лука, Босния и Герцегови-
на / Museum of Contemporary art
of Republic of Srpska, Banja Luka,
Bosnia and Herzegovina
234
Горящее поле /
Burning Field, 2017
HD-видео. 166 мин.
Предоставлено автором /
HD Video, 166ʼ.
Сourtesy of the artist
В работе показано поле, которое
однажды станет моим, — это на-
следство моей семьи в Боснии
и Герцеговине. Видео, записанное
в реальном времени, документи-
рует намеренный поджог поля.
С закатом дня медленно горящий
ландшафт становится заметнее.
Огонь в данном случае является
метафорой перерождения и воз-
можностей. Мы сжигаем посевы
и сорняки на наших полях после
осеннего урожая — этот ежегод-
ный (незаконный) ритуал призван
очистить и удобрить землю
на следующий год, по крайней
мере мы верим в это.
Фото: Пол Хаас / Digital Bauhaus Laboratory / Photo: Paul Haas / Digital Bauhaus Laboratory
МП
The work presents the field
which is to be mine one day, as a
family inheritance in Bosnia and
Herzegovina. The video is recorded
in real time, showing the intentional
burning of the field. The slowly
burning landscape is visible as the
daylight fades away. The fire, in this
case, presents a metaphor of rebirth
and potential. We burn crops and
weeds on our fields after the autumn
harvest, an annual (illegal) process to
clear and fertilise the land for the next
year, or at least we believe it does so.
MP
235
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
39
Намсал Сидлецки
Namsal Siedlecki
Италия
Italy
1986
Гринфилд, США / Greenfield, USA
Живет и работает в Седжано,
Италия / Lives and works in
Seggiano, Italy
http://www.namsalsiedlecki.com/
Образование / Education
2006–2010
Академия изящных искусств Кар-
рары, Италия / Accademia di Belle
Arti di Carrara, Italy
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
White Paper. Smart, Рим / Roma
2017
Simosio. Tripla, Болонья / Bologna
2016
Opossi. L'ascensore. Палермо /
Palermo
2014
Group Show. Музей Аппаренте,
Неаполь / Museo Apparente, Napoli
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Jade Bi. Galeria Madragoa, Лисса-
бон / Lisbon
2016
Across the Board: Parts of a Whole.
Американская академия в Риме /
American Academy in Rome
2015
Still Life Remix. Antinori Art Project,
Барджино, Италия / Bargino, Italy
2014
Così Accade. Фонд Сандретто Ре
Ребауденго, Турин / Fondazione
Sandretto Re Rebaudengo, Torino
2012
Record. Фонд Бевилакква Ла Маза,
Венеция / Fondazione Bevilacqua
La Masa, Venice
236
Нербо /
Nerbo, 2017
Никель, бычий пенис.
102 × 5 × 3 см.
Предоставлено автором /
Nickel, bull penis. 102 × 5 × 3 cm.
Courtesy of the artist
Сиенские Палио — лошадиные
скачки, проводимые с 1238 года.
Палио — это традиция Сиены,
которая всегда влияла на по-
вседневную жизнь горожан,
став ее неотъемлемой частью.
Ритуалы и церемонии, предше-
ствующие скачкам и следующие
за ними, пронизывают все сфе-
ры жизни города.
Согласно обычаю, единственный
предмет в руках жокея — это нер-
бо, хлыст, сделанный по тради-
ционной технологии из бычьего
пениса. Перед тем как стать
хлыстом, пенис подвешивает-
ся к потолку вместе с грузом
на несколько месяцев. Когда
его длина достигает метра, пенис
полностью высыхает и твердеет
и только после этого подвергает-
ся обработке.
Бычий пенис используется, чтобы
подгонять лошадь. С помощью
хлыста, похожего на волшеб-
ную палочку, энергия человека
передается лошади, смешиваясь
с непредсказуемой и неконтроли-
руемой животной силой.
Жокеи, непререкаемые жрецы
соревнования, от которых зави-
сит его исход, держат нербо как
волшебную палочку.
В настоящей работе нербо по-
крыт никелем путем электролиза
в гальванической ванне. Металл
предотвращает разрушение ор-
ганической материи и, тем самым,
наделяет ее бессмертием. Чары,
которые удерживают органику
в металлическом саркофаге,
предназначены для будущих
поколений. Броня призвана
защитить способность человека
к изменению природы.
НС
Художники / Artists
The Palio di Siena is a horse race that
has been held since 1238. The Palio
is a tradition that has always lived
with the inhabitants of the Tuscan
city of Siena, it influences their
everyday life, becoming an integral
part of it. The rituals and ceremonies
that precede and follow the race
insinuate themselves into every
segment of the life of the inhabitants
of the city.
Traditionally the only tool the jockey
holds is the Nerbo, a whip made
through traditional means from a
bull penis, hung from a ceiling with
weights and left to stretch over
the course of a few months until it
reaches around a meter in length
and is treated to dry and harden.
The bull's penis is used to spur on
the horse. Through the whip, similar
to a magic wand, human energy is
transmitted to the horse merging
with unpredictable and uncontrolled
animal force.
The Nerbo is like a magic wand held
by the jockeys, undisputed priests
of the competition who decide the
outcome. Here the Nerbo appears
completely wrapped, through a
galvanic bath the original Nerbo is
electroplated in a uniform layer of
nickel. The metal completely covers
the organic matter preventing it from
deteriorating, giving it immortality.
A spell that traps organic matter
inside a metal sarcophagus intended
for posterity. An armour, designed
to preserve the human ability to
change nature.
NS
237
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
40
Анастасис Стратакис Sic Semper Tyrannis is a visceral portrait of riotous
indignation, reflecting the perils
Anastasis Stratakis (Dance, Dance, Dance), of a ‘rightful’ kind of violence

Греция
2017 as well as of the absolute narratives
of each winning side.
Greece
Черно-белый фильм со звуком.
AS
Оцифрованная 35-мм пленка.
1985
1 мин. 1 сек. Предоставлено
Салоники / Thessaloniki
художником / 35 mm film
Живет и работает между
transferred to digital video, black
Салониками и Афинами / Lives
and white, sound, 1ʼ 1ˮ, loop.
and works between Thessaloniki
Courtesy of the artist
and Athens
Видео «Sic Semper Tyrannis
anastasisstratakis.wix.com/art
[Так всегда тиранам] (Dance,
Dance, Dance)» основано на най-
Образование / Education
денной кинохронике 1945 года
2007–2012
из послевоенного Кёльна, на ко-
Школа изящных искусств Уни-
торой человек в гражданском
верситета Аристотеля / Fine Arts
разбивает кувалдой бронзовую
School of the Aristotle University
статую Гитлера. Хотя повторяю-
of Thessaloniki
щиеся сильные удары и слышны,
кадры, на которых видно, как они
Избранные персональные
наносятся, были вырезаны
выставки /
при монтаже (от них остаются
Selected Solo Exhibitions
лишь следы в виде постоянно
2016
деформируемой скульптуры),
For the Eye altering alters all /
в то же время ноги «нарушителя»
The Senses roll themselves in fear /
[видные в кадре] странно дви-
And the flat Earth becomes a Ball.
гаются на заднем плане, будто
AD Gallery, Афины / Athens
танцуя под почти музыкальный
2013
металлический звук невидимых
An Endless Present. AD Gallery,
ударов. Результатом становится
Афины / Athens
интуитивный портрет бунтую-
THE HARD PROBLEM. Donopoulos
щего негодования, отражающий
IFA, Салоники / Thessaloniki
опасности «справедливого»
насилия, а также абсолютизации
Избранные групповые выставки /
нарративов каждой из победив-
Selected Group Exhibitions
ших сторон.
2017
Epilogue. Кунстферайн, Хер-
АС
декке, Германия / Kunstverein
Herdecke, Germany
Sic Semper Tyrranis [Thus Always
2016
to Tyrants] (Dance, Dance, Dance)
The Equilibrists. Музей Бенаки,
is a video piece based on a found
Афины / Benaki Museum, Athens
footage of 1945 in post-WW2
2015
Cologne, showing a civilian
13-я Лионская биеннале /
smashing a bronze statue of Hitler
13th Biennale de Lyon
with a sledge-hammer. Although the
2014
repeated, heavy blows are audible,
4-я Салоникская биеннале
the parts of the footage where the
современного искусства /
statue is getting hit were removed
4th Thessaloniki Biennale
through editing, leaving only the
of Contemporary Art
traces of its gradually deformed
2013
features as the ‘perpetrator’s’ feet
Afresh: A New Generation of Greek
can be seen moving oddly in the
Artists. Национальный музей
background — as if dancing to the
современного искусства (EMST),
almost musical, metallic sound
Афины / National Museum of
of the invisible blows. The result
Contemporary Art (EMST), Athens

238 239
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
41
Патрик Хок
Patrick Hough
Ирландия / Великобритания
Ireland / UK
1989
Голуэй, Ирландия / Galway, Ireland
Живет и работает в Лондоне /
Lives and work in London
www.patrickhough.com
Образование / Education
2013
Королевский колледж искусств,
Лондон / Royal College of Art,
London
2011
Национальный колледж искус-
ства и дизайна, Дублин / National
College of Art and Design, Dublin
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2017
And If In A Thousand Years. Firstsite,
Колчестер, Великобритания /
Colchester, United Kingdom
Hierophanies. Швейцарская цер-
ковь, Лондон / The Swiss Church,
London
2015
Археология кино. Дагестанский
музей изобразительных искусств
им. П. С. Гамзатовой, Махачка-
ла / An Archaeology of Cinema.
P. S. Gamzatova Dagestan Museum
of Fine Art, Makhachkala, Russia
2014
Once more, with feeling! MOT
International project space, Лондон /
London
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Artists’ Film International. Галерея
Уайтчэпел, Лондон / Whitechapel
Gallery, London
2017
Art Kaohsiung. Тайбэй, Тайвань /
Taipei, Taiwan
Jerwood / FVU Awards: Neither One
Thing Or Another. Jerwood Space,
Лондон / London
The Bureau of Authentication.
narrative projects, Лондон / London
Past Meets Present. Anna Laudel
Gallery, Стамбул / Istanbul
240
И если спустя
тысячу лет /
And If In
A Thousand Years,
2017
HD-видео. 22 мин. 14 сек.
Предоставлено художником
и Jerwood / FVU Awards /
HD Video, 22ʼ14ˮ.
Courtesy of the artist
and Jerwood / FVU Awards
Когда декорации к фильму
­Сесила Б. Демилля «Десять запо-
ведей» сослужили свою службу,
они, как и библейская цивилиза-
ция, о которой они рассказывали,
были погребены под песками
времен — в данном случае
намеренно закопаны в попыт-
ках сэкономить деньги в дюнах
Южно-Калифорнийской пустыни,
где снимался фильм. Спустя
годы естественное движение
песка постепенно обнажило
часть эпических построек, что
привлекло в эти места охотников
за сувенирами с той же силой,
какая одолевает археологов
(или египтологов).
В фильме Патрика Хока, который
был снят в этих местах, не ­только
откапываются частички прошло-
го. То, что витает над местно-
стью, — это дух неуверенности,
который подвергает сомнению
такие фундаментальные цен-
ности, как «оригинальность»
и «аутентичность», и засыпает
их слоями других смыслов: неве-
роятной легкости воспроизведе-
ния, легко наносимого гламура
кинематографической полуиз-
вестности. Этот дух неуверен-
ности кристаллизуется в фигуре
сфинкса, который когда‑то был
частью декора величественно-
го съемочного пространства,
а ныне — бродит в призрачном
лимбе, преследуя близлежащий
городок, словно дикая кошка
на охоте. Гибридность сфинкса
и его загадочное и таинственное
присутствие также являются
символом размытой границы
между реальным и виртуальным,
на которую фильм Хока не толь-
Художники / Artists
ко намекает, но и визуально
показывает: используя новейшие
цифровые технологии сканиро­
вания, художник открывает
новые технологические горизон-
ты, которые — пока мы носталь-
гически оглядываемся на руины
былых времен — уже пишут свое
имя на песке.
Стивен Боуд
When the film-set for Cecil B
DeMille’s The Ten Commandments
had had its day, it was, like the
biblical civilisation it evoked,
lost to the sands of time — in its
case, deliberately buried, in an
act of money-saving expediency,
under the dunes of the Southern
California desert where the movie
was shot. Over the years, though,
those shifting sands have gradually
exposed this piece of epic landfill,
bringing souvenir hunters to
gather where archaeologists (or
Egyptologists) used to tread.
In Patrick Hough’s film, shot on
location at the site, it is not just
fake fragments of the past that are
disinterred. What hovers over the
place is a spirit of uncertainty; one
that questions bedrock values like
‘originality’ and ‘authenticity’ and
dusts them with other layers of
meaning: the extraordinary ease of
reproducibility, the spray-on glamour
of cinematic semi-celebrity. This
spirit of uncertainty is encapsulated
by the figure of a sphinx — once
part of the décor of the majestic
film-set, now wandering in ghostly
limbo; haunting the nearby town
like a wildcat on the prowl. The
sphinx’s hybrid form and cryptic,
enigmatic presence is also a symbol
of a blurring between the material
and the virtual that Hough’s film not
only proposes but visibly enacts,
using sophisticated digital scanning
techniques to suggest the outline of
a new technological horizon that is,
even as we look back nostalgically at
the remnants of earlier eras, writing
its own name upon the sand.
Stephen Bode
241
abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
Глава 4 Chapter 4
Рука во времени A Hand in the Game
Темные экологии Dark Ecologies
и эротические космонавты and Erotic Cosmonauts
Быть «полностью человеком» — какая натяжка! Мы вроде пробовали это To be “fully human”— what a drag. We seem to have been trying that for twelve thousand
на протяжении двенадцати тысяч лет. Играть как сломанная игрушка среди years. Playing as a broken toy among other broken toys sounds more like it.
других сломанных игрушек — звучит более похожим на правду.
Timothy Morton25
Тимоти Мортон 25

25
Timothy Morton, Dark Ecology. Columbia University Press, 2016.
Ловушки для комаров — это такой бытовой
предмет, который часто используется ле-
том, чтобы избавиться от надоедливых на-
секомых на заднем дворе дома. Эти устрой-
ства должны выделять постоянный поток
углекислого газа, технически воспроизводя
те же химические реакции, которые проис-
ходят в человеческом теле. Таким образом
ловушки привлекают комаров, убеждая их
в том, что эти усиленно-человеческие меха-
низмы являются более привлекательными
для охоты, нежели настоящая человеческая
плоть. Ловушки для комаров были пер-
вым направлением исследования Томаса
Хемена, проведенного им во время созда-
ния работы для данной выставки. Согласно
художнику, эти заменители человеческого
тела объединяют на символическом уровне
два из самых основных первобытных стра-
хов всех живых существ: с одной стороны,
страх быть съеденным другими животными;
с другой — страх замены собственного
тела машиной. С мифологической точки
зрения Томаса Хемена ловушки для кома-
ров, обладая способностью представить
оба этих атавистических человеческих
страха, могут воплощать такие разные па-
радигматические фигуры нашего времени,
существующие и в поп-культуре, и в крити-
ческой философии, как вампир и киборг.
Как предполагает Ричард Дженкинс в уже
упомянутой работе «Разочарование,
очарование и (пере)очарование»26, «фор-
мально-рациональная логика и процессы
могут сами по себе быть переочарованием
изнутри или стать двигателем (пере)оча-
рования». На примере работы Хемена мы
можем увидеть процесс переочарования
электронного устройства, заимствован-
ного из области повседневной продукции
и включенного в альтернативное повество-
вание о сосуществовании людей, машин,
животных, товаров, обманок, химии и насе-
комых. Такой тип переочарования, впрочем,
совершенно не предлагает примиряющего
понимания участвующих в этом отношений.
26
Richard Jenkins, “Disenchantment, Enchantment and Re-Enchantment: Max Weber at the Millennium”
in Max Weber Studies, Vol. 1, No. 1, 2000, pp. 11–32.
244
Глава 4. Рука во времени / Chapter 4. A Hand in the Game
Mosquito magnets are consumer products
commonly used during the summer to repel
mosquitos in the backyards of family houses.
These devices are designed to release a con-
tinuous stream of carbon dioxide, technically
replicating the exact chemical reactions pro-
duced by a human body. By so doing, the mag-
nets attract mosquitos through tricking them
into thinking that these overly-human machines
will be more appealing to bite than real human
flesh. Mosquito magnets have been the first
research focus that Thomas Hämén pursued
for his work for Abracadabra. According to the
artist, these proxies of the human body synthe-
sise in their symbolic function two of the most
primeval fears for all living things: on the one
hand, the fear to get one’s body eaten by other
animals; on the other, the fear of one’s body to
be replaced by machines. In Thomas Hämén’s
mythological perspective, mosquito magnets,
by virtue of the representation of these atavic
human fears, can inhabit two diverse paradig-
matic figures of our time, recurring in contem-
porary narrations equally in pop culture and in
critical philosophy: the vampire on one side and
the cyborg on the other.
As Richard Jenkins suggests in the aforemen-
tioned text Disenchantment, Enchantment and
Re-Enchantment, "formal-rational logics and
processes can themselves be (re)enchanted
from within, or become the vehicles of (re)en-
chantment".26 In the example of Hämén’s work
we can spot the process of re-enchantment
of a technological device, borrowed from the
consumerist products world and forced into an
alternative narrative of co-existence between
humans, machines, animals, commodities,
decoys, chemistry and insects. This kind of
re-enchantment, though, is far from offering a
conciliatory understanding of the relationships
involved. The re-enchantment cannot be other
than uncanny, annoying, somewhat threatening,
and this is why the ecological perspective on
contemporaneity cannot be other than dark.
As Timothy Morton would say: "The darkness
of ecological awareness is the darkness of noir,
Переочарование не может не быть потря-
сающим, раздражающим, немного угро-
жающим, и именно поэтому экологическая
точка зрения на современность не может
не быть темной. Как пишет Тимоти Мортон,
«темнота экологического осознания — это
темнота нуара, странная закольцованность:
детектив и есть преступник. В мощной вер-
сии нуара повествователь замешан в со-
бытиях: два уровня, которые обычно не пе-
ресекаются и которые, по мнению многих,
не могут пересечься из-за структуры»27.
С точки зрения Мортона, мы все преступни-
ки и искупление вины невозможно: обретая
возможность становиться кем-то другим,
мы потеряли привилегию быть полностью
человеком. «Мы меньше чем сумма наших
частей; множество изобилует в нас»28.
Видео «Снаружи» Бени Вагнера включает
в себя два пересекающихся пути перера-
ботки: человеческого метаболизма и ин-
фраструктурной переработки отходов.
За скрытием отходов внутри человече-
ского тела диалектически следует сокры-
тие человеческого тела внутри отходов.
Как указывает Вагнер, «пищеварительный
тракт — это первое, что формируется в че-
ловеческом теле, находящемся в утробе.
Прежде чем получат очертания другие
органы или поверхности, человек уже
определен внутренним проходом, через
который осознается внешний мир. Пищева-
рительный тракт подчеркивает невозмож-
ность четкого разделения между внешним
и внутренним, человеческим и нет». Ком-
плексное биологическое разнообразие
пищеварительной системы становится ми-
кробиологическим средством для открытия
новых способов понимания человеческого
интеллекта как децентрализованного
и тесно связанного с органической жизнью.
Исследования Бени Вагнера по макро-
и микроинфраструктурам посвящены роли
границ в постиммунологической эпохе;
художнику удается обнаружить точку, в ко-
торой противостоящие силы уравновеши-
Timothy Morton, Dark Ecology. Columbia University Press, 2016.
27
Ibid.
28
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
which is a strange loop: the detective is a crim-
inal. In a strong version of noir the narrator is
implicated in the story: two levels that normally
don’t cross, that some believe structurally can’t
cross"27. We are the criminals and there is no
redemption: together with the possibility of
inhabiting others we have lost the privilege to
be fully human. "We are less than the sum of our
parts; multitudes teem in us"28.
In the film Outside by Beny Wagner, two cyclical
metabolic paths overlap: the metabolism of the
human body is paired to that of waste infra-
structures. The concealment of waste inside
the human body turns out to the concealment
of the human body inside waste. As Wagner
points out: "the digestive tract is the first part
of the human body to be formed in the womb.
Before any other organs or surfaces of the
body take shape, the human is defined by the
internal passage through which the external
world is mediated. The digestive tract empha-
sizes the impossibility of making a clear separa-
tion between internal and external, human and
nonhuman". The complex biodiversity of the
digestive system becomes a micro-biological
device to open up new ways of understanding
human intelligence as decentralized and closely
linked to organic life. Beny Wagner’s research
on macro- and micro-infrastructures tackles
the role of boundaries in the post-immunolog-
ical age, proposing a collaborative threshold in
which oppositional forces are kept in balance.
Outside echoes the sculptural intervention
by Violet Dennison ShaStreamEarthTrauma, a
powder-coated steel structure that emits the
sound waves at 528 hertz, a frequency that
can only be experienced unconsciously — the
sound can be easily mistaken for environmen-
tal noise, — but is known to have the power to
directly act upon human DNA. In Dennison’s
work, human bodies are the scenography for
processes that cannot be explicitly grasped:
they become echo chambers for outside fre-
quencies or vessels for rapid bacterial growth.
Humans have to comply with the system in
order to alter it or at least to understand it.
245
ваются. Видео «Снаружи» созвучно скульп­
турной интервенции Вайолет Деннисон
ShaStreamEarthTrauma, стальной структуры
с порошковым покрытием, излучающей
звуковые волны на частоте 528 Гц, которые
можно воспринимать только бессознатель-
но; этот звук можно принять за шум окру-
жающего пространства, но в том же время
известно, что он может влиять на ДНК чело-
века. В работе Деннисон человеческие тела
становятся сценой для процессов, которые
невозможно уловить: своего рода эхокаме-
рами для внешних частот или сосудами для
быстрого роста бактерий.
Работы в этом разделе выставки, кажется,
самостоятельно находят пути среди апока-
липтических экологических тревог нашего
века, изящно и почти небрежно существуя
в мире, который Федерико Кампанья описы-
вает как мир «абсолютного языка». В сво-
ей книге, в главе No Outside, он ­говорит
о парадигматическом сдвиге в нашем
понимании страха смерти: от смерти ин-
дивида до исчезновения вида, — сдвиге,
вызванном лингвистическими изменениями
в реальности, в которой мы живем. Этот
переход можно описать как перевод мира
вещей в мир позиций, в котором «нет воз-
можного существования вне бесконечного
горизонта серийного языка, поскольку нет
законного существования вне конкретных
лингвистических рядов, которые выступают
в роли исторических привратников онтоло-
гии позиций»29.
Кажется, работа Хиллеви Сесилии ­Хёгстрём
«Рука во времени. Окончание» является
откликом на слова Кампаньи. В 1996 году
была выпущена компьютерная игра SimPark
(с целью дать детям знания об экологии
и биологическом разнообразии), к кото-
рой прилагалось подробное руководство,
как успешно использовать программу
для обучения. Это руководство было
полностью основано на антропоцентрич-
ной точке зрения, как и игровой алгоритм,
29
Federico Campagna, Technic and Magic. Bloomsbury Publishing, 2018.
246 Глава 4. Рука во времени / Chapter 4. A Hand in the Game
The works in this section of the exhibition seem
to find their own paths in the the apocalyptic
ecological anxieties of our age, gracefully and
almost carelessly inhabiting a realm that Feder-
ico Campagna describes as the one of ‘abso-
lute language’. In the chapter of his book aptly
titled No Outside, the author takes the narration
of the shift in our understanding of the fear
of dying from the death of the individual to
extinction of the species as a paradigm for a
linguistic turn on the reality that we live in. This
transition could be described as the translation
of the world of things into a world of positions,
in which ‘there is no possible presence outside
the infinite horizon of serial language, as there
is no legitimate presence outside the specific
linguistic series that act as the historical gate-
keepers of an ontology of positions’29.
A Hand in the Game by Hillevi Cecilia Högström
seems to resonate in Campagna’s words. In
1996, the videogame SimPark was released
as a means to educate children about ecology
and biodiversity, together with an extensive
manual explaining how to successfully use the
program for education. The manual was based
on a strictly anthropocentric perspective, just
as the algorithm responsible for the manage-
ment and growth of the ecosystem. In fact, the
successful development of one’s session of
the game would depend mainly on the avatar’s
ability to manage funds and more broadly on
the interference of humans within the eco-
logical system. Högström’s work consists in
engaging in a counter-experiment, in which the
artist, over a simulation of one hundred years,
manages the ecosystem for ten years dutifully
according to the instructions of the software
company, and then let degrade the system for
the following ninety years, provoking the anar-
chic upheaval of the natural world. Högström’s
work performs a general test of the end of
history as we know it, muddling up things and
positions, de-enchanting and re-enchanting
pre-existing narrations. ‘There is a scientific
hypothesis that the second plague was caused
by an ecosystem collapse that began with a
ответственный за управление экосистемой
и ее рост. На самом деле успешное про-
хождение игры по большей части зависело
от способности аватара распоряжаться
ресурсами или, точнее говоря, от силы вме-
шательства человека в природную систему.
В основе работы Хёгстрём лежит кон-
трэксперимент. Она выбрала столетнюю
симуляцию игрового времени, в течение
первых десяти лет управляя экосистемой
в соответствии с инструкциями компани-
и-производителя, а затем позволив системе
деградировать в течение девяноста лет,
спровоцировав анархическое восста-
ние природного мира. «Рука во времени.
Окончание» — это тест на конец истории
(в привычном нам понимании), вносящий
смуту в объекты и позиции, разочаровывая
и переочаровывая уже существующие по-
вествования. «Существует научная теория,
согласно которой вторая эпидемия чумы
была вызвана крушением экосистемы,
начавшейся с цветения в Ниле ядовитых
­водорослей: они нарушили биологиче-
ский баланс и выкрасили воду в красный
цвет», — рассказывает голос художницы
за кадром, в то время как какой‑то заплу-
тавший лось бегает среди полчищ устра-
шающего вида лягушек на фоне пышного
пейзажа из елей, сирени и гигантских
подсолнухов, которые симуляция SimPark
вырастила в ноябре 2059 года.
Хиллеви Сесилия Хёгстрём успешно взла-
мывает обучающее устройство, настро-
енное производителем программного
обеспечения, и таким образом запускает
другой тип процесса обучения, в фокусе
которого триумф эпохи леса над эпохой
рукотворного пейзажа. «Рука во времени.
Окончание» открывает путь к последней
главе выставки и каталога — ­«Школа кон-
ца времени».
Одна из первых цитат в этом тексте
(как и многие другие на последующих
страницах) заимствована мной у Федери-
aбракадабра
abracadabra основной проект / main project
toxic algae blooming in the Nile that disrupted
the biological balance and dyed the water red’,
points out the artists’ voice while some mooses
run confusedly around an army of intimidating
frogs within the luxurian landscapes of spruces,
lilacs, and giant sunflowers that the SimPark
simulation produced in November 2059.
Hillevi Cecilia Högström successfully hacks the
teaching device set up by the software com-
pany, and by means of that is able to trigger a
different kind of learning process, aiming to the
triumph of the time of the forest over the time
of the landscape managed by men. A Hand in
the Game ideally indicate a shift in the route of
the exhibition to the final chapter of the publi-
cation: The School of the End of Time.
The first quote of this book – as many others in
the following pages – was stolen by Federico
Campagna, and reads as follows: ‘this is a book
for those who lie defeated by history and by the
present. It isn’t a manual to turn the current de-
feat into a future triumph, but a rumour about a
passage hidden within the battlefield leading to
a forest beyond it’. The educational programme
of Abracadabra, that borrows the shape of a
long-term project initiated by Ambra Pittoni,
Paul-Flavien Enriquez-Sarano and myself, titled
The School of the End of Time, may be inter-
preted as the embodied attempt to walk – and
maybe dance — down that hidden passage,
inhabiting that rumour.
The perspective of The School of the End of
Time could echo what St. Augustine of Hippo
used to say about his understanding of the
concept of time: the philosopher used to affirm
that he was not able to comprehend the very
idea of time when he was trying to learn about
it, but he would seem to grasp something about
it when he would try to teach it to others. This
paradox, that was borrowed later by Friedrich
Nietzsche in regards to his "Eternal Return"
doctrine, can hint at the possibility of an unu-
sual way of producing and sharing knowledge.
Looking at the two philosophers’ positions
247

ко Кампаньи: «Эта книга для тех, кто пал,
побежденный историей и современностью.
Это не учебник того, как превратить нынеш-
нее поражение в будущий триумф. Это слух
о тайном проходе, скрытом посреди поля
боя, который ведет в лес позади». Обра-
зовательная программа выставки «Абра-
кадабра» является частью долгосрочного
проекта, инициированного Амброй Питтони,
Поль-Флавьеном Энрик-Сарано и мной,
который носит название «Школа конца
времени». Это название может быть про-
читано как попытка пройти (а может быть,
и станцевать) по тому тайному проходу и
распространять слухи о нем.
Точка зрения «Школы конца времени» от-
части схожа с тем, что св. Августин говорил
о своем понимании концепции времени: фи-
лософ утверждал, что он был неспособен
понять саму идею времени, когда изучал ее,
но ему казалось, что он ухватывал что‑то,
когда учил этому других. Этот парадокс, ко-
торый потом заимствовал Фридрих Ницше
в отношении своей доктрины вечного воз-
вращения, может намекать на возможность
необычного способа производства знания
и обмена им. Если смотреть на позицию
этих двух философов с современной эпи-
стемологической точки зрения, эта загадка
предлагает нечто большее, чем простой об-
мен ролями, существующими в традицион-
ном процессе обучения; это скорее замена
этих ролей набором альтернативных спосо-
бов поведения. «Школа конца времени» за-
действует эти способы через проживание
практик, через определение косвенных поз
и через развитие новых форм внимания.
Проект реализуется в рамках этой интер-
стициальной тактики, в попытке оконча-
тельно договориться об условиях «знания
того, что мы еще не знаем, как знать».
Последний фрагмент, включенный в ан-
тологию этой главы, взят из статьи «Кос-
монавт эротического будущего» Аарона
Шустера. Это короткая история о левитиру-
ющем человеке, о котором уже говорилось
выше в других контекстах. «Левитация —
248
Глава 4. Рука во времени / Chapter 4. A Hand in the Game
through a contemporary epistemological
perspective, this riddle could suggest some-
thing different than simply switching the roles
embedded in a traditional learning process,
rather replacing that very concept of "roles"
with a set of alternative operational strategies.
The School of the End of Time activates these
strategies through the process of inhabiting
practices, through the definition of oblique
postures, and through the development of new
forms of attention. The project performs within
these interstitial tactics, in the attempt to finally
negotiate the conditions ‘to know what we don’t
know yet how to know’.
The last fragment featured in the anthology of
this chapter, taken from the article "The Cos-
monaut of the Erotic Future" by Aaron Schuster,
condenses in the brief history of the levitating
man several perspectives mentioned before.
"Levitation is equally an affair of mystics and
engineers, charlatans and poets"30 points out
Schuster at the beginning of his text, underlin-
ing how one of the great imaginative figures of
art and literature, the practice of levitation, has
been appropriated in different times and con-
texts equally from spiritual culture and modern
science, Hollywood movies and contemporary
artists. The process of disenchantment and
re-enchantment comes especially clear in the
example of this figure, that can evenly recall the
ascension of Jesus Christ, Yves Klein’s Leap
Into the Void and Yuri Gagarin’s space flight.
Perhaps the levitating man position could be
one of the postures able to produce a different
form of understanding of the world around
us, since ‘we are all erotic cosmonauts, split
between our everyday, phenomenological life
experience and the computing apparatus […]
that parasites our body and secretly controls
our thoughts and desires’. Schuster’s levitating
man ideally concludes the exhibition, bringing
together Bogus Journey’s protagonists cata-
pulted into the dark void of eternal nothingness
that triggered Redsky66’s fear of eternity, the
levitating staircase of Fritz Hendrik IV’s Dog
in Space, and Discovery by Sybren Renema,
shooting a piece of the vessel of the explorer
Robert Falcon Scott into the stratosphere.
LCV
▶ 248–249
в равной степени дело мистиков, инже- Марк Жонсон. Ультрафиолет /
неров, шарлатанов и поэтов»30, отмечает Marc Johnson, Ultraviolet, 2018
Шустер в начале своего текста, подчерки- Кадр из видео. Предоставлено
вая еще один из величайших придуманных автором / Still from video.
образов искусства и литературы: левита- Courtesy of the artist
ция использовалась в разных временах
и контекстах в равной степени как духов-
ной культурой, так и современной наукой,
голливудскими фильмами и современными
художниками. Процесс разочарования и пе-
реочарования становится особенно ясен
на этом образе, который может одинаково
относиться к Вознесению Иисуса Христа,
«Прыжку в пустоту» Ива Кляйна и полету
в космос Юрия Гагарина. Возможно, паря-
щий человек — это одна из тех позиций, ко-
торые могут дать нам другую форму пони-
мания окружающего мира, потому как «все
мы эротические космонавты, разделенные
между нашим будничным, феноменологи-
ческим жизненным опытом и вычислитель-
ным аппаратом <…>, который паразитирует
на нашем теле и тайно контролирует наши
мысли и желания». Левитирующий человек
Шустера является идеальным заключением
выставки, сводя воедино героев «Новых
приключений Билла и Теда», катапультиро-
ванных в темную пустоту вечного ничто,
которые запустили страх бесконечности
в Redsky66, парящую лестницу Фритса
Хендрика Бедндсена в работе «Собака
в космосе» и «Дискавери» Сибрена Рене-
мы, снимающую крошечную часть корабля
исследователя Роберта Фалкона Скотта
в стратосфере.
ЛКВ
30
Aaron Schuster, "The Cosmonaut of the Erotic Future", in Cabinet Magazine, winter 2008–2009.
249
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
250 251
abracadabra
Глава 4 / Chapter 4 aбракадабра основной проект / main project
Душа, тобою жизнь столетий прожита!
Огромный шкап, где спят забытые счета,
Где склад старинных дел, романсов
­позабытых,
Записок и кудрей, расписками обвитых,
Скрывает меньше тайн, чем  Thick locks of hair rolled up in receipts,
дух печальный мой.
Он — пирамида, склеп бездонный, полный
тьмой,
Он больше трупов скрыл, чем братская
могила.
Я — кладбище, чей сон луна давно забыла,
Где черви длинные, как угрызений клуб,
Влачатся, чтоб точить любезный
сердцу труп;
Я — старый будуар, весь полный
роз поблеклых
И позабытых мод, где в запыленных
стеклах
Пастели грустные и бледные Буше
Впивают аромат… И вот в моей душе
Бредут хромые дни неверными шагами,
И, вся оснежена погибших лет клоками,
Тоска, унынья плод, тираня скорбный дух,
Размеры страшные бессмертья
примет вдруг.
Кусок материи живой, ты будешь вечно
Гранитом меж валов пучины бесконечной,
Вкушающий в песках Сахары мертвый сон!
Ты, как забытый сфинкс, на карты
не внесен, —
Чья грудь свирепая, страшась тепла и света,
Лишь меркнущим лучам возносит
гимн привета!
(Перевод с франц. Элиса)
Это чувственная романтическая поэзия,
­которая лежала в холодильнике слишком
долго, и на ней успела расцвести пле-
сень: это один из «Сплинов» в «Цветах
зла» Бодлера. Все плавно соскальзывает
в странную область, Призрачную равнину,
на которой сглаживается даже разница
между консюмеризмом и экологической
осознанностью. Распад хорошо упорядо-
252 Глава 4. Антология / Chapter 4. Antology
I’ve more memories than if I were
a thousand years old.
A big chest of drawers, cluttered with
bank statements,
Poems, love letters, lawsuits, romances,
Contains fewer secrets than my sad brain,
A pyramid, an immense vault
Holding more corpses than a paupers’
boneyard. — I am a cemetery the moon abhors
Where, like remorse, long worms crawl
Across my favorite dead.
I am an old boudoir full of faded roses,
Strewn with a jumble of outmoded fashion,
Where only plaintive pastels and pale Bouchers
Breathe the odor of an unstoppered flask.
Nothing’s as long as the limping days
When, under thick flakes of snowy years,
Ennui — fruit of bleak incuriosity —
Takes on immortal proportions.  —
From now on, O stuff of life,
You are mere granite wrapped in vague terror,
Drowsing in the depth of a fog-hidden Sahara;
An old sphinx unknown to a heedless world,
Forgotten from the map, whose savage mood
Harmonizes only with the sun’s rays setting.
This is sensual Romantic poetry left in the
refrigerator too long and blooming with mold:
it’s one of Baudelaire’s Spleen poems from
The Flowers of Evil. Everything slips into an
uncanny region, a Spectral Plain on which
even the difference between consumerism
and ecological awareness flattens out. The
breakdown of well-ordered poetry into
something like prose is the liquefaction of
lineation: writing as plowing neat rows collapses.
The narrator tells of being surrounded and
permeated by other beings, “natural” and
“unnatural” and “supernatural,” willy-nilly. The
narrator is an abject ecosystem. The Sphinx
returns from death, as if Oedipus had failed to
kill her off completely. Or as if the spectrality of
the nonhuman — can we tell whether they are
alive or sentient? Can we tell whether we are? —
ченной поэзии во что-то вроде прозы есть returns in a Sphinx more fully Sphinx than ever,
разжижение линейности: письмо как вспа- no longer an Axial Age bogey-being.
хивание ровных рядов разрушается. По-
вествователь рассказывает, что его окру- Baudelaire seems to have opened a pathway
жают и в него волей-неволей проникают toward a postagricultural ecological age. Some
­другие существа, «естественные», «неесте- kind of weird punk underground spirit haunts
ственные» и «сверхъестественные». Пове- modernity with the specter of nonhumans. Far
ствователь — жалкая экосистема. Сфинкс from being unspeakable within anthropocentric
воскресает после смерти, будто Эдипу не consumerist modernity, nonhumans are showing
удалось убить его полностью. Или будто up all the time, their ghosts leaking into “our”
призрачность нечеловеческого — можем world. We can speak ineffable things. When
ли мы сказать, что они живые и разумные? we say we can’t speak the ineffable, there we
Можем ли мы сказать это о себе? Сфинкс are, speaking it. Secrecy means not totally
возвращается большим Сфинксом, чем unspeakable or unknown. You know there is
когда бы то ни было, теперь это не пуга- a secret. When philosophy puts its foot in its
ло из осевого времени. mouth, its mouth full of itself, tasting slightly
different than itself, philosophy starts to smile.
Похоже, Бодлер открыл дорогу к пост­
аграрному экологическому веку. Какой-то Timothy Morton, "What is Happening?"
мутный дух панк-андерграунда витает над Excerpt from Dark Ecology: For a Logic of Future
современностью с ее призраком нечело- Coexistence. New York: Columbia University
веческого. В антропоцентричной потреби- Press, 2016, pp. 5, 111–112
тельской современности нечеловеческое
далеко от непередаваемости и все время
показывает себя, его призраки проникают
в «наш» мир. Мы можем говорить о невы-
разимых вещах. Когда мы говорим, что не
можем говорить о невыразимом, мы о нем
и говорим. Секретность не означает полной
непередаваемости или неизвестности. Ты
знаешь, что секрет есть. Когда философия
засовывает ногу себе в рот и чувствует, что
вкус ноги несколько отличается от вкуса во
рту, она начинает улыбаться.
Timothy Morton, «Что происходит?»
Фрагмент из кн.: Timothy Motron, Dark
Ecology: For a Logic of Future Coexistence.
New York: Columbia University Press, 2016,
pp. 5, 111–112
aбракадабра
abracadabra основной проект / main project 253
254 Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра
abracadabra основной проект / main project 255
«Космонавт эротического будущего» —
фраза, прозвучавшая на одной из сессий
лакановского семинара «Идентификация»
14 марта 1962-го года, в год, когда на экра-
ны вышел фильм «Упрямый святой» Эд-
варда Дмитрика; спустя почти год после
полета Юрия Гагарина в космос на борту
­«Востока-1» 12 апреля 1961 года и пример-
но 16 месяцев после «Прыжка в пустоту»
Ива Кляйна. В общем, это было крайне бла-
гоприятное время в истории левитации.
Как психоаналитик интерпретировал полет
Гагарина? Лакан описывает космонавта
как живую массу, имплантированную в же-
стянку, дрожащую плоть, подключенную
к сложному технологическому аппарату.
Если для Фрейда человек уже стал «богом
на протезах», то в эру космонавтики его,
похоже, понизили до нажимателя кнопок,
полностью зависимого от машины, которая
поддерживает его жизненные функции
и расширяет его ограниченный набор ор-
ганов чувств. Сам Гагарин вместе с совет-
ским психологом Владимиром Лебедевым
говорил проще: «Главной функцией опе-
ратора в системе “человек — машина” при
ее ­нормальной работе является наблюде-
ние за показаниями приборов».
Для Лакана непрочное положение космо-
навта, подключенного к непроницаемому
механизму, не является изолированным
или экстремальным случаем, а выявляет
универсальное состояние человеческого
субъекта. Мы все эротические космонав-
ты, разделенные между повседневным,
феноменологическим жизненным опы-
том и вычислительным аппаратом — тем,
что Лакан называет «символическим
порядком», — который паразитирует
на нашем теле и тайно контролирует наши
мысли и желания. Участь современного
субъекта, блуждающего по вселенной
значений без существенной поддержки
или основания, превосходно выражает
«опыт космонавта: тела, которое может
256
Глава 4. Антология / Chapter 4. Antology
“The cosmonaut of the erotic future” is a открывать и закрывать себя, будучи неве- ◀ 252–253
сомым и ни на что не полагаясь». Бени Вагнер. Outside /
phrase that occurs once, in passing, in the
Beny Wagner, Outside, 2017
14 March 1962 session of Lacan’s seminar Кадр из видео. Предоставлено
Identification — the same year as the release Аарон Шустер, «Психоанализ космонавта» художником / Still from video.
of the film The Reluctant Saint, almost one Фрагмент статьи: Aaron Schuster, "The Courtesy of the artist
year after Yuri Gagarin’s space flight aboard Cosmonaut of the Erotic Future", in Cabinet
Vostok-1 on 12 April 1961, and approximately Magazine, Issue 32, Winter 2008–2009
▶ 256–257
sixteen months after the appearance of
▶ 258–259
The Leap Into The Void. In other words, a Хиллеви Сесилия Хёгстрём. Рука
particularly propitious moment in the history во времени. Окончание / Hillevi
of levitation. Cecilia Högström, A Hand in the
Game — Termination, 2017
Кадр из видео. Предоставлено
How does the analyst interpret Gagarin’s
художником / Still from video.
voyage? Lacan paints a vivid portrait of the Courtesy of the artist
cosmonaut as living pulp implanted in a tin
can, quivering flesh plugged into a complex
technological apparatus. If for Freud man had
already become a “prosthetic God,” in the
era of the cosmonaut he would seem to be
relegated to a button pusher, utterly dependent
on the machine that supports his life functions
and extends his limited sensorium. Gagarin
himself, together with Soviet psychologist
Vladimir Lebedev, stated plainly: “The main
function of the operator in the ‘man-machine’
system, provided it functions normally, is to
take the reading of instruments.”
For Lacan, the precarious situation of the
cosmonaut hooked into an impenetrable
mechanism is not an isolated or extreme case,
but reveals the universal condition of the
human subject. We are all erotic cosmonauts,
split between our everyday, phenomenological
life experience and the computing apparatus —
what Lacan calls the “symbolic order” — that
parasites our body and secretly controls our
thoughts and desires. The lot of the modern
subject, adrift in a universe of significations
without substantial support or foundation, is
perfectly encapsulated by “the experience
of the cosmonaut: a body that can open and
close itself weighing nothing and bearing
on nothing.”
Aaron Schuster, "Psychoanalysing the
Cosmonaut"
Excerpt from "The Cosmonaut of the Erotic
Future", in Cabinet Magazine, Issue 32,
Winter 2008–2009
257
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
258 Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра
abracadabra основной проект / main project 259
260 Глава 1. Антология / Chapter 1. Antology aбракадабра
abracadabra основной проект / main project 261
26 февраля 2008 года было официально
открыто Всемирное семенохранилище. Оно
построено на 120‑метровой глубине в ска-
ле на арктическом архипелаге Шпицберген,
в 1300 км от Северного полюса. В настоя-
щее время здесь хранятся семена более
4000 растений со всего мира. Хотя это лишь
одно из сотен существующих в мире семе-
нохранилищ, именно оно должно функцио-
нировать как централизованная резервная
копия всего растительного биоразно­
образия планеты. Безопасное и удаленное
месторасположение, мощная архитектура,
новейшее технологическое оборудование
и совершенная система безопасности —
все это делает его идеальным сейфом,
из которого можно извлечь семена лю-
бых растений, исчезнувших в результате
природных катастроф или политических
кризисов. Если когда‑нибудь Хранилище
тысячелетия (Millennium Seed Bank) в Ве-
ликобритании — крупнейший в мире банк
семян — будет разрушено стихийным бед-
ствием или же лишится финансирования,
норвежский бункер останется последним
стражем, охраняющим сокровища земного
биоразнообразия. Наряду с распростране-
нием генных банков и постоянно расширя-
ющимися биологическими базами данных,
проекты, подобные Всемирному семено-
хранилищу, направлены на то, чтобы про-
тивостоять надвигающейся угрозе выми-
рания: архивация и хранение достаточной
генетической информации по каждому
виду позволит ученым при необходимости
создать его точную копию. Строительство
семенохранилища — лишь один из недав-
них ответов на апокалиптические страхи,
которыми наполнено сознательное и бес-
сознательное восприятие современного
мира. Как любая форма культуры, миллена­
ристские страхи имеют свою историю,
охватывающую несколько тысячелетий
и адаптирующуюся к особенностям каждой
эпохи. В годы холодной войны наиболее
популярен был такой сценарий апокалип-
сиса, при котором все земное внезапно
262 Глава 4. Антология / Chapter 4. Antology
On February 26th, 2008, the Svalbard Global
Seed Vault officially began its activity. Built
120 meters deep inside a sandstone mountain
on Spitsbergen island, in the Arctic Svalbard
Archipelago, roughly 1,300 kilometres from
the North Pole, the Vault currently stores
the seeds of over 4,000 plants from all over
the world. While only one of the hundreds
of seed banks worldwide, the Vault aims to
function as the centralised backup of the
entire planetary floral biodiversity. Its safe and
remote location, its robust architecture, the
latest technological machinery employed and
the sophisticated security systems in place,
make it the ideal candidate to become the
ultimate safe box from which it will be possible
to retrieve any seeds that natural events or
political crises have led to extinction. Was the
Millennium Seed Bank, the largest seed bank
in the world, ever to be destroyed by a sudden
calamity or a cut in funding, the Vault would
ideally be able to act as the last guardian of
the preservation of the treasures of terrestrial
biodiversity. Combined with the development
of gene banks in general and of ever-expanding
biological databases, projects like that of
the Vault plan to fight the looming threat of
extinction, by archiving and storing enough
genetic information on each species, to allow
scientists to replicate them at will. The creation
of the Vault is only one of the latest responses
to the apocalyptic fear that pervades much of
the conscious and unconscious dreamscape
of the contemporary world. Like any cultural
form, millenarian anxieties have a history of their
own, spanning through centuries and adapting
to the peculiarities of each age. In the decades
of the Cold War, the most prominent vision of
apocalypse revolved around the scenario of
a complete and sudden nuclear annihilation.
In more recent years, it has found its centre in
the prospect of a progressive extinction of the
various life-forms present on Earth.
At a superficial reading, our fear of extinction
might appear merely as the product of the
imbalances and unsustainability of the system
и полностью уничтожалось в результате
ядерной войны. В наши дни более актуален
другой сценарий конца света: постепенное
вымирание различных форм жизни.
На первый взгляд, страх ­вымирания может
показаться лишь продуктом не­устойчивой
системы производства и потреб­ления,
характерной для нашего времени. Но в дей-
ствительности, распространение страха
вымирания, под власть которого попал
наш коллективный разум, свидетельствует
о его глубокой концептуальной неразрыв-
ности с системой реальности, созданной
Техникой. Чтобы оценить связь этой формы
апокалиптических страхов с внутренней
структурой Техники, сравним страх выми-
рания с более «традиционной» формой
исчезновения — смертью. Хотя, каза-
лось бы, «вымирание» и «смерть» отсы-
лают к одному и тому же событию исчез-
новения и гибели, они отличаются своими
субъектами. Смерть настигает индивида,
будь то в буквальном смысле («человек
умирает») или метафорическом («древние
языки умерли»): смерть подразумевает,
что кто‑то или что‑то перестает существо-
вать как конкретное, индивидуальное,
живое существо. Вымирание относится
к более абстрактным категориям, в особен­
ности к видам животных или растений.
Человек, лошадь или дуб могут умереть,
но не могут вымереть. И ­наоборот, Homo
Sapiens, Equus Ferus Caballus и Quercus
Robur как виды могут вымереть, но не мо-
гут умереть. Слово «смерть» применяется
к уникальной «вещи»; слово «вымирание» —
к определенным пози­циям в лингвистиче-
ских классификациях. Если с точки зрения
борьбы со смертью, успешным можно счи-
тать только реальное живое существование
конкретного человека, то в логике борьбы
с вымиранием успешным является сам факт
сохранения возможности активировать тот
или иной вид. Когда был полностью собран
весь генетический материал о пандах,
исчезновение живых, ­отдельных особей
aбракадабра
abracadabra основной проект / main project
of production and consumption that is in place
at present. But in fact, the spread and grip of
the fear of extinction over our collective mind,
reveals a profound conceptual continuity with
the very reality-system enforced by Technic.
To appreciate the intrinsic connection between
this form of apocalyptic anxiety, and the inner
structure of Technic, we should observe the
peculiarity of extinction as compared to a
more ‘traditional’ type of disappearance:
death. While seemingly referring to the same
event of vanishing and collapse, death and
extinction differ from each other on the basis
of their respective subjects. Death befalls a
living individual, whether understood directly
(‘a person dies’) or metaphorically (‘an ancient
language dies’): death implies something
ceasing to exist as that specific, individual, living
thing. Extinction befalls an abstract category,
typically an animal or plant species. An individual
human, horse or oak tree can die, but they
cannot go extinct. Inversely, the species Homo
Sapiens, Equus Ferus Caballus and Quercus
Robur, can go extinct, but they cannot die. Death
applies to unique ‘things’; extinction to positions
in a series of linguistic classifications. While from
the perspective of a struggle against death, only
the actual living existence of a specific individual
can be considered a success, within the logic
of a struggle against extinction, what counts is
the preservation of the possibility to activate a
certain position. Once pandas have been fully
genetically mapped, the actual disappearance
of all currently living, individual pandas would
not constitute an effective case of extinction: as
long as the genetic position ‘panda’ will be still
available to be reactivated (that is, potentially
actualised through the creation of a living
example), extinction will have been kept at bay.
Even if an actual panda was never to be created
again, the potential reactivation of its position
would still suffice. Consistently with Technic’s
cosmogony, the logic of extinction (both as an
object of fear and as a problem to solve), rests
upon the ontological primacy of the position
over the thing, where the position allows the
thing to part-take to its own existence only as
263
­ ерестало ­свидетельствовать о вымирании:
п its potential fulfiller or activator. In this sense,
если «панду» как генетический вид можно
реактивировать (то есть, потенциально,
создать живой образец), то о вымирании
нечего и говорить. И даже если не удастся
создать настоящую панду, сохранится сама
возможность реактивации ее как вида.
В соответствии с космологией Техники,
логика вымирания (и как предмета страха,
и как проблемы, которую нужно решить)
основывается на онтологическом пре-
восходстве вида над вещью, при котором
вид позволяет вещи существовать лишь
в качестве его потенциального исполнителя
или активатора. В этом смысле фобическое
господство вымирания отражает молчали-
вый консенсус, существующий в современ-
ной системе реальности, согласно которому
виды более «реальны», нежели отдельные
живые существа, а потому нуждаются
в большей защите. Если довести эту логику
до предела, мы обнаружим, что истинное
существование может быть дано лишь
тем видам, которые потенциально можно
активировать, в то время как «вещи» сами
по себе являются лишь (но не обязатель-
но) событиями их активации. Фактическое
существование уступает место потенциаль-
ному присутствию.
Федерико Кампанья
Фрагмент из кн.: Federico Campagna,
Technic and Magic. The Reconstruction
of Reality. London: Bloomsbury Publishing;
2018, pp. 32–33
264 Глава 4. Антология / Chapter 4. Antology
the phobic hegemony of extinction reflects the
silent consensus over a reality-system that sees
serial positions such as species, as more ‘real’,
and thus worthier of protection, than individual
living things. If we were to draw this logic to
its extreme conclusions, we would discover
that true existence can be predicated only of
positions that have potential to be activated,
while ‘things’ themselves amount merely to the
(not strictly necessary) event of their activation.
Potential presence takes the place of actual
existence.
Federico Campagna
Excerpt from Technic and Magic. The
Reconstruction of Reality. London: Bloomsbury
Publishing; 2018, pp. 32–33
Что такое темная экология? Это экологиче-
ская осознанность, темная от депрессии.
В то же время экологической осознанности
присуща сумеречная сверхъестествен-
ность. И мрачная сладость. Нигилизм
в ­эти дни всегда на первых местах в чартах.
Мы обычно не проходим мимо первой тем-
ноты, если нам, конечно, интересно <...>
О чем размышляет темная эколо-
гия? Экогнозис, загадка. Экогнозис —
это как знание, но скорее про то, как давать
узнать. Что-то вроде сосуществования. Это
как постепенно привыкать к ­чему-то стран-
ному и в то же время привыкать к странно-
сти, которая не становится менее странной
в процессе акклиматизации. Экогнозис —
это как знание, которое знает само себя.
Тимоти Мортон
Фрагмент из кн.: Timothy Morton, Dark
Ecology: For a Logic of Future Coexistence.
New York: Columbia University Press, 2016,
pp. 5, 111–112
aбракадабра
abracadabra основной проект / main project
What is dark ecology? It is ecological
awareness, dark-depressing. Yet ecological
awareness is also dark-uncanny. And strangely
it is dark-sweet. Nihilism is always number
one in the charts these days. We usually
don’t get past the first darkness, and that’s
if we even care <…>
What thinks dark ecology? Ecognosis, a riddle.
Ecognosis is like knowing, but more like letting
be known. It is something like coexisting. It is
like becoming accustomed to something
strange, yet it is also becoming accustomed
to strangeness that doesn’t become less
strange through acclimation. Ecognosis is like
a knowing that knows itself.
Timothy Morton
Excerpt from Dark Ecology: For a Logic of
Future Coexistence. New York: Columbia
University Press, 2016, pp. 5, 111–112
265
42 Александра Аникина 42 Alex Anikina
43 Елена Артеменко 43 Elena Artemenko

44 Бени Вагнер 44 Beny Wagner

45 Вайолет Деннисон 45 Violet Dennsion

46 Марк Жонсон 46 Marc Johnson

47 Саша Литвинцева, Бени Вагнер 47 Sasha Litvintseva, Beny Wagner

48 Эли Мария Лундгор 48 Eli Maria Lungaard

49 Ритс Монет 49 Ryts Monet

50 Анна Павлова 50 Anna Pavlova

51 Сибрен Ренема 51 Sybren Renema

52 Томас Синкевичюс, Вильте Бражюнайте 52 Tomas Sinkevičius, Viltė Bražiūnaitė

53 Зои Уильямс 53 Zoe Williams

54 Петр Урбанец 54 Piotr Urbaniec

55 Томоюки Уэно 55 Tomoyuki Ueno

56 Томас Хемен 56 Thomas Hämén

57 Хиллеви Сесилия Хёгстрём 57 Hillevi Cecilia Högström

42
Александра Аникина
Alex Anikina
Россия / Великобритания
Russia / UK
1988
Коломна / Kolomna, Russia
Образование / Education
Пишет кандидатскую диссер-
тацию об алгоритмическом
генеративном кино с точки зрения
критического постгуманизма
в ­Голдсмит-колледже, Лондон,
где она также преподает / Currently
a Ph. D. candidate at Goldsmiths,
University of London, where she
is Assistant Lecturer. She works
on a dissertation on algorithmic
generative film in the framework
of critical posthumanism.
Избранные выставки и проекты /
Selected Exhibitions and Projects
2018
Сокуратор (совместно с Любой
Эллиот и Ясмин Кескинтепе)
фестиваля медиаарта IMPAKT,
Утрехт / She is curating (with Luba
Elliott and Yasemin Keskintepe)
media art festival IMPAKT, Utrecht
Произведения экспонировались
в Gaîté Lyrique, Париж; Доме
культур мира, Берлин; киноархи-
ве Antology, Нью-Йорк; а также
на XII Красноярской музейной
биеннале / Her work has been
shown internationally, including
Haus der Kulturen der Welt, Berlin;
Gaîté Lyrique, Paris; Anthology
Film Archives, New York; and 12th
Krasnoyarsk Museum Biennial
268
Тигровая кость / The lecture enters in a dialogue
Tiger Bones, 2018 with an image of a tiger — a ghostly
emissary that is both an agent of
Лекция-перформанс. animation and a harbinger of species
Предоставлено художником / extinction. As a border agent,
Lecture-performance. the tiger’s image facilitates the
Сourtesy of the artist encounter with the humankind, with
technology and other (non-human)
Лекция-перформанс «Тигровая animals. The illegal production of
кость» — это исследование tiger bone wine, the 'paper tiger'
природы изображения в эпоху of Mao Zedong and the benevolent
антропоцена. Отталкиваясь Tigers in the post-apocalyptic
от идеи, что изображения — narrative of Richard Brautigan —
живые существа, перформанс in these moments the tiger finds
исследует, как жизнь изображе- itself in the middle of metaphorical
ний сталкивается с современной and literal rifts in the idea of
медиаэкологией. “life” within the capitalist system
Лекция проходит как диалог of value production.
с изображением тигра — In the spirit of techno-animist
призрачного эмиссара двух research undertaken by the artist,
противоположных сторон: the lecture will imagine the life of
оживляющей, «анимационной» images on their own terms: their
(от лат. anima — душа), и энтропи- lifespans, their ability for figuration,
ческой, стороны вымирающего their particular temporality and even
вида. Тигр как пограничный агент such an unlikely event as the total
соприкасается с человеческим, extinction of all images.
технологическим, с животным
и с фигуративным. Нелегальное AA
производство вина из тигровой
кости, «бумажные тигры» Мао
Цзэдуна и доброжелательные,
но смертоносные тигры в по-
стапокалиптическом нарративе
Ричарда Бротигана — в подоб-
ные моменты тигр оказывается
в середине метафорических
разрывов понятия «жизнь»
в капиталистической системе
производства ценностей.
Исходя из исследований
техноанимизма, осуществляемо-
го художником, на лекции будут
представлена жизнь изобра-
жений во временном и фигура-
тивном пространствах и пред-
ложен вариант невероятного
развития событий — вымирание
всех изображений.
AA
The lecture-performance Tiger
Bones is an inquiry into the
image ecology in the times of
Anthropocene. Starting from the
understanding of images as living
things, the lecture will investigate
how the 'life' — or n
­ on-life —
of images impacts the media
environment that we inhabit.
269
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
43
Елена Артеменко
Elena Artemenko
Россия
Russia
1988
Краснодар / Krasnodar
Живет и работает в Москве /
Lives and works in Moscow
artemenko.net
Образование / Education
2013
Московская школа фотографии
и мультимедиа им. А. Родченко /
A. Rodchenko Moscow School of
Photography and Multimedia
2010
Кубанский государственный
университет, Краснодар / Kuban
State University, Krasnodar
Избранные персональные
выставки /
Selected Personal Exhibitions
2017
Отчужденное тело. Fragment
Gallery, Москва / Alienated body.
Fragment Gallery, Moscow
2016
Слабый хребет. Центр «Красный»,
Москва / Weak Spine, “Krasny”
Center, Moscow
2013
Порочный круг. Random Gallery,
Москва / Vicious Circle. Random
Gallery, Moscow
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
17-я Биеннале медиаарта WRO,
Вроцлав / WRO 17th Biennale of
Media Art, Wrocław
2015 body. The shape here is created
Международная неделя корот-
кометражного кино, Регенсбург,
Германия / International Week of
Short Film, Regensburg, Germany
2014, 2017
27-й и 30-й Европейский фе-
стиваль медиаарта, Оснабрюк,
Германия / 27th and 30th European
Festival of Media Art, Osnabruck,
German
270
Тактильные Sculpture” is frozen trajectories of
hand movement, a “mould” of the
скульптуры / artist’s gesture and at the same time
Tactile Sculpture, petrified deformed flesh.
2017 ЕА
Семь частей. Мрамор.
Размеры варьируются.
Предоставлено художником /
Seven parts, marble. Dimensions
variable. Courtesy of the artist
Проект «Тактильные скульпту-
ры» — попытка ухватить жест ху-
дожника, зафиксировать момент
физического контакта с камнем
как с мягким податливым телом.
Форма здесь создана не столько
и не только для визуального вос-
приятия, сколько для тактильно-
го взаимодействия. Касаясь мра-
морной плоти, зритель повторяет
и продолжает жест художника,
застывший в камне, тем самым
соединяясь с ним.
Технически форма созда-
валась следующим образом:
используя человеческое тело
(свое или модели), художница
находила жест, деформирующий
кожу, и повторяла его на куске
глины, после чего «минус-фор-
ма» жеста воспроизводилась
в камне. ­Таким образом «Тактиль-
ные скульптуры» — з ­ астывшие
траектории движения руки,
«слепок» жеста художника
и одновременно окаменевшая
деформированная плоть.
EA
The project Tactile sculptures is an
attempt to capture the gesture of the
artist, to fix the moment of physical
contact with stone like a soft pliant
not so much and not only for visual
perception, as for tactile interaction.
By touching marble flesh, the viewer
repeats and continues the gesture
of the artist frozen in stone, and so
connects with it.
The shape was technically
created in the following way: using
a human body (the artist’s own or
a model), the artist found a gesture
deforming the skin, and repeated it
on a piece of clay, after which the
“minus form” of the gesture was
reproduced in stone. Thus, “Tactile
271
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
44
Бени Вагнер
Beny Wagner
Германия / США
Germany / USA
www.benywagner.tumblr.com
1985
Берлин / Berlin
Живет и работает в Берлине / Lives
and works in Berlin
Образование / Education
2015–2016
Академия Яна ван Эйка, Маастрихт /
Jan van Eyck Academie, Maastricht
2004–2008
Бард-колледж, Аннандейл-на-
Гуд­зоне, США / Bard College,
Annandale-on-Hudson, USA
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2017
Like the deserts miss the rain (part 2).
Rongwrong, Амстердам / Amsterdam
Like the deserts miss the rain (part 1).
Krieg, Хасселт, Бельгия / Hasselt,
Belgium
2013
Invisible Measure. Import Projects,
Берлин / Berlin
2011
Part-Time Pioneer. Университет
Гумбольдта, Берлин / Humboldt
University, Berlin
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Eye Experimentals. Музей кино EYE,
Амстердам / EYE Film Museum,
Amsterdam
State of Statelessness. ISELP,
­Брюссель / Brussels
2017
17-я Биеннале медиаарта WRO,
Вроцлав / WRO 17th Biennale of
Media Art, Wrocław
Биеннале Movimenta, Ницца /
Movimenta Biennale, Nice
2016
5-я Московская международная
биеннале молодого искусства /
5th Moscow International Biennale
for Young Art, Moscow
272
Снаружи /
Outside, 2017
HD-видео. 14 мин.
Предоставлено художником /
HD video, 14'. Courtesy of the artist
Видео «Снаружи» — часть дол-
госрочного проекта, поднимаю-
щего тему взаимопроникновения
пространства и времени и вза-
имотрансформации различных
информационных источников
(которые понимаются как худо-
жественно-теоретические мето-
ды). В данной работе человече-
ское тело рассматривается как
пространство для расшифровки
результатов медиации, а техно-
логии медиа рассматриваются
через призму собственной
материальности и циклических
временных промежутков. Про-
ект пытается обнаружить связь
между человеческим телом,
масштабной инфраструктурой
и технологиями медиации, пока-
зывая (не) материальные режи-
мы, в которых они пересекаются.
БВ
Outside is the first part of a
long-term project which sets
out to propose 'metabolic
spatiotemporality' and 'media
metabolism' as an artistic and
theoretical approach. Here,
the human body is understood
as a transcriptive surface of
mediation, and media technologies
are understood through their
materialities and cyclical
temporalities. The project attempts
to create links between the human
body, large-scale infrastructure, and
technologies of mediation, showing
the (im)material modes through
which they intersect.
BW
273
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
45
Вайолет Деннисон
Violet Dennison
США
USA
1989
Бриджпорт, США / Bridgeport, USA
Живет и работает в Нью-Йорке /
Lives and works in New York
www.violetdennison.com
Образование / Education
2018
Бард-колледж, Аннандейл-на-
Гудзоне / Bard College, Annandale-
on-Hudson
2011
Нью-Йоркский университет / New
York University
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
Jan Kaps. Кёльн / Cologne
2015
O Earth, O Earth, Return!. Allen and
Eldridge, Нью-Йорк / New York
2014
Jan Kaps. Кёльн / Cologne
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Триеннале Нового музея,
Нью-Йорк / New Museum Triennial,
New York
Dinner that night. Bureau,
Нью-Йорк / New York
2017
How its Made. Carl Kostyál,
Стокгольм / Stockholm
Earth Day. Ramiken Crucible, Нью-
Йорк / New York
2014
To do as one would. David Zwirner,
Нью-Йорк / New York
274
ShaStreamEarth­ imagine it cooling parts of a large
data centre in the Arctic Circle. Its
Trauma, 2017 copper antenna presents as both
transmissive and receptive. The
Сделанная на заказ конструкция structure emits the sound frequency
из стали, покрытая порошко- of 528 Hz. This frequency has
образным напылением и излу- the power to repair DNA. Despite
чающая звук на частоте 528 Гц, its sharp and pointed tone, the
медь. 100 × 100 × 250 см. frequency can be mistaken for
Предоставлено художником environmental noise like the buzzing
и галерей Jan Kaps, Кёльн / of a fluorescent light bulb. As a
Powder coated steel custom result, the sculpture’s emissions can
device emitting 528 Hz, copper. be experienced unconsciously, as a
100 × 100 × 250 cm. Courtesy of slight shift in a room’s energy.
the artist and Jan Kaps, Cologne
This piece is part of a larger
Работа ShaStreamEarthTrauma body of work circling around
сделана наподобие теплоотдат- bacterial growth, polluted water
чика; это радиатор, встроенный and infrastructure. It alters the
во множество электронных infrastructure of the space
приборов, чтобы распределять through viewers’ unconscious
тепло, создающееся электриче- experience. To unknowingly bathe
ским током. Можно представить, in the interruptive healing power
как он охлаждает части боль- of the frequencies produced by
шого центра обработки данных ShaStreamEarthTrauma feels at
за Северным полярным кругом. once salutary and irreverent.
Его медная антенна одновре-
менно передает и принимает, VD
а сама скульптура издает звуки
частотой 528 Гц. Эта частота об-
ладает способностью восстанав-
ливать ДНК. Несмотря на резкий
и высокий тон, этот звук можно
принять за окружающий шум, как
звук флюоресцентной лампы.
В результате излучения при-
сутствие скульптуры в комнате
можно ощутить бессознатель-
но — как небольшое изменение
энергетики в комнате.
Эта работа входит в большую
группу произведений, связанных
с такими темами, как бактери-
альный рост, загрязнение воды
и инфраструктура. Она изменяет
инфраструктуру пространства
через неосознанные ощуще-
ния зрителя. Бессознательно
искупаться в прерывистой
лечебной силе частот, созда-
ваемых ShaStreamEarthTrauma,
кажется одновременно благо-
творным и дерзким.
ВД
ShaStreamEarthTrauma is designed
to resemble a heat sink, which is 
a radiator built into many electronic
devices to disperse the heat created
by electric currents. One could
275
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
46
Марк Жонсон
Marc Johnson
Франция
France
1986
Париж / Paris
Живет и работает в Котону, Бенин /
Lives and works in Cotonou, Benin
www.marcjohnson.fr
Образование / Education
2011–2014
Национальная высшая школа
архитектуры Париж-Малаке / École
Nationale Supérieure d’Architecture
Paris-Malaquais
2006–2011
Национальная высшая школа
изящный искусств, Париж / École
Nationale Supérieure des Beaux-arts
de Paris
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
YúYú. Музей искусств Яна Шрема
и Марии Манетти Шрем, Дэвис,
США / Jan Shrem and Maria Manetti
Shrem Museum of Art, Davis, USA
Rite of Spring. 3 CHA, Шатожирон,
Франция / Châteaugiron, France
2016
fecund lacuna. La Maréchalerie,
Версаль / Versailles
Избранные групповые
выставки и фестивали /
Selected Group Exhibitions
and Festivals
2018
Midnight Shorts. Кинофестиваль
«Сандэнс», Парк-Сити, США /
Sundance Film Festival, Park City, USA
2016
New Frontier. Кинофестиваль «Сан-
дэнс», Парк-Сити, США / Sundance
Film Festival, Park City, USA
5-я Московская международная
биеннале молодого искусства /
5th Moscow International Biennale
for Young Art
2015
Berlinale Shorts. 65-й Международ-
ный берлинский кинофестиваль /
65th Berlin International Film Festival
276
Ультрафиолет /
Ultraviolet, 2018
4K-видео. 9 мин.
Предоставлено художником /
4K video, 9'. Courtesy of the artist
В тропическом лесу Таиланда
под воздействием ультрафиоле-
товых лучей женщина по имени
Канчана практикует вуду на
скорпионах.
«Ультрафиолет» приглашает нас
ко встрече с иными формами
жизни и опыта, включая такие
темы, как межвидовое общение,
совместное выживание, антро-
поцен, постчеловек и леген-
ды. «Ультрафиолет» передает
аллегорическое повествование,
в котором притча и легенда
развиваются в футуристическом
заколдованном мире. Связь че-
ловека с другими видами больше
не воспринимается как преоб-
ладающее господство человека
на вершине пищевой пирамиды,
но как горизонтальные отно-
шения, в которых все существа
считаются равными.
МЖ
A woman named Kanchana is using
voodoo on scorpions in a rainforest
at night in Thailand under the
influence of ultraviolet lights.
Ultraviolet invites us to an
encounter with other forms
of life and experiences involving
themes of inter-species sociability,
collaborative survival, the
Anthropocene, the Posthuman
and the Fable. Ultraviolet conveys
an allegorical narrative in which
the parable and the fable unfold
in a futuristic and enchanted world.
The connection between human
and other species is no longer
seen in the dominant verticality
of mankind at the top of the food
chain, but rather as a horizontal
relationship where all beings
are considered equal.
MJ
277
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
47
Саша Литвинцева,
Бени Вагнер
Sasha Litvintseva,
Beny Wagner
Россия / Великобритания
Russia / UK
1989
Мурманск / Murmansk, Russia
Живет и работает в Лондоне
и Берлине / Lives and works in
London and Berlin
www.sasha-litvintseva.com
Образование / Education
2015–2018
Голдсмит-колледж, Лондон
2014–2015
Кингстонский университет /
Kingston University, London
2008–2012
Школа искусств Слейд, Лондон /
Slade School of Fine Art, London
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Берлинская галерея / Berlinische
Galerie, Berlin
2017
Asbestos. Roaming Projects,
Лондон / London
2016
Exile Exotic. Super Dakota Gallery,
Брюссель / Brussels
2015
Evergreen. AC Institute, Нью-Йорк /
New York
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Я не робот. Электромузей, Москва /
I am not a robot, Electromuseum,
Moscow
2017
Morphogenesis. Fransisco Fino
Gallery, Лиссабон / Lisbon
Videobrasil. Сан-Паулу / Sao Paulo
2016
Perfect Lives. Кунстферайн,
Гёттинген, Германия / Kunstverein
Göttingen, Germany
2014
World Music. Carlos/Ishikawa Gallery,
Лондон / London
Итоговый излишек / and environments? This is the
question we explore in our audio
Surplus, in the End, visual lecture in which we chart
2018 out a series of dispersed spatio-
temporal terrains; from the steady
Аудиовизуальная лекция.
beat of agricultural production in
early states to the even steadier
Предоставлено художниками /
beat of the rave dance floor on
Audio visual lecture.
the other side of peak energy.
Courtesy of the artists
Shifting scales and coordinates
we pose a series of questions:
В пределах рассуждений о пост-
How does consciousness link
человеке есть много спекуляций
to energy consumption and
о концепции нечеловеческо-
production? Could one think of
го сознания. Приписывание
consciousness in economic terms:
сознания растениям, камням
a consciousness surplus or deficit,
или бактериям — жест, который
a consciousness GDP?
децентрализует человеческое
сознание, — также выдает
SL / BW
понимание сознания как чего-то,
что всегда уже присутствует
заранее. Но присутствовало ли
сознание всегда в людях или
оно развилось вместе с исто-
рической совместной эволю-
цией человека, технологий
и окружающей среды? На этот
вопрос мы и пытаемся найти
ответ в нашей аудиовизуальной
лекции, в которой расчерчиваем
ряд неких разрозненных про-
странственно-временных зон;
от стабильного ритма ударов
земледельческого процесса
в ранних государствах к еще
более настойчивым ритмам танц-
пола на рейве, на другой стороне
зашкаливающей энергии. Пере-
мещая мерила и координаты, мы
задаемся некоторыми вопроса-
ми: как сознание связано с по-
треблением и производством
энергии? можно ли думать о со-
знании как об экономической
единице: избыток или дефицит
сознания, ВВП сознания?
СЛ / БВ
Within the post-human turn there
is much speculation on the notion
of non-human consciousness.
The assigning of consciousness
to plants, stones, or bacteria —
a gesture that decentralises human
consciousness - also betrays
an understanding of consciousness
as something that is always already
there. But was consciousness
always present in humans or did
it evolve through the historical
coevolution of humans, technology

278 279
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
48
Эли Мария Лундгор
Eli Maria Lundgaard
Норвегия / Швеция
Norway / Sweden
1989
Тронхейм, Норвегия / Trondheim,
Norway
Живет и работает в Мальмё и Осло /
Lives and works in Malmö and Осло
www.elimarialundgaard.com
Образование / Education
2016–2018
Художественная академия
Мальмё / Malmö Art Academy
2012–2015
Бергенская академия искусств
и дизайна, Норвегия / Bergen
Academy of Art and Design, Norway
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Disappearing Act. KHM Gallery,
Мальмё / Malmö
2017
What is it Which Cannot Act or
Think? Studio 17, Ставангер,
Норвегия / Stavanger, Norway
2016
On Being Under Water. Galleri Blunk,
Тронхейм, Норвегия / Trondheim,
Norway
2014
Collection of Objects. Galleri
Bokboden, Берген, Норвегия /
Bergen, Norway
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Mesh. Galleri CC, Мальмё / Malmö
100% Videos. La Folie Numerique,
Париж / Paris
2017
1-я Антарктическая биеннале /
1st Antarctic Biennale
Фестиваль видеоарта Fokus. Кун-
стхалле Nikolaj, Копенгаген / Fokus
Video Art Festival, Nikolaj Kunsthal,
Copenhagen
2016
5-я Московская международная
биеннале молодого искусства /
5th Moscow International Biennale
for Young Art
280
Чувства всё and looking for definitions, shelves
and drawers to put things in; we
искажают / have an urge to categorise and
Feelings Twist organise everything around us, while
verything that cannot be described
Everything Around, physically, but only sensed, leads
2017 to speculation and fantasy. What
we cannot see or explain turn
into myths, monsters and magic,
HD-видео. 10 мин. 44 сек.
blending fiction and dreams with
Предоставлено художником /
reality and constructing a setting
HD video, 10'44''.
where we can live and think.
Courtesy of the artist
EML
В видео «Чувства всё искажают»
Лундгор размывает границы
между людьми и вещами. Она
заинтересована в том, как чело-
веческие чувства и мысли прое­
цируются на наше окружение.
И наоборот: как окружающий
мир может повлиять на то, как
мы думаем и ведем себя.
В своей работе она интересуется
тем, как мы придаем смысл миру,
в котором живем. Мы убираем
ненужное и ищем определения,
полки и ящички, чтобы разло-
жить в них вещи. Мы обладаем
стремлением к категоризации
и организации всего, что нас
окружает. Все, что не может быть
описано физически, но может
только ощущаться, приводит
к спекуляциям и фантазиям.
То, что мы не можем видеть,
превращается в мифы, чудовищ
и волшебство. Вымысел и мечты
смешиваются с реальностью,
создавая декорации, в которых
мы можем жить и думать. Путем
реконструкции и манипуляции
она превращает в чужое то,
что кажется известным.
ЭМЛ
In the video Feelings Twist Every
Thing Around, Lundgaard blurs the
lines between human beings and
dead things. The artist investigates
how we project human feelings and
thoughts on to our surroundings,
and the other way around: how the
surroundings can affect how we
think and behave.
Through reconstruction and
manipulation, Lundgaard alienates
something seemingly known,
investigating how we make sense
of the world we live in. We are tidying
281
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
49
Ритс Монет
Ryts Monet
Италия / Австрия
Italy / Austria
1982
Бари, Италия / Bari, Italy
Живет и работает в Вене / Lives
and works in Vienna
rytsmonet.eu
Образование / Education
2007–2011
Университет IUAV, Венеция / IUAV
University, Venice
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Maybe you will win. SRISA Gallery,
Флоренция, Италия / Florence, Italy
2017
Grinder. Академия Граца, Австрия /
Akademie Graz, Austria
2015
Why do I want to go to Mars.
Scatolabianca, Милан / Milan
2014
Sisters. Coexist-Tokyo Gallery,
Токио / Tokyo
2012
Sail. Galleria Upp, Венеция / Venice
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Fragments. Durden and Ray,
Лос-Анджелес / Los Angeles
2017
Saluti da Riccione. das weisse haus,
Вена / Вена
Mediterranean Landscapes. Бывшее
посольство Югославии, Тирана /
Former Embassy Of Jugoslavia,
Tirana
2016
Aperto. Фонд Антонио Ратти, Комо,
Италия / Fondazione Antonio Ratti,
Como, Italy
2011
Baton Sinister, Beyond Death: Viral
Discontents And Contemporary
Notion About AIDS. Павильон
Норвегии, 54-я Венецианская
биеннале / Norway Pavilion, 54th
Venice Biennale
282
БУНТ /
RIOT, 2017
Сайт-специфик-инсталляция.
Смешанная техника. Размеры
варьируются. Предоставлено
художником /
Site-specific installation.
Dimensions variable.
Courtesy of the artist
БУНТ. Некоторые ученые недав-
но выдвинули гипотезу, соглас-
но которой золото появилось
на Земле после метеоритного
шторма, который прошелся по
нашей планете около 3,8 млрд
лет назад. Эти метеориты обра-
зовали кратеры на земной по-
верхности, создав то, что сейчас
напоминает сельскохозяйствен-
ные долины или глубокие моря.
Таким образом золото можно
рассматривать как «инопланет-
ный» элемент, отсутствовавший
на Земле с начала ее формиро-
вания и случайно упавший на нее
из неопределенной точки про-
странства и времени. Согласно
другим исследованиям, появ-
ление самых ценных металлов
в природе — золота и платины —
было вызвано столкновением
двух нейтронных звезд, которые,
в свою очередь, возникли после
распада сверхновой.
РМ
RIOT: Some scholars recently put Предоставлено автором и гале-
forward the hypothesis that gold реей Michela Rizzo, Венеция, 2017
came to Earth after a storm of Courtesy of the artist and Galleria
meteors hit our planet about 3.8 Michela Rizzo, Venice, 2017
billion years ago. These meteors
created craters on the terrestrial
surface and generated what today
resemble cultivated valleys or deep
seas. This would make gold an ‘alien’
element, which was not present
on Earth since the beginning of its
formation but randomly fell to Earth
from an indefinite point in space and
time. According to other research
studies, the most precious metals
in nature — gold and platinum —
were generated by a collision
between two stars of neutrons,
which are in fact the collapse
of a Supernova.
RM
283
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
50
Анна Павлова Внутри /
Anna Pavlova Inside, 2018
Россия Глина, ручная лепка, силикон,
Russia стекло. Размеры варьируются.
Предоставлено художником /
1991 Mixed media installation, clay,
Москва / Moscow hand moulding, silicon, glass.
Живет и работает в Москве / Dimensions variable.
Lives and works in Moscow Сourtesy of the artist

Образование / Education «Внутри» — это инсталляция

2014
Московская художественно-про-
мышленная академия им. С. Г. Стро-
ганова / S. G. Stroganov Moscow Art
and Industry Academy
из хрупких керамических тел
и силиконовых трубок, по ко-
торым течет неопределенная
жидкость. Инсталляция выглядит
как система органов, и хотя не
напоминает ничего человече-
ского, явно отсылает к идее
телесности. Работа артикулирует
связь того, что могло бы быть
внутренностями человеческого
тела, с окружающей действи-
тельностью, подчеркивая сома-
тическое смешение и вероятное
совпадение с более крупным
организмом планеты.

АП / ЛКВ

Inside is an installation of fragile

ceramic bodies, crossed by liquid
carried through silicone tubes.
The installation looks like a system
of organs, and clearly refers
to corporeality, even if doesn’t
resemble anything human. The work
articulates the relationship between
the likely interior of a human body
and the relationship it interlaces with
its outer surroundings, underlining
a somatic confusion and eventual
coincidence with the wider organism
of the planet.

AP / LCV

284 285
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
51
Сибрен Ренема
Sybren Renema
Нидерланды / Великобритания
The Netherlands / UK
1988
Дордрехт, Нидерланды / Dordrecht,
The Netherlands
Живет и работает в Глазго / Lives
and works in Glasgow
www.sybren-renema.com
Образование / Education
2009–2011
Школа искусств Глазго / Glasgow
School of Art
2005–2009
Королевская академия художеств,
Гаага / Royal Academy of Art,
The Hague
Избранные персональные
выставки / Selected Solo
Exhibitions
2018
Lift Off/Land Ahoy, LETO, Варшава /
Warsaw
2016
The Harvest of Leisure. Cydonia,
Даллас / Dallas
2015
The Milk of Paradise. Dürst Britt &
Mayhew, Гаага / The Hague
Pleasures of a Grave Desire. Центр
современного искусства Глазго /
Center of Contemporary Art, Glasgow
2012
You Took The Part That Once Was
My Heart. Музей Хантера, Глазго /
Hunterian Museum, Glasgow
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Павильон Антарктики. Палаццо
Молин, Венеция / Antarctic Pavilion.
Palazzo Molin, Venice
Out of Khentii. Союз монгольских
художников, Ундерхаан, Монголия /
Union of Mongolian Artists, Chingis
City, Mongolia
2016
Silent Light. Dürst Britt &amp;
Mayhew, Гаага / The Hague
286
Дискавери /
Discovery, 2017
Видео. 166 мин.
Предоставлено художником
и Dürst Britt & Mayhew, Гаага /
video, 166'. Courtesy of the artist
and Dürst Britt & Mayhew,
The Hague
«Дискавери» показывает пу-
тешествие деревянной щепки,
парящей в земной атмосфере.
Этот кусочек дерева был взят
с королевского научно-исследо-
вательского судна «Дискавери»,
первого полярного разведыва-
тельного суда под управлением
капитана Роберта Фалкона Скот-
та (1868–1912), чья экспедиция на
«Дискавери» в 1901–1904 годах
была одной из первых научных
попыток изучения Антарктики.
На видео запечатлены все 2 часа
45 минут путешествия обломка
из Данди, где сейчас пришвар-
тован «Дискавери», на высоту
35 километров и обратно, до са-
мой земли. Эта работа — медита-
ция на тему длительности иссле-
дований полюсов и космических
полетов, а также о тщетности
человеческих амбиций.
СР
Discovery shows the journey
of a chip of wood as it floats through
space. This piece of wood was taken
from the RSS "Discovery", the first
polar exploration vessel of captain
Robert Falcon Scott (1868–1912),
whose 1901–1904 "Discovery"
expedition was one of the first
scientific attempts to study
Antarctica. In the video, we see the
complete two hours and 45 minutes
of the wooden relic's journey, which
takes it from Dundee, where the
"Discovery" is currently moored,
to a height of 35 kilometres, before
it plummets back to earth. The piece
is a meditation on the continuity
of polar exploration and space flight,
as well as a meditation on the futility
of human ambition.
SR
287
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
52
Томас Синкевичюс, Рождeнный prompted by the demands of global
capital. Born Brilliant reevaluates
Вильте Бражюнайте великолепным / a division between the natural
Tomas Sinkevičius, Born Brilliant, 2016 and the constructed and leads to
the question of what accounts for
Viltė Bražiūnaitė HD-видео без звука, 3D-графика.
nature in the first place, if it can be
constructed from scratch.
30 мин., закольцовано.
Литва / Швеция 3D-анимация: Альмантас Васи-
TS / VB
Lithuania / Sweden ляускас / HD video, 3D motion
graphics, silent, 30', loop. 3D
www.paint-job.com animation: Almantas Vasiliauskas

Томас Синкевичюс «Рожденный великолеп-
Tomas Sinkevičius ным» — это взгляд на природу,
на ­которую влияют социальные
1991 и экономические структуры.
Бирштонас, Литва / Birštonas, Видеоинсталляция фиксирует
Lithuania ­некий фиктивный эксперимент,
Живет и работает в Стокгольме / во время которого земляной
Lives and works in Stockholm червь Caenorhabditis elegans
обучается многократно завязы-
Образование / Education ваться в узел, прокладывая себе
2014–2016 дорогу в жидкости наподобие
Университет Констфак, Стокгольм криогенной. Caenorhabditis
/ Konstfack, Stockholm elegans — круглый червь с пол-
2010–2014 ноценным геномом и нервной
Вильнюсская художественная системой, ставший генетической
академия / Vilnius Academy of Art моделью для огромного коли-
чества исследований. В видео
Вильте Бражюнайте «Рожденный великолепным»
Viltė Bražiūnaitė перформативное движение
C. elegans определяется не его
1991 физическими потребностями,
Вильнюс / Vilnius а вызвано требованиями гло-
Живет и работает в Вене / Lives бального капитала. «Рожденный
and works in Vienna великолепным» переоценивает
разделение на естественное
Образование / Education и сконструированное и подни-
2015 мает вопрос о том, что вообще
Академия изобразительных может считаться природой,
искусств, Вена / Akademie der если она может быть сконструи-
bildenden Künste Wien, Vienna рована с нуля.
2010–2014
Вильнюсская художественная ТС / ВБ
академия / Vilnius Academy of Art,
Lithuania Born Brilliant looks at nature affected
by social and economical structures.
Избранные персональные The video installation depicts a
выставки / fictional experiment in which the
Selected Solo Exhibitions earth worm Caenorhabditis elegans
2018 is instructed to repeatedly tie itself
Paint Job. Studio17, Ставангер, into a knot while pushing its way
Норвегия / Stavanger, Norway through a cryogenic-like liquid.
Paint Job. Klubovna, Брно, Чехия / Caenorhabditis elegans
Brno, Czech Republic is a round worm with a fully mapped
genome and nervous system. It has
become a genetic model for a great
variety of genetic investigations.
In Born Brilliant the performative
C. elegans movement is determined
not by its own physical needs, but

288 289
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
53
Зои Уильямс Шелковое ritualised spaces that implicate the
subject in their sensorial dialogue.
Zoe Williams созвездие / Much of Williams’ work sets out to

Великобритания
UK
1983
Солсбери, Великобритания /
Salisbury, UK
Живет и работает в Лондоне /
Lives and works in London
www.zoewilliamsonline.co.uk
Silk Constellation,
2014
Печать C-Type, полированная
алюминиевая рама. 101 × 67 см.
Предоставлено художником
и галереей Antoine Levi, Париж /
C-Type-print, polished aluminum
frame. 101 × 67 cm. Сourtesy of
the artist and Antoine Levi, Paris
implement an irreverent, playful
and corrosive interchange between
notions of the erotic, craft and
embellishment, gender, excess,
intimacy and the shifting use values
of objects through history. Through
the cross-contamination of these
influences, she wishes to open up
conversations around the pressures
of power, the politics of sex and the
economics of production.

Образование / Education
2010–2012 Фиолетовый ZW

Школа искусств Глазго / Glasgow барочный крем /

School of Art
2003–2006
Бристольская школа искусства,
медиа и дизайна / Bristol School of
Art, Media and Design
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
Morsa. Studio Amaro, Неаполь /
Naples
Ceremony of the Void [перфор-
манс / performance]. Художествен-
ный фонд Дэвида Робертса, Лон-
дон / David Roberts Art Foundation,
London
2015
Pel. Galerie Antoine Levi, Париж /
Paris
2014
You Consume Me. GL STRAND,
Копенгаген / Copenhagen
2010
The Flight of O. Spike Island,
Бристоль / Bristol
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2017
(X) A Fantasy. DRAF, Лондон / London
Skins. Ellis King, Дублин / Dublin
2016
Г И П Е Р С В Я З И. Московский
музей современного искусства /
H Y P E R C O N N E C T E D. Moscow
Museum of Modern Art
Glasgow International 2016. Глазго /
Glasgow
2015
Spring/Summer 2015. Dundee
Contemporary Arts, Данди,
Великобритания / Dundee,
United Kingdom
Violet Baroque
Crème, 2014
Печать C-Type, полированная
алюминиевая рама. 101 × 67 см.
Предоставлено художником
и галереей Antoine Levi, Париж /
C-Type-print, polished aluminum
frame. 101 × 67 cm. Сourtesy of the
artist and Antoine Levi, Paris
В своих работах Зои Уильямс
создает иммерсивные и привле-
кательные ситуации и среды,
которые воздействуют на зри-
теля через чувственный опыт.
Ее перформативные объекты
и пространства — это ритуализо-
ванные пространства, вовле-
кающие в себя субъекта в ходе
чувственного диалога. Большин-
ство работ Уильямс инициирует
дерзкий, игровой и агрессивный
обмен между такими понятиями,
как «эротика», «ремесло», «деко-
рирование», «гендер», «избы-
ток», «интимность»; художница
исследует изменения их ценно-
сти на протяжении истории. Сме-
шивая эти понятия, она стремит-
ся начать разговор о давлении
власти, сексуальной политике
и экономике производства.
ЗУ
Zoe Williams’ practice creates
immersive and seductive instances
that seek to access the cerebral
through sensual experience. She
is interested in the creation of
objects and spaces which "perform";

290 291
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
54
Петр Урбанец
Piotr Urbaniec
Польша
Poland
1992
Краков / Krakow
Живет и работает в Кракове /
Lives and works in Krakow
www.urbaniec.pl
Образование / Education
2016
Варшавская академия художеств /
Academy of Fine Arts, Warsaw
2014
Академия изящных искусств, Кра-
ков / Academy of Fine Arts, Krakow
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2016
Meteorological Exercises. Центр
современного искусства «Уяздов-
ский замок», Варшава /
Center for Contemporary Art Zamek
Ujazdowski, Warsaw
Баланс. Из серии
«Эфемерный ленд-
арт» / Вalance, from
the 'Ephemeral Land
Art' series, 2016
Видеодокументация перформан-
са. 2 мин. 30 сек.
Предоставлено художником /
Video documentation of
performance action, 2'30''.
Сourtesy of the artist
Действие перформанса про-
исходит в Кракове, в шахте
«Закшувек». Это бывший карьер,
на выработке в котором трудился
среди прочих Кароль Войтыла
(позже — папа Иоанн Павел II).
В 1990 году каменоломня
была затоплена.
Камера, опускаясь с приподнятой
перспективы (будто докумен-
тируя произведение ленд-арта),
медленно движется вниз в более
интимной манере. Серия пер-
формансов и эфемерных акций,
проходящих по сей день, соотно-
сится с моим окружением.

ПУ

The action takes place in Krakow

(Poland) quarry “Zakrzówek”. It was
previously a workplace, a stone pit
where, among others, Karol Wojtyla
used to work (later Pope John Paul
the Second). In 1990 the quarry
was covered with water. The camera
starts from a perspective from above,
as if to document a land art piece
and then slowly descends to register
a more intimate relationship
with the protagonist.

PU

292 293
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
55
Томоюки Уэно
Tomoyuki Ueno
Япония / Германия
Japan / Germany
1982
Кобе, Япония / Kobe, Japan
Живет и работает в Берлине / Lives
and works in Berlin
www.tomoyukiueno.com
Образование / Education
2009–2012
Берлинский университет ис-
кусств / Berlin University of the Arts
2006–2008
Токийский университет искусств /
Tokyo University of the Arts
2002–2006
Университет искусства и дизай-
на Сэйан, Сига, Япония / Seian
University of Art & Design, Shiga,
Japan
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Schwarzwald. Дом художников
«Бетания», Берлин / Künstlerhaus
Bethanien, Berlin
2016
On the Ashes. MATSUO MEGUMI
+VOICE GALLERY pfs/w, Киото /
Kyoto
2015
It was like that. Ракетная стан-
ция Хомбройх, Нойс, Германия /
Raketenstation Hombroich, Neuss,
Germany
Unity and Force. MATSUO MEGUMI
+VOICE GALLERY pfs/w, Киото /
Kyoto
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
It smells like… flowers & fragrances.
me Collectors Room, Берлин / Berlin
2017
SOMMERBLÜTEN. Galerie Martin
Mertens, Берлин / Berlin
Transboundary. hpgrp gallery, Нью-
Йорк / Нью-Йорк
2016
Триеннале печатной графики 2016.
Городской музей искусств Киото /
Print Art Triennale 2016. Kyoto
Municipal Museum of Art
294
Обратный путь golden plaque on the spacecrafts
Pioneer 10 and 11 to bring a
«Вояджера» / message for extraterrestrial life from
Voyager Return Trip, mankind. The plaques show the nude
figures of a human male and female,
2016 and the man raises his hand as a
sign of good will. Voyager Return
Инсталляция, смешанная техни- Trip features a complex installation,
ка. Размеры варьируются. Предо- displaying two copies of the original
ставлено художником. golden plaques, facing each other
При поддержке Фонда совре- as to give the illusion of a reciprocal
менного искусства (открытая greeting; the Voyager Golden
некоммерческая корпорация) / Record; a letter from Jimmy Carter.
Installation, mixed media. The piece tries to bring attention
Dimensions variable. Courtesy on the urgency of re-thinking and
of the artist. Supported by the re-appropriate the peace message
Contemporary Art Foundation conveyed by Voyager towards the
(Public Interest Corporation) extreme otherness of extraterrestrial
life within the very limits of our own
Знаменитый космический зонд planet and its increased intolerance
«Вояджер», запущенный НАСА on the edge of global war.
в 1977 году, на данный мо-
мент является самым далеким TU / LCV
от Земли аппаратом, отправлен-
ным в открытый космос. В 1972
и 1973 годах НАСА с целью
передачи послания от человече-
ства внеземным цивилизациям
установило на космические аппа-
раты «Пионер-10» и «Пионер-11»
золотые пластины, на которых
изображены обнаженные муж-
ская и женская фигуры; при этом
мужчина поднял руку вверх —
как жест добрых намерений.
«Обратный путь “Вояджера”»
представляет собой комплекс-
ную инсталляцию, состоящую
Фото: Томоюки Уэно / Photo: Tomoyuki Ueno
из двух копий оригинальных
золотых пластин, повернутых
друг к другу лицом, тем самым
создавая иллюзию взаимного
приветствия; копии золотой
пластинки «Вояджера» и письма
от Джимми Картера. Работа
представляет собой попытку пе-
реосмысления и реапроприации
мирного послания, отправлен-
ного «Вояджером» внеземным
цивилизациям, и анализирует
проблему инаковости и расту-
щей нетерпимости, находящейся
на грани глобальной войны,
на нашей собственной планете.
ТУ / ЛКВ
The famous space probe Voyager
was launched by NASA in 1977 and Вид инсталляции в Муниципаль-
it is now the farthest spacecraft ном музее искусства Киото /
from earth launched in outer space. Place: Kyoto Municipal
In 1972 and 1973, NASA installed a Museum of Art
295
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
56
Томас Хемен
Thomas Hämén
Швеция / Великобритания
Sweden / UK
1987
Лулео, Швеция / Luleå, Sweden
Живет и работает в Лондоне
и Лулео, Швеция / Lives and work in
London and Luleå, Sweden
www.thomashamen.com
Образование / Education
2014
Королевский институт искусства,
Стокгольм / The Royal Institute of
Art, Stockholm
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2018
Unseen. Issues Gallery, Стокгольм /
Stockholm
2017
Let your animation run wild.
Clearview, Лондон / London
2015
The Drop. Galleri Bon, Стокгольм /
Stockholm
2014
Blood and tension. AnnaElleGallery,
Стокгольм / Stockholm
2012
Brainmountain. Кунстхалле
Веркстад, Норрчёпинг, Швеция /
Verkstad Konsthall, Norrköping,
Sweden,
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Risky attachments. LALD, Поли-
ньяно-а-Маре, Италия / Polignano
a Mare, Italy
Anatomy of the digital. Художествен-
ная ассоциация, Дипенхейм, Нидер-
ланды / Kunstvereining Diepenheim,
The Netherlands
Towards a theory of powerful things.
Rod Barton Gallery, Лондон / London
2016
Swedish art: now. Художественный
музей Свен-Гарри, Стокгольм /
Sven-Harrys Konstmuseum,
Stockholm
296
Косплей-туристы / vampire and his young cyborg
friend. Together with their brainless
Cosplay Campers, dog (played by an electric four
2018 wheeler) they have put up their
tent for the night.
Moquito Magnets, the traps
Инсталляция. Смешанная техни-
playing the two characters, have
ка. Размеры варьируются. Предо-
a patented technology for attracting
ставлено художником.
mosquitoes: Octenol and other
Произведено при участии
naturally occurring human scents
с Московской международной
together with simulated body
биеннале молодого искусства /
temperature and carbon dioxide
Installation, mixed media.
exaggerates these features so that in
Dimensions variable. Courtesy
a mosquito’s reality, these machines
of the artist. Co-produced by the
are more human then we are. These
Moscow International Biennale
small machines and arguably
for Young Art
superhuman proxies unintentionally
embody and bridge our most
Работа может быть описана как
rudimental fear of getting our bodies
театр-натюрморт, в котором две
eaten by other animals with the more
ловушки для комаров играют
contemporary fear of our bodies
роли молодого вампира и его
being replaced by machines; two
юного друга-киборга. Вместе
fears which also fuel our fascination
со своей безмозглой собакой
for vampires and cyborgs.
(чью роль исполняет электри-
The work plays with the fuse
ческая повозка) они должны
between the theatrical and the
поставить палатку на ночь.
actual, emphasising artificial
Магниты для комаров —
corporeal intelligence already
ловушки, исполняющие роли
alive in our own backyard.
главных персонажей, — основа-
ны на запатентованной техно-
TH
логии привлечения насекомых:
октенол и другие человеческие
запахи естественного происхож-
дения под действием темпера-
туры человеческого тела и угле-
кислого газа преувеличивают
наши черты, так что в реальности
комара эти машины более чело-
вечны, чем мы. Эти маленькие
аппараты, возможно, сверхчело-
веческие посредники, ненаме-
ренно воплощают и соединяют
наш самый рудиментарный
страх того, что тело может быть
съедено другими животными,
с более современным страхом
замены наших тел на машины;
это два страха, которые также
подпитывают наше восхищение
вампирами и киборгами.
Работа обыгрывает соеди-
нение театрального с реальным,
подчеркивая, что искусственный
материализованный интеллект
уже живет вместе с нами.
ТХ
The work can be described as a still
life theatre in which two mosquito
traps play the roles of a young
297
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
57
Хиллеви Сесилия
Хёгстрём
Hillevi Cecilia
Högström
Швеция / Исландия
Sweden / Iceland
1994
Йёнчёпинг, Швеция / Jönköping,
Sweden
Живет и работает в Рейкьявике /
Lives and works in Reykjavík
hillevihogstrom.com
Образование / Education
2015–2018
Исландский университет искусств,
Рейкьявик / Iceland University of the
Arts, Reykjavík
2013–2015
Художественная школа Домен,
Гётеборг / Dômen Art School,
Göteborg
Избранные персональные
выставки /
Selected Solo Exhibitions
2017
A Hand in the Game. Kubburin, Рей-
кьявик / Reykjavík
2013
Resilience. Galleri Kiro, Йёнчёпинг,
Швеция / Jönköping, Sweden
Избранные групповые выставки /
Selected Group Exhibitions
2018
Allir leiðir slæmar. Skaftfell, Сейдис-
фьордюр, Исландия / Seyðisfjörður,
Iceland
2017
Það er allt svolítið bleikt. SIM
Salurinn, Рейкьявик / Reykjavík
MERGUR. RÝMD, Рейкьявик /
Reykjavík
Floating Art. Музей Вайле, Дания /
Vejle Museum, Denmark
Homecoming Queen. Кунстхалле
Эстеренгенс, Йёнчёпинг, Швеция /
Österängens Konsthall,
Jönköping, Sweden
298
Рука во времени. software company, and then lets the
system degrade for the following
Окончание / ninety years, provoking the anarchic
A Hand in the Game — upheaval of the natural world and
subverting the anthropocentric
Termination, 2017 paradigm in favour of the time
of the forest.
Видео. 35 мин.
Предоставлено художником / LCV
Video, 35'.
Courtesy of the artist
В 1996 году на рынок вышла
компьютерная игра SimPark,
предназначенная для обучения
детей основам экологии и биоло-
гического разнообразия; к игре
прилагалась обширная инструк-
ция, объясняющая, как исполь-
зовать симуляцию в детском
образовании. В основе инструк-
ции — а ­ нтропоцентрическая
парадигма; по сути, это ал-
горитм того, как создавать
и управлять экосистемой. Жизнь
экосистемы в симуляции рассчи-
тана на сто лет.
В своей работе Хёгстрём
проводит контр-эксперимент:
художница прилежно и согласно
инструкции управляет экоси-
стемой на протяжении десяти
лет, а затем останавливается,
и последующие девяносто лет
симуляции экосистема дегра-
дирует. Тем самым художница
провоцирует анархический бунт
мира природы, который раз-
рушает антропоцентрическую
парадигму ради времени леса.
ЛКВ
In 1996, the videogame SimPark
was released as a means to
educate children about ecology
and biodiversity, together with an
extensive manual explaining how
to successfully use the program
for education. The manual was
based on a strictly anthropocentric
perspective, just as the algorithm
responsible for the management
and growth of the ecosystem.
Högström’s work consists in
engaging in a counter-experiment,
in which the artist, over a simulation
of one hundred years, manages the
ecosystem for ten years dutifully
according to the instructions of the
299
Художники / Artists abracadabra основной проект / main project
aбракадабра
Глава 5 Chapter 5
Школа конца времени The School of the End of Time
 Неизвестный художник
Unkown Author

302 303
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра
Ведь в интерпретации отношения между
произведениями искусства проявляются
как вневременные, при этом не без истори-
ческой релевантности. То есть те же силы,
которые становятся взрывоопасно и расши-
ренно темпоральными в мире откровений
(а им и является история), кажутся кон-
центрированными в мире тишины (это мир
природы и произведений искусства). Прости
мне эти схематичные и предварительные
размышления. Они предназначены стать
точкой отсчета нашей дискуссии: эти идеи —
звезды по сравнению с солнцем открове-
ний. Они не проливают свет на исторический
день, но незаметно работают в течение
него. Они освещают своим светом лишь
ночь природы. Таким образом произведения
искусства определяются как модели приро-
ды, которая не ждет дня, а значит, не ждет
и Судного дня; как модели природы, которая
не является ни сценической площадкой
истории, ни домом для человека. Как моде-
ли природы, хранимой под покровом ночи.
И в контексте этого размышления критика
(там, где она идентична интерпретации
и противоположна текущим методам оценки
искусства) является репрезентацией идеи.
Интенсивная бесконечность идей характе-
ризует их как монады. Позволь мне уточ-
нить: критика есть умерщвление произведе-
ний искусства. Не их осознание повышается
(романтическая идея!), а в них поселяется
знание. Назначение философии состоит
в формулировании идей подобно Адаму,
именовавшему природу, чтобы превосхо-
дить тех, кто вернулся к своему природному
состоянию. Для определения идей я заим-
ствую концепцию монады у Лейбница. Ты
также обращаешься к нему, уравнивая идеи
с числами, — ведь для Лейбница прерыв-
ность целых чисел была феноменом, крити-
чески важным для его теории монад.
В целом, мне кажется, концепция Лейбница
состоит в суммировании теории идей: задача
интерпретации произведений искусства
состоит в том, чтобы объединить жизнь раз-
304
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
For in interpretation, relationships among works
of art appear that are timeless yet not without
historical relevance. That is to say, the same
forces that become explosively and extensively
temporal in the world of revelation (and this
is what history is) appear concentrated in the
silent world (and this is the world of nature and
of works of art). Please excuse these sketchy
and preliminary thoughts. They are intended
only as a starting point for our discussion:
these ideas are the stars, in contrast to the
sun of revelation. They do not shine their
light into the day of history, but work within
it invisibly. They shine their light only into the
night of nature. Works of art are thus defined
as models of a nature that does not await the
day, and thus does not await judgment day
either; they are defined as models of nature
that is neither the staging ground of history nor
a human domicile. The night preserved. And
in the context of this consideration, criticism
(where it is identical with interpretation and
the opposite of all current methods of art
appreciation) is the representation of an idea.
Ideas’ intensive infinitude characterises them
as monads. Allow me to define It: criticism
is the mortification of works of art. Not that
consciousness is enhanced in them (romantic!),
but that knowledge takes up residence in
them. Philosophy is meant to name the idea,
as Adam named nature, in order to prevail over
those that have returned to their natural state.
I am adopting Leibniz's concept of the monad
for a definition of ideas. You also invoke him
in equating ideas with numbers - because, for
Leibnitz, the discontinuity of whole numbers was
a phenomenon crucial for his theory of monads.
In its totality, therefore, Leibniz's concept seems
to me to embrace the summa of a theory of
ideas: the task of interpreting works of art is to
gather creatural life into the idea. To define. —
Forgive me if all of this does not make sense.
Your basic concept truly got through to me.
In the final analysis, it is manifested for me in
your insight that all human knowledge, if it can
be justified, must take on no other form than
ных созданий в единую идею. Чтобы опре-
делять. Прости мне, если все это не имеет
смысла. Я действительно пропустил через
себя твою базовую концепцию. В заключи-
тельном анализе она проявилась для меня
в твоем наблюдении о том, что все челове-
ческое знание, если оно может быть дока-
зано, не должно принимать других форм,
кроме интерпретации; и далее в том, что
идеи служат средством для окончательной
интерпретации. Что сейчас важно, так это
разработать теорию видов текста. В «Пире»
и «Тимее» Платон определил границы своей
теории идей как разделенные искусством
и природой; интерпретации исторических
или священных текстов нельзя было и ждать
в любой теории идей до этого. Я был бы
очень рад, если бы эти размышления позво-
лили тебе прокомментировать их, несмотря
на их поверхностность. В любом случае нам
придется часто возвращаться к этой теме.
То, что я однажды предсказывал по поводу
падения [Ойгена] Розенштока, стало явью.
Я никогда не был рад прочесть его имя
в начале текста. Теперь же, в моральном
смысле, он вычеркнул его сам. С искренним
приветом от нас тебе и Хельмуту.
Твой Вальтер
Вальтер Беньямин
Фрагмент из письма Флоренсу ­Кристиану
Рангу, 9 декабря 1923 года. Перевод по кн.:
The Correspondence of Walter Benjamin,
1910–1940. Chicago: University of Chicago
Press, 1994, pp. 224–225
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
that of interpretation; further, that ideas serve
as the means to a definitive interpretation.
What is important now is to establish a theory
of the kinds of texts. In the Symposium and
the Timaeus, Plato defined the compass of
his theory of ideas as being delimited by art
and nature; the interpretation of historical or
sacred texts may not have been anticipated
in any previous theory of ideas. I would be
very pleased if these reflections allow you to
comment on them in spite of how sketchy they
are. In any case, we will have to return to this
subject often. — What I once predicted about
[Eugen] Rosenstock’s failure has now come true.
I never welcomed having to look at his name at
the beginning of the text. He has crossed it out
himself now, in moral terms. Our sincere regards
to you and Helmuth.
Yours, Walter
Walter Benjamin
Excerpt from the letter to Florens Christian Rang.
December 9, 1923. Cf. The Correspondence
of Walter Benjamin, 1910-1940. Chicago:
University of Chicago Press, 1994, pp. 224–225
▶ 306–307
Амбра Питтони. Конец времени.
Пейзаж / Ambra Pittoni, End
of Time, a Landscape, 2016
© Ambra Pittoni
305
306 307
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
Школа
конца времени
Слово «школа», как бы знакомо оно ни зву-
чало, оказалось в значительной степени не-
правильно понятым и парадоксальным. Оно
происходит от древнегреческого σχολή,
обозначающего досуг, отдых, время, свобод-
ное от обязанностей и задач, время приоста-
новки труда, схоластическое время в про-
тивовес несхоластическому. Этот термин
сообщает идею замедления, времени че-
ловечности и человеческого суверенитета,
а не времени, движимого необходимостью
выживания. Ирония Истории в том, что сей-
час школа, точнее, институциональный ап-
парат под ее именем, существует лишь для
того, чтобы познакомить, а затем и полно-
стью занять себя несхоластическим време-
нем труда: мы больше не ходим в школу для
того, чтобы вписать свои строки в «великую
игру» Уолта Уитмана, но скорее стать эффек-
тивным и преданным тружеником.
То, что для греков имело мало значения
и было необходимой обузой на пути к вре-
мени отдыха и жизни, стало высшей ценно-
стью, в то время как все, что онтологически
противостояло или контрастировало с этим,
включая саму жизнь, было поглощено или
сбито с пути. Этот сдвиг ценностей может
объяснить травматический переход от обу-
чения к труду, от экзальтации к блаженной
фривольности молодости, которой противо-
поставлено вечно бедственное положение
взрослых (единственное вознаграждение
которых состоит в удовлетворении от соз-
дания фундамента для воспроизведения
системы собственным потомством).
В некотором смысле нас постоянно отчис-
ляют из Школы, точно так же, как челове-
чество вечно выгоняют из Эдема. А может,
нас никогда и не отчисляли, просто школа,
308
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
The School of the End
of Time
The word school, as familiar as it sounds, has
turned out to be greatly misinterpreted and par-
adoxical. It derives from the greek term scholé,
which means leisure, rest, a time which is free
from duties and tasks, a time of suspension
from labor, the scholaic time, as opposed to the
ascholaic time. The term conveys the idea of
a time of slowdown, a time of humanness and
human sovereignty, as opposed to a time mo-
tivated by the necessity of survival. The irony
of History is that, nowadays, school, meaning
the institutional apparatus that goes under this
name, solely exists to introduce — and later
completely leave room to — the ascholaic time
of labour: we are no more going to school to
contribute a verse to Walt Whitman’s “powerful
play”, but rather to become an efficient and
dedicated labourer.
What the Greeks considered of little value,
a necessary toil towards the time of leisure
and life, became the supreme value, while
everything that ontologically opposed or
contrasted it, and life itself, has been absorbed
or diverted. This shift in values could explain
the traumatic passage from studies to labour,
from the exaltation of the blessed frivolity of
youth as opposed to the perpetual struggling of
adultness (that finds its sole reward in the satis-
faction of laying the groundwork for the perpet-
uation of a system by one’s own progeny).
In a certain way, we are perpetually thrown out
of School, as humanity is eternally thrown out of
Eden. Or, maybe, we were never kicked out, but
school, and paradise as well, have been turned
into something else: the universal factory.
This process reflects the shift that occurred
in the relationship between two categories
that the Greeks used to define human activity:
poiesis (from Poiein) and praxis (from Prattein).
а вместе с ней и рай, превратилась во что-то
другое: в универсальную фабрику.
Этот процесс отражает сдвиг, произошед-
ший в отношении между двумя категориями,
которые греки использовали, чтобы опреде-
лять человеческую активность: поэзис (от
ποιεῖν) и праксис (от πράττειν). Если первая
обозначала производство, в смысле перево-
да чего-то из несуществования к существо-
ванию или в смысле переноса из темноты
на свет, вторая обозначала волю, которая
напрямую переводится в конкретное
действие, кульминацией которого станет не-
медленный эффект. На протяжении истории,
как заметил итальянский философ Джорджо
Агамбен, эти две категории объединились.
Последствиями этого слияния стало воз-
вышение праксиса (который мы можем
определить как труд) до ранга высшей
человеческой активности, и сведение поэ-
зиса (создающего то, что не существовало
раньше и не служит никакой человеческой
необходимости) к чисто интеллектуальному
и абстрактному наблюдению.
Согласно этому сценарию, целый спектр че-
ловеческих усилий обречен стать трудовым:
от каждого действия, от подрезки дерева до
занятия любовью или создания произведе-
ния искусства, ждут производства немед-
ленного, измеримого результата.
Это здесь. На грани неразличимого кон-
ца. Это там, где Искусство, как следствие,
становится территорией для восстановле-
ния, территорией, проникнутой поэзисом,
местом, где вера упорствует через вещи
и идеи, которые проявляют себя в странном,
неисчислимом, лишенном необходимости
быть эффективным. Время Искусства тайно,
жертвенно, сказал бы Жорж Батай, ведь
это время и эта энергия постоянно воруют-
ся у труда.
Школа конца времени была основана
Амброй Питтони, Поль-Флавьеном Энрик-­
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
If the first means to produce, in the sense of
bringing something from non-being into being,
or in the sense of bringing something from
darkness to light, the second one indicates the
will that directly translates into a concrete ac-
tion that will culminate in an immediate effect.
Throughout History, as the Italian philosopher
Giorgio Agamben remarked, these two catego-
ries have merged. The consequences of this
coalescence is the elevation of praxis (what we
can define as labour) to the rank of the highest
human activity, and the relegation of poiesis
(creating something that was not existing
before and that does not serve any human
biological necessity) to a purely intellectual
and abstract contemplation.
According to this scenario, the whole range
of human endeavours is destined to become
laborious: every action, from cutting down
a tree to making love or a piece of art, is urged
to produce an immediate, quantifiable, result.
This is here. On the verge of an indiscernible
end. This is eventually where Art becomes
a territory to reclaim, a territory infused with
poiesis, a place where a faith persists in the
way things and ideas manifest themselves
through the uncanny, the unquantifiable, devoid
of the necessity of efficiency. The time of Art is
secret, sacrificed, would say Georges Bataille,
as this time and these energies are constantly
stolen from labour.
The School of the End of Time was founded
by Ambra Pittoni, Paul-Flavien Enriquez-Sar-
ano and Lucrezia Calabrò Visconti as a quasi-­
educational and performative platform aiming
at exploring new ways of inhabiting knowledge,
at preserving the capacity of art to produce a
scholaic time and space, to exist as the realm
of the undomesticated human agency. “The
End of Time” is the joyful moment in which the
several domains of existence collapse one into
the other, producing a foreign territory where
the relationship between history and man, con-
sciousness and mystery can be renewed.
309
Сарано и Лукрецией Калабро Висконти как
квазиобразовательная и перформативная
платформа, нацеленная на исследование
новых способов заселения знания, сохра-
нения способности искусства производить
схоластическое время и пространство,
существовать как сфера неприрученной
человеческой агентности. «Конец вре-
мени» — это радостный момент, в кото-
ром несколько областей существования
рушатся одна на другую, создавая незна-
комую территорию, где отношение между
историей и человеком, сознанием и тайной
может быть обновлено.
Школа конца времени нацелена на постро-
ение сцены и обстоятельств, внутри кото-
рых может быть реализовано и воплощено
событие знания. Она сделает это через
программирование коллективных действий
и опытов, посвященных выведению из строя
понятия времени как продуктивного, и фо-
кусирование на поддержке и активации
особой формы внимания и состояния духа.
Программа заимствует подходы и техники
у соматических практик, маргинальных
наук, малой литературы, автоматического
письма, забытых практик и знаний. По своей
природе активность Школы конца времени
будет определена перформативной рамкой,
временной декорацией, в которой инстру-
менты и роли, придуманные драматургией
и театром, смогут поместить знание в специ­
фическом, избыточном действе, построен-
ном на неиерархическом подходе на границе
теоретического обучения и художественно-
го исследования.
Школу конца времени планируется сделать
долгосрочным проектом, живым организ-
мом, номадической институцией, состоящей
из постоянно меняющегося сообщества
исследователей и практиков.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано,
Лукреция Калабро Висконти
310
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
The School of the End of Time aims at building
the stage and circumstances within which the
event of knowledge can take place and be em-
bodied. It will do so through the programming
of collective activities and experiences devoted
to disable the notion of time as productive, and
focusing on the nourishment and activation
of a specific form of attention and posture.
The programme will borrow approaches and
techniques from somatic practices, fringe
sciences, minor literature, automatic writing
and forgotten practices and knowledge. By na-
ture, the activities of The School of the End
of Time tend to be formatted in a performative
framework, a temporary set in which the tools
and roles developed by dramaturgy and theatre
can situate knowledge in a specific, exuberant
act, through a non-hierarchical approach be-
tween theoretical learning and artistic research.
The School of the End of Time aims at be-
coming a long-term project, a living organ-
ism, a nomadic institution composed of an
ever-changing community of researchers
and practitioners.
Ambra Pittoni,
Paul-Flavien Enriquez-Sarano,
Lucrezia Calabrò Visconti
В каком теле ты пришел сюда сегодня?
Ты пришел в своем материальном теле?
В своем сияющем теле?
Готов ли ты поработать со своим энерге-
тическим телом, пока твоя плоть сможет
отдохнуть?
Закрой глаза. Представь, что твое тело —
это ландшафт.
Какой у тебя череп?
Гора?
Скалистое убежище?
Зеленое поле?
Он просторный? Бесконечный?
Или это уютная конечность? Гнездо
из удобных линий, в котором ты можешь
поспать, как в гамаке?
А может, твой череп — это песчаный пляж.
Солнечный, полный птиц,
волны нежны и касаются
твоих ног, которые тоже сейчас в черепе,
омываются в его соленых водах.
Твои ноздри как волнорезы, ломающие
волны, наслаждающиеся
собственным ритмом.
Мимо проплывают небольшие рыбки,
двигающиеся смешно и нервно.
Может, они ждут шторма.
Твой череп — какой это ландшафт?
Пустыня?
Пожалуйста, я прошу тебя, представь его.
Почувствуй температуру, понюхай воздух.
Когда будешь готов, заходи внутрь него.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
With which body did you come here today?
Did you come with your material body?
Did you come with your radiant body?
Are you willing to work with your
energetical body, while the flesh will have the
chance to rest?
Close your eyes. Imagine your body
as a landscape.
What is your crane?
A mountain?
A rocky shelter?
A green field?
How spacious is it? Infinite?
Or is it a cosy finitude? A nest of comfortable
lines within which you might have a sleep,
like in a hammock?
Or maybe, your crane is a sandy beach.
Sunny, full of birds, waves are gentle and reach
your feet that are in your crane now floating in
its salty water. Your nostrils are like sea stacks,
breaking the waves enjoying their rhythm.
Some small fish pass by, moving in a funny,
nervous manner. They might be waiting
for the storm.
What kind of landscape is your crane?
A desert?
Please, I invite you to visualise it. Feel the
temperature, smell the air.
When you are ready. Take a walk in it.
Ambra Pittoni,
Paul-Flavien Enriquez-Sarano
311
Предисловие к EOT
Пока мы работали над надвигающимся
рождением Школы конца времени, группа
ученых собиралась опубликовать исследо-
вание, сообщающее об открытии того, что
могло бы стать новым органом: интерстици-
ем1, — заполненным жидкостью простран-
ством в соединительных тканях тела.
«По всей видимости, орган скрывался,
находясь на виду, и ученые говорят, что
упустили его из-за методов изучения
тканей», — объясняет журналист National
Geographic. Химическая обработка, при-
меняемая для препарирования и очистки
образцов ткани, разрушала жидкости,
а вместе с ними и интерстиций.
Восемьдесят лет назад до этого биохимик
из США Ида Рольф стала разрабатывать
мануальную терапию под названием
«структурная интеграция» (также извест-
ную, как рольфинг), согласно которой
­биомеханические функции тела рассма-
тривались и лечились как тотальность
взаимных соединений, а не как раздель-
ные симптомы. Доктор Рольф работала
с телом, используя то, что она называла
фасциальной тканью, желатиноподобной
жидкостью, заполняющей все пустоты
в теле. Согласно рольфингу, жидкость
хранит память о каждой травме, эмоции,
а также огромное количество информа-
ции, которое наш мозг не способен или
не предназначен обработать.
Все живет в интерстиции или проходит
через него. Что потенциально открывает
для нас интерстиций, так это совершенно
новый интеллект.
Школа конца времени берет начало в ху-
дожественной практике «Спасенная ночь»,
зародившейся в 2011 году и состоявшей из
записей людей, имитирующих крики живот-
1
 tructure and Distribution of an Unrecognized Interstitium in Human Tissues, Scientific Reports, volume 8, article
S light only into the night of nature”. Walter Benjamin in a letter to Florens Christian Rang, December 9, 1923. The
number: 4947(2018), doi: 10.1038/s41598-018-23062-6.
312
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
EOT Introduction
Just as we were working on the impending birth
of the School of the End of Time, a group of
scientists was about to publish a study that will
announce the discovery of what could be a new
organ: the Interstitium , a fluid-filled space in
the body´s connective tissue.
“The organ has seemingly been hidden in plain
sight, and scientists say they missed it because
of the way tissue is studied”, explains a journal-
ist from the National Geographic. The chemical
treatment used for preparing and cleaning the
tissue samples was destroying the fluids and,
so, the Interstitium.
Eighty years from here, an American bio-
chemist, named Ida Rolf, started to develop
a manual therapy called Structural Integra-
tion (also named Rolfing) in which the body’s
biomechanical functions are meant to be
conceived and healed as a totality of intercon-
nections rather than separated symptoms. Dr.
Rolf used to treat the body through what she
called the Fascial Tissue, a gelatinous kind of
fluid occupying the body interstices. Accord-
ing to Rolfing, this fluid carries the memory of
every trauma, emotion, as well as an incredible
amount of information that our brain is not
able, or meant, to process.
Everything is travelling through or dwelling in
the Interstice. What the Interstitium potentially
reveals is a completely new intelligence.
The School of the End of Time takes root in
an artistic practice called The Saved Night,
born in 2011, consisting in recording hu-
man beings imitating animal cries during
celebrations, very different sort of events,
but most of the time, dinners. Although The
Saved Night was meant to exist as a piece of
art, it was possible to consider it as a sort of
ritual devoted to measure and feel the gap
between us and THEM. Us, the humans, and
ных во время различных торжественных
встреч, но в большинстве своем — ужинов.
Хотя «Спасенная ночь» и подразумевалась
как произведение искусства, было возмож-
но рассмотреть ее как своего рода ритуал,
посвященный измерению и ощущению
разрыва между нами и ИМИ. Нами, людьми,
и ими, животными. То, что было сделано
в ходе этих встреч, было не просто челове-
ческим или животным, но чем-то посреди-
не, принадлежащим третьей природе.
Разрыв между Человеком и Природой
вырезала История с большой буквы «и»,
что также касается завоеваний человека
и его борьбы за выживание и уникаль-
ность. Согласно Александру Кожеву,
Время началось с появлением человече-
ского вида, а конец Истории и Времени
означает конец Человечества или чело-
вечности, как ее знаем мы. В то же время
его друг, ученый Жорж Батай, выделял
другой возможный сценарий: в конце
Истории Человек останется таким же,
как и качества, выработанные на протяже-
нии Истории, включая негацию природных
фактов. Эти утонченные человеческие
характеристики будут лишены их истори-
ческой функции, оставаясь в «безработном
состоянии». Человек еще будет способен
оценить Искусство, Эротизм, Юмор…
Даже после того, как антропологическая
машина, названная так Джорджо Агамбе-
ном, остановилась.
В конце Времени идеи и произведения
­Искусства присоединятся к области При-
роды (которую Вальтер Беньямин называл
«тихим миром»), ведь как и Природа, они
проявляются, когда скрывают себя2. «Таким
образом, произведения искусства опре-
деляются как модели природы, которая
не ждет дня, а значит, не ждет и Судного
2
«Они не проливают свет на исторический день, но незаметно работают в течение него. Они освещают
своим светом лишь ночь природы». Письмо Вальтера Беньямина Флоренсу Кристиану Рангу, 9 декабря
1923 года. См.: The Correspondence of Walter Benjamin, 1910–1940. Chicago: University of Chicago Press,
1994, p. 224. / “They do not shine their light into the day of history, but work within it invisibly. They shine their
Correspondence of Walter Benjamin, 1910–1940. Chicago: University of Chicago Press, 1994, p. 224.
abracadabra
aбракадабра
them, the animals. What was produced during
these meetings was not merely human or an-
imal, but something inbetween, belonging
to a third nature.
The gap between Man and Nature was carved
out by History with a capital “H”, along with
Man’s conquests and struggles for survival and
uniqueness. According to Alexandre Kojève,
Time began with the appearance of the human
species and the end of History and Time
means the end of Mankind, or humanness, as
we have come to know it. Yet, his friend and
scholar, George Bataille, distinguished another
possible scenario: at the end of History, Man
will remain as such, as well as all the qualities
developed throughout History along with the
negation of the natural fact. These exquisite
human characteristics will be deprived of their
historical function, remaining in an “unem-
ployed state”. Man will still be able to appreciate
Art, Erotism, Humour… Even after the anthro-
pological machine, as Giorgio Agamben has
termed it, has stopped.
At the end of Time, ideas and works of Art will
join the realm of Nature (what Walter Benjamin
called “The silent world”), as, like Nature, they
reveal themselves by veiling themselves. Works
of art and ideas are “thus defined as models of
a nature that does not await the day, and thus
does not await any judgement day either; they
are defined as models of a nature that is neither
the staging ground of history, nor a human
domicile. The night preserved” .
In this night, neither Art nor Nature is look-
ing for or offering any sort of salvation. The
night of the End of Time opens a space of
negotiation: a space that is not the dialectical
synthesis of the relation between Nature and
History or between Humans and Non-humans
or Inhumans, but an interspace, a space in
313
основной проект / main project
дня; как модели природы, которая не явля-
ется ни сценической площадкой истории,
ни домом для человека. Как модели приро-
ды, хранимые под покровом ночи»3.
В этой ночи ни Искусство, ни Природа не
ищут и не предлагают никакого спасения.
Ночью Конца Времени открывается про-
странство переговоров, это пространство
является не диалектическим синтезом
отношений между Природой и Историей
или между Людьми и Нелюдьми, но ин-
терпространством, в котором спасение
больше не полагается на превосходство
Человека над природой; спасение даже
не рассматривается как вариант. «Ин-
тер»4 — это место, в котором может поя-
виться что-то безымянное, где отношение
между загадкой и откровением постоянно
переосмысливается и где знание может
укорениться различными способами. Про-
межуточное пространство — это кабинет
в Школе конца времени.
Мы5 задумывали Школу конца времени как
долгосрочный художественный, куратор-
ский, хореографический и политический
организм, нацеленный на поиск и исследо-
вание путей, с помощью которых Искусство
вовлекает и создает знание. В век, следу-
ющий за тем, что в области визуальных
искусств было определено как «образо-
вательный поворот», Школа конца време-
ни занимает позицию полного принятия
взгляда на Искусство как место производ-
ства и доступа к знанию. Поэтому проект
фокусируется на признании и производстве
обстоятельств, в которых Искусство может
артикулировать эпистемологические пути.
Обучение через дыхание, эротизм, танец,
одержимость, призраков…
Обучение через средства доступа к зна-
нию путями, проложенными Искусством,
подразумевающими развитие правильного
внимания, щедрого, преданного отношения
3
Ibid.
inter-, от лат. tra, между. / inter-, from lat. tra, “in between”
4
Амбра Питтони, Поль-Флавьен Энрик-Сарано и Лукреция Калабро Висконти. / Ambra Pittoni, Paul-Flavien
5
Enriquez-Sarano, Lucrezia Calabrò Visconti.
314
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
which salvation does not rely on the domina-
tion of Man on nature; salvation is not even an
option anymore.
The “inter ” is the place where something name-
less can emerge, where the relation between
mystery and revelation is constantly re-artic-
ulated and where knowledge can take roots
in multiple ways. The interstitial space is the
classroom of the End of Time.
We conceive the School of the End of Time as
a long-lasting artistic, curatorial, choreographic
and political organism aiming to search and
explore the way Art has to involve and produce
knowledge. In the age coming just after what has
been defined as the Educational Turn within the
visuals arts, the School of the End of Time takes
a position to fully embrace the perspective of Art
as a place to produce and to access knowledge.
Therefore the project focuses on acknowledging
and producing the circumstances in which Art
can articulate epistemological paths.
The way Art delivers knowledge is not about
“What do we learn?”, but “How do we learn?”,
not about the matter, but about the process.
Actually the matter could not matter less. We
do not learn X, we learn through X. Learning
through is one of the first and foundational
concept of the School of the End of Time.
Learning through breathing, eroticism, danc-
ing, possession, ghosts…
Learning through means to experience knowl-
edge in the way Art can deliver it to us, but it
implies developing the right attention, the gen-
erous, dedicated, attitude of someone signing
a contract with the mystery, the oblique, the
interstitial space and time in which such a rela-
tionship can be established. It means sometime
to be a biochemist, writing articles, and none-
theless literally model a new science with your
hands, but, above all, to bring the necessary faith
and rigour to transform an intuition or a percep-
tion in a new way to touch and treat a body.
того, кто подписывает контракт с загадкой,
со скрытыми, промежуточными простран- “The real is something that cannot be known,
ством и временем, в которых может быть only loved”, says Graham Harman and Art
установлено подобное отношение. Иногда dwells in the dimension of love, love as one
это значит быть биохимиком, пишущим ста- and only post-temporal, post-storical, third
тьи, и тем не менее в буквальном смысле natural value, a landscape where the object
моделировать новую науку своими руками, of your desire can never be possessed, but
но прежде всего привносить необходимые only cherished.
веру и строгость, чтобы трансформировать
интуицию или восприятие в новый способ We are now in the first chapter which will
касания и обращения с телом. be the basis of this collective experience:
The ­Somatic chapter.
Способ донесения знания искусством
связан не с вопросом «чему мы учимся?», Somatic is, before anything else, an entrance.
а с «как мы учимся?», не со значением,
а с процессом. Хотя значение не может Ambra Pittoni,
быть менее значимым. Мы не учим Х, Paul-Flavien Enriquez-Sarano
а учимся через Х. Обучение через что-то
является одной из первых и основных кон-
цепций Школы конца времени.
«Реальное — это то, что нельзя познать,
только любить», — говорит Грэм Харман,
и Искусство обитает в измерении любви,
любви единственной и исключительно
посттемпоральной, постисторической, тре-
тьей природной ценности, ландшафта, где
объект твоего желания никогда не удается
заполучить, его можно только лелеять.
Мы находимся в первой части, которая
станет основой этого коллективного опыта:
«Соматическая глава».
Соматическое — это прежде всего вход.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано
315
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Конец света:
от апокалипсиса
до конца истории
и обратно
Ну что, князь, Генуя и Лукка стали не больше
как поместья, поместья фамилии Буонапар-
те. Нет, я вам вперед говорю, если вы мне
не скажете, что у нас война, если вы позво-
лите себе защищать все гадости, все ужасы
этого антихриста (право, я верю, что он
антихрист), — я вас больше не знаю, вы
уже не друг мой, вы уже не мой верный раб,
как вы говорите.
Лев Толстой, «Война и мир»
История и психоанализ учат нас, что внача-
ле была травма или даже серия травмати-
ческих событий, к которым теперь беско-
нечно отсылает наш новый опыт. И все же
в таком посттравматическом подходе
что‑то отсутствует. Здесь есть некоторая
нехватка. Что говорят нам историки, когда
речь заходит о таких коллективных трав-
мах, как война, Холокост, ГУЛАГ или гено-
цид? Что травмы могут быть проработаны,
что функция коллективной памяти заключа-
ется в том, чтобы пролить свет на эти собы-
тия, донести их до нашего сознания и таким
образом предотвратить их повторение
в будущем. В свою очередь, психоанализ —
по крайней мере в очевидной, клинической
форме — обращается к индивидуальному
травматическому опыту, дающему о себе
знать посредством ряда симптомов, потен-
циально подлежащих терапии. Я, конечно,
упрощаю, но только для того, чтобы обо-
значить точку пересечения этих двух ана-
литических практик, а именно: представле-
ние о настоящем, которое можно исцелить,
и будущем, которое через это исцеление
возможно спасти. В обоих случаях, однако,
316
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
The End of the World:
From Apocalypse
to the End
of History and Back
Well, Prince, so Genoa and Lucca are now
just family estates of the Buonapartes.
But I warn you, if you don’t tell me that this
means war, if you still try to defend the infamies
and horrors perpetrated by that Antichrist — I
really believe he is the Antichrist — I will have
nothing more to do with you and you are no
longer my friend, no longer my “faithful slave,”
as you call yourself!
Leo Tolstoy, War and Peace
Both the history of the present and psychoanal-
ysis teach us that at the beginning there was a
traumatic event, or a series of traumatic events,
to which our experience never stops referring.
There is something missing, however, in this
post-traumatic approach. There is some insuf-
ficiency here. What do historians say where
collective traumas such as wars, the Holocaust,
or genocide are concerned? Normally, they
express their belief that these traumas can be
worked out, that the function of memory is to
shed light on these events, to make us aware
and conscious of them, and thus to prevent
their repetition in the future. In its turn, psycho-
analysis, at least in its obvious, clinical form,
addresses an individual traumatic experience,
which declares itself through a series of symp-
toms, and which can potentially be cured. This
is of course a simplification, but I just want to
be clear that there is something these scien-
tific practices have in common — namely, a
certain idea of the present, which can be cured,
and of the future, which by this remedy can be
saved. In both cases, however, a reference to
the traumatic past is necessary — without this,
recovery or redemption is impossible.
необходима отсылка к травматическому
прошлому — без нее исцеление или искуп­
ление невозможно.
Я предлагаю говорить не столько о травме,
сколько о катастрофе. Разница в том,
что после травмы мы восстанавливаемся,
а после катастрофы — нет. Катастрофа
метатравматична. Она происходит абсолют-
ным образом: вначале был конец. Ката-
строфа определяет границы сообщества
и подлинный смысл того, что мы называем
историей. Под катастрофами я, конечно,
подразумеваю и то, что люди делают с дру-
гими людьми или с природой, и то, что при-
рода и боги делают с людьми: войны,
геноцид, взрывы, ураганы, землетрясения,
извержения вулканов и такие легендарные
события, как, например, изгнание людей
из Рая, Всемирный потоп или конец света.
Но прежде всего речь идет о катастрофе
собственного существования, апокалипси-
се настоящего, о необратимости каждого
его момента. Ничего нельзя изменить;
самое худшее уже случилось: того, кого ты
любишь, уже не вернуть, твои близкие люди
умерли, животные умерли, Бог умер, ты сам
умер или проснулся в собственной постели
в виде огромного и жуткого насекомого,
как Грегор Замза в «Превращении» Кафки.
Что бы ни говорили, время катастро-
фы — не будущее, а настоящее, которое
мы можем ухватить только как прошлое,
ведь его текучесть сродни водам Всемир-
ного потопа: само время катастрофично.
Катастрофа — это то, что уже случилось,
не важно, как давно — в первобытные
времена или прямо сейчас. А мы все ждем
какой‑то большей, окончательной ката-
строфы в будущем, будто предыдущие уже
не в счет. Хочу быть как можно яснее. Наше
коллективное воображение, переполнен-
ное разнообразными картинами и сценари-
ями надвигающегося конца света — новой
мировой войны, Армагеддона, нашествия
инопланетян, эпидемии или ­пандемии,
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
I propose, instead of trauma, to talk about
catastrophe. The difference between the two is
that one cannot really recover after a catastro-
phe, as one normally recovers after a trauma.
Catastrophe is meta-traumatic. It happens
absolutely: at the beginning there is — there
was — always already the end. Catastrophe
defines the borders of a collective and the true
sense of what we call history. By catastrophe
I mean, of course, what people do to other peo-
ple or to nature, and what nature or gods do
to people: wars, genocide, bomb explosions,
hurricanes, earthquakes, volcanic eruptions,
but also certain legendary events, like the
expulsion of humans from Paradise, the Flood,
and of course, the Apocalypse. Above all, I am
thinking about the catastrophe of one’s own
existence, this apocalypse of the now — the
irredeemable nature of a single present mo-
ment. You cannot change anything; the worst
is what just happened: your beloved just died,
your child just died, a giraffe in the zoo just died,
god died, too, you yourself just died or woke up
in your bed in the body of an uncanny insect,
like Kafka’s Gregor Samsa.
As opposed to what is usually said, Catastro-
phe’s time is not in the future, but in the
present, which we can only grasp as the past,
because it flows, just as the waters of the Flood:
time itself is catastrophic. Catastrophe is what
already happened, no matter how long ago  
it happened in prehistory, or it’s happening
right now, although people are still expecting
some bigger, ultimate catastrophe in the future,
as if the previous ones did not really count.
I want to make this point as clear as possible.
Our collective imagination, overwhelmed by
all kinds of pictures and scenarios of a fu-
ture final collapse — be it another world war,
Armageddon, an alien invasion, an epidemic
or a pandemic, a zombie virus, a robot upris-
ing, an ecological or natural catastrophe — is
nothing but projections of this past-present.
We project onto the future what we cannot
endure as something which already occurred,
or which is happening now. We still believe that
317
зомби-апокалипсиса, восстания роботов,
экологической или природной катастро-
фы, — не что иное, как проекции этого
прошлого-настоящего. Мы проецируем
в будущее что‑то, что уже произошло
или происходит сейчас, но является
для нас невыносимым: так мы защищаем
себя от момента, который нас убивает. Мы
верим, что худшее еще впереди, что ката-
строфа — это угроза, но не реальность,
и что реальность настоящего все еще,
стало быть, не так уж плоха. Страх перед
будущим и беспокойство по поводу некого
неопределенного грядущего события («мы
все умрем») вынести легче, чем опреде-
ленность, необратимость, непоправимость
и ужас того, что уже случилось («мы все
уже мертвы»).
Не стоит забывать о различии между ре-
альностью (которая все еще не так уж пло-
ха) и Реальным. Есть два времени: время так
называемой реальности и время Реального,
время-катастрофа, которое необратимо,
как мелодия. Время так называемой ре-
альности дарит нам иллюзию настоящего
и будущего, которому мы себя посвящаем
и в котором видим надежду на спасение.
Мы смотрим в будущее и ищем будущего,
вглядываемся в образы грядущих ката-
строф, ограждающие нас от понимания
катастрофичности Реального или реальной
катастрофы, которая происходит прямо
сейчас. Только ангел Вальтера Беньямина,
Angelus Novus с картины Клее, видит в исто-
рии «сплошную катастрофу», на которую он
оглядывается с ужасом: «Он бы и остался,
чтобы поднять мертвых и слепить обломки.
Но шквальный ветер, несущийся из рая,
наполняет его крылья с такой силой, что он
уже не может их сложить».
Одна из ранних и хорошо известных версий
глобальной катастрофы изложена в главах
6−8 книги Бытия. Эта история всем знакома:
в один прекрасный момент Бог пожалел
о своем неудачном творении, так как люди
318
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
the worst is yet to come — it is a perspective,
but not a reality, and therefore our reality is still
not that bad. A fear of the future and anxiety
about some indefinite event (“we will all die”) is
easier to suffer than a certain, irreparable, and
irreversible horror that has just happened (“we
are all already dead”).
There is, however, a difference between reality
(which is still not that bad) and the real. There
are two times: the time of so-called reality,
and real, or catastrophic, time, which flows,
irreversibly, like music. The time of so-called
reality gives us a delusion of the present and
the future, to which we are dedicated and where
we believe there is salvation. We look to the
future and for the future; we have visions of
future catastrophes, and these visions prevent
us from grasping the catastrophe of the real, or
the real catastrophe, which just happens. Only
Walter Benjamin’s angel, Angelus Novus from
Klee’s painting, sees history as “one single ca-
tastrophe,” at which he looks back with horror:
“The angel would like to stay, awaken the dead,
and make whole what has been smashed. But
a storm is blowing from Paradise; it has got
caught in his wings with such violence that the
angel can no longer close them.”
An early and well-known version of the final
worldwide catastrophe is presented in chap-
ters 6–8 of Genesis. You all know the story: at
a certain moment, God regretted what he had
created, because people committed too much
sin. He decided to destroy everything, to erase
all flesh from the face of the earth in order
to give humanity another chance. Although
animals didn’t commit any sins, they too had to
share this destiny. Along with his family, Noah
was obliged by God to take along animals of
all species — of every clean animal by sevens,
male and female, and of every unclean animal
by couples, male and female.
In some paintings dedicated to this story, we
see the ark, Noah’s family, and an enormous
crowd of animals queuing to get in. Perhaps
слишком много грешили. Тогда он принял
решение стереть все живое с лица земли,
чтобы дать человечеству новый шанс. Жи-
вотные, хоть они и без греха, должны были
разделить с человеком его судьбу. Помимо
семьи, Бог приказал Ною отобрать живот-
ных всех видов: чистых по семи, а нечи-
стых — по паре, мужских и женских особей.
На некоторых картинах, изображающих
Ноев ковчег, мы видим большой корабль,
семью Ноя и огромное множество толпя-
щихся вокруг животных. Возможно, среди
них царила паника — совсем как в наших
фильмах о конце света, где, как правило,
имеются в наличии очень ограниченные
транспортные средства и неограниченное
число тех, кто пытается на них попасть,
потому что только так можно уберечь себя
от вируса, нападения зомби или от глобаль-
ной природной катастрофы. «Два, четыре,
шесть, семь, стоп… Приносим свои извине-
ния, у нас уже достаточно представителей
вашего вида!» — так, наверное, говорил
Ной тем, кто выстроился в очередь на ков-
чег. Наконец, входит последнее животное,
двери в ковчег закрываются, разверзается
бездна небес, и землю заливает водой.
В снятой в 2014 году Дарреном Аронофски
американской киноверсии этой истории,
названной по имени главного героя, Ной
(Рассел Кроу) вообще не получает ника-
ких прямых инструкций от Бога. Он лишь
следует знакам, которые расшифровывает
по‑своему, и возможно, неверно. С самого
начала, с момента строительства ковчега,
и до конца, когда он ударяется в пьянство
по прибытии, он постоянно сомневает-
ся в своей интерпретации Божьей воли.
В определенный момент заранее отобран-
ные и упорядоченные животные просто
приходят в ковчег и занимают положенные
места. Само собой, Бог не может напря-
мую говорить с этим Ноем, как он говорил
с Ноем из книги Бытия, ведь новый Ной
действует согласно свободному выбору —
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
there was panic, like in our apocalyptic movies
where there is a very limited transport vessel
and an unlimited number of people trying to
board it. It is the only way to be saved from the
virus, from the zombie attack, or, just like in
Noah’s case, from some global natural disas-
ter: two, four, six, seven — “No, sorry,” Noah
may say to the last in line, “we have enough of
your kind.” The last of each species enters, the
doors of the ship are closed, the abyss of the
sky opens, and cold waters cover the earth.
In the recent American film version of this story
by Darren Aronofsky, the eponymous Noah
(Russell Crowe) doesn’t really get any direct
instructions from God. He only gets signs,
which he decodes in his own way, and perhaps
incorrectly. From the very beginning, when he
starts to build the ship, until the end, when he
desperately goes on drinking upon arrival, he is
constantly doubting his interpretation of God’s
will. At a certain point, all of the preselected an-
imals, already in order, simply come to the ark
and occupy their respective places. Of course,
God cannot talk directly to this Noah, as he did
to the other Noah of Genesis, because this new
Noah is supposed to be a man of free choice —
a true American who will save the world. What
is interesting about the film is one of Noah’s
dream-like visions: a water column full of dead
and dying, drowning bodies of humans and
other animals. That’s how a catastrophe might
really look from inside, from the point of view
of the one who is there in the water — here is a
girl, hands up, here is a small elephant, a snake,
a mess of beasts of all sizes, all slightly losing
their power of resistance and going to the bot-
tom, together with plants, fragments of things,
and debris.
Most often we tend to identify ourselves with
those who will be saved. We think of ourselves
as one of those chosen seven of our species
who were taken onboard — one of those who
managed to go through the holy police cordon,
behind which the damned, the sinners, the
infected, the losers, and all the others were left.
319
как настоящий американец, спасающий
мир. Интересно одно из видений Ноя в кар-
тине: столб воды, наполненный мертвыми
и умирающими, утопающими телами людей
и животных. Так на самом деле катастро-
фа может выглядеть изнутри, так ее мо-
гут видеть те, кто находится в воде — вот
девушка с запрокинутыми вверх руками,
вот небольшой слон, змея, куча животных
всех размеров, постепенно теряющих силы
сопротивляться и отправляющихся на дно
вместе с растениями, частями различных
предметов и обломками.
Чаще всего мы отождествляем себя с теми,
кто будет спасен, кто попадет на борт
среди семерки избранных, — одними из тех,
кто прорвался через священный полицей-
ский кордон, позади которого остались
проклятые, грешники, больные, неудачники
и все прочие. В нашем воображении, привя-
занном ко времени реальности, мы все —
члены Ноевой семьи, мы смотрим на бед-
ствие извне, с ковчега, откуда видна только
поверхность воды, а не то, что происходит
на глубине — в Реальном времени ката-
строфы. Во времени реальности кажется,
что вода подходит все ближе, что катастро-
фа вот-вот произойдет и что, главное, надо
быть к ней готовыми — а если будем вести
себя хорошо, то нам повезет и мы спа-
семся, — по крайней мере, этому учит нас
популярная христианская культура, которая
не перестает снабжать нас материалом
для фантазий о нашем катастрофическом
будущем.
Некоторые до сих пор ищут знаки гряду-
щего Апокалипсиса в книге Откровения,
последней книге Нового Завета, оставляя
без внимания то, что ее автор, некто по име-
ни Иоанн Богослов, еще примерно в I веке
говорил, что «время близко, сему надле-
жит быть вскоре». И хотя все относящиеся
к делу факты зашифрованы в этом произ-
ведении посредством темной библейской
нумерологии, большинство исследователей
320
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
In our reality-time imagination we all belong
to Noah’s family; we look at the disaster from
outside, from the ark, so that only the water’s
surface can be seen, and not what is going on
in its depths — in the real-time of the catastro-
phe. It still did not happen to us, it happened to
someone else, and for those in the water, it’s
really happening — that’s why I say that they
are living through, or rather dying through, a
real, or catastrophic, time. In reality-time, in turn,
the waters are still coming closer and closer,
the catastrophe can and will happen, and we
need to be prepared for it — at least that’s what
popular Christian culture teaches us, constantly
bringing us new material for daydreaming about
our disastrous future (in which, if we are good
enough, we will be finally saved).
Some people are still trying to search for signs
of a forthcoming apocalypse in the Book of Rev-
elation, the final book of the New Testament, as
if ignoring the fact that someone named John,
the author of this book, dating approximately
from the first century AD, proclaimed that “the
time is at hand, all this will happen shortly.”
Although all the relevant data are encoded ac-
cording to an opaque biblical numerology, most
researchers who address this question seem to
agree that the number of the beast of the Apoc-
alypse — a numerical version of the Antichrist
— points to the name of Nero the Emperor
of Rome, who, together with Domitian, was
known as a very cruel dictator, massacring and
persecuting early Christian communities. As
Engels indicates in his short essay on the Book
of Revelation (1883), with a reference to Ernst
Renan, these communities in that era “were
rather like local sections of the International
Working Men’s Association.” The author of the
book was himself most likely one of the victims
of this mass repression, and he wrote this book
on Patmos Island, to which he was exiled by the
Romans for believing in “the word of God and for
the testimony of Jesus Christ.”
The very word Apokalypsis, from the Koine
Greek, means “unveiling” or “revelation.” It
сходятся в том, что «число зверя» в Апока-
липсисе — цифровая версия Антихриста —
соответствует имени римского императора
Нерона, который наряду с Домицианом про-
славился как крайне жестокий диктатор,
преследовавший и массово истреблявший
христианские общины. Последние же —
как, ссылаясь на Эрнеста Ренана, отмечает
Фридрих Энгельс в коротком эссе о книге
Откровения (1883), — в то время скорее
напоминали «местные секции международ-
ного товарищества рабочих». Автор Откро-
вения и сам был жертвой этих массовых ре-
прессий, а книгу писал на острове Патмос,
куда был сослан властями «за слово Божие
и за свидетельство Иисуса Христа».
Само слово «апокалипсис» в греческом
койне означает раскрытие или откровение.
Откровение Апокалипсиса раскрывает
истину о некой реальности. И раз эта книга
ее раскрывает (раскрывает то, что есть),
этимологически апокалипсис всегда
в настоящем. «Как выглядело христиан-
ство в 68 году, мы можем видеть в ней,
как в зеркале», — пишет Энгельс о книге
Откровения, точнейшим образом схватывая
зеркальное отношение между реальностью
и Реальным, истина которого приоткрывает-
ся посредством причудливой нумерологии.
В этом смысле Апокалипсис — историче-
ская книга, которая повествует о религиоз-
ных и социальных схватках того времени
и обращается к сообществу христиан с при-
зывом к солидарности: обратите внимание,
Иоанн обращается не ко всем; его книга
содержит послания семи церквям Азии,
то есть существовавшим христианским
общинам его дней. «Апокалипсис сегодня,
не сдавайтесь» — вот так сейчас можно
было бы перевести послание Иоанна.
Если еще Иоанн говорил, что время
близко, не значит ли это, что катастро-
фа не впереди, а уже давно позади, ко-
нец света уже произошел и мы живем
в ­постапокалипсисе? Но если миру конец,
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
unveils and reveals the truth about a certain
reality. As far as it unveils (i.e., unveils what is),
etymologically, the apocalypse is always now.
“How Christianity looked in 68 [AD] we can
here see as in a mirror,” Engels says about the
Book of Revelation, thus perfectly grasping a
mirroring relationship between reality and the
real, revealed through this peculiar numerology.
In this sense, Revelation is a book on history,
which depicts the religious and class struggle
of that time, and addresses Christians with a
call for solidarity: note that John does not ad-
dress just anyone; his book contains messages
for the seven churches of Asia, i.e., the existing
Christian communities of his day. “The apoc-
alypse is now, don’t give up” — that’s how one
would now translate John’s message.
If we believe that John’s apocalypse was
already at hand, doesn’t this mean that, for
now, the catastrophe he revealed has already
happened, the world is over, and we are now all
living in the post-apocalypse? And if the world
is over, how is it possible, then, not to give up?
Alexander Men, a Russian Orthodox priest, the-
ologian, and biblical scholar, who was murdered
in 1990 by an axe-wielding assailant, replies to
this question in his lecture dedicated to The
Book of the Revelation (1989): “The end of the
world is a permanent reality; it constantly re-
peats.” Men interprets it in a very Christian way:
there is a catastrophe, and there is a salvation;
all turning points in history are apocalyptic, the
struggle between good and evil repeats again
and again, and the good may even win each
time a believer opens the door of his heart to
Jesus, who knocks there.
But isn’t it true that, if there is no god, a ca-
tastrophe should happen alone, without the
necessary supplement of salvation? In this
case, one can still say that the end of the world
is a permanent reality. This will just mean that
the time of the real sometimes simply catch-
es reality-time by its tail, or breaks its screen,
behind which there is neither future, nor even
present. The catastrophe of the real makes the
321
то что значит «не сдаваться»? На этот
вопрос в своей лекции о книге Открове-
ния (1989) отвечает отец Александр Мень,
православный протоиерей, теолог и уче-
ный-библеист, убитый топором во время
нападения в 1990 году: «На самом деле
конец мира — это перманентная реаль-
ность. Она постоянно возрождается». Мень
объясняет это очень по‑христиански: есть
катастрофа и есть спасение; все поворот-
ные моменты в истории апокалиптичны,
добро вновь и вновь борется со злом, и,
разумеется, добро побеждает всякий раз,
когда верующий открывает дверь своего
сердца, в которую стучится Христос.
Можно ли утверждать, что если Бога нет,
то катастрофа происходит сама по себе,
не дополненная чудесной перспективой
спасения? В этом случае конец света все
равно будет перманентным. Суть в том,
что время Реального иногда хватает время
реальности за хвост, или прорывает его
экран, за которым не оказывается ни бу-
дущего, ни даже настоящего. Катастрофа
Реального делает реальность катастрофы
перманентной. Вот так можно было бы объ-
яснить (хотя возможны разные версии —
если это правдивая история, то ее интер-
претации безграничны) факт того, что конец
света повторяется снова и снова.
reality of the catastrophe permanent. That’s
how one would explain (although there are var-
ious possible explanations — since the story
is true, its interpretation is infinite) the fact that
the event of the apocalypse constantly repeats.
Oxana Timofeeva
Excerpt from "The End of the World:
From Apocalypse to the End of History
and Back", in e-flux journal, # 56, june 2014
Линии не было. Никаких страшных событий.
Разрывов. Но за мгновение до заката оно
было там. Наполняя воздух, наше горло,
наши легкие… Не было ни болезненной
прерывистости, ни последнего поцелуя
в ­пестрой рамке пейзажа… Как вышло,
что время прервалось так внезапно? Где ты
был, когда История замолчала? А я?
Мы подошли и взглянули друг на друга
в сумерках, неспособные больше отличить
живое от неодушевленного, идущего от бе-
гущего, ползущего или пресмыкающегося…
людей от животных, от скал, от створок мол-
люсков, от пота… Где ты был, когда человек
перестал быть человеком?
Амбра Питтони, Поль-Флавьен
Энрик-Сарано
There was no line. No scary event. No rupture.
But, just a moment before sunset it was
there. Filling the air, our throats, our lungs…
There was no painful eruption, neither a last
kiss in a motley landscape frame... How comes
that the time suddenly ended ? Where were you
while History became silent ? And I ?
We came and looked at each other in the
dusk, no more able to differentiate the living
from the still, what walks from what runs
or crawls or creeps… humans from animals,
from rocks, from molluscs shells, from the
sweat… Where were you when the human
stopped being human ?
Ambra Pittoni
and Paul-Flavien Enriquez-Sarano

Оксана Тимофеева
Фрагмент статьи: Oxana Timofeeva, "The
End of the World: From Apocalypse to the End
of History and Back", in e-flux journal, no. 56,
June 2014

322 323
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
Вслед за разрушением Времени пришло
разрушение Труда. Мы не почувствова-
ли грусть или ностальгию. А может, и да,
ностальгию по тому, что наступит… Но-
стальгию по будущему. Это вообще можно
понять? Чувство ностальгии по фантому,
по чему-то еще не родившемуся?
На самом деле Труд не исчез… он как будто
никогда не существовал. Как если бы огром-
ный и неустранимый нарратив о работе,
давнишнем и невосполнимом долге пе-
ред Богом или Стыдом или кем бы то ни
было, никогда не существовал. Был стерт.
Как ­немыслимая чепуха. Как он вообще
мог когда-то иметь смысл?
С разрушением Времени и Труда мы стали
свободными. Принцип Труда отсутствует.
Сами инструменты труда перестали быть
инструментами, а машина — машиной.
Мы снова стали суверенными.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано
324
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
With the collapse of Time came the collapse
of Labour. We did not feel sad or nostalgic.
Or maybe, yes, we felt nostalgic about what
was to come... We felt nostalgic about the
future. Does it make any sense ? To feel
nostalgic about a phantom, of something
not even born yet ?
Actually, Labour did not end... it was as
if Labour never existed. As if the great and
unremovable narration of work, the long-
standing, unsustainable debt with God,
or Shame, or whoever, never existed. Wiped
away. Like an unthinkable nonsense. How could
it have had any sense at anytime ?
As Time and Labour collapsed we became
vacant. Absent the principle of Labour. The
tools of Labour themselves stopped being
tools, the machine being a machine. We were
once again sovereign.
Ambra Pittoni and Paul-Flavien
Enriquez-Sarano
Поверхность тела называется кожей.
Кожа — самый большой орган тела. Прово-
дя рукой по коже другого человека, по его
мягкой шее, не прикрытой одеждой, по пле-
чам, спрятавшимся за одеждой, по спине,
нажимая сильнее, когда рука доходит до тех
частей, где ребра уже не защищают жизнен-
но важные органы, там, где кожа становится
нежной и чувствительной, притягивая к себе
этого человека, ощущая мягкость своей
рукой, своими пальцами, а этот человек по-
чувствует тебя через нежность своей кожи,
спрятанной под одеждой.
Ингер Волд Лунн
Из проекта «Кратчайший выход
из тела это пот» (The easiest way to exit
a body is through sweat)
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
The surface of the body is the skin. The skin
is the body’s largest organ. Stroking your
hand across another persons skin, their neck,
not covered by clothes, soft, their shoulders,
hidden behind jersey, their back, pressing your
hand harder into them when you reach the side
of their body, where the ribs no longer protect
the most vital organs, where the skin turns soft
and sensitive, pulling the other person towards
you, shortly, before moving your hand further
down, feeling the softness, with your hand, your
fingers, the other person will feel you, softly,
through their skin, hidden, behind clothes.
Inger Wold Lund
Excerpt from The Easiest Way to Exit
a Body is Through Sweat
325
В Школе нежных мыслей мы учимся думать
инклюзивно, без осуждения, вне катего-
ризаций и попыток доказать правоту. Это
мышление отталкивается от иного состоя-
ния разума, вызванного танцем инкарнации
змеи. Это мышление, осуществляемое с по-
мощью кожи, сердца и нашей способности
к трансформации. Это состояние разума
вызывается воплощением образа змеи,
вдохновленным культами Кецалькоатля
и Ошунмаре в Латинской Америке.
Школа является инициативой Роберта Стей-
на, перформера и хореографа из Амстерда-
ма, сейчас живущего в странствиях. Идея
создать школу пришла к нему после встре-
чи со священником умбанда в Сан-Паулу,
попросившего его научить остальных тому,
чему он научился в образе змея Ошунмаре.
Одной из основных характеристик работы
Стейна с энергией змеи был акт избавле-
ния от старых представлений, понимаемый
как сбрасывание нашей состарившейся
кожи. Змея также позволяет нам взгля-
нуть на внутренний источник сексуаль-
ной энергии как на дышащий поток фи-
зической эмпатии, становящийся частью
всего вокруг нас.
Работа со змеей подходит каждому,
кто ­верит в регенерирующую силу челове-
ческого бытия. Она требует веры в скры-
тый потенциал другого взгляда на мир. Мы
хотим переписать патриархальную христи-
анскую историю, согласно которой змей
был приговорен к пожизненному скитанию
по земле за то, что он соблазнил Еву съесть
яблоко с древа познания. Наш змей, такой
как пернатый змий Кецалькоатль, может
летать. Это означает, что мы можем про-
никнуть в духовное измерение через тело
вместо отказа от него.
Школа нежных мыслей отступает от мыш-
ления антропоцентричного и учит думать
о сознании животных или растений. Она
326
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
In the school of tender thinking, we learn to прославляет встречу между различны- The school of tender thinking wants to organise
think inclusively, non-judgementally, beyond ми человеческими культурами, культур- public and private gatherings, workshops,
categorising or trying to be right. This thinking ными путями мышления о теле, разу- one to one sessions, platform discussions to
starts from a different state of mind, provoked ме и ­обществе. expand the snake dance and its healing quality
by dancing the embodiment of the snake. It is to change our perspective on life and politics.
a thinking from the realm of the skin, the heart Школа нежных мыслей хочет органи-
and our ability to transform. This state of mind зовать публичные и закрытые встречи, In the beginning, the school of tender thinking
is provoked by embodying the snake, inspired мастер-классы, парные сессии, плат- will be developed in close connection with
by the cult of Quetzalcoatl and Oxumare in форменные дискуссии, чтобы танец the performance work of Robert Steijn.
Latin America. змеи и его ­целебные свойства рас- In the performances, he discovers a lot
пространялись, меняя наши взгляды of practices which are helpful to understand
The school is the initiative of Robert Steijn, на жизнь и ­политику. the energy of the snake.
a performer, and choreographer, originally
based in Amsterdam, who now has a nomadic В начале Школа нежных мыслей будет Robert Steijn
life. The idea to create a school started after развиваться в тесной связи с перфор-
he met an Umbanda priest in Sao Paolo, who мативными работами Роберта Стейна.
asked him to teach others, what he learned by В своих перформансах он открывает
embodying the snake Oxumare. множество практик, которые помогают
понять энергию змеи.
One of the main characteristics of his
working with the energy of the snake is the Роберт Стейн
act of letting go of old ideas and thinking as
if we are shedding our own worn-out skin.
The snake gives us also an insight into the
inner source of sexual energy as a breathing
flow of physical empathy to become part
of everything around us.
Working with the snake is for everyone who
believes in the regenerating forces of being
human. It demands a faith in the hidden
potentials to see the world in a different way
appear. We want to rewrite the patriarchal
Christian story that the snake was punished
to crawl forever on earth because he/she
seduced Eve to eat of the tree of knowledge.
Our snake, like Quetzalcoatl, the feathered
serpent, can fly. It means we can enter a
spiritual dimension through the body, instead
of denying having one.
The school of tender thinking breaks with
anthropocentric thinking and learns by starting
to think of an animal or plant consciousness.
It honours the encounter between different
human cultures, different cultural ways of
thinking about the body, the mind, and society.
327
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project

ШКОЛА НЕЖНЫХ МЫСЛЕЙ № 1
Представьте змею из белого света, парящую
над вашей головой. Пригласите ее в ваше
тело. И ваша кожа становится змеиной.
Снаружи ваш вид — брови, пальцы, коле-
ни — остается человеческим, внутри вы
чувствуете себя змеей, воспринимаете мир
как змея, думаете как змея. Добро пожало-
вать в Школу нежных мыслей.
ШКОЛА НЕЖНЫХ МЫСЛЕЙ № 2
Спроецируйте на предмет одежды поведен-
ческий паттерн, от которого вы хотели бы
избавиться, или способ мышления, который
выматывает вас. Затем избавьтесь от это-
го предмета одежды, танцуя, потираясь
им о стену или просто сняв его. И знайте,
что сбрасывая этот кусок ткани, вы сбрасы-
ваете свою старую кожу. Это упражнение
можно повторить несколько раз, пока вы
не останетесь без одежды.
P. S. Если вы хотите надеть свои старые
вещи снова, встряхните их как следует
перед этим.
ШКОЛА НЕЖНЫХ МЫСЛЕЙ № 3
Пусть тебя услышит меньшинство или люди,
к которым относятся подобным обра-
зом. Прошепчи им на ухо, что они больше
не должны адаптироваться к правилам
так называемого большинства. Соблаз-
ни их своим змеиным языком. Скажи:
«Не ­будьте более ошибкой в глазах других,
будьте загадкой».
328
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
▶ 330–331
SCHOOL OF TENDER THINKING # 1 Роберт Стейн / Robert Steijn
Фото: David Flores Rubio / Photo:
Imagine a snake of white light floating above David Flores Rubio
your head. Invite this snake to enter your body.
So your skin becomes the skin of the snake.
Outside you still have the shape of a human
being, eyebrows, fingers, knees, inside you
feel as a snake, perceive the world as a snake,
think as a snake. Welcome to the school
of tender thinking.
SCHOOL OF TENDER THINKING # 2
Project onto an item of clothing a behaviour
pattern you want to get rid of, or a way
of thinking that wears you out. Then get rid
of this item of clothing by dancing, rubbing
up against a wall, or just by taking it off. And
know with losing this piece of cloth, you shed
your old skin. A new skin appears, a new
way of behaving, a new way of thinking. You
can do this exercise several times till you
are bare naked.
P. S. Do you want to wear these old pieces
of cloth again. Shake them out fiercely before
you put them on again.
SCHOOL OF TENDER THINKING # 3
Go to the ears of a minority or to the ears
of people who are treated as a minority.
Whisper in their ears that they must no longer
adapt themselves to the rules of the so called
majority. Seduce them with your snake tongue.
Say: “Be no longer a mistake in the eyes
of others, become a mystic”.
329
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
330 331
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
Этой ночью мы идем в школу загадок.
Не хочу знаний. А может, я хочу учить
только необъяснимые вещи. По этой
причине я принесла шар, который через
свой ритм научит меня достигать невоз-
можных мыслей.
Когда закончится время, учителя скажут:
наш кабинет находится как раз в той за-
гадочной и непрозрачной зоне того, чего
вы не понимаете. Я должна войти в него
и начать танцевать.
(Играет музыка, и рассказчица говорит
громче, чтобы заглушить ее.)
Я королева. Королева-чудовище.
Мой Ритм непостоянен. Я сама станов-
люсь этим ритмом.
Я создаю мою вселенную
через перемещения.
Создавая пространство.
Убивая время.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано
332
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
In this night we are attending
the school of mystery.
I don’t want to know. Or maybe I want to learn
only inexplicable things. For this reason I
brought a ball that will teach me through its
rhythm how to reach impossible thoughts.
At the end of time the teachers say :
the classroom is exactly in the mysterious
and opaque zone of what you don’t understand.
I must enter this room and dance.
(The music starts, and the narrator talks louder
to cover the music)
I am the queen. The Queen Beast.
My Tempo is unreliable. I myself become
this tempo.
I create my universe, through displacement.
Making space
killing time.
Ambra Pittoni
and Paul-Flavien Enriquez-Sarano
Лу Мадуро и Антуан Беллини.
Активные вещества / Lou
Masduraud and Antoine Bellini,
Actives substances, 2018
Перформанс в рамках
программы New Swiss
Performance Now, Кунстхалле,
Базель. © Lou Masduraud and
Antoine Bellini / Performance,
New Swiss Performance Now,
Kunsthalle Basel. © Lou Masduraud
and Antoine Bellini
333
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Для людей у меня такое предложение:
делайте всё чтобы стать бессмертными.
на работе работайте ударно
но езжайте к морю при любой возможности
проводите часы в воде
откройте глаза под водой
и попробуйте поймать медузу
Turritopsis nutricula никогда не умирает
У нее процесс старения идет наоборот
Поймайте ее руками
и как можно скорей отправляйтесь домой
Взбейте медузу в блендере
и нанесите на очищенную кожу
ВЫ НАЧИНАЕТЕ ЧУВСТВОВАТЬ ВЕЧНОСТЬ
ВЫ НАЧИНАЕТЕ ЧУВСТВОВАТЬ БЕССМЕРТИЕ
утром
наполните смесью бутылки и пузырьки
таблетки и косметику
банки и крема
и возвращайтесь к работе
уж постарайтесь для своего начальника
с друзьями шутите
пока отвечаете на письма
нанесите крем на очищенную кожу
ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ ВЕЧНОСТЬ
ВЫ НАЧИНАЕТЕ ЧУВСТВОВАТЬ БЕССМЕРТИЕ
ПОЧУВСТВУЙТЕ ЕГО, ПОЧУВСТВУЙТЕ ЖИЗНЬ
ПОЧУВСТВУЙТЕ ЕЕ ВНУТРИ СЕБЯ
пять вечера
и ваши коллеги покидают здание
вы в туалете на третьем этаже
смотрите на себя в зеркало
можно потрогать свое опухшее лицо
и нанести больше крема
ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ ВЕЧНОСТЬ
ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ БЕССМЕРТИЕ
возвращайтесь на рабочее место
нанесите побольше крема, побольше
334
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
My solution for humans would be,
do you best to become immortal.
work hard for your job
but go to the sea whenever you can
spend hours in the water
open your eyes underwater
and try to catch a jellyfish
Turritopsis nutricula never dies
It actually reverses the agingageing process
Catch it with your hands
and go back home ASAP
Mix your jellyfish in a blender
and apply it onto your cleannedcleansed skin
YOU START TO FEEL THE ETERNITY
YOU START TO FEEL IMMORTALITY
in the morning
put the mixture in bottles and bulbs
pills and cosmetic
cans and cream
and go back to your work
do you best for your boss
make jokes to your friends
while answering email
apply the cream onto your cleansed skin
YOU’R FEELING THE ETERNITY
YOU START TO FEEL THE IMMORTALITY
FEEL IT, FEEL THE LIFE
FEEL IT INSIDE YOU
Лу Мадуро и Антуан Беллини.
it’s five o’clock Активные вещества / Lou
your co-workers are leaving the building Masduraud and Antoine Bellini,
Actives substances, 2018
you are in the bathroom of the third floor Перформанс в рамках
you look at yourself in the mirror программы New Swiss
you can touch your plump skin Performance Now, Кунстхалле,
apply more cream Базель. © Lou Masduraud and
Antoine Bellini / Performance,
New Swiss Performance Now,
YOU’R FEELING THE ETERNITY Kunsthalle Basel. © Lou Masduraud
YOU’R FEELING IMMORTALITY and Antoine Bellini
go back to your desk
apply more cream, more cream
335
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
ВЫ ЧУВСТВУЕТЕ ВЕЧНОСТЬ
ЧУВСТВУЕТЕ ВЕЧНОСТЬ
тишина рифмуется с одиночеством
они смотрят друг на друга в ожидании
­сумасшествия
что-то такое есть в воздухе
Мы все это вдыхаем не думая, не думая
Представьте пространство, где вы могли
бы быть
под веществами, которые влияют
на человеческую физиологию
тишина рифмуется с одиночеством
они смотрят друг на друга в ожидании
­сумасшествия
что-то такое есть в воздухе
Мы все это вдыхаем не думая, не думая
представьте, что вы там
гигантский генератор тумана,
вдувающий химию
в огромное тело, до которого вам есть дело
тишина рифмуется с одиночеством
они смотрят друг на друга в ожидании
­сумасшествия
Мы все это вдыхаем не думая, не думая
не чувствуйте этого больше, больше не
беспокойтесь
и до конца ночи
помните об этой фальшивой энергии
любых конфликтов под влиянием химии
Лу Мадуро и Антуан Беллини
336
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
YOU’R FEELING THE ETERNITY
FEELING THE ETERNITY
silence witch rimes with loneliness
looking at each other waiting for craziness
there’s something in the air
We all breath it without care, without care
imagine a space where you could be
on substances that affect humans’ physiology
silence witch rimes with loneliness
looking at each other waiting for craziness
there’s something in the air
We all breath it without care, without care
realise that you are there
a giant mist maker blowing chemistry
in a huge body that you should care
silence witch rimes with loneliness
looking at each other waiting for craziness
there’s something in the air
We all breath it without care, without care
never feel it again, no more anxiety
and for the rest of the night
be aware of this false energy
out of any strife by chemistry
Lou Masduraud and Antoine Bellini
Лу Мадуро и Антуан Беллини.
Активные вещества / Lou
Masduraud and Antoine Bellini,
Actives substances, 2018
Перформанс в рамках
программы New Swiss
Performance Now, Кунстхалле,
Базель. © Lou Masduraud and
Antoine Bellini / Performance,
New Swiss Performance Now,
Kunsthalle Basel. © Lou Masduraud
and Antoine Bellini
337
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Горечь счастья, опустошенные желания
и захватывающий обман, вот условия,
в ­которых мы живем.
Решений нет, есть скорее широкий спектр
сострадания нашему времени; вечный за-
кат потерянных.
Наше прекрасное время, в котором приро-
да искусственная, а идеи и произведения
искусства блуждают в ее лесу, в котором,
быть может, они находились с начала вре-
мен. Их ожидал созданный мир.
Нас создали снова. И вернули обратно,
в страну всех вещей и Природы, в которых
все разрушилось и стало неразличимо
под покровом ночи. Обратно к загадке.
Амбра Питтони,
Поль-Флавьен Энрик-Сарано
338
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
Bitter happiness, exhausted desires
and thrilling deception, this is the condition
we are inhabiting.
There are no solutions but rather a wide
range of compassion for our time; the eternal
sunset of the lost ones.
Our beautiful time in which nature is artificial
and ideas and works of art belong to the forest
whose they might have belonged to since
the dawn of times. The created world was
waiting for them.
We are once again created. Back to the realm
of all things and Nature in which everything
collapsed, indistinguishable under the veil
of night. Back to the mystery.
Ambra Pittoni
and Paul-Flavien Enriquez-Sarano
Лу Мадуро и Антуан Беллини.
Активные вещества / Lou Masduraud
and Antoine Bellini, Actives
substances, 2018
Перформанс в рамках программы
New Swiss Performance Now,
Кунстхалле, Базель. © Lou
Masduraud and Antoine Bellini /
Performance, New Swiss Performance
Now, Kunsthalle Basel. © Lou
Masduraud and Antoine Bellini
339
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Я буду где-то здесь.

Прямо сейчас.

Я еще здесь.

Штефани Кнобель,
перефразируя Элизабет
А. Повинелли. 2018

340 341
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
 Es werde mich an Ort und Stelle fest vibrieren und dadurch den Boden Из-за этого я буду вибрировать на месте, В точке ожидания точного момента смерти,
miterschüttern. а значит, и трясти землю. которая будет так важна для дальнейшей
It will make me vibrate on the spot and thereby shake the ground. переработки.
И я в этой линии, которая прокладывает
Mit mir in einer Linie, die als Karawane durch die Landschaft zieht, werde es Fäden ziehen, die sich anderswo und
свой путь через ландшафт подобно Миллионам рабочих рук придется
immer anderswo neu verknoten werden.
каравану. Она будет тянуться веревкой, трудиться вопреки пагубности работы.
With me in a line, which wends through the landscape like a caravan. которая где‑то там будет завязываться И костлявые руки схватят и отнесут это
It will pull strings, which will knot together elsewhere, and elsewhere again, endlessly. в узел, а ­потом где‑то еще, и так в ждущие машины, которые затем увезут
Von Knoten zu Knoten werden sich fadenähnliche Linien bilden, die Fadenschatten von Karpas*fäden werfen, die von до бесконечности. карпас.
globalen militärischen Operationen durchoperiert werden.
From knot to knot, thread-like lines will form. Shadow-like threads thrust forth from Karpas* threads, От узла к узлу будут формироваться Я буду вброшен в безразличие коммуника-
which are undergoing global military operations. нитевидные линии. Из нитей карпаса* будут ционных сетей, которые подобно прозрач-
вытягиваться теневые нити, через которые ной паутине, ведущей в галлюцинирующую
Dick werden die Fadenknoten, gewichtig und fest werde der Karpasknoten, der Milch und Fleisch
in das Loch stopfen werde. осуществляются глобальные военные плавную перспективу, остудят меня. Они все
операции. больше похожи на морозильник — полный
Fat, will become the shadow-knot, weighty and firm the Karpas knot, that will tamp milk and meat into the hole. бактерий, продезинфицированный и отполи-
Massenhaft werde der feste Karpas hungrige Münder wieder zustopfen und neu aufbereiten. Жирным станет теневой узел, тяжелым рованный до блеска.
и твердым узел из карпаса, который
The solid Karpas will again stop up hungry mouths, and will reprocess them, on a massive scale.
утрамбует в дыру молоко и мясо. В покрытыми пластиком резиновых перчат-
Hier, wo die auf Land und in der Luft bereitgestellten Maschinen warten werden und, da sein werden. ках ты мог бы кое‑что прояснить для меня.
Here, where the machines provided on land and in the air wait, and will be. Массивный карпас заткнет голодные
рты и осуществит их масштабную © Штефани Кнобель,
An der Stelle wo der exakte Augenblick des Todes aufgewartet werde, der für die Weiterverarbeitung
so entscheidend sein werde. переработку. текст основан на групповой
имажинативной практике
At the point where the exact moment of death is anticipated — which will be so crucial for the further processing. Здесь, где машины, предоставленные совместно с Ангелой Виттвер.
Millionen von Arbeiterhänden werden gegen seine Verderblichkeit anarbeiten müssen. на суше и в воздухе, ждут и будут ждать. Лахиджан, Иран, 2016
Millions of workers' hands will have to work against its perniciousness.
Und von Knochenhänden in die warteten Maschinen werde es gepackt, die dann den Karpas wegtransportieren.
And it will be gripped by bone hands, into the waiting machines, which then will transport away the Karpas.
Es wird mich in die Indifferenz der Kommunikationsnetze werfen, die sich wie transparente Spinnennetze zu einer eisig
halluzinierenden glatten Ebene herunterkühlen werden, die zum Eisschrank hinsteuern werde, bakteriell, desinfiziert und
spiegelglanz geputzt.
It will throw me into the indifference of communication networks, which will, like a transparent spider web which
leads to a hallucinating plane of smoothness, cool me down. It steers towards an icebox — bacterial, sanitized,
and mirror-polished.
Mit plastifizierten Gummihandschuhen könne man mir, sowas heranpräparieren.
With plasticised rubber gloves you could make something out for me.

Notes:
Karabas in Farsi means heavy cotton cloth.
A Karabasi is a dealer in heavy duty cotton clothes.
Karpash in Bengali means cotton.
* Примечание
«Карабас» на фарси означает тяжелую хлопковую ткань.
«Карабаси» — торговец технической хлопковой одеждой.
© Text by Stefanie Knobel, based on a collective imagination practice with Angela Wittwer in Lahijan, Iran, 2016. «Карпаш» на бенгали означает хлопок.

342 343
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
344-347
Алис Шоша. Компаньоны,
телепаты и прочие двойники /
Alice Chauchat, Companions,
Telepaths and other doubles, 2015
Самиздат. Фото: Yves Mettler /
Samizdat. Photo: Yves Mettler

344 345
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
346 347
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
Когда время кончается, это уже не время. Еще немного ты пытаешься повторять
­знакомые из прошлого движения, ты одеваешься, моешься, просыпаешься, выхо-
дишь из дома, делаешь пару шагов и не можешь не заметить, как изменились вещи.
Танец немного другой. Ритм не следует за биением сердца. Сердцебиение — это даже
не ритм, а скорее слово, длинный звук, будто от кого-то рогатого. Даже тень подчиня-
ется твоим решениям не полностью.
When time ends, time is not an end. For a moment, you keep trying to mimic the familiar
moves from before, you dress, you wash, you wake up, you leave your home, two steps
inside, but you can’t avoid noticing things have changed. The dance is slightly different.
The rhythm does not follow the heartbeat. The heartbeat is not even a rhythm, but
rather a word, a long sound like the cry of an horned object. The shadows themselves do
not completely comply to your decisions.

Где я был, пока моя тень уходила, удаляясь на расстоянии, будто пловцы, направляю- Where was I, while my shadow walked away, receding in the distance, like swimmers
щиеся к невидимому буйку в сумерках моря? swimming toward an invisible buoy in a crepuscular sea?

Амбра Питтони, Поль-Флавьен Энрик-Сарано Ambra Pittoni and Paul-Flavien Enriquez-Sarano

Inchiostro Bianco Creative 

Thinking .
Обои Sipario /
Wallcovering Sipario, 2016

348 349
abracadabra
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time aбракадабра основной проект / main project
Биографии
Алис Шоша — хореограф, перформер, преподаватель, писатель, редактор; она также
занимается другими видами деятельности, связанными с хореографией. Автор
перформансов, созданных в сотрудничестве с Анне Жюрен, Фредериком Гисом, Аликс
Эйнауди; участвовала в танцевальных постановках с Дженнифер Лэйси, Ксавье Леруа,
Мортеном Спонгбергом и Хуаном Домингесом. Ее творческая практика включает в себя,
в первую очередь, работу над совместными постановками; она также реализовала
множество хореографических проектов и принимала участие в создании разнообразных
платформ для для обмена знаниями в области искусства перформанса. Например,
к таким платформам относится сайт everybodystoolbox.net, коллектив Praticable
или практика nobody’s business (nobodysbusiness.wordpress.com). В 2010–2012 году она
была соруководителем «Лаборатории Обервилье» (Les Laboratoires ­d’Aubervilliers) —
центра артистических исследований на окраине Парижа. В 2013–2017 годах совместно
с Дженнифер Лэйси она вела исследовательскую и образовательную программу
в области танца Teachback на венском международном танцевальном фестивале
­ImPulsTanz в Вене. В настоящее время является приглашенным профессором
в танцевальном центр HTZ в Берлине (2017–2019) и пишет докторскую диссертацию
по теме реляционных субъектностей в танце. Живет и работает в Берлине.
Штефани Кнобель — художница, работающая на стыке перформанса и литературы.
В сфере ее интересов такая критическая практика, которая использует хореографию
не как пример эстетической идеологии, а как инструмент, замедляющий идеологическое
суждение. Ее работа основывается на телесных и лингвистических практиках,
которые наряду с геополитической динамикой исследуют средства производства,
перформативность и сферу публичного. Ее последние работы, такие как la molecula
(in the screen), a heavy, heavy duty (2016) и Oh my silly, silly, silly mind! (2017) материализуют
конфликтные зоны как возможности до сих пор немыслимые. В 2012 году получила
магистерскую степень в Институте прикладных театров в Гисене (Германия). С 2014 года
преподает курс «Искусство и медиа» в Цюрихском университете искусств. Живет
и работает в Цюрихе и Калькутте. www.sk-ein.ch
Ингер Волд Лунн — художница и писательница. Получила образование в Национальной
академии искусств Осло, Колледже искусств, ремесел и дизайна Университета
Констфак в Стокгольме и в Государственной Высшей школе изобразительных искусств
во Франкфурте-на-Майне. Она автор двух книг на родном для нее норвежском,
опубликованных издательствами Cappelen Damm и Flamme Forlag. Сборник ее рассказов
на английском языке был опубликован Ugly Duckling Presse. Среди ее последний
проектов — участие в 9-й Норвежской скульптурной биеннале, выставки в Парке
скульптур дикой природы в Осло и в M.I/mi1glissé в Берлине. Лауреат грантовой
программы для визуальных художников Relief Fund. Живет и работает в Берлине.
350
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
Biographies
Alice Chauchat lives in Berlin and works as a choreographer, performer, teacher, writer, editor and
other activities related to choreography. She created performances in collaboration with a.o. Anne
Juren, Frédéric Gies, Alix Eynaudi and performed with a.o. Jennifer Lacey, Xavier le Roy, Mårten
Spångberg and Juan Dominguez. She has been working mostly in collaborative set-ups, develop-
ing with her colleagues numerous choreographic projects and platforms for knowledge produc-
tion and exchange in the performing arts such as the open source internet platform everybod-
ystoolbox.net, the collective Praticable or the structure for practice sharing nobody's business.
2010–2012 she co-directed “Les Laboratoires d’Aubervilliers”, a centre for artistic research in the
outskirts of Paris. 2013–2017, together with Jennifer Lacey she hosted “Teachback”, a program
for research in dance and teaching in ImPulsTanz Vienna. Alice is currently a guest professor in
HZT Berlin (2017–2019), and beginning a doctoral research on relational subjectivities in dance.
Stefanie Knobel is an artist working between performance and writing. She is interested in a criti-
cal practice that uses choreography not as an instance of aesthetic ideology but as an instrument
that slows down ideological judgment. Her work mostly bases on bodily and linguistic practices,
that alongside geopolitical dynamics, scrutinise means of production, performativity and the pub-
lic sphere. The latest works, la molecule (in the screen), a heavy, heavy duty (2016) and Oh my silly,
silly, silly mind! (2017) materialise zones of conflicts as possibilities of the hitherto unthinkable. In
2012 she obtained her Master of Arts at the Institute for Applied Theatre Studies in Giessen (DE).
Since 2014, she teaches at the BA Arts & Media at Zurich University of the Arts. The artist lives in
Zurich (CH) and Kolkata (IN). www.sk-ein.ch
Inger Wold Lund is an artist and writer based in Berlin. Lund is educated at the Oslo National
Academy of the Arts; Konstfack University College of Arts, Crafts and Design, Stockholm; and
Staatliche Hochschule für Bildende Künste, Frankfurt am Main. She is the writer of two books in
her native Norwegian published by Cappelen Damm and Flamme Forlag. A collection of her stories
in English has been published by Ugly Duckling Presse. Recent exhibitions include The 9th Nor-
wegian Sculpture Biannual, Oslo; Wildlife Sculpture Park, Oslo and M.I/mi1glissé, Berlin. Lund is a
current recipient of a work grant from The Relief Fund for Visual Artists (BKH).
Antoine Bellini and Lou Masduraud live and work together in Geneva, Switzerland. They practice
installation, sculpture, music, text and performance as main components to build collective situ-
ations. They have been working together since 2012 and have presented works at Kunstmuseum
Luzern CH, Le Magasin Grenoble FR, Hard Hat Geneva CH, La BF15 Lyon FR, Ujazdowski Centre for
Contemporary Art of Warsaw PO, Palais de Tokyo Paris FR, Galerie de l’UQAM Montreal CA.
On the basis of a selection of popular behaviours and of objects found in a common cultural
language (economic, technological, social, mediatic…) Masduraud and Bellini create environments
that engage relationships and reveal positions. They intervene in these spaces to create situations
and forms of shared performativity.
351
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Антуан Беллини и Лу Мадуро работают совместно с 2012 года. В своей художественной
практике используют инсталляции, скульптуру, музыку, тексты и перформансы
в качестве основных компонентов для создания «коллективных» ситуаций. Их работы,
аккумулирующие различные поведенческие паттерны и объекты, найденные в общем
культурном языке (экономическом, технологическом, социальном, медийном...), —
это энвайронменты, устанавливающие взаимоотношения, определяющие позиции
и создающие ситуации и различные формы совместной перформативности. Проекты
дуэта демонстрировались в Художественном музее Люцерна, культурном центре
Le ­Magasin (Гренобль), галерее Hard Hat (Женева), художественном центре La BF15 (Лион),
Центре современного искусства «Уяздовский замок» (Варшава), Пале де Токио (Париж),
галерее l’UQAM (Монреаль). Живут и работают в Женеве.
Амбра Питтони и Поль-Флавьен Энрик-Сарано — авторы перформансов и инсталляций,
в которых они фокусируются, в первую очередь, на создании новых дисциплин, на
реальности как фикции, исследуемой через коллективный опыт. Работают совместно
с 2009 года. Большинство их проектов разрабатывается на протяжении долгого
времени — вплоть до нескольких лет. Их работы экспонировались в центре De ­Appel
(Амстердам), Музее новеченто (Милан), Центре современного искусства «Уяздовский
замок» (Варшава), в центре «Ашкаль Альван» (Бейрут), в Парке живого искусства (Турин),
ассоциации «Баррьера» (Турин), в галерее Rinomina (Париж), театре Зофинзеле (Берлин),
культурном центре CLOG (Турин), галерее Roderta (Франкфурт-на-Майне), в Музее
Аппаренте (Неаполь) и во многих других художественных центрах, галереях, независимых
и некоммерческих художественных пространствах. Они принимали участие во множестве
мастер-классов, в том числе организованных Новой академией изящных искусств NABA
(Милан), проектом Performing Knowledge (Дом наук человека — Париж-Норд совместно
с Центром Помпиду и Театром Нантер-Амандье, Париж) и artist run-пространством CARS
(Оменья, Италия). Художники живут и работают в Турине и Париже.
Роберт Стейн — перформер, хореограф и драматург, исследующий интимность
человеческого существования. Имеет многочисленный опыт работы в дуэтах, в том
числе с Марией Хассаби, Ангелой Шубот и Лаурой Риос. Сотрудничает с мексиканским
хореографом Рикардо Рубио. В течение четырех лет изучал традицию целительских
возможностей змеиной энергии, существующую в европейской и латиноамериканской
алхимии. Исследовал энергию Ошунмаре в религии Умбанда в Сан-Паулу и культ
крылатого змея Кецалькоатля в Мексике. В центре его интересов — вопрос о ролях
Змеи и Женщины в патриархальных христианских обществах. Опираясь на работу
со змеиной энергией, он основал Школу нежного мышления. Живет и работает
в Амстердаме и Мехико.
Оксана Тимофеева —доцент Европейского университета в Санкт-Петербурге, старший
научный сотрудник Института философии РАН (Москва), участник коллектива «Что
делать». Заместитель редактора журнала Stasis, автор книг «Введение в эротическую
философию Жоржа Батая» (Новое литературное обозрение, Москва, 2009), «История
животных» (Jan van Eyck, Амстердам, 2012; Новое литературное обозрение, Москва, 2017;
Bloomsbury, Лондон, 2018).
352
Глава 5. Школа конца времени / Chapter 5. The School of the End of Time
Ambra Pittoni and Paul-Flavien Enriquez-Sarano are a couple of artists collaborating since 2009,
based in Turin and Paris. Their works involve performances and installations, in which the first
includes the propensity to invent new disciplines, reality as fiction shared and proposed through
collective experiences. Most of their projects span long periods, even years. Among other art
centres, galleries, independent and non-profit art spaces, they have showed and performed their
works at De Appel (Amsterdam), Museo del Novecento (Milan), CCA Zamek Ujazdowski (Warsaw),
Ashkal Alwan (Beirut), PAV (Turin), Associazione Barriera (Turin), Rinomina (Paris), Sophiensaele
(Berlin), Art-o-Rama (Marseille), CLOG (Turin), Roberta (Frankfurt), Museo Apparente (Naple). They
hold workshops in different institutions as well as independent art spaces with NABA (Nuova Ac-
cademia di Belle Arti, MIlan), Performing Knowledge (MSH Paris Nord /Centre Pompidou / Theatre
Nanterre-Amandiers, Paris) CARS artist run space (Omegna).
Robert Steijn is a performance artist, choreographer and playwright, based in Amsterdam and
Mexico City. His work is based on the intimacy of being human. He has worked a lot in duets, for
instance with Maria Hassabi, Angela Schubot, Laura Rios. He started a life long collaboration with
the Mexican choreographer Ricardo Rubio. For four years he has investigated the healing quality
of the energy of the snake, as it occurs in the alchemist tradition in Europe, and in Latin America.
He is initiated in the energy of Oxumare in the Umbanda religion in Sao Paolo, and has investigated
the cult of the feathered serpent Quetzalcoatl in Mexico. He questions the role of the snake and
the woman in patriarchal christian societies. Working with the energy of the snake, he founded the
school of tender thinking.
Oxana Timofeeva is an Associate Professor at the European University in St. Petersburg, a senior
research fellow at the Institute of Philosophy of Russian Academy of Science (Moscow), a member
of the artistic collective "Chto Delat?" ("What is to be done?"), a deputy editor of the journal "Sta-
sis", and the author of books History of Animals (Jan van Eyck, 2012; Moscow, 2017; Bloomsbury,
2018), and Introduction to the Erotic Philosophy of Georges Bataille (Moscow, 2009).
353
abracadabra
aбракадабра основной проект / main project
Стратегические проекты Strategic projects
Специальные проекты Special projects
Параллельная программа Parallel program
СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ПРОЕКТЫ STRATEGIC PROJECTS СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ SPECIAL PROJECTS

СПАСИБО, CПЕЦИАЛЬНЫЙ ПРОЕКТ. PLEASE, THANK YOU, SPECIAL PROJECT. FOCUS АКАДЕМИЯ 2.0 Мария Тушнолобова, ACADEMY 2.0 Shushpanova
ПОЖАЛУЙСТА, ИЗВИНИ ФОКУС I’M SORRY IDEAL AGE Кураторы Наталья Хусаинова, Curators Organisers
Куратор ИДЕАЛЬНЫЙ ВОЗРАСТ Curator Curators Алиса Самоделова, Анна Чернышова, Арина Alisa Samodelova, Veronika School of Design of
Женя Чайка Кураторы Zhenya Chaika Anna Aratunyan, Andrey Вероника Смирнова Шушпанова Smirnova NRU Higher School of
Художники Анна Арутюнян, Artists Egorov Художники Организаторы Artists Economics, WINZAVOD
Елена Аносова, Таня Андрей Егоров Elena Anosova, Tanya Artists AZ Стефани Акунийба, Школа дизайна НИУ Stefanie Akunyiba, Maria Foundation
Ахметгалиева, Саша Художники AZ Akhmetgalieva, Sasha Ivan Gorshkov, Egor Мария Архипова, Дарья Высшая школа экономики, Arkhipova, Daria Blokhina, Venue
Баженов, Нина Бисярина, Иван Горшков, Егор Bazhenov, Nina Bisyarina, Koshelev, Maxim Svishёv Блохина, Никита Горшков Фонд поддержки Nikita Gorshkov and CCA WINZAVOD
Зое Бурнет, Евгений Кошелев, Максим Свищев Zoe Burnett, Evgeny Artists MMOMA и Петр Крощинский, современного искусства Peter Kroshchinskiy,
Гаврилов, Ариан Лоз, Художники ММОМА Gavrilov, Ariane Loze, Katya Anokhina, Ilmira Анастасия Дорохова, «ВИНЗАВОД» Anastasiya Dorokhova, NTRODUCTION. OBSOLETE
Владимир Марин, Екатерина Анохина, Vladimir Marin, Zhenya Bolotyan, Katya Isaeva, Андрей Жаворонков, Место проведения Andrey Zhavoronkov, PROGRESS
Евгения Мачнева, Ильмира Болотян, Катя Machneva, Jaakko Polina Kanis Наталья Казакова, ЦСИ «ВИНЗАВОД», Natalia Kazakova, Sofja Curators
Джакко Палласвуо, Анни Исаева, Полина Канис Pallasvuo, Anni Puolakka, Venues Софья Караулова, Мария Цех Белого Karaulova, Maria Kokoreva, Polina Isaeva, Adelya
Пуоллака, Тима Радя, Места проведения Tima Radya, Andrey Syaylev, AZ Museum, Education Кокорева, Василий Vasily Kornyushin, Viktoria Kayumova, Marina
Андрей Сяйлев, Лена Музей AZ, Lena Shubentseva Centre of Moscow Museum Корнюшин, Виктория ИНТРОДУКЦИЯ. Makarova, Daria Tolmashova, Korshok, Alina Koren, Julia
Шубенцева Образовательный центр Venue of Modern Art (MMOMA) Макарова, Дарья УСТАРЕВАЮЩИЙ Evgeniya Tulyankina, Reushenova, Polina Rud
Место проведения Московского музея National Centre for Толмашова, Евгения ПРОГРЕСС Katerina Tarasova Artists
Государственный центр современного искусства Contemporary Arts (NCCA) Тулякина, Катерина Кураторы Organiser Vladimir Abikh, Emma
современного искусства (ММОМА) Тарасова Полина Исаева, Аделя Stroganov Moscow State Bayer, Ksenia Bashmakova,
(ГЦСИ) Организатор Каюмова, Марина Коршок, University of Arts and Evgenia Voronova, Asya
THIS SITE IS UNDER Кафедра теории и истории Алина Корень, Юлия Industry, Department of Dobrovolskaya, Ivan Egelskii,
ВЕДУТСЯ REVOLUTION декоративного искусства Реушенова, Полина Рудь Theory and History of Vladimir Kolesnikov, Egor
РЕВОЛЮЦИОННЫЕ Curator и дизайна МГХПА им. Художники Decorative Arts and Design Kraft, Anastasia Krokhaleva /
РАБОТЫ Barbara Cueto С. Г. Строганова Владимир Абих, Эмма Venue Denis Perevalov, Valeria
Куратор Artists Место проведения Байер, Ксения Башмакова, Tunnel Gallery of the Mordashova, Onda,
Барбара Куэто Art & Feminism, ShareLab, Галерея «Тоннель» МГХПА Евгения Воронова, Stroganov Moscow State Anastasiya Sukhareva-
Художники UnmakeLab, Morehshin им. С. Г. Строганова Ася Добровольская, University of Arts and Morozova, Denis Uranov,
Морехшин Аллахьяри, Allahyar, Ho Rui An, Dorota Иван Егельский, Владимир Industry Irina & Stanislav Shminke
Хо Руи Ан, Дорота Гаведа Gaweda and Egle Kulbokaite, АФФЕКТ НАБЛЮДАТЕЛЯ Колесников, Егор Крафт, Organisers
и Эгле Кульбокайте, Ignas Krungleviciu, Joana В рамках программы Анастасия Крохалева AFFECT OF OBSERVER History Faculty
Игнес Крунглевичус, Moll and Cedric Parizot, Винзавод. Open и Денис Перевалов, Part of the Program of Lomonosov Moscow
Джоана Мой и Седрик Frederique Pissuise and Куратор Валерия Мордашова, Онда, Winzavod. Open State University, State
Парисот, Фредерик Saemundur Thor Helgason, Арсений Сергеев Анастасия Сухарева- Curator Tretyakov Gallery and
Писсуйз и Саемундур Tabita Rezaire, Stephanie Художники Морозова, Денис Уранов, Arseny Sergeev The Polytechnic Museum
Тор Хельгасон, Табита Syjucu, Puck Vonk, Валерия Алейникова, Ирина и Станислав Artists Venue
Розер, Стефани Сайджуко, Benjamin Forster Елизавета Анциферова, Шминке Valeria Aleynikova, Open Storage
Пюк Фонг, Бенджамин Venue Анастасия Ашукина, Организаторы Elizaveta Antsiferova, of Polytechnic Museum
Форстер, Art & Feminism, Moscow Museum Арсений Багдасаров, Исторический факультет Anastasia Ashukina, Arseny
ShareLab, UnmakeLab of Modern Art (MMOMA) Екатерина Балакина, МГУ, Государственная Bagdasarov, Ekaterina INTRODUCTION.
Место проведения Вероника Боглай, Третьяковская галерея, Balakina, Veronika Boglay, KHUDOZHESTVO
Московский музей Маргарита Варакина, Политехнический музей Margarita Varakina, Ekaterina (ARTISTRY)
современного искусства Екатерина Власова, Полина Место проведения Vlasova, Polina Gisich, Curators
(MMOMA) Гисич, Анастасия Глушкова, «Открытые коллекции» Anastasia Glushkova, Daniil Anastasia Volynova,
Даниил Двинских, Полина Политехнического музея Dvinskikh, Polina Dmitrieva, Maria Pomortseva, Natela
Дмитриева, Ирина Irina Dobromyslova, Xenia Piliya with contribution
Добромыслова, Ксения ИНТРОДУКЦИЯ. Dubrovskaya, Anastasia from Direction for the
Дубровская, Анастасия ХУДОЖЕСТВО Dunaeva, Tatyana Zhilyaeva, Development of Smaller
Дунаева, Татьяна Жиляева, Кураторы Arina Zimonenko, Alina Museums of the State
Арина Зимоненко, Алина Анастасия Волынова, Zolotykh, Ekaterina Tretyakov Gallery (Tatiana
Золотых, Екатерина Натела Пилия, Мария Kondratyeva, Lyubov Gafar) and the Research
Кондратьева, Любовь Поморцева при участии Kotlyarova, Elizaveta Department of Apollinary
Котлярова, Елизавета службы развития малых Krazaeva, Elman Kuliev, Vasnetsov Heritage
Кразаева, Элман Кулиев, музеев Государственной Angelina Lambrikht, Les (Elena Yadokhina)
Ангелина Ламбрихт, Les Третьяковской галереи Lebedeva, Alexandra Artists
Лебедева, Александра (Татьяна Гафар) и отдела Maletina, Katya Mordvinkina, Natalia Grezina, Nilya
Малетина, Катя исследования творчества Yaroslav Motaylov, Alexandra Musaeva, Senya Razin,
Мордвинкина, Ярослав А. М. Васнецова (Елена Parkhomenko, Maria Pinus, Paulina Toporova (with
Мотайлов, Александра Ядохина) Anastasia Poroshina, Alisa contributions from Artur
Пархоменко, Мария Пинус, Художники Radkevich, Ernest Sattarov, Vodolagin, Artur Kiryushin,
Анастасия Порошина, Наталья Грезина, Ниля Guzalia Tulumbaeva, Maksim Neizvestnykh),
Алиса Радкевич, Мусаева, Сеня Разин, Maria Tushnolobova, Antonina Yurchenko
Эрнест Саттаров, Полина Топорова Natalia Khusainova, Anna Organisers
Гузалия Тулумбаева, (при участии Артура Chernyshova, Arina History Faculty of

356 6-я Московская биеннале молодого искусства 6th Moscow International Biennale for Young Art 357
СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ SPECIAL PROJECTS СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ SPECIAL PROJECTS

Водолагина, Артура искусства «ВИНЗАВОД» Lomonosov Moscow State Sofia Latysheva, Oleg МОСКОВСКИЙ ДРЕЙФ Карташов, Антон Кушаев, Venue Venue
Кирюшина, Максима Место проведения University, State Tretyakov Kuznetsov Консультанты Асмик Мелконян, Максим Online platform GES-2: CCA WINZAVOD,
Неизвестных), ЦСИ «ВИНЗАВОД» Gallery and The Polytechnic Organiser Мария Крамар, Анна Миксам, Дарья Неретина, v-a-c.ru/ru/school, several Vintage Hall
Антонина Юрченко Museum МОSТ, BHSAD Community Панфилец Нельсон Перниско, different urban locations,
Организаторы КОНТРАСТ / Venue Venue Участники Кристина Стрункова, Moscow SIGNS OF THE TIME
Исторический факультет КОНСТРУКТ Apollinary Vasnetsov CCA Mars Исследовательская группа Денис Уранов Curators
МГУ, Государственная Кураторы Memorial Flat «Видимый комитет»: Организатор CAPTIVITY Madina Gasimi, Maria Ada
Третьяковская галерея, Арина Ефанова, Мария WORKSHOP’18. SECRET Артур Аракелов, школа Открытые студии Head of the project Ivanova, Darina Rogatskina,
Политехнический музей Медникова, Алиса CLASSROOM MEETING SIGN SYSTEMS «Содружество», Даша «ВИНЗАВОДА» Lyudmila Zinchenko Vera Sinotina, Oxana
Место проведения Меньшикова, Мария Part of the Program Curator Гетманова, Институт Место проведения Curators Chvyakina
Музей-квартира Мозговая, Мика Плутицкая, Winzavod. Open Daria Kamyshnikova «БАЗА», Степан Есаян, МГУ, ЦСИ «ВИНЗАВОД», Olga Alexandrova, Artists
А. М. Васнецова Дарья Сетевинец Curator Artists Вера Неудобнова, школа Открытые студии Ekaterina Pryanichnikova Alisa Aistova, Ksenia
Художники Sergey Bratkov Fedora Akimova, № 1246, Матвей Селякин, Artists Bashmakova, Anastasia
КЛАССНОЕ СОБРАНИЕ Алина Пономарева, Йечан Curator of video program Tatiana Belkina, Nastya школа № 1246, Анастасия ПРАКТИКИ, ТЕОРИИ, Nastya Berezhinskaya, Belova, Anastasia Vermeer,
В рамках программы Чеонг, Максим Иванов, Dmitry Venkov Belova, Sonya Vaneyan, Спасова, МГУ, Елизавета СООБЩЕСТВА: КАК Elizaveta Vdovina, Evgeniya Polina Yegorushkina,
Винзавод. Open Виктория Романович, Artists Elizaveta Veselova, Трусилова, школа № 1246, ИСКУССТВО МЕНЯЕТ Dyomina, Max Zmeev, Tatiana Tatiana Emelyanova,
Куратор София Латышева, Олег Students of Rodchenko Evgenia Voronova, Елизавета Фирсова, Лицей РЕАЛЬНОСТЬ? Kazakova, Arseny Kovaleva, Victor Zhdanov,
Сергей Братков Кузнецов Art School departments: Anton Gaenko, Evgenia НИУ ВШЭ ДИСКУССИОННАЯ Anastasia Lobanova, Olga Ekaterina Zhingel,
Куратор видеопрограммы Организаторы Immediate Photography Gorskaya, Natalia Grezina, Организатор ПРОГРАММА Nikishova, Sofia Pankevich, Ekaterina Isaeva, Irina
Дмитрий Венков MOCT, Студенческое (master Igor Mukhin), Nadezhda Danilova, Asya Фонд V-A-C В рамках программы Boris Pospelov, Ekaterina Kerimova, Yuliya Kirilcheva,
Художники сообщество БВШД Project Photography Dobrovolskaya, Natia Место проведения Винзавод. Open Pryanichnikova, Roman Maria Kulchytskaia,
Студенты мастерских Место проведения (master Vladislav Efimov), Kartvelishvili, Vladimir Онлайн платформа ГЭС-2, Организаторы Sazonov, Elizaveta Sazonova, Evgenia Melnikova,
Школы Родченко: ЦСИ «Марс» Video art (masters Kirill Kolesnikov, Lina Kolotilova, v-a-c.ru/ru/school Фонд поддержки Masha Sviridova, Dmitry Alexandra Mikhailova,
«Видеоарт» (руководители Preobrazhensky, Dmitry Daria Konovalenko, Stepan современного искусства Starusiev, Diana Tereshkina, Valeria Pepe, Slava PTRK,
Кирилл Преображенский, МАСТЕРСКАЯ’18. Venkov), Interactive, Krasnov, Olga Liubimova, НЕВОЛЯ «ВИНЗАВОД», Институт Ivan Heidel, Yanina Chernykh, Ksenia Sergacheva,
Дмитрий Венков), СИСТЕМЫ ТАЙНЫХ Communicative and Mixed Mikhail Plohotsky, Руководитель проекта проблем современного Alexander Shmelkov, Anna Evgenia Strygina,
«Интерактивные, ЗНАКОВ Media, Media Installation, Natalia Pogosova, Anna Людмила Зинченко искусства (ИПСИ) Sherbakova Alexey and Anton Tvorogov,
коммуникационные Куратор Media Performance, Sound Reztsova, Elena Sakirko, Кураторы Место проведения Organisers Alexandra Yanchenko,
и смешанные медиа, Дарья Камышникова Art (masters Aristarkh Ekaterina Sverchkova, Ольга Александрова, ЦСИ «ВИНЗАВОД», British Higher School of Art Daria Yaromenok
медиаинсталляция, Художники Chernyshov, Alexey Shulgin), Polina Siniatkina, Anna Екатерина Пряничникова Винтажный зал & Design, The Rodchenko Organisers
медиаперформанс, Федора Акимова, Documentary Photography Sladkova, Anastasiya Художники Moscow School of Free Workshops MMOMA
саунд-арт» (руководители Татьяна Белкина, (master Valery Nistratov), Sukhareva-Morozova, Timur Настя Бережинская, ПРИМЕТЫ ВРЕМЕНИ photography and multimedia School of Contemporary Art,
Аристарх Чернышев, Настя Белова, Соня Photography, Sculpture, Shaymuhametov, Kate Елизавета Вдовина, Кураторы Venue Belyaevo Gallery,Moscow
Алексей Шульгин), Ванеян, Лиза Веселова, Video (master Sergey Shinkareva Евгения Демина, Макс Мадина Гасими, Мария Museum of Moscow. City Galleries Network
«Документальная Евгения Воронова, Bratkov), Manual Printing Organiser Змеев, Татьяна Казакова, Ada Иванова, Дарина Gilyarovsky Center Venue
фотография» Антон Гаенко, Евгения in Laboratory (master Moscow Museum of Modern Арсения Ковалева, Рогацкина, Вера Синотина, Belyaevo Gallery
(руководитель Валерий Горская, Наталья Грезина, Lyudmila Zinchenko), Art Art. Free Workshops Анастасия Лобанова, Оксана Чвякина VICTORY OVER THE WHITE
Нистратов), «Лаборатория Надежда Данилова, Tactics and Strategies. MMOMA School of Ольга Никишова, София Художники Curator SLAVE TO THE RAVE
звука» (руководитель Ася Добровольская, Contemporary Photography Contemporary Art Панкевич, Борис Поспелов, Алиса Аистова, Ксения Andrey Parshikov Idea
Андрей Смирнов), Натиа Картвелишвили, (master Kirill Savchenkov), Venue Екатерина Пряничникова, Башмакова, Анастасия Artists Alexandra Filippovskaya,
«Непосредственная Владимир Колесников, Sound Laboratory (master Moscow Museum of Modern Роман Сазонов, Белова, Анастасия Alexey Zhuchkov, Amal Avezdzhanova
фотография» Лина Колотилова, Дарья Andrey Smirnov) Art (MMOMA) Елизавета Сазонова, Вермеер, Полина Vladimir Kartashov, Curatorial group
(руководитель Игорь Коноваленко, Степан Organisers Маша Свиридова, Егорушкина, Татьяна Anton Kushaev, Asmik Art Curating master's
Мухин), «Проектная Краснов, Ольга Любимова, Rodchenko Moscow MOSCOW DRIFT Дмитрий Старусев, Емельянова, Виктор Melkonyan, Maxim Mixam, program graduates,
фотография» Михаил Плохоцкий, School of Photography and Consultants Диана Терешкина, Иван Жданов, Екатерина Darya Neretina, Nelson Art History Faculty, RSUH:
(руководитель Влад Наталья Погосова, Анна Multimedia, WINZAVOD Maria Kramar, Anna Panfilets Хейдель, Янина Черных, Жингель, Екатерина Pernisco, Christina Victoria Belonenko,
Ефимов), «Ручная Резцова, Елена Сакирко, Foundation Participants Александр Шмельков, Исаева, Ирина Керимова, Strunkova, Denis Uranov Tatiana Berdysheva,
печать в лаборатории» Екатерина Сверчкова, Venue Visible Committee research Анна Щербакова Юлия Кирильчева, Мария Organiser Tatiana Danilevskaya,
(руководитель Полина Синяткина, Анна CCA WINZAVOD, group: Arthur Arakelov, Организаторы Кульчицкая, Евгения WINZAVOD Open Studios Anna Kuznetsova,
Людмила Зинченко), Сладкова, Анастасия White Hall Sodruzhestvo school, Британская высшая школа Мельникова, Александра Venue Julia Martynova,
«Фотография, скульптура, Сухарева-Морозова, Dasha Getmanova, BAZA дизайна, Московская Михайлова, Валерия CCA WINZAVOD, Anastasia Sergevnina,
видео» (руководитель Тимур Шаймухаметов, CONTRAST / Institute, Stepan Esayan, школа фотографии Пепе, Слава ПТРК, Ксения Open Studios Oksana Sitnikova, Alexandra
Сергей Братков), Катя Шинкарёва CONSTRUCT Moscow State University, и мультимедиа Сергачева, Евгения Sheyko, Galina Shestakova,
«Художественные Организатор Curators Vera Neudobnova, school им. А. Родченко Стрыгина, Алексей и Антон PRACTICE, THEORY, Natalia Shulgina
тактики и стратегии. Школа современного Arina Efanova, Maria № 1246, Matvey Selyakin, Место проведения Твороговы, Александра COMMUNITY: HOW ART Scientific
Современная фотография» искусства «Свободные Mednikova, Alisa school № 1246, Музей Москвы. Центр Янченко, Дарья Яроменок CHANGES REALITY? coordinator of the project
(руководитель Кирилл мастерские» Московского Menshikova, Maria Anastasia Spasova, Moscow Гиляровского Организаторы DISCUSSION PROGRAM Alexandra Danilova
Савченков) музея современного Mozgovaya, Mika Plutitsky, State University, Elizaveta Школа современного Part of the Program Organisers
Организаторы искусства Daria Setevinets Trusilova, school № 1246, ПОБЕДА НАД БЕЛЫМ искусства «Свободные Winzavod. Open Art History Faculty,
Московская школа Место проведения Artists Elizaveta Firsova, Куратор мастерские» Московского Organisers RSUH, Fabrika Center
фотографии и мультимедиа Московский музей Alina Ponomareva, HSE lyceum Андрей Паршиков музея современного WINZAVOD Foundation, for Creative Industries
им. А. Родченко, Фонд современного искусства Ye Chan Cheong, Maxim Organiser Художники искусства; Галерея Institute of Contemporary Venue
поддержки современного (ММОМА) Ivanov, Viktoria Romanovich, V-A-C Foundation Алексей Жучков, Владимир «Беляево» Объединения Art (ICA) CCI Fabrika

358 6-я Московская биеннале молодого искусства 6th Moscow International Biennale for Young Art 359
СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ SPECIAL PROJECTS СПЕЦИАЛЬНЫЕ ПРОЕКТЫ SPECIAL PROJECTS

«Выставочные залы Петракова, Алек Петук, STRANGE, LOST, UNSEEN, Permit is formed by students Место проведения Организаторы Daria Vasilyeva, Svetlana Uranov, Kristina Zian,
Москвы» Александр Плюс, Никита USELESS and graduates of Art History ЦТИ «Фабрика», Британская высшая школа Goryacheva, Lyudmila Maria Chertkova
Место проведения Спиридонов, Денис Строев Curator departement of RSUH: завод «Газосвет», дизайна, Фонд поддержки Dyachkova, Anna Ivleva, Organiser
Галерея «Беляево» Организаторы Anatoly Osmolovsky Amal Avezdzhanova, Maria пуговичная фабрика современного искусства Anatoly Kozyrev, Institute of Contemporary
Институт «БАЗА», Artists Buneeva, Anna Kozlovskaya им. Н. Д. Балакирева «ВИНЗАВОД» Irina Savina, Anna Art (ICA)
СЛЭЙВ ТУ ЗЭ РЕЙВ Фонд поддержки Students and graduates of Alexey Kuzko, Tatiana Место проведения Stavitskaya, Anna Titova, Venue
Идея проекта современного искусства BAZA Institute Mironova, Anna Sopova BRITANKA_СOOP ЦСИ «ВИНЗАВОД», Ellina Khasanova, Mikhail Osnova Gallery
Александра «ВИНЗАВОД» Students: Svetlana Artistic director В рамках программы Большое винохранилище Khoteenkov
Филипповская, Амаль Место проведения Artemyeva, Anya Belousova, Natalia Smolyanskaya Винзавод. Open Organisers
Авезджанова ЦСИ «ВИНЗАВОД» Alexander Golynsky, Participants Кураторы NOT FOR SALE British Higher School
Кураторская группа Fedor Dubrovin, Dmitry former and current workers Полина Бахтина, Даша В рамках программы of Art & Design,
Выпускники магистерской УДОБНОЕ ИСКУССТВО Evmenenko, Viktor Zhdanov, of factories, artists Бирюкова, Виталий Винзавод. Open WINZAVOD Foundation
программы «Кураторство Куратор Dmitry Zhiltsov, Andrey Organisers Боровик, Михаил Левин, Куратор Venue
художественных Мария Михайлова Ishonin, Vladimir Kartashov, The curatorial group Enter Галя Солодовникова, Александра Киселёва CCA WINZAVOD,
проектов» ФИИ РГГУ: Консультант Maria Korolyova, Xenia and Permit, CCI Fabrika Светлана Тейлор, Татьяна Художники Grand Wine Store
Виктория Белоненко, Дарья Камышникова Kudrina, Olga Mashinets, Venue Чижикова Эмма Байер, Иван Бананкин,
Татьяна Бердышева, Художники Tikhon Penkin, Abram CCI Fabrika, former factory Художники Полина Егорушкина, NOT YET ALREADY
Татьяна Данилевская, Татьяна Белкина, Rebrov, Saida Sattarova, Gazosvet, button factory Студенты программ Снежана Загальская, Curators
Анна Кузнецова, Юлия Елизавета Веселова, Graduates: Veronika named after Balakirev «Современное искусство», Екатерина Игошина, Иван John Lavell, Ian
Мартынова, Анастасия Антон Гаенко, Евгения Aktanova, Maxim Afanasyev, «Мультимедиа-арт», Карманов, Юлия Кирильчева, Charlesworth
Сергевнина, Оксана Горская, Наталья Грезина, Vitaly Bezpalov, Govno BRITANKA_СOOP «Сценография» факультета Александра Киселёва, Artists
Ситникова, Александра Степан Краснов, Group, Alexander Gorelikov, Part of the Program «Визуальные искусства». Анна Кондратьева, Икуру Anastasia Gorbatova,
Шейко, Галина Шестакова, Емина Линдхольм, Dasha Grigoryeva, Maria Winzavod. Open Программа «Современное Куваджима, Валентина Vasilisa Bessarabenko,
Наталья Шульгина Юлия Матинниеми, Efremenko, Anton Kushaev, Curators искусство»: Анастасия Макарова, Ольга Машинец, Polina Vasyakina, Alina
Научный координатор Александра Митику, Ivan Novikov, Irina Petrakova, Svetlana Taylor, Mikhail Гаврикова, Лидия Валерия Мордашова, Gorbatova, Medina
проекта Екатерина Молчанова, Alek Petuk, Alexander Plus, Levin, Dasha Biryukova, Жудро, Анна Корнилова Екатерина Ост, Иван Пушкин, Gadzhi-Ismailova, Alina
Александра Данилова Алексей Рюмин Nikita Spiridonov, Denis Galya Solodovnikova, Polina в соавторстве с Алексеем Мария Саркисянц, Zakharchuk, Sofia Kesidou,
Организатор Организаторы Stroev Bakhtina, Vitaly Borovik, Кохановым, Ирина Максим Татаринцев, Maria Kiseleva, Eliza
Факультет истории искусств Школа современного Organisers Tatyana Chizhikova Лагошина в соавторстве Дарья Тихомирова, Денис Kreytsberg, Oleg Kuznetsov,
РГГУ, ЦТИ «Фабрика» искусства «Свободные BAZA Institute, WINZAVOD Artists с Дарьей Кургузовой, Уранов, Кристина Циан, Daria Mikhailova, Alisa
Место проведения мастерские» Московского Foundation Students of Visual Arts Ольга Менакер, Мария Черткова Omelyantseva, Alexandra
ЦТИ «Фабрика» музея современного Venue programs: Contemporary Александра Нестеркина, Организатор Orlova, Maria Romanova,
искусства, Университет CCA WINZAVOD Art, Multimedia Art, Ева Николаева, Евгения Институт проблем современ- Karina Sayfullina, Maria
СТРАННОЕ, прикладных наук города Scenography. Пароль в соавторстве ного искусства (ИПСИ) Smirnova, Polina Fesan,
ПОТЕРЯННОЕ, Тампере CONVENIENT ART Contemporary Art Program: с Ваней Размаховым. Место проведения Daria Fedorova, Ye Chan
НЕУВИДЕННОЕ, Место проведения Curator Anastasia Gavrikova, Lidia Программа «Мультимедиа- Галерея «Основа» Cheong, Valeria Engel
БЕСПОЛЕЗНОЕ Московский музей Maria Mikhaylova Zhudro, Anna Kornilova in арт»: Ольга Александрова, Organiser
Куратор современного искусства Adviser collaboration with Alexay Анастасия Бережинская, NOT YET ALREADY British Higher School of Art
Анатолий Осмоловский (MMOMA) Daria Kamyshnikova Kokhanov, Irina Lagoshina Елена Громакова, Кураторы & Design
Художники (студенты Artists in collaboration with Daria Александр Гулинов, Джон Лавелл, Иан Venue
и выпускники ЭТО ОЧЕНЬ СТРАННОЕ Tatiana Belkina, Elizaveta Kurguzova, Olga Menaker, Евгения Демина, Татьяна Чарльсворт British Higher School of Art
Института «БАЗА») МЕСТО Veselova, Anton Gaenko, Alexandra Nestarkina, Eva Казакова, Диана Капизова, Художники & Design
Студенты Кураторы Evgeniya Gorskaya, Natalia Nikolaeva, Evgeny Parol in Арсения Ковалева, Василиса Бессарабенко,
Светлана Артемьева, Группа «Войти Grezina, Stepan Krasnov, collaboration with Vanya Кристина Комиссарова, Полина Васякина, Алина NOT FOR SALE
Аня Белоусова, Александр и разрешить», Jemina Lindholm, Julia Razmakhov. Ольга Никишова, Роман Горбатова, Анастасия Part of the Program
Голынский, Федор сформированная из Matinniemi, Alexandra Mitiku, Multimedia Art Program: Сазонов, Алексей Сим, Горбатова, Медина Гаджи- Winzavod. Open
Дубровин, Дмитрий студентов и выпускников Ekaterina Molchanova, Olga Alexandrova, Алёна Трушина, Евгений Исмаилова, Алина Curator
Евмененко, Виктор факультета истории Alexey Riumin Anastasia Berezhinskaya, Тулупов, Александр Захарчук, София Кесиду, Alexandra Kiseleva
Жданов, Дмитрий искусств РГГУ: Амаль Organisers Alexander Shmelkov, Anna Чистов, Ксения Шаравьева, Мария Киселева, Элиза Artists
Жильцов, Андрей Ишонин, Авезджанова, Мария Moscow Museum of Modern Scherbakova, Alexander Александр Шмельков, Крейцберг, Олег Кузнецов, Emma Bayer,
Владимир Карташов, Бунеева, Анна Козловская, Art. Free Workshops Chistov, Diana Kapizova, Анна Щербакова. Дарья Михайлова, Алиса Ivan Banankin, Polina
Мария Королёва, Ксения Алексей Кузько, Татьяна MMOMA School of Alyona Trushina, Evgenia Программа Омельянцева, Александра Egorushkina, Snezhana
Кудрина, Ольга Машинец, Миронова, Анна Сопова Contemporary Art, Tampere Demina, Evgeny Tulupov, Сценография»: Анастасия Орлова, Мария Романова, Zagalskaya, Ekaterina
Тихон Пенкин, Абрам Художественный University of Applied Christina Komissarova, Алиева, Анастасия Карина Сайфуллина, Мария Igoshina, Ivan Karmanov,
Ребров, Саида Саттарова руководитель Sciences (TAMK) Xenia Sharavieva, Alexey Безручко, Анна Брауде, Смирнова, Полина Фесан, Yuliya Kirilcheva, Alexandra
Выпускники: Вероника Наталья Смолянская Venue Sim, Roman Sazonov, Дария Васильева, Дарья Федорова, Йе Чанг Kiseleva, Anna Kondratieva,
Актанова, Максим Участники Moscow Museum of Modern Elena Gromakova, Arsenia Светлана Горячева, Чеонг, Валерия Энгель Ikuru Kuwajima, Valentina
Афанасьев, Виталий рабочие фабрик Art (MMOMA) Kovaleva, Tatyana Kazakova, Людмила Дьячкова, Анна Организатор Makarova, Olga Mashinets,
Безпалов, группа «Говно», и художники Olga Nikishova, Alexander Ивлева, Анатолий Козырев, Британская высшая школа Valeria Mordashova,
Александр Гореликов, Организатор THIS IS A VERY Gulinov. Ирина Савина, Анна дизайна Ekaterina Ost, Ivan Pushkin,
Даша Григорьева, Мария Группа «Войти STRANGE PLACE Scenography Program: Ставицкая, Анна Титова, Место проведения Maria Sarkisyants,
Ефременко, Антон Кушаев, и разрешить», ЦТИ Curators Anastasia Alieva, Anastasia Эллина Хасанова, Британская высшая школа Maxim Tatarintsev,
Иван Новиков, Ирина «Фабрика» Сuratorial group Enter and Bezruchko, Anna Braude, Михаил Хотеенков дизайна Daria Tihomirova, Denis

360 6-я Московская биеннале молодого искусства 6th Moscow International Biennale for Young Art 361
ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА PARALLEL PROGRAM ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА PARALLEL PROGRAM

АРТ-ЛОБСТЕР-ТАРТ Организаторы ART-LOBSTER-TART Moscow Museum of Modern КОМПРОМИСС Селиндер, Алексей THE BEST YOUNG Artists
Кураторы Гёте-Институт в Москве, Curators Art. Education center Куратор Хамкин, Дэвид Хейнс, CURATOR'S PROJECT-2018 Nastya Belova, Ayana
Дарина Рогацкина, Оксана Московский музей Darina Rogatskina, Oxana Робби Швейтцер Бернард Хопфенгартнер Curators Chigzhit, Natasha Dahnberg,
Чвякина современного искусства Chvyakina DYNAMIC CHAOS Художники и Гуннар Грин, Ялила Valeria Berest, Anastasia Paruyr Davtyan,
Художники (ММОМА) Artists Curator Бернис Наута, Эссаиди, Кейто Ямагучи, Kozachenko-Stravinskaya Lena Demi-dova,
София Асташова, Иван Место проведения Sophia Astashova, Ivan Kirill Alekseev Сьюзи ван Стааверен группировка eeefff Participants Alya Hestanti,
Бананкин, Анна Белоусова, Московский музей Banankin, Anna Belousova, Artisis Организаторы Организаторы Anna Aristova, Anastasia Maria Ionova-Gribina,
Полина Егорушкина, современного искусства. Polina Egorushkina, Maria Akimova, Olga Робби Швейтцер, Никита Василенко, Afonina, Julia Gvozdeva, Alexey Khamov, Olya
Катерина Игошина, Гала Образовательный центр Catherina Igoshina, Gala Gurevich, Yulia Ivaschenko, Музей Парка Горького Ольга Дерюгина Anton Kobets, Karimat Kroytor, Masha Obukhova,
Измайлова, Катя Исаева, Izmaylova, Katya Isaeva, Maxim Strutskiy, Evgenia Место проведения Место проведения Musaeva, Elizaveta Uliyana Podkoritova, Roi
Александра Князева, ДИНАМИЧЕСКИЙ ХАОС Alexandra Knyazeva, Strygina Музей Парка Горького Государственная галерея Nagibina, Arina Orlova, Group (Anna Butenko,
Елизавета Коновалова, Куратор Elizaveta Konovalova, Anya Organiser на Солянке Peter Pshenichny, Sergey Antonina Gorbenko,
Аня Лялина, Петр Маха, Кирилл Алексеев Lyalina, Piotr Macha, Natalia The State Darwin Museum ЛУЧШИЙ МОЛОДЕЖНЫЙ Sviridov, Elina Stepanova, Varvara Grankova,
Наталия Монахова, Кира Художники Monakhova, Kira Mrik, Venue КУРАТОРСКИЙ МЕХАНИЧЕСКАЯ РУКА Alla Trashcheeva, Ilya Filenko Lyuba Sautina, Victoria
Мрик, Матеуш Пестрак, Мария Акимова, Ольга Mateusz Piestrak, Anna The State Darwin Museum ПРОЕКТ-2018 Куратор Organisers Khrenova), Marina Rudenko,
Анна Сопова, Кирилл Гуревич, Юлия Иващенко, Sopova, Kirill Stefanov, Кураторы Ярослав Алешин The Federal State Yanka Smetanina, Mari
Стефанов, Максим Максим Строцкий, Евгения Maksim Tatarintsev, Denis GAMES ON ONE’S OWN Валерия Берест, Анастасия Художник Autonomous Educational Sokol, Tanya Sushenkova,
Татаринцев, Денис Стрыгина Uranov, Kristina Cyan, Curator Козаченко-Стравинская Александр Кутовой Institution of Higher Anna Tretyakova, Eva
Уранов, Кристина Циан, Организатор Konstantin Tsokur, Antanas Maria Molokova Художники Организаторы Education RUDN Iniversity, Zhigalova, Natalia Zotikova
Константин Цокур, Антанас Государственный Jacinevicius Artists Анна Аристова, Анастасия Московский музей Kovcheg State Exhibition Hall Organiser
Яценевичус Дарвиновский музей Organisers Julia Vergazova, Tamara Афонина, Юлия Гвоздева, современного искусства, Venue MMOMA, “Free
Организатор Место проведения A3 Gallery Gogoleva, Anna Lyalina, Антон Кобец, Каримат Музей Вадима Сидура Kovcheg State Exhibition Hall Workshops” School of
МВЗ «Галерея А3» Государственный Venue Maria Molokova, Sasha Мусаева, Елизавета Место проведения Contemporary Art
Место проведения Дарвиновский музей A3 Gallery Puchkova, Danja Tekic, Нагибина, Арина Орлова, Московский музей THE MATTER OF HORROR Venue
МВЗ «Галерея А3» Konstantin Tsokur, Sveta Петр Пшеничный, современного искусства. Curators Moscow Museum of Modern
ИГРЫ С САМИМ СОБОЙ LET ME IN Shuvaeva Сергей Свиридов, Элина Музей Вадима Сидура Nikita Vasilenko, Art (MMOMA)
ВПУСТИ МЕНЯ Куратор Curator Organiser Степанова, Алла Тращеева, Olga Deryugina
Куратор Мария Молокова Julia Grachikova Maxim Boxer Gallery Илья Филенко МОЯ ПРЕЛЕСТЬ. ВОЛОСЫ Artists SOFT EDGE
Юлия Грачикова Художники Artist Venue Организаторы Куратор Alex Anikina, Katja Aglert, Curator
Художник Юлия Вергазова, Тамара Lyudmila Baronina Maxim Boxer Gallery Федеральное Аля Хестанти Nikita Vasilenko, Valentina Anatoly Osmolovsky
Людмила Баронина Гоголева, Анна Лялина, Organiser государственное Художники Vasileva, Marina Vinnik Artists
Организатор Мария Молокова, Саша The ArtTube Informational FLAW автономное Настя Белова, Паруйр Eeefff group, Andrey Alexander Golynsky,
Информационный портал Пучкова, Данья Текич, Portal Curators образовательное Давтян, Наташа Данберг, Gurianov, Cecilia Jonsson, Anatoly Osmolovsky
ArtTube Константин Цокур, Света Venue Konstantin Tsokur, учреждение высшего Лена Демидова, Ева Mitya Zilberstein, I Leonid Organisers
Место проведения Шуваева ZDES Na Taganke Gallery Julia Vergazova образования Жигалова, Наталия mennykh Sasha Litvintseva, Moscow Museum of Modern
Галерея «ЗДЕСЬ на Организатор Artists «Российский университет Зотикова, Мария Ионова- Anna Prikhodko, Sasha Art, Sidur Museum
Таганке» Галерея Maxim Boxer BASED ON THESE NEW Sophia Astashova, дружбы народов»; Грибина, Оля Кройтор, Puchkova, Alisa Smorodina, Venue
Место проведения DEPENDENCIES, WE Lyudmila Baronina, Julia Государственное Маша Обухова, Ульяна Amanda Selinder, Alexey Moscow Museum of Modern
В НОВЫХ УСЛОВИЯХ Галерея Maxim Boxer DEFINE FIVE NORMAL Vergazova, Alina Glasoun, бюджетное учреждение Подкорытова, Группа Рой Khamkin, David Hanes, Art, Sidur Museum
МЫ СОЗДАЕМ ПЯТЬ FORMS Tamara Gogoleva, культуры города Москвы (Анна Бутенко, Антонина Bernard Hopfengärtner +
СТАНДАРТНЫХ ФОРМ ИЗОЛЯТОР БРАКА Curator Ekaterina Efimova, Irina «Государственный Горбенко, Варвара Gunnar Green, Jalila Essaidi NONVIOLENCE
Куратор Кураторы Lena Brüggemann Ivannikova, Oleg Komarov, выставочный зал Гранкова, Люба Саутина, Keito Yamaguchi Curator
Лена Брюггеман Константин Цокур, Artists Irina Lenkova, Anna “Ковчег”» Виктория Хренова), Organisers Anya Sintsova
Художники Юлия Вергазова Agency of Singular Lyalina, Maria Molokova, Место проведения Марина Руденко, Янка Nikita Vasilenko, Artist
Агентство Сингулярных Художники Investigations, Elsa Artmann Ekaterina Popovich, Yulia Государственный Сметанина, Мари Сокол, Olga Deryugina Varvara Grankova
Исследований, Эльза София Асташова, & Samuel Duvoisin, Zbyněk Sukhomlinova, Konstantin выставочный зал «Ковчег» Таня Сушенкова, Анна Venue Organiser
Артман и Сэмюэль Людмила Баронина, Baladrán, Ilmira Bolotyan, Tsokur, Nika Chernyaeva Третьякова, Алексей Solyanka VPA MMOMA, “Free Workshops”
Дювозин, Збынек Юлия Вергазова, Paula Gehrmann, Pavle Organiser МАТЕРИЯ УЖАСА Хамов, Аля Хестанти, Аяна School of Contemporary Art
Баладран, Андрей Брей, Алина Глазун, Тамара Heidler, Marko Gutić Maxim Boxer Gallery Кураторы Чигжит MECHANICAL ARM Venue
Ильмира Болотян, Паула Гоголева, Екатерина Mižimakov, Sonja Pregrad Venue Никита Василенко, Ольга Организатор Curator Moscow Museum
Герман, Марко Гутич Ефимова, Ирина & Elli Kuruş, Anne Krönker, Maxim Boxer Gallery Дерюгина Школа современного Yaroslav Aleshin of Modern Art (MMOMA)
Мижимаков, Анатолий Иванникова, Олег Комаров, Silvia Marchig, Kirill Художники искусства «Свободные Artist
Еремин, Ефросинья Ирина Ленькова, Savchenkov, Adelita Husni- THE COMPROMISE Александра Аникина, мастерские» Московского Alexander Kutovoy MOODY POSSIBILITIES
Ермилова-Платова, Анна Лялина, Bey, Katharina Zimmerhakl, Curator Катя Аглерт, Никита музея современного Organisers Curator
Николай Купреянов, Мария Молокова, Andrey Brey, Anatoly Eremin, Robbie Schweiger Василенко, Валентина искусства Moscow Museum of Modern —//—
Энн Кронкер, Элли Екатерина Попович, Ephrosinia Ermilova-Platova, Artists Васильева, Марина Место проведения Art, Sidur Museum Artist
Куруш, Сильвия Марчиг, Юлия Сухомлинова, Nicolay Kuprianov, Vera Berenice Nauta, Suzie van Винник, Андрей Гурьянов, Московский музей Venue Laure Marville
Вера Милютина, Герта Константин Цокур, Milyutina, Gerta Nemenova, Sraaveren Сесилия Джонсон, современного искусства Moscow Museum of Modern Organisers
Неменова, Соня Преград, Ника Черняева Alexander Rodchenko Organisers Митя Зильберштейн, (ММОМА) Art, Sidur Museum CCI Fabrika,
Александр Родченко, Организатор Organisers Robbie Schweiger, Gorky Леонид Именных, The Swiss Arts Council Pro
Кирилл Савченков, Павле Галерея Maxim Boxer Goethe-Institut Moscow, Park Museum Саша Литвинцева, Ана МЯГКАЯ ГРАНЬ MY PRECIOUS. HAIR Helvetia
Хейдлер, Аделита Хусни- Место проведения MMOMA Venue Приходько, Саша Пучкова, Куратор Curator Venue
Бей, Катарина Галерея Maxim Boxer Venue Gorky Park Museum Алиса Смородина, Аманда Анатолий Осмоловский Alya Hestanti CCI Fabrika

362 6-я Московская биеннале молодого искусства 6th Moscow International Biennale for Young Art 363
ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА PARALLEL PROGRAM ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА PARALLEL PROGRAM

Художники ПАРАДОКСАЛЬНЫЕ ABOUT ME, PLEASE, Anna Shevchenko Кищенко, Алексей Корси, Мари Сокол, Kirill Zhilkin, Irina Ivannikova, APXIV 24
Александр Голынский, ГИБРИДЫ ABOUT ME Coordinators of the study Мария Кремер, Аля Хестанти, Alexandra Ivleva (Weld Curator
Анатолий Осмоловский Куратор Curator Ekaterina Dyba, Michal Александр Морозов, Петр Чумаков Queen), Ekaterina Isaeva, Artist-run space APXIV
Организаторы Аристарх Чернышев Elena Konyushikhina Murawski, Marina Sapunova, Екатерина Ненашева, Организаторы Tatyana Krol, Manich, Marina Artists
Московский музей Художники Artists Sasha Strepetov Анастасия Потемкина, Галерея «Нагорная» Rudenko, Marie Sokol, Alya Gosha Golitsyn, Lika
современного искусства, Анастасия Алехина, Arnold Veber, Olga Researchers Алексей Таруц, (Объединение Hestanti, Petr Chumakov, Gomiashvili, Katya
Музей Вадима Сидура Юлия Боровая, Дмитрий Vorobyova, Katya Dikova, Dasha Bolkova, Sofya Наталья Тимофеева, «Выставочные залы Maria Zaikina Granova, Nikita Kayem,
Место проведения Венков, Кира Вайнштейн, Maxim Medvedev, Zhenya Ganzhinova, Ruslan Анна Шевченко Москвы»), Школа Organisers Olga Klimovitskaya, Sophia
Московский музей Алина Глазун, Даугела Muzalevskiy, Polina Muzika, Grebenichenko, Anna Место проведения современного искусства Moscow Museum of Modern Ovchinnikova, Valentin
современного искусства. Гедеминас, Владислав Anna Prikhodko, Polina Danilina, Ira Karaselnikova, Музей архитектуры «Свободные мастерские» Art. “Free Workshops” Pirollo, Ruslan Polanin,
Музей Вадима Сидура Ефимов, Настя Кузьмина, Rukavichkina, Natasha Ekaterina Kondratyeva, им. А. В. Щусева Московского музея School of Contemporary Art, Vladimir Savostin, Anastasia
Егор Крафт, «Куда Timofeeva, Yanina Chernykh, Elena Ovdenko, Ekaterina современного искусства Nagornaya Gallery (Moscow Soboleva, Maria Cheloyants,
НЕНАСИЛИЕ бегут собаки» (Алексей Vera Barkalova & Ssanaya Tretyakova, Margarita 5 ЛАЙФХАКОВ ДЛЯ Место проведения City Galleries Network) Ya Nzi
Куратор Корзухин, Наталия Грехова, Tryapka Chubukova, Marianna «ЧАЙНИКОВ� Галерея «Нагорная» Venue Organiser
Аня Синцова Ольга Иноземцева), Вик Organisers Shkurko, Dana Shukirbayeva, Куратор Nagornaya Gallery Artist-run space APXIV
Художник Лащенов, Анна Лялина, 25Kadr Gallery, Elena Gleb Yabchanka Гаянэ Тавакалова СФЕРА Venue
Варвара Гранкова «МишМаш» (Михаил Konyushikhina Venue Художники Куратор SPHERE APXIV , facebook.com/APXIV
Организатор Лейкин, Мария Сумнина), Venue Schusev State Museum of Евгения Воронова, Александр Плюс Curator
Школа современного Ангелина Меренкова, 25Kadr Gallery Architecture Асмик Мелконян, Художники Alexander Plus (IM)POSSIBLE OBJECT
искусства «Свободные Марина Руденко, Анастасия Омельченко, Ольга Александрова, Artists Curator
мастерские» Московского Григорий Сельский, PARADOXICAL HYBRIDS 5 LIFEHACKS FOR Михаил Плохоцкий, Василий Валентин, Olga Alexandrova, Vasily Sasha Puchkova
музея современного Анна Толкачева, Curator DUMMIES Полина Синяткина, Диана Капизова, Алиса Valentin, Diana Kapizova, Artists
искусства Ольга Федорова, Aristarkh Chernyshev Curator Кристина Стрункова, Омельянцева, Алексей Alisa Omelyantseva, Researching group
Место проведения Дарья Черемошанская, Artists Gaiane Tavakalova Гаянэ Тавакалова, Сим, Алена Трушина, Alexey Sim, Alena Trushina, Organisers
Московский музей Екатерина Ширяева, Anastasia Alekhina, Julia Artists Елизавета Тульчинская, Александр Чистов, Alexander Chistov, Anna CCI Fabrika
современного искусства Crocodile POWER Borovaya, Dmitry Venkov, Evgenia Voronova, Asmik Алена Федоткина, Катя Анна Щербакова Shcherbakova Venue
(ММОМА) (Петр Голощапов, Cyrus Weinstein, Alina Melkonyan, Anastasia Шинкарева, Oliel_M Организаторы Organisers CCI Fabrika
Оксана Симатова) Glazun, Daugela Gediminas, Omelchenko, Mikhail Организатор Александр Плюс, галерея Alexander Plus, Electrozavod
НЕЯСНЫЕ Организатор Vladislav Efimov, Nastya Plohocky, Polina Sinyatkina, Omelchenko Gallery «Электрозавод» Gallery FREE ROSS OR RELEASE
ПЕРСПЕКТИВЫ Объединение Kuzmina, Egor Kraft, Christina Strunkova, Место проведения Место проведения Venue DREAD PIRATE ROBERTS
Куратор «Выставочные залы Where Dogs Run (Alexey Gaiane Tavakalova, Liza Omelchenko Gallery Галерея «Электрозавод» Electrozavod Gallery Curator
-//- Москвы», Электромузей Korzukhin, Natalia Grekhova, Tulchinskaya, Alena Kirill Preobrazhensky
Художник Место проведения Olga Inozemtseva), Vic Fedotkina, Katya Shinkareva, СИНТАКСИС ВЛАСТИ УДАВ, КОТОРЫЙ BOA CONSTRICTOR Artists
Лор Марвилль Электромузей Lachenov, Anna Lyalina, Oliel_M Кураторы ПРОГЛОТИЛ СЛОНА DIGESTING AN ELEPHANT Polina Ice, Sofia Astashova
Организаторы MishMash (Mikhail Leikin, Organiser Кристина Вегера, Кураторы Curator Organiser
ЦТИ «Фабрика», ПОРТАЛ ЗАРЯДЬЕ Maria Sumnina), Angelina Omelchenko Gallery Саша Пучкова Вероника Комарова, Veronika Komarova, Polina Kirill Preobrazhensky
Швейцарский совет по Кураторы Merenkova, Marina Venue Художники Полина Куприна Kuprina Venue
культуре Про Гельвеция Дарья Кравчук, Rudenko, Gregory Sel'skiy, Omelchenko Gallery Перформативная группа Список художников Artisits New Space Moscow by the
Москва Михал Муравски Crocodile Power (Petr Организаторы —//— —//— Theatre of Nations
Место проведения Координаторы Goloschapov, Oksana SYNTAX POWER Фонд Владимира Организаторы Organisers
ЦТИ «Фабрика» исследования Simatov), Anna Tolkacheva, Curators Смирнова и Константина Галерея «25Кадр» 25Kadr Gallery MYTHS
Екатерина Дыба, Olga Fedorova, Darya Kristina Vegera, Sasha Сорокина Место проведения Venue Artistic director
ОБО МНЕ, ПОЖАЛУЙСТА, Михал Муравски, Cheremoshan, Ekaterina Puchkova Место проведения Галерея «25Кадр» 25Kadr Gallery Dmitriy Nikitin
ОБО МНЕ Марина Сапунова, Shiryaeva Artists Мастерская фонда Curator
Куратор Саша Стрепетов Organisers Realising by performative Владимира Смирнова ЦУГЦВАНГ ZUGZWANG Timofey Karaffa-Korbut
Елена Конюшихина Исследователи Moscow City Galleries group и Константина Сорокина Куратор Curator Co-curator
Художники Даша Болкова, Софья Network, Electromuseum Organiser Алексей Масляев Alexey Maslyaev Marina Guseva
Арнольд Вебер, Ганжинова, Руслан Venue Vladimir Smirnov and СОСЕДИ Художник Artist Artists
Ольга Воробьева, Гребениченко, Анна Electromuseum Konstantin Sorokin Куратор Александр Щуренков Alexander Shchurenkov Anna Mokhova,
Катя Дикова, Максим Данилина, Ира Foundation Аля Хестанти Организатор Organiser Svetlana Grishina,
Медведев, Карасельникова, PORTAL ZARYADYE Venue Художники Fragment Gallery Fragment Gallery Maksim Tatarintsev, Dmitriy
Женя Музалевский, Екатерина Кондратьева, Curators Vladimir Smirnov and Валерий Айзенберг, Место проведения Venue Grishko, Katerina Igoshina,
Полина Музыка, Анна Елена Овденко, Daria Kravchuk, Michał Konstantin Sorokin Андрей Бартенев, Fragment Gallery Fragment Gallery Maksim Gorobets, Dmitriy
Приходько, Полина Екатерина Третьякова, Murawski Foundation Людмила Горлова, Ayzenberg, Anna Nasonova,
Рукавичкина, Наташа Маргарита Чубукова, Artists Евгения Горская, Наташа ШУМ NOISE Gleb Solntsev
Тимофеева, Янина Черных, Марианна Шкурко, Ariadna Arendt, Isadorino NEIGHBOURHOOD Данберг, Елена Деми- Куратор Curator Organiser
Vera Barkalova & Ssanaya Дана Шукирбаева, Глеб Gore, Anton Zabrodin, Hanna Curator дова, Кирилл Жилкин, Филипп Брук Filipp Brukk Alexander Almin
Tryapka Ябчанка Zubkova, Sergei Kishchenko, Alya Hestanti Мария Заикина, Ирина Художник Artists Venue
Организатор Художники Alexei Korsi, Maria Kremer, Artists Иванникова, Александра Настя Миро Nastya Miro The Botanic
Галерея «25Кадр», Ариадна Арендт, Alexander Morozov, Valeriy Aizenberg, Andrey Ивлева (Weld Queen), Организатор Organiser Gardens of Moscow
Елена Конюшихина «Айседорино горе», Ekaterina Nenasheva, Bartenev, Lyudmila Gorlova, Екатерина Исаева, Boogie Gallery Boogie Gallery State University
Место проведения Антон Забродин, Anastasia Potemkina, Alexei Evgenia Gorskaya, Natasha Татьяна Кроль, Манич, Место проведения Venue “THE APOTHECARIES'
Галерея «25Кадр» Ханна Зубкова, Сергей Taruts, Natalia Timofeeva, Dunberg, Elena Demi-dova, Марина Руденко, POP UP MUSEUM POP UP MUSEUM GARDEN”

364 6-я Московская биеннале молодого искусства 6th Moscow International Biennale for Young Art 365
ПАРАЛЛЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА PARALLEL PROGRAM

APXIV OUT & IN OUT & IN

Художники Куратор Curator
Гоша Голицын, Лика Мартин Шевчович Martin Ševovitch
Гомиашвили, Катя Гранова, Художники Artists
Никита Каем, Ольга Мартин Шевчович, Петер Martin Ševovitch, Peter
Климовицкая, Софья Цинталан Čintalan
Овчинникова, Валентин Организаторы Organiser
Пиролло, Руслан Поланин, Некоммерческая Non-profit Organization
Владимир Савостин, организация «Словацкий Slovak Institute in Moscow
Анастасия Соболева, институт в Москве» Venue
Мария Челоянц, Ya Nzi Место проведения Gallery of The Slovak
Организатор и куратор Словацкий институт Institute in Moscow
Cамоорганизация APXIV
Место проведения TRANSVERSE TRANSVERSE
facebook.com/APXIV HYPERSPACE HYPERSPACE
Куратор Curator
(IM)POSSIBLE OBJECT Александр Буренков Alexander Burenkov
Куратор Художник Artist
Саша Пучкова Софа Скидан Sofya Skidan
Художники Организатор Оrganizer
Исследовательская группа Fragment Gallery Fragment Gallery
Организатор Место проведения Venue
ЦТИ «Фабрика» Fragment Gallery Fragment Gallery
Место проведения
ЦТИ «Фабрика» WHAT THE HELL IS WHAT THE HELL IS
HAPPENING HERE? HAPPENING HERE?
FREEROSS, ИЛИ CONTEMPORARY DANCE CONTEMPORARY
ОСВОБОДИТЬ EDITION DANCE EDITION
УЖАСНОГО ПИРАТА Кураторы Curators
РОБЕРТСА Алена Папина, Мария Alyona Papina, Maria
Куратор Сарычева, Анастасия Sarycheva,
Кирилл Преображенский Тарасова Nastia Tarasova
Художники Художники Artists
Полина Айс Тарас Бурнашев, Татьяна Taras Burnashev, Tatyana
Софья Асташова Гордеева, Александра Gordeeva, Alexandra
Организатор Конникова Konnikova
Кирилл Преображенский Организатор Organiser
Место проведения Центр современного танца TSEKH Contemporary
Новое Пространство ЦЕХ Dance Center
Театра Наций Место проведения Venue
Центр современного танца Contemporary Dance
MYTHS ЦЕХ Center
Художественный
руководитель ‫ןומדק‬ ‫ומדק‬
Дмитрий Никитин Куратор Curator
Куратор Адам Кадмон Adam Kadmon
Тимофей Караффа-Корбут Художник Artist
Сокуратор Джейкоб Якубов Jacob Yakubov
Марина Гусева Организатор Organiser
Художники WHO I AM GALLERY WHO I AM GALLERY
Дмитрий Айзенберг, Место проведения Venue
Светлана Гришина, WHO I AM GALLERY WHO I AM GALLERY
Дмитрий Гришко, Максим
Горобец, Катерина
Игошина, Анна Мохова,
Анна Насонова, Глеб
Солнцев, Максим
Татаринцев
Организатор
Александр Альмин
Место проведения
Ботанический Сад МГУ
«Аптекарский огород»

366 6-я Московская биеннале молодого искусства

6. МОСКОВСКАЯ 6. MOSCOW
МЕЖДУНАРОДНАЯ INTERNATIONAL
БИЕННАЛЕ МОЛОДОГО BIENNALE
ИСКУССТВА FOR YOUNG ART

Каталог / Catalogue Дизайн / Design

FaroStudio, Андрей Шелютто,
Концепция / Concept Ирина Чекмарева /
Лукреция Калабро Висконти / FaroStudio, Andrei Shelyutto,
Lucrezia Calabrò Irina Chekmareva
Visconti
Верстка / Layout
Общая редакция / Анна Юрионас-Юрганс /
Executive Editor Anna Yurionas-Yurgans
Николай Молок / Nikolai Molok

Редактор / Editor
Александр Извеков /
Alexander Izvekov

Младший редактор /
Editorial Assistant
Татьяна Манин / Tatiana Manin

Редактор-координатор /
Editorial Coordination
Кристина Сонина / Christina Sonina

Подготовка научных материалов /

Research Collaborator
Джакомо Раффаэлли / Giacomo
Raffaelli

Типографии / Printed by
Август-Борг / August Borg

© 2018, Государственный центр

современного искусства
в составе «РОСИЗО» /
National Centre for Contemporary
Arts (NCCA) as part of the ROSIZO
State Museum and Exhibition Centre
© 2018, Московский музей
современного искусства
(ММОМА) / Moscow Museum of
Modern Art (ММОМА)
© 2018, Московская На клапанах обложки / On the flaps
международная биеннале Стирмир Эдн Гудмюндссон.
молодого искусства / Moscow Witamy I и Witamy IV /
international biennale for young art Styrmir Örn Guðmundsson,
© 2018, Тексты и иллюстрации: Witamy I and Witamy IV, 2013
авторы / Texts and illustrations: Бумага, тушь. 225 × 150 см.
authors Предоставлено художником /
Ink on paper, 225 × 150 cm.
ISBN 978-5-94620-107-0 Courtesy of the artist